Кровь на моих губах

Отец сидит в кресле, бессмысленно глядя перед собой. Я знаю, что он снова пил, пустые бутылки стали часто появляться в нашем доме. В нашем пустом доме. Он пытается их прятать, но я вижу. Ещё я вижу его взгляды, пропитанные ненавистью, которые он бросает в сторону сгорбленной женщины, сидящей в углу с младенцем на руках. Я крепче обнимаю маленького Итана. Если бы не он, я бы ни минуты не смогла больше находится в этом доме. *** Спала я долго. Может, сказалось напряжение последних дней, а может всему виной были тяжёлые, изнуряющие сны, которые мучили меня сегодня. В итоге я проснулась немного разбитой, к тому же Трэвиса рядом не оказалось. Очевидно, он встаёт рано, как привык по долгу службы, и даже бессонные ночи не удержат его в постели до обеда. А вот мне ужасно не хочется вставать. Дверь с тихим скрипом открылась, следом послышались шаги, а по комнате разлился аромат свежесваренного кофе, от которого я высунула нос из одеяла. — Подумал, что тебе это необходимо. Трэвис присел на край кровати и поставил чашку на тумбочку. При виде него меня захлестнуло непреодолимое желание стиснуть его в объятиях, поэтому я, замотавшись в одеяло, подползла ближе и повисла у него на шее. Он с тихим смехом обнял меня и устроил поудобнее на своих на коленях. — Все ещё не могу поверить, что ты здесь, в моей постели, — он приподнял мое лицо за подбородок и оставил невесомый поцелуй на губах. — Нам стоит поторопиться, я предупредил всех, что завтракать мы не будем. Предлагаю ограничиться кофе и выезжать. — Наверно, нужно заехать в участок? — Ээээ, я сам заеду. Тон его голоса снова стал несколько неуверенным, как в тот раз когда мы говорили по телефону. Теперь я точно уверена, что мне не показалось. — Трэвис? — я пристально заглянула ему в глаза. — В общем, там кое-какие проблемы. Ничего фатального, но… — Едем в участок. Мой непреклонный тон дал понять, что отступать я не намерена. Трэвис с несчастным видом кивнул, и добавил: — Мне нужно переговорить с Крисом, ты пока собирайся. Не забыв поцеловать меня ещё раз, он вышел. Я быстро вскочила и заправила кровать, после чего умылась и оделась. Все это сопровождалось глуповатой улыбкой, которую мне никак не удавалось стереть с лица. Настроение было на редкость хорошее, что впрочем неудивительно. Раздался стук в дверь. — Не помешаю? — это оказалась Кейли. — Проходи, — улыбнулась я ей. Мы расположились на краю кровати, и я попутно приступила к утреннему кофе. — Уже уезжаете? — Будешь скучать? — На самом деле да, — вид у Кейли был почти грустный. — Я хотела сказать, что правда рада за вас. Дядя Ти весь светится. Вот она, сила любви. — Думаю, ты немного забегаешь вперёд, — меня неожиданно смутили ее слова. — Он ещё не признался, что ли? Ох уж это старшее поколение. — Не то, что молодежь? — Если бы. В этой дыре разве с кем-то познакомишься? Парни из Норт-Килла полные придурки. К тому же, мой дядя местный шериф, что тоже не добавляет мне очков. — Я бы сочла это за плюс. Разве тебе нужны придурки? — А что поделать? Я так скоро плесенью зарасту. — Я же не заросла, — я запнулась и покраснела. — То есть… — Да ладно… — брови Кейли поползли вверх. — Только не говори, что у тебя никого не было? До дяди Ти, я имею в виду. — Ну… Работа забирала слишком много сил и времени. К тому же, я родилась в ещё большей глухомани, чем Норт-Килл, и с парнями у нас было туго. — И тебя это совсем не беспокоило? Стало очевидно, что ее саму эта тема беспокоит, да ещё как. Не сказать, что у меня так уж много жизненного опыта, но я смогла уловить, что этот разговор очень важен для нее. Наверняка ей совсем не с кем поделиться переживаниями, такое не расскажешь Констанс. Мне захотелось помочь ей, рассеять ее тревоги. — Если честно, мне были интересны вещи, связанные с отношениями между людьми. Просто не нашлось подходящего человека, а без этого все равно ничего не выйдет. — Думаешь, я ещё встречу кого-то подходящего? — Ну конечно. — Но что делать с ощущением, что жизнь проходит мимо? Я задумалась на минуту. Не хотелось отвечать заезженными фразами или врать, что все непременно будет хорошо. Это явно не то, что она хотела бы услышать. Поэтому когда я заговорила, то тщательно выбирала слова: — Мы не привыкли ценить то, что уже имеем. Всегда кажется, что настоящая жизнь она где-то впереди. Только когда все меняется, осознаешь, как много у тебя уже было. — Семья — это самое главное? — скептически переспросила Кейли. — Да, примерно так. Попробуй насладиться текущим положение вещей. Однажды наступит день, когда ты захочешь поговорить с ними, но уже не сможешь. Я тихо вздохнула от грусти, подумав об Итане. Как много бы я отдала, чтобы снова увидеть его улыбку. Вот только ничто уже не сможет вернуть его. Появление Трэвиса прервало наш разговор. — О чем болтаете? Кажется, он был вполне доволен, что мы с Кейли начали сближаться. Я и сама подумала о том, что надо бы почаще с ней болтать, чтобы ей не было так одиноко. — О своем, о девичьем, — мы с ней переглянулись и одновременно пожали плечами. — Нам пора. У машины, прежде чем Трэвис открыл для дверцу, Кейли по очереди крепко обняла нас обоих и помахала на прощание. Машина выехала на трассу. Я с комфортом развалилась на пассажирском сидении и изредка бросала взгляды на Трэвиса. Теперь мне хотелось смотреть на него, как он ведёт себя, как поправляет зеркало заднего вида, как плавно переключает скорости через коробку передач. Он же спокойно и уверенно вел авто, слушая новости по радио. — Рад, что вы с Кейли подружились, — он поймал мой взгляд и улыбнулся. — Ей не хватает общения. Наверно, нам стоит чаще навещать ее и Калеба. — Ты права, так и сделаем. — Я думала, ты не любишь бывать здесь. — Не знаю как объяснить, но с твоим появлением этот дом стал менее чужим. Он сказал это простым, будничным тоном, но у меня жар прилил к щекам. Приятно слышать такие признания, хоть и не всегда просто говорить о них вслух. На подъезде к полицейскому участку Трэвис снова занервничал. А этого начинала нервничать уже я. — Они хоть живы? — Да, конечно. — Почему мне кажется, что это не все? — Потому что это не все. Едва мы припарковались, как я выскочила из машины. Сама не знаю почему, но я чувствовала ответственность за этих двоих в клетках, и мысль, что с ними могло что-то случиться неприятно пульсировала в голове. Я сама открыла дверь в участок и стремительной походкой направилась прямиком в подвал. Первое, что бросилось в глаза — вывороченная труба на стене у дальней клетки. Плохой знак. Следом я заглянула в клетку Лоры… — Вот черт… Она помахала мне, скептически поджав губы. В целом, выглядела она нормально, если не считать того, что половина лица и правый глаз были покрыты бинтами, из-под которых выглядывали глубокие шрамы. У меня в животе похолодело при мысли, что… — Твой глаз.? — Мда, — кивнула она, разведя руками. — Прощай, глубинное зрение. В этот момент к нам спустился Трэвис. По его глазам я поняла, что его мучает чувство вины. Он с тихим вздохом поинтересовался самочувствием Лоры. — Нормально. Если не считать того, что у меня, блять, нет глаза. — Как это случилось? — я смотрела на них по очереди. — Расскажи ей, — Лора предоставила Трэвису разбираться со мной. — Моя ошибка. Я просто хотел, чтобы она увидела своими глазами… — он осекся, увидев выражение наших лиц. — Я имею в виду… — Он приковал меня к трубе рядом с клеткой Макса. Я резко выдохнула, с досадой схватившись за голову. Остальное додумать несложно: оборотню удалось дотянуться до жертвы. Краем когтей, но удалось. Ситуация хуже некуда: мало того, что мы удерживаем пленников незаконно, так и ещё и покалечили одного. Мороженым тут не отделаешься, даже в случае Макса. Тут я поняла кое-что: Макс все эти время молчал. Я прошла к его клетке и увидела, что он тихо сидел на краешке кровати, сложив руки на коленях. Взгляд бессмысленно устремлён в пол, лицо бледное и безжизненное. Судя по виду, у мальца психологическая травма, и его можно понять: он изуродовал собственную девушку. Вернее, так он думает. — Ты как? — осторожно спросила я. — Я… — он покачал головой, с голос надломился. — Макс… — Лора машинально подошла к своей решетке. — Я ведь уже говорила, в этом нет твоей вины. — Да, это ведь был не ты, — поддержала я ее. — Это все тот Мудозвон. Трэвис на это только набрал воздуха в грудь, но комментировать высказывание не стал. Я молча кивнула ему, украдкой показав большой палец. Сейчас не время для споров насчёт его локальных прозвищ, и хорошо, что он это понимает. Макс всхлипнул. Лора, кусая губы, начала расхаживать по клетке, уперев руки в бедра. Меня посетила одна мысль, которую я шепотом изложила Трэвису. Он закатил глаза, но совсем немного, а затем коротко кивнул и достал из кармана ключи. Лора, услышав звон, настороженно обернулась к нам. — Расслабься, — сказал Трэвис, отпирая дверь ее клетки. — И предупреждаю: без глупостей. Спустя минуту возлюбленные воссоединились. Даже вечно боевой настрой Лоры дрогнул, и она бегом бросилась к Максу. Он встал и крепко прижал ее к себе, на щеках у него заблестели слезы. Они так и продолжили стоять, словно боялись отпустить друг друга. Я тихонько дернула Трэвиса за рукав, и мы выскользнули из подвала без единого звука, чтобы не рушить момент. Поднявшись в кабинет шерифа, я плюхнулась на диван и откинулась на спинку, заложив руки за голову. — Макс немного беспокоит меня, — Трэвис сложил руки на груди, оперевшись бедром о стол. — Его может исцелить лишь сила любви. — Теперь это так называется? Я усмехнулась, а затем вздохнула. Развивать тему или кидаться с обвинениями на Трэвиса было бессмысленно: прошлого не вернуть, а ошибки совершаем мы все. К тому же, когда от этого страдают другие… Ему так или иначе непросто. Конечно, Лора пытается не показывать слабости, но потерять глаз… Это ужасно для любого человека, а она к тому же молодая девушка. — Не знаю, зачем я это сделал… — Наверно, моя выходка выбила тебя из колеи, — я виновато посмотрела на него. — Разумеется, я был несколько озадачен. Сначала ты сама поцеловала меня и пришла ко мне в спальню, а утром проколола колеса и сбежала. Все никак не мог не мог понять, что я сделал не так. Он произнес последние слова с такой грустью, что у меня засосало под ложечкой от стыда. Боюсь представить, что он почувствовал, когда все понял… Я подошла к нему и тихонько взяла за руку, глядя в пол с несчастным видом. — Прости… Он тут же взял мою ладонь, поцеловал тыльную сторону и прижал к своей щеке. А затем повторно задумался о чем-то и вдруг подхватил меня на руки. Я со смехом уцепилась за его плечи, и мы вместе упали на диван, вытянувшись во весь рост. Было тесновато, поэтому нам пришлось прижаться друг к другу посильнее, но никто не был против. Я положила голову на плечо Трэвиса, чувствуя как покой разливается по телу. Так мы провели остаток дня, а к вечеру за собирались домой. Однако перед этим предстояло кое-что не самое приятное: рассадить Лору и Макса. К сожалению, без этого нельзя. Они по-прежнему остаются нашими пленниками, и нам не стоит забывать об этом. Уверена, они ни на секунду не забывают. — Надеюсь, мы не увидим ничего лишнего, — Трэвис с опаской заглянул на лестницу. — А ты топай погромче, — я с громким стуком прыгнула на ступеньку ниже, а потом ещё на одну. В любом случае, Лора и Макс сидели в обнимку и даже не пошевелились, когда мы подошли. — А, привет Робокоп. О, Руби, и ты здесь. Голос у Макса повеселел, да и сам он выглядел гораздо лучше. Как минимум, довольным. Несмотря на это, мы все понимали, что пришло время для разлуки. К счастью, они не стали спорить, и Лора вернулась в свою клетку. — Спасибо, — она кивнула мне, проходя мимо. — Обращайтесь. — Нам пора, — Трэвис ещё раз проверил замки и мы наконец смогли отправиться домой. *** Мы с Трэвисом вернулись в его дом, где нас встретила благостная тишина. Впереди нас ждал целый месяц до следующего полнолуния, и сейчас я была весьма этому рада. Несмотря на то, что нужное многое успеть, хотя бы сегодня это не важно. Будто прочитав мои мысли, Трэвис сказал: — Что ж, полагаю, мы можем немного выдохнуть, последние дни выдались нелегкими. — Чем займёмся? В ответ на мою талию легли ладони, а ухо опалило горячее дыхание. Я с улыбкой закусила нижнюю губу и посмотрела на него из-под ресниц. — Кажется у меня есть идея, — пробормотал Трэвис, прихватив мое ухо губами. — И какая же? — Думаю, нам не помешало бы поужинать. Я шутливо стукнула его по плечу за это коварство. С ума сойти, мы занимались этим только утром, но желание все равно накрыло меня с головой, стоило Трэвису увлечь меня в поцелуй. Эти чувства и эмоции всё ещё были новыми для меня, я осторожно прислушивалась к ним. Прикосновения Трэвиса вызывали во мне трепет и желание касаться в ответ. Но он прав, поесть действительно не помешает. Мы отправились на кухню. Едва я открыла холодильник, как непонятным образом в меня полетела банка с сиропом. Я в последнюю секунду поймала ее, но крышка открылась и меня забрызгало вишней. Зрелище то ещё, фильмы ужасов отдыхают. Пришлось срочно бежать в ванну. Там я быстро сменила футболку и уже собиралась обратно, как вдруг боковым зрением уловила какое-то движение в зеркале. Резко обернувшись, я наткнулась на холодный, злобный взгляд. Элиза снова явилась мне, и весь ее вид говорил о том, что шутки кончились. Больше никаких сделок она мне предлагать не будет. — Я смотрю ты так и не поняла, мерзавка. Давай я тебе объясню. Она неспеша приблизилась вплотную, вынудив меня прижаться спиной к раковине. Ледяной воздух обдал мое лицо, но я не подала вида, что мне страшно. А сегодня я боялась ее. Каким-то шестым чувством уловила исходящую от нее мертвенную опасность, которая приковала меня к месту. — Ты и пальцем не тронешь моего мальчика… Ледяная, трупная рука коснулась моего горла, пальцы будто ласково погладили кожу, но через секунду крепко сжались, вынудив меня сделать судорожный вдох. Внутри все сжалось от отвращения, и я инстинктивно схватилась за горло, хоть и знала, что это бесполезно. — …иначе, — вкрадчивый голос коснулся моего уха, вызвав неприятную дрожь, — я убью тебя. Запомни мои слова: я убью тебя, да так что и косточек никто не найдет. Из моего рта вырвался клуб пара, зеркало позади звякнуло и пошло трещинами. Через секунду морок исчез. Я обессиленно ухватилась руками за раковину, едва устояв на ногах, и попыталась отдышаться. Дрожащими пальцами включила холодную воду и умыла лицо, бросив взгляд на свое отражение, разделенное теперь на множество осколков. Лицо белое, как бумага, губы обескровленны, а в глазах застыл испуг, как у зверька, загнанного в угол. На шее блеснули красные потёки от сиропа, до ужаса похожие на кровь. Я быстро стерла их, будто опасаясь, что они причинят мне зло. Это уже паранойя, нужно быстро привести себя в порядок, пока Трэвис ничего не заподозрил. Через пару минут я вышла в коридор, и тут же наткнулась на встревоженный взгляд Трэвиса. Он торопливо надевал полицейскую куртку и крепил на плечо фонарик. Нехорошее предчувствие царапнуло изнутри. — Что случилось? — Звонил Крис. В лагере пропал ребенок.