Стежок Кромешной Паутины. Шутки судьбы.

      – Мы потеряли столько времени впустую, – в очередной раз прошипела Лаэзель, взбираясь на скалы.       Они уже третий день шли по горной тропе в стороне от друидской рощи. Хальсин вызвался идти с ними и выбор пути не одобрял, но гитьянки настояла, чтобы они попробовали найти ясли. Одна из беженок обмолвилась, что пару дней назад видела в небе красного дракона через подзорную трубу. Услышав это, Лаэзель наотрез отказалась принимать какие-либо доводы против и решительно направилась в указанном направлении.       – Один раз мы уже сделали по-вашему и что в итоге? Эти твари до сих пор у нас в головах, потому теперь поступим по-моему, если вам дороги ваши разум и души! – твёрдо заявила она.       Шэдоухарт, конечно, предложила оставить гитьянки один на один с сородичами, но этому категорически воспротивилась Карлах, за короткое время успевшая проникнуться к грубой воительнице уважением и симпатией. Гейл и Уилл тоже наотрез отказались отпускать соратницу одну, успев понять, насколько непредсказуемой может оказаться реакция её соплеменников на новости о заражении. В общем, пришлось уступить и втайне надеяться, что никаких яслей они не найдут.       И надо сказать, переход по горам Хальсин переносил намного лучше, чем они все. Воистину его умение обращаться в самых разных зверей сейчас вызывало не меньшую зависть, чем избавление Карлах от назойливых насекомых из-за бушующего жара.       – Ну, он хотя бы разведку проводит, – заметил как-то Гейл, когда они остановились передохнуть.       Волшебник снова выглядел бледным, а рисунок на груди то и дело проявлялся, скользя к глазу яркими нитями, но Гейл не жаловался и вообще старался держаться бодрее, хотя видят боги, с каждым днём ему это удавалось всё с большим трудом.       – Ага, только я вот одета не для прогулок по горам, – вздохнула Шэдоухарт. – Хоть и идём налегке, но было бы намного легче будь у нас хоть один мул или пара лошадей.       – Лошадей, – тут же встрепенулся Астарион. – Нет, ни за что! У них крайне скверный характер, а ещё они кусаются.       – Ты тоже кусаешься, но мы с тобой как-то уживаемся, – пожала плечами жрица.       – Да, но ездить на мне всё-таки нельзя.       – Ну, это смотря как, – протянула Иша, выразительно изгибая бровь.       Впрочем, её замечание нисколько не смутило вампира. Пришлось снова двинуться в путь, когда над головами нависла огромная тень. Драконья кровь взволновалась, обжигая нутро и гневно опаляя разум. Да, металлические и цветные драконы не любили друг друга и нередко сходились в схватке. Правда, это было скорее крайностью, нежели правилом.       – Драконий всадник, – Лаэзель проводила ящера таким мечтательным взглядом, что сомнений не оставалось – это то, к чему она действительно стремится всю жизнь. – Как же я ему завидую, идёмте, раз он здесь, то и ясли где-то рядом.       Пришлось ускориться, поскольку дракон приземлился неподалёку. Но скалы почти сразу проредили не самые приятные звуки: крики, звон стали, взрывы и камнепад.       – Лучше нам туда не ходить, – из облика мыши показался Хальсин.       Его внезапные появления заставляли пока невольно вздрагивать, но гитьянки только отмахнулась от предостережения.       – Ты ничем нам не помог, так что предоставь это теперь тем, кто сможет это сделать.       Иша не стала спорить. Всё-таки они ожидали от друида хоть чего, но вместо ответов Хальсин предоставил только больше вопросов, а исцеление следует искать в логове врага. Лунные башни до сих пор всплывали в памяти огромной глыбой, окутанной тенями и смертью. И, к сожалению, ощущения не обманули, друид подтвердил, что дорога до них опасна. Вокруг простиралось проклятие и оно готово сожрать любую жизнь, стоит только оказаться под его сенью.       Так же до сих пор непонятно, с чего вдруг Хальсин решил спешно покинуть рощу, когда она, похоже, сильно в нём нуждалась. Лишь обмолвился, что несёт ответственность за обрушившееся несчастье на те земли, и хотел бы исправить ошибки прошлого.       Туша дракона виднелась сквозь невысокие пики горной дороги, пахло палёной плотью, металлом и сожженным деревом. Разломанная переправа над расщелиной коптила и распространяла вонь сожженного дерева, ветоши и смолы, но небольшой группе гитьянки на это было плевать.       – Берета! – строгий голос явно принадлежал кому-то из старших. – Хватит развлекаться с местными.       – Китрак, мы просто…       – Я не желаю слышать никаких оправданий! Приказано найти, допросить и добыть оружие.       – Китрак, мы обыскали место крушения, но никаких следов оружия не нашли, – голос принадлежал женщине и та явно боялась сказать лишнее слово. – Мы подумали, его утащили местные, но и в святилище ничего не нашли.       – Тогда ищите лучше, это приказ!       – Идёмте! Он сейчас улетит, а мы так и не узнаем, куда двигаться дальше.       Лаэзель никто поймать не успел, она рванула вперёд, на ходу выкрикивая призывы к всаднику и скача по камням, совершенно не заботясь о том, что может переломать ноги.       – А у них неплохая амуниция, – заметил между делом Астарион. – Можно мы их убьём? Ну, пожалуйста.       Его тон можно было бы назвать жалостливым, если бы не хищный отсвет красных глаз и плотоядная улыбка.       – Ну, мы же не бросим Лаэзель, правда? – Уиллу не хотелось стоять в стороне и пришлось подойти ближе, чтобы слышать всё, что говорили гитьянки.       Это оказался небольшой отряд, всего четверо, если не считать всадника и его дракона. И Ише очень не понравилось, как они выстроились. Два арбалетчика встали так, чтобы в случае чего не мешать друг другу. Ещё одна женщина с двуручным мечом подошла к Лаэзель ближе, а четвертый остался как можно дальше. Судя по легкой одежде – заклинатель.       – Не нравится мне это, ребята, они готовятся атаковать, – Карлах подтвердила опасения дроу. – Я уже такой порядок наблюдала, они только приказа ждут.       – Тогда стоит занять позиции, – сказав это, Хальсин превратился в большого зелёного паука и скрылся между камней. Да, такому созданию проще передвигаться, может ходить хоть по стенам, хоть по потолку. Может, от этого друида и будет толк.       Карлах боялась спускаться, ведь запах гари Аверно тут же привлечёт внимание, да и не хотелось верить, что этот драконий всадник отдаст приказ тут же убить свою соплеменницу. Хотя их компанию уже ничего не удивит.       – Всадник, – запыхавшаяся Лаэзель тут же выпрямила спину, как вышколенный солдат, проговорила: – У меня мало времени, отведи меня…       – Тихо! – осадил её мужчина. Сложно было разглядеть его лицо с расстояния, но тот явно был уже не молод, волосы густо покрывала седина, а зеленоватый оттенок кожи едва угадывался. – Какой знакомый тон. Будь я менее милосердным, то приказал бы спустить с тебя шкуру живьём за непочтение и всё же мне не свойственно рубить с плеча. Назовись!       – Лаэзель из яслей Клиир, – представилась она, явно упав духом и даже слегка сгорбившись.       – Китрак Восс.       – Джестил-китрак Восс?! – воскликнула она. – Меч Королевы Влаакит!       – Именно! Вижу, ты тоже ищёшь оружие, как и приказала Королева, это многогранник, расписанный рунами нашего народа. Отправляйся в свои ясли, передай сваршу, что вы тоже присоединяетесь к поискам.        Напряжение нарастало, Лаэзель боялась нарушить приказ всадника, но и отчаянно хотела получить исцеление. И явно боролась с желанием сказать, где именно находится этот многогранник и насколько он близко к ним.       – Говори, дитя. Мой приказ тебе понятен?       – Джестил-китрак, прежде я должна получить исцеление, – всё-таки желание избавиться от паразита победило. – Иллитиды заразили меня, и я должна очиститься, укажи, где ясли и я присоединюсь к поискам оружия. Клянусь, даже если гхайки обронили его в Аду, то я спущусь туда и прорублю дорогу сквозь всех демонов, вставших на пути.       Драконий всадник замер, пристально глядя на Лаэзель, и Иша поняла, драки не избежать.       – Берета, нам не нужны предатели. Расколи ей череп и раздави паразита, она шпионка гхайков.       – С удовольствием.       – Боги, мне прямо нравится, – выдал Астарион.       Конечно, гитьянки тут же обнажили оружие, но к счастью, драконий всадник, видимо, счёл ниже своего достоинства вступать в эту мелкую схватку. Мощные крылья ящера ударили воздушной волной, взметая пыль и ослепляя всех, кто находился на плато. К счастью, Лаэзель воспользовалась этой заминкой и бросилась в сторону, где стоял арбалетчик.       Молодой воин не успел открыть глаза, как оказался насажен на клинок. Лаэзель выдернула его, развернулась и махнула полукругом, чтобы отбить атаку Береты.       Астарион к тому моменту спрыгнул вниз и бросил кинжал в сторону заклинателя. Тот был не слишком опытен и вместо того, чтобы защититься, ударил огненными всполохами, опалив руку вампиру и ещё сильнее раззадорив его. Он точно не ожидал, что эльф бросится прямо на него и вопьётся в шею.       Карлах спрыгнула на поле боя, зарычала, заставляя пламя гореть ярче и внезапно пошатнулась, схватилась за грудь. Похоже, движитель начал сбоить и произошло это в самый неподходящий момент.       Огненный шар взорвался неподалёку, отбрасывая Берету с Лаэзель прочь, сбивая с ритма и заставляя умолкнуть песнь клинков, но, увы, ненадолго. Оставшийся в живых арбалетчик попытался убежать и его бы вряд ли кто-то догнал, если бы из укрытия не показался огромный медведь и просто не впечатал его в стену, переломав все кости.       – Сейчас! – Уилл решил поиграть в героя и сойтись с Беретой в рукопашной схватке.       Вот только гитьянки в этот момент ударила эфесом меча Лаэзель, по счастью попала не по голове, а в плечо, но это сбило воительницу с темпа. Берета мигом переключилась на подбежавшего мужчину, без труда отведя от себя рапиру и тут же пнув его в живот.       Жилистая женщина оказалась сильна, и Клинок Фронтира покатился по земле. Зелёный всполох удара лизнул доспехи, гитьянки покачнулась, но это её не остановило, а только взбесило.       Иша успела кинуть в неё электрическую сферу, молнии прошлись по металлу, сковывая мышцы и заставляя её дергаться, как сломанную марионетку. В этот момент пришла в себя Карлах, она подобрала с земли увесистый камень и со всей силы запустила в Берету. Та увернулась, но тут же напоролась на меч Лаэзель.       Гитьянки пришла в себя и срубила голову женщине, тяжело задышала и схватилась за плечо.       – Давай помогу, – поторопился Уилл, увидев, как у неё из рук падает оружие.       – Я сама справлюсь! – грубо отпихнула его от себя она, постаравшись снять повреждённый наплечник.       – Хватит уже строить из себя недотрогу, – подошедшая Шэдоухарт тут же оказалась схвачена за шею.       – Эй, отпусти её, Лаэзель, – Гейл в этот момент оказался рядом, но вряд ли чем-то мог помочь.       Жрица царапалась, силилась оторвать от себя разъярённую воительницу и едва дышала, но ничего не получалось. Хватка была крепка, но всё же гитьянки пока не собиралась сворачивать ей шею.       – Всё из-за тебя, проклятая жрица!       – Да отпусти ты меня, чокнутая!       – Джестил-китрак ищет оружие, то самое, что сейчас почему-то оказалось у Иши.       – Так её и придуши, я-то здесь при чём?       – Какая у нас прекрасная компания, не находишь? – насмешливо сказал Астарион, когда подошёл ближе. Его данный конфликт больше забавлял, чем напрягал.       – Этот артефакт ты просто так получить не могла, мой народ его бы не отдал. Говори, что это, откуда ты его взяла?       – Да ты бредишь, отпусти меня! – Шэдоухарт всё же удалось избавиться от захвата, или же сама Лаэзель ослабила пальцы. – Вот теперь сама и зализывай себе раны, а ко мне подходить не смей, ненормальная.       – Боги, как вы вообще справились со всем этим, если постоянно конфликтуете? – удивился подошедший Хальсин.       – Вопреки, почтенный друид, исключительно вопреки, – хохотнул вампир и вернулся к прерванному занятию – обшариванию карманов гитьянки.       – Эй, тут кое-что интересное, – Уилл решил поступиться принципами и тоже принялся обыскивать павших. В конце концов, одеты они лучше, чем гоблины, и оружие тоже неплохое.       Уилл извлёк из сумки Береты странный круг с обозначениями, Лаэзель нетерпеливо выхватила его, и тот ответил на прикосновение. Паразит вдруг зашевелился, резонируя и отвечая на слабое псионическое воздействие. Похоже, некоторые гитьянки обладали толикой таких способностей.       – Символы тирсу, это карта.       На гладкой поверхности фиолетовым светом обозначился храм Селунэ, место крушение наутилойда и яркой звездой указывалось третье место.       – Ясли, нам нужно туда, – убеждённо заметила та.       – Обитель Розиморн, – отозвался Хальсин, внимательно глядя на обозначения.       – Знаешь, что это за место? – спросила Иша, беспардонно переходя на «ты», только друида это нисколько не расстроило, даже порадовало.       – Да, это огромный Храм Латандера, священный монастырь поклонников Лорда Зари, однако… Я ничего о них не слышал уже пару десятков лет. Никак не предполагал, что там устроили логово гитьянки.       – А что они сделали с монахами? – осторожно поинтересовалась Карлах, хотя все уже и так знали ответ.       – Они наверняка всех убили, если те вздумали оказывать сопротивление, – Лаэзель ответила буднично, будто ничего такого страшного и не произошло. – Идёмте, у нас есть реальный шанс получить избавление от паразита, чем хождение в Лунные Башни.       – Я всё же не слишком бы надеялся на это, Лаэзель. Ваш случай слишком необычен, чтобы даже ваши лекари...       – И, тем не менее, это самый реальный шанс, чем тащиться в проклятые земли ради призрачной надежды выяснить хоть что-то и снова не иметь никаких гарантий. Идёмте, нельзя больше медлить!       – Сначала обчистим карманы, а потом пойдём, – притормозил её вампир, который хотел лично убедиться, что ничего не пропустил.       – Лаэзель, а эта карта тебе больше не нужна? – вдруг вступил в разговор Гейл. – Просто…       – Ты хочешь, чтобы я отдала тебе её на съедение? Ты хоть сам понимаешь, о чём просишь?!       – Понимаю, но мой недуг становится всё хуже, а других волшебных предметов у нас нет.       – А как же её кольцо? – гитьянки ткнула пальцем в Ишу.       Ответом стало шипение чародейки, когда артефакт неожиданно нагрелся и сдавил фалангу тонкими лапками так сильно, что теперь его можно снять, только отрубив палец.       – Он, как видишь, не согласен жертвовать собой.       Хальсин в этот момент очень странно посмотрел на артефакт, будто узнавал его, но спрашивать дроу не решилась. Давление слегка уменьшилось, но Иша не сомневалась, посланник Лолт не даст себя сожрать.       – Ладно, там всё равно ничего интересного, – Лаэзель скрепя сердце отдала волшебную карту.       Снова сиреневый вихрь, снова загоревшийся круг на груди Гейла, кривые полосы татуировки, устремившиеся к глазу. Мгновение между болью и насыщением и карта, утратившая краски и превратившаяся в обычную железяку, со звоном упала на камни под его ногами.       И вот тут впору ужаснуться, поскольку за всё время знакомства с волшебником, никогда в его глазах не плескалось столько ужаса и паники, как сейчас. Что-то пошло не так, что-то очень серьёзное.       – Боги… Почти никакого эффекта. Да сжалится над нами Мистра. Так, слушайте, молчать я больше не могу, мне надо с вами поговорить, со всеми вами.       – Ещё одна сказка? Это уже становится доброй традицией, – Астарион даже не оторвался от своего занятия, просто перешёл к другому трупу.       – Увы, это совершенно не смешно. История будет немного наивная, романтичная, но, к сожалению, концовка у неё несчастливая. Вам следует знать, кто я и кем был, – ему было неприятно это говорить, возможно, надеялся, что просто предыдущий артефакт был не слишком сытным или ему так показалось. Но теперь от вечно оптимистичного волшебника не осталось и следа.       – Так выкладывай, мы ждём, – заявила Шэдоухарт, стараясь держаться подальше от Лаэзель.       – Я – ходячая тень тех надежд, которые когда-то подавал. Магия – это вся моя жизнь и я мог не только использовать заклинания, но и творить с помощью Плетения невообразимые вещи, был, как говорят, волшебником-вундеркиндом. И столь велико было моё дарование, что на меня в какой-то момент обратила внимание сама хозяйка Плетения. Мистра, Владычица Тайн. Она стала моей наставницей, со временем музой, а потом и возлюбленной, – он говорил буднично, будто такое случается со всеми.       Иша думала, что сейчас-то точно Астарион выдаст какую-нибудь пошлость, но он, на удивление, промолчал, делая вид, что содержимое карманов убитых гитьянки его занимает гораздо больше.       – Да ты смельчак, – заметила Шэдоухарт. – Мало кто способен низвести богиню до музы.       – Ну, всё-таки в этой сказке злодей я. И, несмотря на полученные знания, по-прежнему жаждал большего.       – Чего ещё-то большего тебе хотелось? – искренне удивилась Иша.       Да, боги порой выбирали себе возлюбленных из числа смертных, но почему-то всегда казалось, что подобная связь ни к чему хорошему не ведёт. В первую очередь она страшна для смертного, боишься не соответствовать, не оправдать ожиданий или просто станешь считать себя лишь игрушкой. И видя, сколь могущественен бог, можешь начать использовать его расположение к себе, ведь ты никогда до него не дотянешься, не станешь ровней.       Такие истории встречались больше в книгах, и воспринимались скорее как сказки. И даже счастливые на первый взгляд концовки подобных историй были с очень нехорошим душком.       – Ну, как тебе объяснить, не важно, сколь могущественным может стать смертный волшебник, мы всё равно можем только скользить по поверхности Плетения, Мистра не пускает нас дальше. Есть границы, которые невозможно перейти без её прямого позволения.       – И, смею заметить, происходит это не просто так, – подал голос Хальсин, которого, похоже, вообще ничем нельзя было удивить.       – Возможно, но каждый раз оказываясь рядом с ней, я взирал на чудеса по ту сторону недоступного, и пытался пересечь эти границы. Сейчас мне даже сложно это представить, делить ложе с богиней и не чувствовать удовлетворения. Я клялся, умолял, угрожал, убеждал, что всего лишь желаю служить ей ещё усерднее, но она в ответ только улыбалась и говорила, что надо довольствоваться тем, что есть. Вот мы и подошли к узловому событию в моей истории.       – Так рассказывай полностью, мы внимательно слушаем, – Ише действительно было интересно, каким образом Гейл угодил в опалу своей богини. В этот момент она как никогда радовалась, что её сила не зависит от капризов какого-нибудь божества.       – В общем, давным-давно жил волшебник в башне, а если быть точнее – летучей башне. Его мастерство было столь велико, что он захотел подчинить себе богиню магии и Плетение целиком, чтобы самому стать божеством. Он придумал заклинание и поразил им Мистру, которую звали в тот момент Мистрил, но что-то пошло не так. Она стала развоплощаться, а вместе с ней и само Плетение. Просто представь, что это такое, знать, что ты богиня, что ты неуязвима… и ошибиться, – он прочистил горло, собираясь с силами для дальнейшей порции истории. – И магия бы исчезла окончательно, если бы Мистрил не пожертвовала собой, в тот момент высвободилось огромная мощь, которую не выдержало Плетение, оно растрепалось и порвалось так сильно, что мир напрочь лишился магии на какое-то время       – И насколько же? – с каким-то тайным злорадством спросила дроу.       – На несколько мгновений, пока Мистра не возродилась. Но этого оказалось достаточно, чтобы волшебник обратился в камень, а его империя рухнула.       – Нетерил, – убеждённо заявил вдруг Хальсин. – Ты говоришь о Карсусе? Великом волшебнике, что обрёк на гибель целую империю ради собственных амбиций?       – А вы, – Гейл постарался тщательно подобрать слова, чтобы не обидеть друида. – Хорошо подкованы в вопросах истории.       – Как дипломатично ты обошёл утверждение, будто мы – невежды. То, что друиды живут в единении с природой, ещё не значит, что мы не интересуемся окружающим миром вовсе.       – Да, именно о нём я и говорю. Но суть в том, что Мистра вновь потом соединила разрозненные нити Плетения, возродив его. Вот только я в своих учёных изысканиях наткнулся на одну книгу – нетерийский фолиант. И узнал, что внутри заключена частичка Плетения, к которой у Мистры не нашлось доступа, и я подумал: «А что если я верну ей эту утраченную частицу? Что если это магическое деяние в романтической обёртке убедит её взять меня за руку и отвести в свои доселе недоступные владения?»       – От себя хочу сказать, что цветы и конфеты были бы безопаснее. Хотя я не волшебник, и хвала богам, – отозвался Астарион к тому моменту просто сидя на камне и слушая занимательную историю.       – Ну, я решил, что размах не должен иметь границ. В общем, я достал книгу, уединился с Мистрой в своём кабинете, а дальше… – волшебник вдруг подошёл и протянул руку Ише. – Позволь показать вам, а ты поймёшь это гораздо больше других, хотя чародеи берут свои силы из других источников, но... Ты просто увидишь, почему я так жаждал это сделать.       Снова рисунок на его груди загорелся синим светом, Иша аккуратно протянула руку и коснулась его пальцами через одежду. Личинка за глазом дёрнулась, Гейл впускал их в воспоминания о том вечере.       Внутри пульсировало что-то страшное, оно жаждало утолить голод, тянулось к магии дроу, но не могло вырваться изнутри. Гейлу каким-то образом удавалось удерживать это нечто на месте и не выпускать за пределы собственного тела.       И вот внезапно среди черноты проявились очертания кабинета и женщина, окутанная голубоватым свечением, будто фея из волшебной сказки. Платье переливалось мерцанием магии, в длинных волосах искрами вспыхивали звёзды. А во взгляде её читалась бездна прожитых веков, виденных несчастий и отголоски огромных трагедий и всё же в глубине искрились теплота и нежность, обращённые к Гейлу. На коже застывало ощущение нереальной мощи, способной небрежным движением брови сдвигать горы, осушать моря или топить целые континенты. Чародейка задыхалась от одного призрачного эха этой силы в воспоминаниях волшебника и не представляла, каково ему было каждый раз чувствовать себя ничтожеством рядом с этой женщиной, несмотря на все свои таланты.       И вот на стол легла книга в кожаной оплётке, ни названия, ни автора, лишь чахлые замки удерживали том от раскрытия и внезапно они лопнули. Звон железа, налетевший ветер, мигом затушивший свечи и стремительно летящие страницы.       Внутри ничего, кроме чернейшего Плетения. Оно накинулось голодным зверем, вцепилось бесчисленными зубами, когтями, забираясь внутрь и пожирая всё, до чего дотягивалась, выпивая всю доступную магию, пульсировало, захватывало каждую частицу тела, и желала большего.       Холод пронзил разум. Оно будто смотрело из воспоминаний на Ишу, видело в ней лишь сосуд с магией, которым можно насытиться, поглотить и разрастись пиявкой. Только не для того, чтобы сыто отвалиться и переварить, а чтобы забрать ещё больше. Руку не удавалось оторвать, чародейка чувствовала панику Гейла, но он замер, будто марионетка с оборванными нитями.       Её что-то дергало за плечо, ледяными когтями царапая кожу, но не могло заставить убрать руку, ведь само могло стать жертвой этого непонятного чудовища без имени. Кольцо на пальце жгло, но и оно оказалось не в силах вернуть дроу контроль над телом.       – Хватит! – Астарион схватил Ишу за плечи и просто дёрнул, заставив разорвать контакт.       – Ты, – едва приходя в себя, проговорила дроу, вытирая выступивший на лбу пот. – Ты как вообще ещё жив?       – По счастью, я поглотил лишь малую часть той сущности. Её недостаточно, чтобы убить меня на месте, но достаточно, чтобы лишить большей части способностей, – волшебник решил пока не обращать внимания на то, какой опасности ненароком подверг чародейку. – Эта нетерийская скверна, сфера – не знаю, как ещё её назвать, сидит у меня в груди и её постоянно надо подпитывать. Пока я поглощаю Плетение из достаточно мощных источников, она молчит. Но если она утратит стабильность…       – Ты умрёшь, – отозвался Хальсин.       – Всё намного хуже, почтенный друид, я взорвусь. Масштабы бедствия мне тяжело предугадать, но, основываясь на своих познаниях в нетерийской магии, даже той частицы, засевшей у меня в груди… В общем, её хватит, чтобы сравнять с землёй город, размером с Глубоководье.       – И ты всё это время молчал! – взъярилась Лаэзель не проронившая ни слова за время его рассказа. – Цк-ва! Да ты ещё худший предатель, чем джестил-китрак, осмелившийся отказать мне в исцелении.       – Лаэзель, – Карлах преградила дорогу потянувшейся за оружием гитьянки. – Если всё так, то не думаю, что браться за меч – хорошая идея.       – Я понимаю, как это выглядит, но рассчитывал, что смогу и дальше поглощать магию из артефактов. Я не знаю, виной ли тому паразит иллитидов, но почему-то именно сейчас сфера утрачивает стабильность.       – Вы как хотите, а я не хочу находиться рядом с живой бомбой, – тут же обозначил свою позицию Астарион, отходя от дроу, которую всё это время держал за плечи. Странный и не свойственный ему жест больше напугал, чем удивил.       – Я всё пойму, если вы решите меня прогнать, преисполнюсь смирения и постараюсь найти самое уединённое место на Фаэруне, чтобы никому не причинить вреда, – говорил он убедительно, но взгляд выдавал другое.       Ему не хотелось умирать вот так, забытым, не сумевшим всё исправить, не заслужив прощения за ошибку, за потакание амбициям, когда решил, что умнее и дальновиднее Мистры.       – Отец Деревьев учит, что в природе порой случаются катаклизмы, чтобы очистить всё вокруг для новой жизни. Но это не значит, что предыдущая должна смиренно склонить голову и ждать конца, все мы заслуживаем шанса. И если ты достаточно силён, то сможешь пережить что угодно: бури, ураганы, метель или иссушающую жару.       – Ау! Наставник Хальсин, – позвал его Астарион. – Вы всё прослушали или проспали?       – Нет, но это не значит, что человек, который помогал вам всё это время и был товарищем в битвах, заслуживает, чтобы его просто изгнали на смерть, даже не попытавшись ему помочь. И кроме того, думаешь, я не чувствую твоего запаха и не знаю, кто ты такой? – строго, как на нерадивого ученика, посмотрел друид. – По всем заветам природы я должен был тебя убить, но я не делаю этого из уважения за то, что вы помогли мне и роще.       – Слушайте, у меня в груди тоже бомба сидит, – подала голос Карлах. – Конечно, вред она принесёт больше мне, но всё же и она опасна. И я знаю, что такое каждый, сука, грёбаный день просыпаться и думать, что вот сегодня он станет для меня последним. Но я не унываю и не отчаиваюсь, так почему мы не можем хотя бы попытаться эту сферу… Ну, может, не вытащить, а хотя бы накормить как следует?       – Я не собираюсь отдавать ему больше ничего, – убеждённо заметила Лаэзель. – Он нас обманул, подвергал опасности, а рассказал, когда уже не осталось выбора.       – Ну, Астарион тоже полез к Ише, когда припёрло, – припомнила Шэдоухарт. – Мне-то всё равно. Моё учение говорит, что боль – наше оружие, посмотрим, сможет ли наш волшебник применять его с пользой.       – Я тоже не согласен его просто бросить, – решился вставить слово Уилл.       – Да почему здесь только я не готов рисковать шеей ещё больше? – возмутился Астарион.       – Именно из-за того, кто ты есть, я не был сильно против твоего присутствия, между прочим, – ровно проговорил ему Гейл. – Потому что я, точно так же, как и ты, знаю, что такое иметь голод, который невозможно утолить.       – Тогда, похоже, у нас будет одной проблемой больше, – преувеличенно весело сказала Иша.       Вот с чем рядом находиться она точно не желала – с нестабильной магией Нетерила. Непосредственно с ней она никогда дел не имела, все артефакты тех времён напоминали выдохшиеся побрякушки, годные только на слом и представляли больше антикварную или историческую ценность. Но об империи Нетерил всегда говорили с благоговением, пытаясь представить чудеса, на которые были способны волшебники тех времён. Чего только стоили летучие города, где жили тысячи людей и сгинувшей, похоже, из-за неуёмных амбиций одного-единственного человека.       – Спасибо, обещаю я не обману ваше доверие и буду сопротивляться столько, сколько смогу, но если почувствую, что теряю контроль, то просто исчезну до того, как опустится занавес.       – Шкакет! Вы невыносимы и притягиваете к себе всё больше неприятностей. Ладно скоро одной станет меньше, а дальше – каждый сам за себя, – выругалась Лаэзель. – Идём, ясли близко, скоро мы избавимся от паразитов, и каждый пойдёт своей дорогой.       – Спасибо, – тихонько сказала Иша Астариону, слегка сбавив шаг и поравнявшись с ним позади их компании.       – Да не за что, дорогая, пустяки. Только давай впредь договоримся, что ты перестанешь совать руки куда попало и трогать всякие подозрительные вещи?       – Я вообще-то до Гейла дотронулась.       – Он от этого менее подозрительным не становится.       Дроу нервно засмеялась и пошла вперёд, всё ещё внутренне содрогаясь от того, что ощутила, когда эта чернота обратила на неё внимание.