Кровь на моих губах

Детский плач разносится по дому. Я лежу на полу, с трудом втягивая воздух мелкими глотками. Острая, пульсирующая боль в голове не даёт даже открыть глаз. Приходит мысль: неужели я тоже умираю? Я не хочу… Рядом раздаются шаги. Я разлепляю веки и вижу, как она с трудом подходит ко мне и протягивает флакон, внутри которого плещется черная жидкость. Через секунду флакон оказывается у меня в руках. — Пей, — каркающим хрипом велит женщина. Я делаю глоток и едва не выплевываю густую, теплую жижу, но под колючим взглядом заставляю себя проглотить все. Боль сразу утихает, и я, удивлённо распахнув глаза, жадно делаю ещё пару глотков. Удовлетворительно кивнув, женщина идёт к детской колыбельке, и я с ужасом смотрю, как она прикладывается к ребенку и пьет кровь. Провожу ладонью по губам — на ней остаётся красный след. *** Полицейская машина неслась по ночной трассе на грани превышения скорости. Трэвис нервно барабанил пальцами по рулю, всматриваясь в дорогу впереди. Я нервно кусала губы, пытаясь совладать с мыслями, каждая из которых была ещё более безрадостной, чем предыдущая. Картины вырисовывались пока самые мрачные. Тихий голос Трэвиса нарушил гнетущую тишину: — Как думаешь, это мог быть Сайлас? Это был главный вопрос, терзавший меня с того момента, как я услышала о пропаже ребенка из лагеря. Я тяжело втянула воздух, ощутив неприятное покалывание в груди. Слишком много нервов в последнее время, а это ещё никому здоровья не прибавляло. Ночь обещает быть долгой, продержаться бы до утра. — Хотела бы сказать, что нет, но… Это возможно. Не знаю, зачем ему это, в лесу полно живности. Однако Сайлас уже давно начал дичать, поэтому сложно угадать его мысли, ведь они уже… не совсем человеческие. — Проклятье… К нашему прибытию у главного здания лагеря уже собралась небольшая толпа: вожатые в полном составе, Крис и Кейли с Калебом. Все бледные и испуганные, с фонариками в руках, они тихо переговаривались между собой, в кои-то веки обходясь без подколов и стычек. Выйдя из машины, я увидела Криса, спешащего нам навстречу и уже готового излить поток объяснений. Трэвис жестом остановил его и, взяв за плечо, отвёл в сторону, чтобы избежать лишних ушей. — Когда это случилось? — Его после ужина никто не видел. — Какого черта твои вожатые не следят за детьми? — Ти, никто не виноват. Мальчик упал и поцарапал руку, его отвели в медпункт, а он сбежал оттуда. Это просто недоразумение. — Раздай всем рации, — Трэвис совладал с собой и вернулся к деловому тону, — и разбей на группы по трое, не меньше. Не хватало ещё кого-нибудь потерять. Пока они решали организационный вопросы, я отошла к вожатым. Издали в глаза бросилось белое лицо Джейкоба. Вид у него был настолько ужасный, что даже Кейтлин пыталась его успокоить, оставив привычный командирский тон. В голову закралось логичное подозрение. — Ронни пропал, — мрачно оповестила меня Эмма. — Я был уверен, что он в медпункте, — покачал головой Джейкоб. — Мы его найдем, — я похлопала его по плечу, отметив, что парня бьёт мелкая дрожь. Мне очень хотелось верить в свои слова, иначе отчаяние захлестнет меня с головой. Пока нет доказательств, что здесь замешан Сайлас. Кейтлин упоминала, что Ронни гиперактивный, он мог просто пойти гулять куда-нибудь, а потом испугаться наказания и спрятаться. С детьми такое случается, нет нужны далеко ходить за примером — даже в моем детстве было подобное. Мы разбились на группы. По указанию Трэвиса, вожатых разделили по трое и отправили прочесывать территорию лагеря и близлежащий лес. Сайлас никогда не подходил так близко, шансы что случится беда минимальные. Хэкеттам и мне предстояло отправиться глубже в чащу. Конечно, искать мальчишку ночью в лесу все равно что иголку в стоге сена, но иного выхода у нас не было. Перед тем, как мы приступили к поискам, Трэвис лично закрепил портативный фонарик на мою куртку и передал в руки рацию. — Постарайся не отходить далеко. — Эй, я выросла в лесу ещё более глухом, чем этот. К тому же… — я встряхнула плечом, на котором висел рюкзак с моим арсеналом. — Точно, — слабо усмехнулся он. — Все время забываю. — Вы идете? Мы обернулись на голос Криса. Он, одетый в форму Хэкеттс Куорри, уже рвался в бой, и это не было наигранным беспокойством. При всех своих минусах, Крис Хэкетт действительно любил детей и горел лагерем, который ещё никогда не был так близок к закрытию. Сомневаюсь, что в случае плохого развития событий следующим летом выстроится очередь из родителей, желающих отправить сюда своих детишек. Оставалось одно: найти Ронни и вернуть в лагерь в целости и сохранности. Мы, набрав побольше воздуха, двинулись навстречу ночи. Стоило немного углубиться в чащу, как ветер стих и настала мертвенная тишина, в которой звук наших шагов разносился далеко вокруг. Неприятный холодок просачивался за воротник, и погода тут была совсем не при чем. Я встряхнула кистями рук, чтобы успокоиться — хладнокровность сейчас пригодится. — Не расходитесь слишком далеко, — скомандовал Трэвис. — Если что-то увидите, дайте знать по рации, не лезьте на рожон. Я старалась краем глаза следить за мелькающими справа и слева фонариками, одновременно внимательно изучая землю под ногами в надежде найти следы. Луна уже потихоньку шла на убыль, и темнота давила на виски, разгоняя фантазию. Тени стали казаться гротескными, а шорохи вызывали смутную, необъяснимую тревогу. Надсадный вороний крик над головой едва не заставил меня вздрогнуть. Но я все эти уловки наизусть знаю, меня не испугать так просто. Я медленно продвигалась вперёд. Ничего интересного не происходило, и я не знала, хорошо это или плохо. В какой-то момент мое внимание привлекли шаги за спиной, сопровождавшиеся хрустом сухой травы. Я развернулась, и в глаза тут же ударил яркий свет, от которого я почти ослепла, беспомощно взмахнув руками в воздухе. — Ой, прости, я тебя не заметил, — послышался голос Калеба. — Нормально, — я терла веки, пока перед глазами плясали яркие отблески. Через минуту все пришло в норму, и мы вместе продолжили путь. Я впервые по-настоящему пригляделась к Калебу, чье лицо в полутьме выглядело бледным, как у призрака. Невозможно было не отметить черты семейного сходства: в нем было многое от Криса и даже что-то от Трэвиса. Мы с Итаном тоже были очень похожи, а уж наши рыжие волосы всегда выделяли нас из толпы. От размышлений меня отвлёк шорох из кустарника метрах в двадцати от нас. Мы с Калебом, не сговариваясь, остановились и переглянулись. Маловероятно, что один из наших ушел так далеко вперёд, к тому же фонарика не было видно. Однако кто-то определенно двигался навстречу, пригибаясь под ветками, чтобы не шуметь. Кто-то очень большой. Я приложила палец к губам и жестом велела Калебу выключить свет, затем затушила свой. Не знаю, чего я испугалась, но сердце громко забилось в груди, мешая дышать спокойно. Звук тяжёлых, грузных шагов пробудил спрятанные где-то в глубине сознания воспоминания. Они замаячили на расстоянии руки, ускользая от меня в последний момент, как слово, которое вертится на языке, но которое никак не можешь вспомнить. — Что это было? — едва слышно прошептал Калеб. Я покачала головой, до боли в глазах всматриваясь в темноту. Среди деревьев мелькнула тень, а слух уловил тихий хрип, похожий на чей-то рык, или тяжёлое, грудное дыхание. Среди частокола деревьев на долю секунды мелькнули два красных отблеска. Меня моментально прошиб холодный пот, а к горлу подкатила тошнота. — Я гляну, — Калеб сделал было шаг, но я мертвой хваткой вцепилась в его плечо. — Стой на месте, — онемевшими от страха губами прошептала я. Совсем рядом хрустнула ветка, и я инстинктивно оттащила Калеба за спину, прикрыв его рукой. Вне себя от страха, я нащупала трясущейся рукой серебряный нож и выставила его перед собой. В голове билась паническая мысль: этого не может быть он. Он давно мертв. Мне просто привиделось, ночью в лесу ведь что угодно может примерещиться. Глаза пытались выхватить во тьме хоть что-то, но в ответ лишь раздался тихий смешок, от которого остатки самообладания окончательно покинули меня. — Идем отсюда. Я крепко схватила Калеба за руку и, не разбирая дороги, бросилась прочь. Неважно куда, лишь бы подальше. Тот не стал упираться, видимо, мое состояние автоматически передалось ему. Как назло, никого из наших поблизости не оказалось, а я едва могла соображать в тот момент. Лишь когда мы отошли на приличное расстояние, Калеб прошептал: — А что если это был Ронни? — Это был не Ронни. Я пыталась успокоиться, но раз за разом эти глаза вспыхивали передо мной, как наяву. Одно могу сказать точно: это был не Сайлас. Тень была существенно выше, и это дыхание… Я запомнила его на всю жизнь. — Бред, — вырвалось у меня, будто я не хотела верить сама себе. — Эй, Руби! Голос Итана вырвал меня из забытья. То есть, не Итана конечно же, а Калеба. — Что с тобой? Ты будто призрака увидела. Он прав, что-то я совсем расклеилась, так скоро своей тени пугаться начну. Нужно собраться, иначе я подведу всех, и особенно — Ронни. Мысль о нем придала мне сил и помогла взять себя в руки. — Я… все в порядке. Нервы что-то шалят. Я оглянулась и оценила обстановку, с досадой обнаружив, что мы взяли курс прямо к пепелищу. Бродить там ночью мне совсем не улыбалось, поэтому я прикинула, как мы могли бы к выйти к первоначальному маршруту. Кажется, где-то здесь мы с Трэвисом бежали, когда спешили укрыться от дождя… — Постой-ка… — мне в голову пришла одна мысль. — У меня идея. Идем, быстрее. Мне не терпелось проверить свое предположение, так что я перешла на бег, тем более что тропинка была знакома. Как я и предполагала, через десять минут впереди показались очертания большого раскидистого дерева, на верхушке которого располагался деревянный домик, похожий на огромное птичье гнездо. Кое-что под ним ещё издали привлекло мое внимание. — Смотри, верёвочная лестница оборвалась. — Ронни? — крикнул Калеб, пытаясь заглянуть в окошко. — Я здесь! Волна облегчения прошлась вдоль позвоночника и разошлась покалыванием по всему телу. Мы засмеялись от счастья просто услышать этот тоненький голосок. Я без сил рухнула прямо на землю, привалившись спиной к грубой коре, и сгребла в кулак рацию. — Ребята, прием. Мы нашли его. Спасательная операция прошла гладко, и спустя час мы все собрались в кабинете Криса. Вожатых отпустили отдыхать, чему они были несказанно рады. Общая беда показала их настоящую сплоченность, а уж счастья от того, что все завершилось хорошо, было полные штаны. Нам же предстояло ещё кое-что: поговорить с виновником переполоха. Ронни, закутанный в плед и с чашкой какао в руках виновато смотрел на нас, а Трэвис, присев на одно колено перед с ним, пытался выудить подробности. — Лестница оборвалась и я никак не мог спуститься. — Зачем ты пошел в лес? — голос Трэвиса был настойчивым, но спокойным. — Тот мальчик позвал меня. — О ком ты говоришь? Все заметно напряглись, потому что было очевидно, о каком мальчик речь. — Он весь белый, даже волосы. Он помахал мне рукой и улыбнулся. Он такой одинокий, я подумал, что мы можем поиграть вместе. Я думал, что быстро вернусь, никто и не заметит. — Достаточно, Ронни. Главное, что все обошлось, — Крис посмотрел на Кейли, и она увела бедолагу с собой. Все оставшиеся в комнате хранили мрачное молчание. Ситуация начинала выходить из-под контроля, и это было очевидно каждому. — Усилить бдительность, — наконец сказал Трэвис. — Скажи вожатым, чтобы глаз не спускали. На ночь запирать жилые домики. Побольше мероприятий в помещениях, не давать никому разбредаться по лагерю. — Может установить дежурства? — Крис уныло посмотрел на брата. — Пока не нужно, можем создать лишнюю панику, — тот устало потёр переносицу. — Предлагаю взять тайм-аут до завтра, мы все явно не в том состоянии, чтобы решать серьезные вопросы. — Вы с нами? — Нет, мы с Руби вернёмся к себе. Сегодня я хочу спать в своей постели. — Как скажешь. Мы едва не падали с ног, но остатки адреналина ещё не выветрились окончательно, разгоняя сонливость. Время приближалось к утру, слабые отблески рассвета повисли на верхушками деревьев. Глядя на мелькавшую за окном обочину, я снова мысленно вернулась в лес. Кто же встретился нам с Калебом? Не могло же мне и вправду так показаться? Или могло? Один шорох, который потянул за собой цепочку мыслей, а фантазия довершила дело… Я поморщилась и решила на время время отложить мысли об этом случае. Нужно будет поговорить с Калебом, узнать его версию событий. А пока я решилась завести разговор, который планировала ещё вчера. — Послушай… — я глянула на Трэвиса, — У меня есть одна идея. — Мммм? — не отрываясь от дороги промычал он. — Ты ведь не будешь спорить с тем, что в лагере нужна охрана? — Мы с Крисом много раз обсуждали это. Тут есть сложности, нужно подумать. — Мы не можем позвать постороннего, ведь Сайлас оборотень. Я согласна с этим, — я закончила мысль за него. — Но что, если мы найдем кого-то, кто… не станет удивляться? — Ты о чем? — О ком. В общем, я подумала, что мы могли бы позвать Нейта. Трэвис бросил на меня взгляд столь скептический, что я поспешила объяснить. — Я знаю, о чем ты думаешь, но в вопросе охоты и безопасности на него можно положиться. Сможем установить наблюдение за фотоловушками, и ночные обходы территории. — Руби, я не уверен… — Это лучшее, что мы можем придумать, и ты это знаешь, — не сдавалась я. — Ладно. Полагаю, помощь нам не помешает. Особенно после того, что случилось сегодня. — Я позвоню ему утром. Когда мы добрались до дома, Трэвис прошел прямиком в гостиную и тяжело опустился на диван, оперевшись локтями о колени. Я последовала за ним и остановилась в дверях. Глядя на его сгорбленные плечи я понимала, как смертельно он устал. Сегодняшняя ночь добавила седых волос нам всем, а ведь это лишь одна из невыносимо долгой череды ночей, наполненных унынием и отчаянием. Мы все слишком устали от этой истории, и она должна завершиться, так или иначе. Трэвис встрепенулся с тяжёлым вздохом и, увидев меня, протянул руки, чтобы я подошла ближе. Я выполнила его просьбу, и он обнял меня поперек бедер, устало прижавшись головой к моему животу. Ему нужно было время, чтобы справится с тем, мы пережили, и каким-то шестым чувством я уловила, что любые слова сейчас были бы лишними, а потому просто поглаживала его по волосам. Наконец он поднял лицо ко мне и улыбнулся немного грустной улыбкой, выражая благодарность за поддержку, а затем легонько потянул вниз, усадив к себе на колени. Я прижалась лбом к его щеке и притихла. Шевелиться не хотелось, казалось у меня нет сил даже дышать. Хотелось спать и ни о чем не думать. Трэвис немного отстранился и пристально посмотрел мне в глаза, а затем вдруг сказал: — Знаешь, чего я больше всего боюсь? — Чего же? — Что ты исчезнешь. От этой короткой фразы меня чуть сердце не разорвалось. Я поспешила спрятать лицо, чтобы он не увидел, как с ресниц упали две слезы и покатились по щекам. В этот миг вся моя решимость дрогнула. Все то тепло, которое я так отчаянно ждала, сейчас окутывало меня, отзываясь ноющей тоской в груди от того, что я должна буду сделать. Должна ли? Вернее, не так… Смогу ли? Пробормотав, что пора готовиться ко сну, я на ватных ногах добрела до ванной и, заперев дверь, забралась под душ. Вода заструилась по лицу, а я вдруг громко всхлипнула, будто это стало последней каплей. Глаза защипало, и через секунду слезы хлынули потоком, с кото рым я ничего не могла сделать. Я, зажав рот рукой, сползла по стене на пол и спрятала лицо в коленях.