Silent Sky

      — Что значит «тоже», Джисон? Чья еще кровь на твоих руках? — не унимался Нил, ходя по кабинету из стороны в сторону, пока Хан дрожащими руками держал скан бумажки, оставленной в доме Маргарет.       «Ее кровь тоже на твоих руках, Джисони» — было выведено на розовой канцелярской бумажке кровью женщины.       В ушах так отвратительно звенело, а тошнота все сильнее подкатывала к горлу, взывая к ненависти к себе. Но ведь он ни в чем не виноват, правда? — Так сказал ему Минхо перед тем, как попрощаться. Он же может ему верить? А кому, если не ему?       Не виноват.       Это сделал не я, а этот ублюдок.       Но почему тогда я так ужасно чувствую себя?       — Минхо. Когда его убьют, в этом также буду виноват я. Тогда, месяц назад именно это написал он мне, — произнес он, не сводя глаз с бумаги.       — В смысле «когда его убьют»? — уперся ладонями в стол, ища взгляда Хана, но тот, практически не моргая, думал о чем-то своем. — Не говори, что ты смирился с этой чушью.       — Нет. Никогда не смирюсь. Но и обманывать себя, что этого ни в коем случае не произойдет, тоже глупо, — сглотнул Джисон, смотря правде в глаза. Тот, кто ему угрожал уже на протяжении нескольких месяцев, каждый раз был на шаг впереди них, а потому следовало бы уже воспринять его угрозы всерьез.       — Я понимаю, ты отчаиваешься… — начал было он, но младший быстро перевел на него полный непонимания или даже осуждения взгляд.       — Кто тебе такое сказал? Я до последнего буду защищать тех, кто мне дорог, — грубо начал он. — Минхо сейчас в приоритете. И пока я здесь торчу с тобой, как главный подозреваемый, с ним может что-то случиться, — он встал из-за стола, убийственно смиряя его взглядом. — От меня что-то еще нужно? Алиби проверили, мотивов не было, документы я подписал — все? Я могу уйти? Марго…       — Иди, — ответил в той же манере Нил. — Будь на связи и не забудь про отца.       — Точно… еще же он, — закатил глаза, захлопывая за собой дверь.       Достав телефон, он хотел было набрать Минхо, но увидел его сидящим на корточках у выхода. Шаг вмиг ускорился, желая расспросить его обо всем. Почуял запах сигарет, задумавшись о том, что последний раз старший прибегал к ним еще в мае — значит все хуже, чем он думал.       — Хо, — опустился рядом с ним, замечая меж пальцев уже потухший окурок, аккуратно забрал его, откидывая под лестницу. Не давил расспросами, лишь нежно коснулся его ладони, трепетно поглаживая. — Поедем домой, м? Ляжем спать, милый, — говорил шепотом, видя, как Ли закрывается все сильнее. На нем, казалось, не было лица — глаза смотрели в одну точку словно пустые, а осанка столь спущена к земле, что буквально еще немного и он рассыпется, по ветру пуская пепел.       — Почему тебя задержали? — единственное, что крутилось сейчас в голове, не считая шума, вызванного неприятными обстоятельствами.       — Мы были с ней знакомы, — глупо оправдывался Хан.       — Так мы тоже, но ко мне почему-то не было вопросов, — он, наконец, поднял на него глаза, но там не было недоверия или подозрения, как боялся Джисон, напротив — лишь волнение и беспокойство о любимом.       — Записка… Он оставил записку в ее доме, в которой винил меня, — он сглотнул, подумав о том, что Минхо мог бы разделить его мнение, ведь каждый раз из-за него, хоть и косвенно, подвергались угрозам его близкие люди. — Прости меня, — отпустил его кисть, но старший не позволил отдаляться — переплел их пальцы, собираясь подняться с земли.       — Я просил тебя, чтобы ты не думал об этом. Здесь нет твоей вины, лишь больные фантазии этого мудака, — он прислонился к нему своим лбом, в спокойствии прикрывая глаза. — Она… в реанимации, должна скоро очнуться. Все будет в порядке, Хани, — поцеловал его в лоб, за затылок прижимая ближе к себе.       — Я так хочу спать, — честно признался Джисон, понимая, что проторчал в участке до второго часа ночи. — Тебе завтра на работу, а мне на пары… — тяжело вздохнул, осознавая, что совсем не выспится.       — Мои две первые же? — спросил про занятия парня, что стояли в десять утра.       — Мгм. Доклад говоришь? — грустно усмехнулся Хан, теперь уже имея хоть какую-то отговорку о причине его неготовности.       — Поспи, можешь не приходить, — младший лег на его грудь, ласково обнимая за талию.       — Нет уж, ты устал ровно также, как и я, так что страдать будем вместе, — улыбнулся он. — И в горе, и в радости, помнишь? — в груди вмиг потеплело, воспоминание о клятвах, данных в день свадьбы, приятно успокоило их разум на короткое время.       — Тогда завтра не жалуйся, — оставил теплый поцелуй и на макушке парня, чувствуя, что тот за день употел. — Тебе бы в душ, — Джисон на это заявление лишь устало проскулил.       — Тебе тоже не мешало бы, — усмехнулся, понимая, что тот все еще в промокшей рубашке, которая высохла не пойми как на воздухе.       — Поехали, — он отстранился первым, беря Хана за руку и ведя к машине.       — Может лучше такси? — уточнил он, смотря на состояние старшего, что буквально разваливался на кусочки прямо на глазах.       — Тут недалеко. Я в порядке, солнце, — чмокнул в висок, в знак благодарности за заботу.       Ехали в тишине, не зная, о чем вообще в такой ситуации можно говорить. Марго была островком безопасности для них двоих и потерять ее было так страшно, так что Джисон сейчас так или иначе утопал в вине перед ней и ее близкими.       — Ее пытали несколько дней, — вдруг заговорил Ли. — Если там была записка о тебе, то скорее всего, пытались выяснить твои секреты… а, может, и мои в придачу, — устало заключил он. Хан молчал, не зная, что на это ответить. А, что о нем такого могли узнать? Про родителей? Да уже без разницы как-то, он практически отпустил эту тему — уже не трогает, изощренно манипулировать не получится. О Минхо? Другая история, там-то можно найти много всего интересного, но парень сильный — справится, ведь так?       — Родственники? — единственное, что решил спросить у него Джисон.       — Брат… переживает за нее, так и остался там ждать пока она очнется, — кинул Минхо, следя за дорогой туманным взглядом.       — Ясно, — было страшно, если кто-либо узнает о записке. Вдруг неправильно поймут и решат отомстить? Нил обещал разобраться, взяв это дело на себя, но доверять ему после того, как он уже несколько месяцев не может найти их сталкера, было довольно сложно. — Я…       — М? — услышал нерешительность в его голосе, осторожно уточнив.       — Я завтра поеду к отцу, — сглотнул, наконец, осознавая это, как в своей голове, так и на языке, говоря вслух.       — Зачем? — Минхо отреченно вздохнул, не поворачиваясь к нему — и так знал, что парень сейчас переживает, по обычаю, кусая свою губу и теребя беспокойные пальцы.       — Сам еще до конца не понимаю. Нужно узнать про парня, с которым он якобы спал, — мерзко было даже говорить об этом. Тот по сути являлся его ровесником и Джисон все еще думал, что это какая-то глупая шутка.       — Тебя отвезти? — зачем предлагает — непонятно. — Отвезу, — сразу исправился.       — Спасибо, — из всех отрицаний и оправданий в голове, он решил просто поблагодарить, ведь понимал, что без него будет туго — Минхо всегда мог найти подходящее слово, подходящее прикосновение, да и в целом, в его присутствии будет спокойнее.       Доехав до дома, оба, приняв освежающий душ, обессиленно улеглись в чистую постель — благо младший, дабы унять утренний тремор от гнетущей ненависти, что обрушилась на него в социальных сетях, решил навести уборку в доме.       Минхо безжизненно сканировал потолок, думая о чем-то своем, пока Джисон вновь и вновь корил себя в произошедшем, не давая мыслям успокоиться. Отвернулся от него, чтобы тот не видел его сморщенного, полного презрения к себе лица. За это время так устал плакать, что уже просто казалось, что он иссушен. Жалость к себе постепенно отходила на второй план, ее место занимала ненависть — напоминание о том, что в этой истории он является не главным героем, а злодеем, из-за которого происходят все неприятности. Близкие люди, что всегда его поддерживали и любили несмотря ни на что, сейчас страдали больше, чем он сам. Было страшно, чем все это может закончиться, если он, по сути, даже защитить их не может.       — Ты не виноват, слышишь? — прохладная ладонь, что всегда была теплее, чем самый вкусный травяной чай после осенней прохлады, обняла его обнаженную талию, прижимая ближе к себе. — Мы через все пройдем, — Хан отрицательно качал головой, уже не веря в это «мы», да и в целом в победу.       Женщина, что всегда была так добра к нему пострадала и он даже не знал, в каком она состоянии, оклемается ли. И виновник в этой истории лишь он. Она не сделала ничего плохого, тогда почему? Пыталась защитить его? До последнего надеялась сохранить его секреты? Так отвратительно пусто…       — Я виноват, Минхо. Прекрати обманывать и меня, и себя, — грубо отрезал он, впервые желая прекратить слышать его голос, что добром окутывал его слух.       — Нет. Не виноват, — продолжал настаивать на своем Ли. — Этот человек самый настоящий псих. А ты лишь очередная его жертва, — Джисон безысходно простонал в подушку, вставая с кровати.       — Я не жертва, блять! Вы жертвы, не я. Из-за меня все это происходит. Псих он или нет — я явно ему где-то перешел дорогу и сейчас расплачиваюсь, но, черт возьми, почему-то не своей жизнью, а вашими, — он срывался на крик и, желая остановиться, вышел в гостиную, хлопая за собой дверью.       Лицо Минхо было столь сожалеющим, когда тот опустошенно срывался на нем. Не смел и на каплю винить его в этом, абсолютно понимая корень его эмоций. Но после так одиноко стало в кровати с его уходом. Чувство одиночества так давило, не давая и кости сдвинуть с постели, он попытался подозвать Суни, чтобы хоть как-то его облегчить, но тот крепко спал, тихонько посапывая влажным носиком. Накрывшись с головой одеялом, невольно подрагивал, пытаясь согреться, но тепло было отнюдь не тем, в котором так нуждался.       Джисон тяжело выдохнул, приводя в порядок загнанные мысли. Расположился на диване, жалея, что повысил голос на любимого человека. С каждым днем он, казалось, все хуже и хуже обходился с ним. Неужели он превращается в своего отца? Мама же тоже его когда-то любила, может, по началу мужчина тоже хорошо с ней обходился. Откуда вообще в Хане была любовь? Родители абсолютно не вкладывались в эту часть его души, так неужели он тратил сейчас на близких накопленное от бабушки? Сколько же она тогда дала, если ему до сих пор хватает? Она умерла, когда мальчику было около пяти, за те годы успела отдать ему всю ласку и любовь, что были у нее в запасе. Так когда же кончится его запас, который, как он был уверен, был на последнем издыхании?       — Он этого не заслужил, — стучась головой о мягкую ткань, продолжал думать о мужчине, что был дороже звезд. — Никто этого не заслужил.       Взял телефон, горько усмехаясь, что уже было почти утро. А был ли вообще смысл ложиться спать? Спит ли Минхо? Тихо встав, налил себе воды в прозрачный стакан и отпил, практически захлебываясь. Попытавшись поставить на место, случайно промахнулся, разбивая.       — Ха! Ха-ха-ха! — так истерично рассмеялся, чувствуя такое болезненное удушение внутри, что просто уже самому хотелось придушить себя. Взял тарелку, что сушилась еще со вчерашнего дня и также разбил, практически не отдавая отчет в том, что делал.       — Я не хочу идти туда. Я не хочу опять с этим сталкиваться. Сначала мама, теперь Джисон… Когда уже все это, наконец, закончится? — молча думал про себя Ли, стуча по груди кулаком, тем самым отгоняя щемящую боль.       Посуда летела одна за другой, весь пол буквально был в осколках, и Джисон так или иначе начал приходить в себя, понимая, какой погром устроил. Сел на колени, аккуратно начиная складывать осколки в кучу, поджимая болезненно губы. Взял один из них, что почему-то был больше и острее остальных. Подумал о том, что все могло бы закончиться прямо здесь и сейчас, сделай он непоправимое. От близких бы, скорее всего, отстали, но стало бы им легче? Были бы после такого они счастливы? Вряд ли. Ведь так яро умоляли его продолжать бороться, всегда были на его стороне, обещая поддерживать в любой ситуации. Бросил бы их так Джисон, если знал, что так не будет главной причины манипуляций неизвестного?       — Опусти. Просто опусти и пойдем спать, пожалуйста, — теплый голос за спиной, такой родной до края души, заставил вмиг пожалеть о своих действиях. Почему Хан так поступает с ним? Знает же через что ему пришлось пройти и все равно действует опрометчиво, не заботясь о его чувствах. Все уже настолько надоело, что он просто не может мыслить здраво, как бы ни хотел. Когда, наконец, его оставят и он сможет жить спокойно? Уже просто нет сил.       — Уже просто нет сил, — озвучил свои мысли. — Я не могу, Минхо. Прости меня, — он повернулся к нему, вмиг отпуская все свои эмоции. — Прошу, прости меня, Хо. Мне так жаль, — он выпустил из рук осколок, закрывая ими свое лицо и срываясь на рыдания. — Мне так жаль…       Минхо молча кусал свою губу, нервно переминаясь с ноги на ногу, так отчаянно желая подойти ближе и в то же время этого же, боясь.       — Пойдем спать, — сам уже не мог скрывать эмоций, так сильно переживая за него. Все же подошел ближе, видя, как младший отрицательно качал головой. — Пойдем. Я не хочу без тебя. Пойдем, прошу, — он попытался поднять его, держа за плечи. — Доверься мне, пожалуйста. Все будет хорошо, — дрожащими губами прикоснулся к его щеке, лбом опираясь на висок. — Я тебя очень люблю, мой драгоценный. Больше всего на свете. Не смей причинять себе вред, — Джисон согласно кивнул, наконец, поднимаясь с колен и в его объятиях идя в общую комнату. И вмиг в голове пришел ответ на недавно заданный в пустоту вопрос. Запасы любви не иссякают, потому как их из раза в раз пополняет Ли, так особенно и так правильно. Его любят.       Минхо продолжал ласково гладить его, укутав в теплое одеяло и прижав крепко-крепко к себе. Так, через какое-то время Хан все же смог уснуть, а за ним и Ли, ни на миг, не отпуская его из своих бережных рук.       Проснулся от запаха теплого ромашкового чая, что доносился с прикроватной тумбочки. Минхо сидел рядом, невыспавшийся и такой удрученный. Устало улыбнулся, увидев, что тот открыл свои глаза, взял его ласково за ладонь, подбадривая с самого утра. Джисон, не моргая, тепло смотрел на его лицо, понимая, что даже в такой момент парень продолжает заботиться о нем, думать о его состоянии и поддерживать.       — Доброе утро, — ни один, не верил в слово «доброе», но каждый старался держаться по-своему. — Попей чаю, тут еще позавчерашние блины, — вымучено усмехнулся старший. Джисон кивнул, приподнимаясь в постели, и беря один в ладонь, начал медленно есть, боясь произнести хоть слово. Было безумно стыдно перед тем, кто так тщательно старался оберегать. Извинения? А чем они помогут, как улучшат ситуацию, если парень из раза в раз продолжает совершать все те же ошибки?       — Вкусно, — единственное, что смог выдавить из себя, жуя уже, казалось, минуту только один кусок.       — Конечно, ты же готовил, — провел ладонью по его бедру, скрытому кремового цвета одеялом.       — Т-ты ел? — Минхо кивнул, вспоминая как около часа убирался на кухне, а после еще столько же приходил в себя, наконец, приступая к такому нежеланному завтраку.       — Как ты себя чувствуешь? — погано — лучшего ответа не придумаешь сейчас. Но беспокоить Ли больше не хотелось, ему самому было не лучше. Так отвратительно от того, что парень практически не заботился о самом себе, отдавая внутренние силы на Джисона. Он молчал, не отвечая, и Минхо вновь кивнул, понимая, и пошел в сторону шкафа, чтобы начать собираться на работу.       Хан, кинув недоеденный завтрак, отпил сладкого чая и осторожно встал на дрожащих ногах, подходя к парню, что стоял сейчас в одних брюках, обнимая его сзади. Внутри все сжалось у обоих, понимая, что они — все, что есть сейчас друг у друга. Нужно бороться несмотря ни на что, неизвестный старается их разлучить, старается пошатнуть штиль, созданный совместными усилиями и Джисон, ведясь на умелые манипуляции и провокации, совершает все больше ошибок. Минхо, сглотнув, погладил держащие его руки, успокаиваясь. Читал все, что так беспокойно роилось в голове младшего, обещая быть рядом, обещая бороться до конца и любить вопреки всем испытаниям.       Отпускать не хотелось, но дела, что ждали их вне дома, заставили. Джисон отошел в ванную, попутно замечая, что былого беспорядка с ночи уже не наблюдалось. Умываясь руками, что были загнаны в ловушку таким привычным уже тремором, он попутно глотал холодную воду. Еще раз отдышался, обещая себе, что все будет в порядке.       Вернулся в комнату, где Минхо перекидывал на флешку материал для сегодняшних занятий. Он уже был одет так аккуратно, по-деловому красиво. Ли был прекрасен в любом виде: рабочем, праздничном, с блестками на веках или домашнем, расхаживая в одном белье по комнате. Но больше всего Хан боялся увидеть его вновь в синяках и ссадинах. Без сознания, как когда-то он лежал несколько дней в больнице. Он не допустит этого снова. Сделает все, чтобы парень вновь беззаботно улыбался, как в первые месяцы их знакомства. Понимание, что он буквально перевернул его жизнь, ухудшив ее в разы, обжигало все внутренности. Чем он лучше его бывшего, что относился к нему так пренебрежительно?       Минхо повернулся к нему, замечая, как тот прожигает его профиль пытливым взглядом, нервно сминая в руках ткань футболки. Выдохнул, вставая с места и аккуратно подходя к нему. Взял из рук вещь и помог одеться, после ласково погладив по рукам и нежной щеке. Джисон, словно нашкодивший школьник, избегал его взгляда, смотря в упор вниз. Ли, уже не пытаясь привести его в чувства, просто поцеловал в лоб, отпуская и выходя из комнаты. Опустошение — так можно было назвать внутреннее состояние младшего сейчас, что буквально таял на глазах. Он нерешительно вышел из комнаты, беря в руку сумку с учебными принадлежностями. Минхо стоял у двери, ждал его уже полностью готовый, но не торопил, понимая, что у того, скорее всего, совсем нет желания куда-либо сейчас идти. Спустился на колено, чтобы помочь обуться, молча хватая его за ногу.       — Я с-сам, — Ли не ответил, лишь продолжил начатое, понимая, что тот еще полчаса будет возиться со шнурками из-за дрожащих рук. Закончив, поднялся и вышел за дверь. Почему он не говорил с ним? Словно был обижен, но действия показывали совершенно иное.       Подойдя к машине, Хан неуверенно помялся на месте.       — Я поеду на автобусе, — тихо сказал он, все еще не смотря Минхо в глаза.       — Садись, — строго, но одновременно мягко сказал старший, усаживаясь на водительское сидение. Джисон не хотел, боялся, но все же сделал, что попросили. Сел, вмиг отворачиваясь к окну. Прикрыл глаза, стараясь успокоить мельтешащие мысли в голове.       Минхо, заведя машину, тронулся с места, второй рукой тепло взяв Джисона за ладонь, мирно покоящуюся на бедре. Хан, борясь с внутренним сопротивлением, все же ответно сжал, поглаживая большим пальцем чужой. Так странно, даже после всего этого они продолжали быть вместе. Молча, вслух, рядом или порознь, их сердца бились только друг для друга, а души, уже переплетенные, ничем не разлучить.       — Что будем делать на твой день рождения? — вдруг заговорил Минхо.       Ни-че-го.       — А, что ты хочешь? — спросил Джисон, не оборачиваясь. Ни о каком празднике сейчас и речи быть не могло. Не хотелось, да и не имело смысла. Из дома выходить боязно, а видеть лицемерно счастливых друзей и подавно.       — Это твой день, почему я должен решать? — усмехнулся Ли, казалось, впервые за последние сутки. — Можем куда-то сходить, съездить, выходной же, — предложил парень.       — Без разницы, — кинул Хан, смотря как пальмы сменяются одна другой.       — Ладно, обсудим позже, — вздохнул Минхо, понимая, что должно быть творится в голове младшего.       Подъехали к университету, паркуясь чуть дальше обычного, чтобы их не заметили вместе. Так необычно, вот вы оба студенты и можете делать все, что пожелаете в стенах университета, а тут Минхо стал преподавателем, и это уже запрещено. Джисону не хватало беззаботности, не хватало свободы, и смотреть два раза в неделю на своего мужчину в облике его учителя было не совсем так, как он себе представлял. Другие преподаватели, хоть и знали о семейном положении Ли, все же настоятельно рекомендовали ему не взаимодействовать с ним, если он хочет получить здесь работу и опыт.       — Выйдешь первым? — риторический вопрос как побуждение к действию. Джисон кивнул, принимаясь расстегивать ремень безопасности, который так не кстати вновь заело. Хотелось поскорее выскочить из салона автомобиля, чтобы спрятаться от пытливых глаз, что так и взывали к его совести. — Иди сюда, — Хан, выдохнув, вжался в кресло, чтобы не мешать ему расстегивать, но Ли наклонился совершенно не за этим. Повернув его лицо за подбородок на себя, осторожно поцеловал. Джисон, совершенно этого не ожидавший, облегченно выдохнул прямо ему в губы, вмиг расслабляясь в родных руках. Минхо целовал нежно, аккуратно, словно говоря, что все будет хорошо. А младший сквозь здравый смысл верил каждому его слову, поддаваясь каждому движению, каждому прикосновению. Боялся прекратить, отстраниться, просто питался его энергией и любовью, но Ли сделал это первым, тепло улыбаясь. Джисон ответил на эту улыбку, наконец, заглядывая в его глаза. Минхо осторожно отстегнул его и выпустил на улицу, провожая ласковым взглядом.       Подходя к корпусу, заметил, что его ждет Феликс, махая рукой. Подошел к нему, коротко обнимая. Другу безумно хотелось спросить о его состоянии, узнать, о чем молчит, но все и так было написано на лице, поэтому он просто молча указал в сторону университета, как бы приглашая войти.       Зайдя в кабинет, Хан сел за последнюю парту и, укладывая голову на руки, прикрыл уставшие глаза. Друг удивился, ведь знал, что на парах Минхо, тот предпочитал сидеть в первых рядах и внимательно слушать лекции. Заметил, как зашел и сам преподаватель с таким же пустым лицом, ставя перед собой крепкий кофе, взятый по пути в буфете.       — Джи, что-то случилось? — тот молчал, тяжело дыша в свою руку, делая вид, что не слышит. — Вы поссорились?       — Нет, — все же ответил парень. От глаз Феликса не ускользнуло с каким тревожным взглядом посмотрел на них Минхо.       — А, что такое? — не унимался он. Состояние парней точно также било под дых, заставляя волноваться.       — Черт, Ликс. Чего пристал? — и почему он срывается на нем? Он же просто переживает, как делал бы в такой ситуации и сам Хан. — Прости, — он вздохнул, пытаясь собраться с мыслями. — Марго… Она сильно пострадала из-за меня. Сейчас в больнице в критическом состоянии.       — Господи, — он прикрыл ладонью рот, ошарашенно смотря на друга. — В каком смысле «из-за тебя»? — уточнил, ничего не понимающий Ли.       — Тот, кто это сделал, оставил записку, где обвинил во всем меня, — Феликс, не став больше ничего говорить, просто тепло прикоснулся к его спине, осторожно поглаживая. Минхо одобряюще кивнул, смотря на друзей.       Так странно было ощущать, что жизнь вроде бы продолжающаяся, непременно скатывается вниз. А есть ли смысл после всего надеяться на лучшее? — задавал себе вопрос Минхо. На душе так погано, а мысли то и дело мечутся из стороны в сторону, желая помочь, сберечь, защитить.       В какой-то момент он даже пытался начать собственное расследование, чтобы выйти на сталкера, но ничего путного не вышло, не имея ни малейшего опыта в данной сфере. Джисона расспрашивать не имело смысла — лишнее давление в этом случае могло только ухудшить ситуацию. Общение со следователем тоже не приносило особых плодов. Проверка подозреваемых, выделенных Ханом, заняла время, но толку от этого ноль — многие знакомые семьи, которых назвал парень, жили либо в более укромном месте, либо погибли несколькими годами ранее.       Минхо пугала сегодняшняя встреча Джисона с отцом, но в то же время, может, она смогла бы раскрыть какие-то тайны, направить их в нужное русло, кто знает? Однако понимание, как тяжело младшему в последние… что? Сколько уже времени ему плохо? Когда станет лучше? Он угасает с каждым днем все сильнее и кто знает, когда он достигнет своего минимума? Ему порядком надоело то, что происходит с ними сейчас, но отворачиваться от того, кого любишь, оставлять в тяжелой ситуации — не про него. Наладится — думал он. Но когда же это, наконец, произойдет? Сколько еще терпеть?       Он понимал, что угрожали по большей части ему, и отчаянно тренировался, чтобы ни в коем случае не стать причиной для манипуляций младшим. Джисон выберет его — он знал это наверняка. Особенно после случая с его отцом, когда парень умолял не причинять Минхо вреда, будучи готовым расплатиться своей жизнью.       Рассуждая об отношениях, Ли невольно задумывался о том, что ему в последнее время совершенно нехорошо. Джисон словно сходит с ума, утопая во внутренних тисках, ломающих его некогда сильную психику. Его всегда восхищало, как быстро восстанавливался парень после каких-либо происшествий, но с каждым разом внезапные приступы были страшнее предыдущих. Что он выкинет в следующий раз? Вдруг все же захочет покончить с собой? А если Минхо не будет рядом? Не хотелось быть няней, не хотелось и спасать, но парень, словно забившийся ребенок, не умел справляться с трудностями — не научили. Старший любил его, любил всем своим сердцем и необъятной душой. Но терпение… Уже просто надоело. Как Джисон сказал — он устал, так вот — Ли тоже. Он ведь тоже человек? Тоже имеет свой запас. И у него тоже проблемы, он тоже боится и переживает. Иногда возникает желание все бросить, но наладится же? Когда-нибудь все эти испытания закончатся, и они будут жить долго и счастливо, ведь так? Это же не может продолжаться вечность?       — Прошу прощения, — говорить такое другу, обращаясь на «вы», было все еще слегка странно, но уже более привычно. — У нас уже пятнадцать минут, как пара началась, — напомнил Феликс Минхо.       — Да клал я на вашу пару… — пронеслось у него в голове. Все же последние события и несчастные пара часов сна дали о себе знать. Нервозность и критическая усталость сопровождалась зависанием глаз в одной точке где-то на полу. — Да, извиняюсь. Давайте начнем, — он метнул взгляд на Хана, что так и не поднял своей головы, тяжело дыша в собственные руки. — У кого готовы доклады, давайте по очереди, — заключил он, абсолютно не желая проводить сегодня занятие. — На второй паре напишете небольшой проверочный тест и сможете раньше уйти на перерыв, — надеялся отдохнуть. Все, как заметил Ли, остались довольны таким исходом. Преподавателя не боялись абсолютно и считали его пары достаточно интересными, но в то же время понимали, что могут просто отдохнуть, зная, что ничего им за это не будет. И как все так быстро поменяли свое мнение о нем, несмотря на множество слухов, обитавших среди студентов? Все просто — парень мастерски умел располагать к себе нужных ему людей.       Минхо сел за первую парту, старательно пытаясь держать глаза открытыми и внимательно слушать хотя бы половину из того, что говорил отвечающий. Голова была под затяжку забита, и парень отчаянно переводил глаза с доски на телефон, надеясь на приятные новости по поводу Маргарет. Постукивая неслышно пальцами, мечтал отмотать время назад. А что бы он сделал? Не стал бы вступать в отношения с Джисоном? Чепуха чистой воды. Стал бы. Еще тысячу раз вступил бы, даже зная, к чему это приведет. Хан никогда не был для него обычным, чем-то приходящим и уходящим. Он всегда был и будет важен его существу. Это не те отношения, которые ты можешь просто отбросить в сторону и жить дальше. Их души буквально слились, и оторвать сейчас кусок от единого целого не получится. Джисон никогда не был плохим в его глазах, лишь страдающим и нуждающимся в помощи. Это другое, но тоже делает больно. По большей части эта боль собственная — он не может ему ничем помочь, оттого безумно тяжело. Обещал же защищать, делать все, чтобы тот был счастлив, но нет — соврал или дал обет сверх своих возможностей. Но он же тоже человек и тоже имеет право на ошибку — распространяется ли это правило на текущую ситуацию?       Джисон же слабо приоткрыл глаза, сканируя его широкую спину, пытался примерно понять, о чем он сейчас думает. Язык тела говорил о явной усталости — специалист не нужен, чтобы понять. Хану было тяжело от понимания, что страдают оба, но внимание всегда получает он. Словно произошедшее относится лишь к нему, но нет, уже нет. Оно охватывает всех его близких, и все они заслуживают заботы и понимания.       Старший уже не вывозит — было видно, и Джисон понимал, что его очередь брать на себя эту ношу, помочь ему. Нельзя в одного — всегда вместе.       Нужно думать, больше думать, рассуждая о том, кому он так насолил, что рискует сейчас потерять самых дорогих людей. Но ничего путного в действительности не приходило в голову — всегда был тихим, всегда лишний раз отмалчивался, не желая беспокоить. Только с друзьями мог быть собой — громким, странным и открытым. Никого не подставлял, не обманывал и не предавал. По сути, идеальный ребенок, как этого всегда хотел отец.       Если это он продолжает угрожать, лишь бы они расстались с Минхо, то при чем тут другие? Так, манипуляция? Не сходится. Его множество раз допрашивали в колонии, но он, лишь насмехаясь над собственным сыном, все отрицал. И правда, связи никакой с внешним миром у него не нашли, его никто не посещал и не пекся о его состоянии за решеткой. Он остался совсем один — так распорядилась судьба. А судьба ли? Мы сами ее выстраиваем, словно кирпичный домик, поставишь один криво — может, и устоит, но поставишь множество — пеняй на себя. Хан Джун разрушил свой дом, задев произвольно рядом стоящий маленький домик Джисона. Эффект домино? Мужчина все это начал, заставляя из-за своей навязчивой идеи страдать еще множество не заслуживших этого людей. Псих — не иначе. Как можно такое творить, не задумываясь о чужих чувствах?       Джисон задавал эти вопросы небу, что, как ему казалось, все же пыталось ему что-то сказать. Немые тучи следовали за ним по пятам последние дни, стараясь предупредить о несчастье, что стояло за закрытыми дверями. Но он даже и подумать не мог, что могут задеть Марго — прекрасную, добрую женщину, что уж точно не заслужила пережитого. Понимание, что она, скорее всего, знает преступника, дегтем разливалось по всем внутренностям, осознавая, что им очень важно ее здоровье не только для собственного спокойствия, но и для дела.       Вновь прикрыл тяжелые веки, стараясь прикинуть возможные вопросы для отца, но ничего не шло. Как странно, что наша психика так любит поддаваться апатии, грусти, что так окутывает разум. Почему бы не искать хорошее, почему не начать бороться с болью? Сложно. Уже множество раз она боролась, заставляя Джисона в прямом смысле пережить всю тяжесть испытаний. Сейчас тяжелее — нужно больше времени и более спокойные условия, без внешних раздражителей.       Пара закончилась, все разошлись кто покурить, кто за необходимым кофе. Лишь Феликс все также сидел и смотрел на друга, раздумывая о многом. Хан, находящийся где-то на грани сознания и сна, глубоко дышал. Подошедший к ним Минхо осторожно погладил его по волосам, кивнув младшему, чтобы тот сходил за кофе. Тот, понимая, отошел, направляясь в знакомое место, к любимому человеку.       Ли, аккуратно осматриваясь по сторонам, сел рядом, также кладя голову на собственные руки, и повернулся к Джисону, что так и не посмел открыть своих глаз. Минхо смотрел на него, буквально сканируя.       Что я в нем нашел?       Глаза невольно заслезились от боли внутри, от жалости к себе, но размышления не прекратились, моментально отвечая на вопрос.       Вселенную. Любовь. В нем есть все, что так было нужно мне.       Вытянув одну руку, трепетно поправил его челку, что спадала на лицо. Погладил по щеке, тепло улыбаясь. Надо же — не разучился. Джисон приоткрыл глаза, отражая улыбку, такую скромную, но полную самых нежных чувств. Прошептал одними губами самое сокровенное, вновь обещая Ли все свое сердце. Не посмеет больше сделать больно.       — Прости меня, — Минхо едва покачал отрицательно головой, не желая слышать. — Я виноват… перед тобой, — другое. Ли даже слегка удивился. — Ты тоже страдаешь, коть. Дай мне тобой пожить, — и, что это, черт возьми, значит?       — Об этом думал все время? — неслышно уточнил Минхо и по молчанию понял, что да — о нем. — Нормально, пройдем, — продолжал заверять его в этом, тем самым, вселяя уверенность и в себя. Он смотрел на Джисона, как всегда прекрасного в его глазах, такого совершенного и по-настоящему неземного. В груди разливалось теплое карамельное молоко, а на языке оставался привкус чего-то сахарного. — Так хочу поцеловать тебя сейчас, — Хан усмехнулся, но не поднял головы, знал — не сделает, людно.       — Поцелуй, — брал на слабо? Нет. Скорее давал разрешение. Минхо, чуть придвинувшись, оставил легкое прикосновение губами на его согнутом локте. Джисон тепло улыбнулся, выпрямляя руку и пальцами ласково проводя по его лицу. — Идут, — предупредил, услышав доносящиеся шаги, но не прекратил движения. Ли, прикрыв глаза, еще несколько мгновений наслаждался родным покоем, прежде чем встать и пройти к своему столу, не забыв коснуться его плеча в подбадривающем жесте.       — Ха, Джисон, что, бухал всю ночь? Из-за папаши, да? — подошел однокурсник, что смог вмиг нарушить его чуть приподнятое настроение, шлепнув по плечу. Кэш был странным, Хан словно чувствуя исходящую от него фальшь всегда избегал, боясь сталкиваться с похожими людьми. Черные короткостриженые волосы и слегка неуместная в стенах университета одежда — рваная свободная майка и шорты. Джисон окинул его безынтересным взглядом, приподнимая голову с рук.       — Какое тебе вообще до меня дело? — спросил, казалось бы, спокойно, а внутри отчего-то начало закипать.       — Посоветуешь места, где можно зависнуть? — он в воздухе помахал ладонью, сомкнутой в кольцо и пару раз толкнулся языком в щеку. И в этот момент у Хана чуть не сорвало крышу.       — Я не понял, когда дал повод думать, что разбираюсь в чем-то подобном? — он старался держаться, но кулаки предательски сжимались. — И где вообще банальное уважение чужих границ? Мы с тобой не друзья, не даже знакомые, — он встал со стула, практически вплотную подходя к скалящемуся парню.       — Так можем это исправить, — метнул взгляд на его губы, а после перевел на пах. Это было последней каплей и Джисон решил сорваться на нем. Он тренировался последние месяцы, усердно набирая силу, и сейчас, хоть и было неразумным, он что есть мощи толкнул того в стену. — Что творишь, придурок? — тот сразу схватил его за грудки, меняя местами.       — Разошлись, — прямая обязанность Минхо, чтобы все ученики были в безопасности, но понимание, что он не сразу попросил их оставить друг друга, чтобы Джисон имел возможность поставить его на место, заставило испугаться за будущее его карьеры. — Вышли бы на улицу. Чего прямо при мне?       Что ты несешь, Хо?       — Давайте, садитесь по местам, — он, заметив, что на него смотрит только Хан, ласково подмигнул, остужая его пыл. Откуда в нем агрессия?       Джисон мило поджал губы, пряча улыбку и послушно сел на свое место. Кэш также не стал спорить, Минхо уважали, им восхищались и старались лишний раз не перечить, зная какие скучные преподаватели в потоке.       Пришедший Феликс, стоял в дверях, наблюдая за разворачивающейся обстановкой. Уже практически не удивляясь, поставил кофе на стол Минхо и присел обратно к Джисону, отдавая его чай.       — Ты, — вздохнул, данный вопрос уже порядком поднадоел. — В порядке?       — Да, пойдет, — просунул трубочку в стакан, сразу отпивая такую сладкую необходимую ему жидкость. Кэш вновь повернулся к нему, на что он показал ему средний палец. Минхо, прикусив губу, опустил голову вниз, делая вид, что рассматривает бумаги.       День закончился для Джисона слишком быстро, скорая встреча с отцом выворачивала все внутренности. Хотелось буквально спрятаться, отказаться. Он не видел его уже долгое время и надеялся, что, в принципе, больше никогда не увидит. Это тот человек, который не должен находиться в его жизни, тот, кто пошатнул его мирный уклад, тот, кто до сих пор не может его отпустить.       Выйдя на парковку, он дошел до машины, где уже сидел старший, чуть уснувший после тяжелого дня. Хан, усевшись на свое место, откинулся на спинку, любуясь таким сладким видом старшего. Скучал.       — Хо, — прошептал он, притрагиваясь к его запястью. Медлить было некогда — часы приема — не пустой звук. — Просыпайся, милый, — Минхо тяжело, но все же открыл глаза, не совсем осознавая, где он находится. Взял его за руку, не сводя с него взгляда.       — Я не хочу туда ехать, — честно сказал Джисону. — И, чтобы ты к нему ехал не хочу.       — Думаешь я горю желанием видеть его? Просто надеюсь найти хоть какие-то ответы, — выдохнул он. — Хочешь езжай домой, я сам…       — Нет. Поехали, — он отпил из бутылки воды и завел машину. — Адрес, — Джисон вбил в навигаторе место, и они тронулись в сторону колонии.       Ожидание иглами вставало в горле, понимая, что мужчина, должно быть, совсем умом тронулся в одиночестве. О частых дебошах, что он устраивал с другими заключенными, ему иногда сообщал Нил, и вот теперь, когда Джун всем надоел, его решили перевести в более жесткую тюрьму, где с дисциплиной на несколько ступеней лучше. Что, если он не пойдет на контакт? Выведет — Джисон не совсем тот, что был раньше, более решительный и изощренный. Но сегодня, к сожалению, более уставший, чем обычно.       — Тот придурок к тебе больше не подходил? — Джисон не ожидал вопроса, потому чуть замялся.       — М? Нет, — ухмыльнулся, увидев, как сжался руль под жилистыми руками Минхо. — Ты чего?       — Ничего, — нервно облизал передние зубы, следя за дорогой.       — Ревнуешь? — следил за тем, как ведет себя Ли.       — Не думаю, что тебя стоит ревновать к таким… кхм, — не подобрал нормальной ассоциации с парнем. — Ты все-таки стоишь большего, чем «это». Просто мерзко видеть, как до тебя докапываются.       — Милый, — улыбнулся, проводя ладонью по его бедру.       — Да, какой есть, — повернулся к нему, также светясь.       Навигатор показывал, что они почти на месте, а значит волнение увеличивалось с каждой минутой все сильнее. Джисон все рассуждал о том, как лучше спросить у отца насчет того парня, но так ничего и не придумал. Решил действовать по ситуации.       — Останешься в машине? — попросил старшего.       — Не уверен в правильности этой идеи. Вдруг станет плохо? — взглянул на него Ли, отстегивая свой ремень.       — Станет — я сразу вернусь. Отдохни здесь пока, хорошо? — он за подбородок притянул к себе недоверчивое лицо, вкусно сминая пухлые губы. И отчего-то вмиг не могли отстраниться друг от друга, словно все нутро кричало о недостатке близости. Минхо, так вязко целуя, попытался пересадить парня себе на колени, но тот, уперев руки ему в бедра, сидел на месте. — Черт, нужно идти, — все же отошел от него, тяжело дыша.       — Удачи там… Не наделай глупостей, — Хан, кивнув, поспешил выйти из машины.       Стоя на улице, наконец смог рассмотреть серое огромное здание, что пугало до чертиков. Осторожно подошел к охраннику, уточнив, куда ему идти. Заполнив все документы, его проводили в специальную комнату — он видел такие в фильмах. Стеклянная перегородка и телефоны. Подумал, что это к лучшему, Джун не сможет его достать. Расслабленно присел на стул и принялся ждать. К горлу подкатывал саднящий ком, но он старался не подавать виду, особенно когда наконец открылась дверь и вышел он. Исхудавший, подранный и такой пугающий.       — Ха-ха-ха! — рассмеялся тот, хотя вроде и причины на то не было. И до чего этот смех был безумным, даже мурашки пробежали по спине. Джисон вдруг в момент осознал — ночью вел себя практически также. Он все же становится похожим на своего отца? Нет — быть того не может. Лицо окрасила маска отвращения.       — Я смешно выгляжу, может? — уточнил младший.       — Как полный идиот. На кой черт ты сюда явился? — улыбался Хан Джун.       — Совсем не соскучился по любимому сыну? — он наклонил голову набок, притворно ухмыляясь. — Разговор есть.       — По поводу мальца? Или может по поводу угроз? — насмехался мужчина.       — Это был ты? Скажи, что да, черт возьми, — мысленно умолял его Джисон, надеясь, что все закончится так просто — признание и он будет в безопасности.       — Не-ет. Этот человек хуже, чем я, — скалился Хан старший.       — Да куда уж хуже? — в голову моментально пришла Маргарет, и он понял — есть куда.       — Я не горю желанием с тобой говорить, — пожал плечами скучающий Джун.       — А как же твои цели? Для чего были все эти нападения, похищения? — осознание пришло следом. — Тебе кто-то приказал? Да ну, нет же, — или да? В голове роилось столько всего, пока Джисон сканировал лукавые глаза отца.       — Ох, и запугал же он тебя, — причмокивал мужчина, довольный результатом своего подельника.       Он? Мужчина?       Теперь он хоть знает пол своего сталкера.       — Хорошая работа, правда. Но эта псина кинула меня, представляешь? Подставила и кинула, — все-таки заказ. Но кому это было нужно?       — Хочешь сказать, что кому-то нужно было, чтобы ты убил Хо? — осторожно уточнил, чтобы не спугнуть.       — «Хо», — с таким отвращением произнес он его прозвище, что, казалось, его вырвет прямо здесь. — Ну, по сути, у нас была одна цель. Твой недоносок — лишь жертва обстоятельств.       — Какая цель? — уже злобно произнес Джисон, смотря на круглые красные глаза мужчины, кажется, осознавая его дальнейшие слова. Тот приблизился, практически плюя в стекло, и шепотом произнес прямо в трубку:       — Оставить тебя ни с чем, — хищный оскал и безумство, что словно вторая кожа на его лице. Озноб схватил Джисона, потряхивая изнутри.       — А, что я сделал-то? — было и правда больно. Он был уверен, что ни в чем не виноват.       — Ему не знаю. А мне? — Джун задумался. — Да, в принципе, жизнь испортил.       — Чем, блять?! — уже терпеть не было сил, и он начал срываться на крик. — Ты относился ко мне так с самого детства!       — Да, Джисон. Ты испортил мою жизнь своим рождением, — отец прижался ладонями к стеклу практически всматриваясь в него.       — Ну и мразь же ты… — он, тяжело выдохнув, покачал головой. — Что там с обвинением? Это правда?       — Про педофилию? Ха, — он вновь начал противно причмокивать. Джисон совершенно не узнавал его, словно это был какой-то чужой человек, больной и до боли искалеченный. — Я же говорю, этот молокосос меня подставил.       Это все был один человек?       — В каком смысле?       — Он спаивал меня давненько уже. В местном баре, а дальше я не помню. Черт, так жаль, что я не смогу увидеть твое лицо, когда ты с ним встретишься, — мужчина страшно облизнулся, еще больше выводя Джисона из себя.       — Да кто он? — парня уже трясло от загадок.       — Ну-у, так не интересно. Ты испортишь все веселье, — цокнул он.       — Но… но он же использовал тебя, подставил. Почему ты не можешь назвать хотя бы его имя? — умолял.       — Цель у нас с ним одна, Джисони. Но, как он закончит, я обязательно с ним расквитаюсь, — желудок предательски колол, выдавая волнение и страх от его слов.       — Закончит? Убьет меня? — сглотнув, произнес младший.       — Не тебя.       Хо.       — Где я перешел ему дорогу? — он сжимал телефонную трубку, вглядываясь в безумные глаза.       — Он сам с тобой поделится, когда придет время. Я не располагаю данной информацией. На этом все, сынок? Передавай привет своему членососу.       — Тварь. Удачи тебе одиноко сгнить в четырех холодных стенах, — он, резко встав со стула, отшвырнул его от себя и под заливистый смех мужчины удалился из тюрьмы.       Подходя к машине, заметил облокотившегося на капот Ли. Сердце так отвратительно ныло, представляя, что когда-нибудь его может не стать. Подошел ближе, увидев меж пальцев явно не первую сигарету.       — Угостишь? — сразу же потянулся своей рукой к его пачке. Он не знал, что именно чувствовал в данный момент, однако, где-то на подкорках сознания отчего-то запускалась работа мозга в нужном направлении — Хан знаком с этим человеком.       — Может лучше чаем? — устало усмехнулся Минхо, переводя взгляд снова на тюрьму — где-то там, за решеткой, сидел и его не совсем чужой человек. — Держи, — протянул одну сигарету, подкуривая сразу, как Джисон зажал ее меж своих зубов. — Расскажешь? — младший выглядел вполне нормально, не считая беспокойных пальцев правой руки, потому Ли надеялся, что все действительно прошло хорошо.       — Уф, — вздохнул Хан, размышляя с чего бы начать свой рассказ. — Ну, во-первых, ситуация с подростком — правда, — Минхо подбросив брови, покачал головой, уже не особо удивляясь происходящему. — Дальше… Этот «подросток» и есть тот самый преследователь, — а вот это уже интереснее. Ли повернул к нему голову, внимательно слушая каждое слово и делая неспешные затяжки. — И мы с ним знакомы.       — Знакомы? Ну, это как бы было логично… Ты и сам говорил, что скорее всего перешел ему где-то дорогу, — вспомнил Минхо.       — Только вот где? — устало выдохнул Джисон, садясь рядом на капот.       — Так, а зачем он написал заявление на твоего отца, если они, по сути, заодно? — Ли встал между его ног, одной рукой поглаживая бедро.       — Использовал, а сейчас он ему без надобности, — пожал плечами Хан, кладя одну руку ему на плечо. Пальцами начал гладить его по скуле, переходя к волосам. И как лишь одним своим видом Минхо каждый раз успокаивал его беспорядочный внутренний мир?       — И, что теперь? — он прикрыл глаза, наслаждаясь ласковыми прикосновениями, сильнее прижимаясь к Джисону.       — Я попробую еще подумать с Нилом на досуге об этом. Не забивай голову, — а это возможно? Минхо только и делает, что пытается выяснить, кто им угрожает, защитить и уберечь Джисона от новых нападок.       — Ты больше не рисуешь. Почему? — все же решил задать вопрос старший, понимая примерный ответ. Принеся обратно домой непринятую картину, Хан был сам не свой и после этого, и на метр не подходил к мольберту. Кисти без надобности лежали уже больше месяца и это действительно волновало Минхо, который так любил это занятие младшего, так любил его горящие вдохновением глаза.       — Не до этого сейчас, — ну, с какой-то стороны это тоже правда. Волнение отдавалось гулом в ушах, заставляя глупо отводить глаза от читающего его Минхо. Джисон знал, что тот все понимал, но все равно боялся сказать то, что было истинной причиной нежелания брать в руки художественные материалы.       — Хочешь поедем на природу, возьмешь с собой альбом? — уточнял Ли, надеясь, что сможет вывести его из этого состояния.       — В такую-то погоду? — он смотрел по сторонам, вновь подмечая яростные тучи, не сулящие ничего хорошего. — Я бы предпочел остаться дома.       — Ты и так все лето просидел в квартире. Нужно же хоть иногда куда-то выбираться? Кемпинг? — предложил Ли.       — Кемпинг? — не воодушевило. — Черт, Хо… прости. Я… ты же понимаешь, что я немного боюсь выходить из дома, — парень согласно кивнул.       — Мы будем рядом. Всего пара дней? — очень хотелось вывести Джисона на свежий воздух. Он понимал, что раньше тот был более активным нежели сейчас и ни в коем случае не винил его в этом, понимая корень такого поведения. Хан задумался о том, что Минхо должно быть очень тяжело постоянно находится в одном и том же пространстве, тем более постоянно беспокоясь о нем.       — Да, ладно, — он чуть устало улыбнулся его, притягивая к себе и оставляя легкий поцелуй на губах. — Домой?       — Мгм, — Минхо оперся на его лоб своим, как делали это уже не так часто, но так необходимо. В груди каждый раз так приятно теплело от того, что помнят, чувствуют, любят.