***
POV Рейнира Она наблюдала, как Молчаливые сестры бережно омывают крошечное тело Хелейны, их руки с нежностью стирали следы ее земного существования. С каждым взмахом ткани они шептали молитвы для ее души, ища утешения в ритуалах Веры Семи. Они завернули маленькую принцессу в полотнища из тончайшего льна, и каждая складка сопровождалась тихой молитвой о ее путешествии в следующую жизнь. С каждым слоем ткани они шептали благословения и заклинания, призывая защиту Семерых, чтобы они безопасно проводили ее душу в потусторонние миры. В воздухе витал аромат душистых трав и масел, от которого болела голова. Она сжала руку в кулак так крепко, что ногти впились в кожу ладоней. Она почувствовала, что леди Лиарра взяла ее за руку, чтобы успокоить. Все ее фрейлины из-за страха отказались идти с ней в Погребальную палату, кроме Лиарры Карстарк. Впрочем, это неудивительно: северяне более выносливы. — Что случилось? Хелейна была совершенно здорова, когда вы забрали ее из моей комнаты, — холодно спросила она. Одна из нянечек, стоявших на коленях в углу, испуганно фыркнула. — Королева плакала, когда мы отнесли принцессу в ее покои, она кричала и билась в истерике… Король послал своего пажа вернуть принцессу в покои королевы. Принцесса уже спала, поэтому мы просто положили ее на кровать рядом с королевой, а потом нас заставили выйти из комнаты. Младшая продолжила. — Она пробыла там весь день, мы уже начали волноваться, потому что она уже должна была поесть, но охранники сказали, что они еще спят, а потом королева закричала и сказала, что принцесса мертва, и что ей очень жаль, и она не хотела. — Мы действительно ничего не видели, принцесса Рейнира, они не пускали нас внутрь, пока Десница и его сын не вошли в комнату, а потом Великий Мейстер сказал, что она умерла во сне, что вполне нормально для такого маленького ребенка, как она. Она подошла к одной из молчаливых сестер и жестом велела ей остаться, пока остальные не покинут комнату — их обязанности на данный момент были выполнены. Женщине на вид было около пятидесяти лет, ее лицо было исхудалым и морщинистым, когда она поклонилась ей, отказываясь смотреть ей в глаза. — Я знаю, что вы не можете говорить, но не могли бы вы… подтвердить, как умерла принцесса? Женщина посмотрела на нее со страхом в глазах, затем взглянула на маленькое тело, завернутое в льняную ткань. Она поднесла руку к груди и сильно надавила, затем снова посмотрела на Хелейну. — Ее толкнули? — спросила она в замешательстве, но женщина покачала головой, положила руку на каменную плиту и толкнула вниз. — Ее задавили? — спросила она, и женщина кивнула. — Это было намеренно? — снова спросила она. Женщина покачала головой, затем сделала реверанс и ушла. — Вы же не думаете, что королева сделала это намеренно? — спросила леди Лиарра. — Это же ее ребенок! Хайтауэрам нужна любая легитимность, которую они могут получить, поэтому Десница давил на королеву, заставляя ее рожать детей одного за другим. — Может ли девочка быть им полезна? — прошептала она. Она полюбила Хелейну, это была счастливая девочка, с которой всегда приятно находиться рядом. Она редко плакала, всегда улыбалась и щебетала, но она знала достаточно, и не позволила своему сердцу влюбиться в ребенка. Она все еще дочь Алисенты, Зеленой королевы, которая ничего не делала, пока ее муж поднимал тост за смерть ее Люка. — Им нужен любой ребенок, которого они могли бы получить. Тот, что в животе у королевы, может и не выжить. Служанки сказали, что у королевы уже начались активные роды, и мейстер не смог ничего сделать, чтобы остановить их. Но ребенок находится в неправильном положении, ведь она только на седьмом месяце. — Она прикусила губу, стараясь не улыбнуться. Ребенок находится в неправильном положении? Это ужасно похоже на то, через что прошла ее мать. Кто знает, может, ей и не придется ничего делать, чтобы Алисент выпотрошили как свинью, как и ее мать. Она позволила леди Лиарре отвести ее в свои покои, где другие фрейлины уже приготовили ей ванну. Они знали, что сейчас ей нужно время и свободное место. Она велела им тоже вернуться в свои комнаты и сообщить ей, когда королева родит. Или умрет. Ее разбудила леди Тирелл и сообщила, что королева благополучно родила, но ребенок умер. Что? Она посмотрела на своих фрейлин, которые были в ужасе. — Расскажите мне, — потребовала она. — Один из учеников сказал, что королева была слишком измучена, чтобы тужиться, она просто плакала из-за смерти принцессы Хелейны. Поэтому они… они… Я не могу сказать этого, принцесса, простите! — Леди Анелла заплакала и закрыла лицо руками. Леди Лиарра присела рядом с ней. — Мейстеру пришлось извлекать из нее младенца по частям. Это заняло много времени, но они смогли извлечь его целиком и спасти королеву, — прошептала она. Она опустилась обратно на подушку, ее лицо побелело. Она слышала, как ее фрейлины в панике зовут ее, как леди Джоанна просит служанок позвать мейстера. Они, наверное, думали, что она в ужасе от того, что сделали с младенцем, но она чувствовала только ярость. Как могло случиться, что ее мать, Эймма Аррен, дочь Верховного Лорда, дочь принцессы, внучка короля и королевы, была выпотрошена как рыба, а ничтожная дочь безземельного рыцаря спасена? Она не знает, сколько времени просто смотрела в пространство, пока не почувствовала, что один из мейстеров взял ее за руку, чтобы проверить пульс. Она оттолкнула его, встала и попросила помочь ей одеться. Мейстер запротестовал, желая убедиться, что с ней все в порядке, но леди Лиарра огрызнулась и выпроводила его. Она машинально надела свои кожаные сапоги, лишь распустив длинную косу по плечам, и целеустремленно зашагала к королевским апартаментам. Она чувствовала, как сир Харвин и сир Эррик спешат за ней, проходя мимо стражников, стоящих у каждого входа в коридор, и даже не здоровалась с горничными и слугами, которые пристроились у стен, чтобы не мешать ей. Стражники перед комнатами королевы не успели среагировать, когда она с грохотом распахнула дверь. Ее отец все еще сидел у кровати Алисенты, Великий Мейстер все еще укладывал в коробку куски того, что должно было быть Эймондом Таргариеном, а Десница стоял за спиной короля с прищуренным выражением лица. — Рейнира? В чем дело, дитя? — услышала она вопрос короля, вероятно, встревоженного выражением ярости на ее лице. — Это ты убила Хелейну? — громко спросила она. Служанки, мейстры и повитухи замерли и в ужасе смотрели на нее. — Принцесса! — воскликнул Десница. — Это серьезное обвинение! — Заткнись, Отто! — прошипела она и обернулась к Алисенте, по лицу которой текли слезы. — Я видела, как молчаливые сестры укутывали ее маленькое тело, ее рот и нос были в крови, а грудь была вдавлена. Что ты сделала с моей сестрой?! — Я не хотела! — закричала Алисента. — Я спала, она впервые долго была у меня на руках, я не хотела! — Хелейна была сильной и здоровой, когда покинула мои покои, а ты ее убила! Убийца детей! Убийца родствеников! — кричала она как безумная. Она услышала, как ее отец спрашивает королеву, что она имеет в виду, похоже, Отто уже начал покрывать свою дочь-убийцу. Она продолжала кричать до тех пор, пока Великий Мейстер не попытался усадить ее на стул, чтобы дать ей макового молока. Она царапала ему лицо и отталкивала его от себя, пока не почувствовала, как сир Харвин и сир Эррик взяли ее за руки и вывели из комнаты. Она видела потрясенные лица служанок и стражников и понимала, что еще до захода солнца все узнают, что Алисента убила собственного ребенка. Она остановила свою истерику, когда они вышли в пустой коридор. — Я в порядке, — сказала она, прочищая больное горло. Сир Харвин смотрел на нее со смехом, а сир Эррик стоял за ее спиной, как часовой, не задавая никаких вопросов. Она вытерла слезы с лица, закрыла глаза и сосредоточилась. — Проводите меня в Драконью яму, я улечу сегодня.***
Дождь лил не переставая, она крепко вцепилась в кожаное седло своего дракона, несколько раз обмотав ремни вокруг рук так сильно, что руки казались смертельно бледными, а на сердце было тяжело от горя и гнева. Ветер трепал ее волосы, смешиваясь со слезами, которые текли по ее лицу, теряясь в потоке, окутавшем мир внизу. Под ними пейзаж превратился в приглушенное серое полотно, яркие краски королевства потускнели от ярости шторма. Но даже когда вокруг нее бушевала буря, она оставалась непоколебимой, устремив взгляд на горизонт, где темные тучи нависали, словно призраки печали. Призрак последних минут жизни ее матери преследовал ее, она почти слышала ее мучительные крики, видела ужас в ее глазах, когда ученики держал ее, а Великий мейстер разрезал ее на части. Ее бедная мать. Должно быть, ей было так страшно, ведь рядом с ней не было никого, кроме мужа, который приказал ее убить. Она слышала, что ей даже не дали макового молока, чтобы она могла проспать процедуру. Она полностью проснулась, когда ублюдки резали ее. Сиракс зарычала так громко, что гром разразился вслед за вспышкой молнии, появившейся в опасной близости от них. Она вздрогнула, когда сзади раздалась трель. Обернувшись, она увидела, что к ним мчится дракон покрупнее и с более длинным телом. Сиракс снова зарычала, но на этот раз от восторга, а Караксес ответил ей низким свистом. Деймон сидел на нем и улыбался ей, но нахмурился, увидев ее лицо. Он что-то крикнул, но она кивнула, следуя его примеру. Решительно вздернув подбородок, она погнала своего дракона вперед, и ее мощные крылья забили по шторму, когда они взмыли ввысь в бушующую ночь. Прошло совсем немного времени, и они приземлились во дворе Драконьего Камня. Она слышала, как стражники и слуги выкрикивали приказы, но держались на расстоянии. Четыре хранителя драконов находились во дворе на случай, если драконам понадобится помощь. Она ошарашенно смотрела на Деймона, когда он взял ее за руки и размотал ремни. Сиракс никогда не позволяла никому приближаться к ней, пока она была в седле, если только это не был ее дядя. Она забыла о таких подробностях, учитывая, как долго он был на войне. Она позволила ему снять с себя цепи и без сил рухнула в его объятия, зарывшись лицом в его грудь, прячась от дождя. — Byka zaldrīzes, ты не пострадала? — спросил он. Она покачала головой, но не подняла глаз. Она почувствовала, как он обхватил ее за плечи, а другой рукой поджал ноги, неся ее на руках, как в детстве, когда она бежала к нему, когда отец и мать не соглашались на что-то, чего она хотела. Она услышала, как он рявкнул, чтобы он приготовил ей ванну, теплый суп и медовое молоко. Она отгораживалась от всех и представляла, что снова стала ребенком в его руках. Здесь, в объятиях Кепы, она чувствовала себя в безопасности. Наконец, спустя годы и две жизни, она снова почувствовала себя в безопасности.***
Она проснулась, чувствуя тепло и защиту. Открыв глаза, она увидела, что Деймон спит на стуле рядом с ее кроватью, его ноги были вытянуты перед ним на низком табурете, а голова была под странным углом. Она так по нему скучала. Прошли годы с тех пор, как она в последний раз видела его в этой жизни и еще больше — в другой. Может быть, это и не самая лучшая история любви, но они любили друг друга. К концу войны их отношения стали сложными и многогранными: ее паранойя и его упрямство встали между ними, но Деймон всегда был рядом, чтобы защитить ее. Он был единственным постоянным человеком в ее жизни с самого рождения. Он умер, сражаясь за нее. Она села, опираясь на многочисленные подушки. Она еще не успела полностью успокоиться, когда Деймон открыл глаза. — Принцесса, тебе лучше? — спросил он. Она кивнула. — Спасибо, что позаботился обо мне. Прошло слишком много времени с тех пор, как кто-то заботился обо мне. — О ком же мне еще заботиться, как не о тебе? — Усмехнулся дядя и встал, чтобы налить воды в кубок. Он вернулся к ней, уговаривая ее выпить. Она благодарно улыбнулась дяде и отпила глоток. Это была теплая медовая вода. Он все еще помнил ее любимые блюда. — Я знаю, что ты исключительная наездница, но что заставило тебя лететь одной в бурю В тебя чуть не попала молния! — воскликнул он. — Прости, я была расстроена. — Мейстер Герардис сказал мне, что это из-за твоей сестры? Я не знал, что ты так близка со вторым отродьем Визериса, — фыркнул он. — Хелейна — прекрасная девочка, мы были бы лучшими друзьями, но теперь я знаю, что не стоит беречь свое сердце для той, чью верность я не могу гарантировать. Я буду вспоминать ее с нежностью, но я не сломлена из-за нее. — Затем она вздохнула. — Это была Алисент, у нее случился выкидыш. Служанки сказали, что она была почти без сознания и не могла тужиться, а ребенок лежал неправильно… — Так же, как и твоей матери, — сказал Деймон, его лицо потемнело. Конечно, он сразу понял, что причиняет ей такую боль. Она кивнула и уткнулась лицом в руки, почувствовав на щеках слезы. — Почему отец приказал зарезать мою мать ради обещанного наследника, а сам решил спасти ее? Что такого особенного в Хайтауэрах, что он всегда выбирает их, а не нас? Она почувствовала, как кровать прогнулась, а затем руки Деймона обхватили ее. Она уткнулась лицом в его шею и заплакала. — Мы не знаем точной ситуации, zaldrīzes. — Если бы мать была на месте отца, она бы всегда выбирала его! — запротестовала она. — Мать отличается от отца, а король — тем более, — сказал он. — Но тебе позволено скорбеть, тебе позволено ненавидеть его здесь и сейчас, но мы — кровь Драконов. Мы — все, что осталось от Великой Валирии, и мы должны держаться вместе, чтобы лорды и леди и Семь Королевств не получили того шанса, которого лишился Рок. Мы не можем позволить им уничтожить нас. — Отец позволяет любому уничтожить эту семью. Он обрекает нас всех! — Я не понаслышке знаю, насколько слаб и немощен Визерис. Если ему позволят делать то, что он хочет, или то, что хочет его лизоблюд, наш Дом станет посмешищем всего королевства. Вечно пытаться умиротворить всех лордов и леди при дворе. Вот почему мы должны быть сильными, когда Визериса не станет. Я отправился на войну не просто назло твоему отцу, а потому что Рейнис нуждалась в моей помощи. У Веларионов три взрослых дракона, и корона не может позволить себе оттолкнуть их. Не помешает и то, что это еще больше укрепит мою репутацию. — Которую Отто использовал, чтобы еще больше опорочить тебя при дворе. Они называют тебя подстрекателем войны. — Он и его подхалимы могут злословить на меня сколько угодно, но как ты думаешь, сколько восстаний закончилось, даже не начавшись, при одном лишь упоминании моего имени? Дикий и хаотичный брат короля, который без колебаний обратит свой меч и дракона на врага своего дома. Узнав, что война в Ступенях окончена, Отто удвоит усилия, чтобы подорвать меня, но с одним он ничего не сможет поделать — со страхом, который испытывают лорды при каждом упоминании моего имени. Пока я жив, они не могут напрямую враждовать с нашим Домом. Они вынуждены действовать исподтишка и работать из тени. — Работа в тени иногда приносит наибольшую награду, может быть и без признания но безусловно, с удовлетворением. Дядя ухмыльнулся. — И что же ты знаешь о работе в тени, племянница? — Многое, — сказала она. — Почему ты думаешь, что я все еще Наследница? Потому что у моего отца еще нет сына. Я позаботилась о том, чтобы у него не было сына. Ей захотелось рассмеяться от того, как широко он раскрыл глаза. Она встала и разжала правую руку. На ладони осталась полоска серой ткани, которую она получила, когда Великий Мейстер пытался навязать ей маковое молоко. — Пойдем, дядя, я покажу тебе, чем занималась, пока ты был занят сжиганием пиратов в Ступенях. — Она встала, накинула тяжелый бордовый халат на свою ночную рубашку и пододвинула драконий факел в дальний конец комнаты. Она рассмеялась, когда Деймон удивленно вскрикнул, увидев, что стена отъехала, открыв лестницу, ведущую наверх. — Как ты думаешь, откуда Мейгор взял идею о потайных ходах в Красном замке?***
POV Отто Хайтауэр Гвейн перерезал горло септону, прежде чем выйти из камеры. Этот человек имел наглость просить короля отстранить Алисенту от роли королевы и жениться на ком-то другом, кто, по его словам, не был проклят богами. Хорошо, что король Визерис еще не оправился от истерики принцессы Рейниры, из-за которой она сбежала на Драконий Камень, и именно он сидел сегодня на троне. Он еще раз объяснил королю, что дела королевской семьи не должны выноситься на публику, особенно такие деликатные. Истерика Принцессы Рейниры из-за которой появились сплетни о преступлении которое не совершала королева, была равносильна измене. За это ее следовало бы основательно наказать. Однако мужчина отказался наказывать ее за то, что она сделала, чем еще больше подпортила репутацию королевской семьи. Это был бы идеальный момент, чтобы прошептать королю, насколько она не подходит на роль Наследницы, и он уверен, что король Визерис согласился бы и лишил ее титула. Но сначала им нужен был сын от чресл самого короля Визериса. Сейчас принцесса все еще служит сдерживающим фактором между Деймоном и Железным троном. Вот уже несколько месяцев он утопает в переписке. Люди спрашивали о правдивости утверждений принцессы, брат говорил ему, что он должен обеспечить их власть на Железном троне, иначе ему придется принимать трудные решения, Вера, Цитадель. Все заваливают его вопросами, которые даже не были заданы. Но все же ему нужно играть в политику. Сейчас их положение очень неспокойно. Каждый выкидыш, каждый шепот о бесплодии, а тем более слух о проклятии был против его дочери и ослаблял их в глазах королевства и короля. Он в досаде провел руками по дицу. Он был так уверен, что Алисента, выйдя замуж за короля, положит начало возвышению Дома Хайтауэров. Она сможет изменить ситуацию и повлиять на короля так, как не сможет сделать даже он, Десница. Все пошло кувырком, когда принцесса обнаружила ее в покоях короля. Тогда эта соплячка устроил скандал, обозвав дочь шлюхой и другими ужасными словами, которые не должны быть в лексиконе даже леди, а тем более принцессы. Ему все же удалось спасти репутацию Алисента, дав Вере золота, а обещание родить наследника мужского пола успокоило лордов. Но потом его дочь родила этого… зверя. Он уже отдал приказ убить всех мейстеров и повитух, присутствовавших в комнате, когда проклятый Великий Мейстер позволил придворным дамам увидеть мерзость во плоти. И вот теперь три мертвых младенца, а город близок к бунту, чтобы сместить Алисенту с поста королевы. Он не знает, где ошибся. Его любимая жена родила ему трех здоровых сыновей и дочь. У его собственной матери было пять сыновей. Хайтауэры — плодовитая семья, и им не составит труда подарить королю хотя бы одного сына. В этом нет смысла, Алисента в остальном здорова, он приставил к ней еще двух мейстеров на случай, если Меллос будет как-то саботировать их. И все же оба сына не пережили своего рождения. Он думал, что видел поистине ужасную сцену рождения чудовища, но увидеть, как Меллос разрезал младенца, который все еще находился внутри Алисенты, и как они достовали его по частям. Сначала он отрезал ногу, потом другую, а затем руки. Последним был череп, но его пришлось сначала раздавить щипцами. Он до сих пор помнит, как его дочь кричала от боли, когда Великий мейстер складывал куски ее ребенка в ящик, а их будущий король был выброшен в мешанину из крови, костей, мяса и тканей. Ходили сплетни, что королева снова родила демона, которые он тут же пресек, но они не могут отрезать язык каждому сплетнику в замке. Они даже не смогли предъявить им доказательства того, что на этот раз королева родила обычного человеческого ребенка, потому что тот был разобран на части. Спустя месяцы после этого травмирующего события новость о четвертой беременности его дочери разлетелась по королевствам, но это было не то радостное событие, на которое он надеялся. Шепот ужаса эхом разносился по залам, рассказывая о чудовищах и предзнаменованиях, которые грозили еще больше запятнать имя Хайтауэров. Он видел, как все больше дворян возвращаются в свои замки: близнецы Ланнистеры, Редвины, Дарклины — все они покинули столицу, ссылаясь на различные причины. Малый совет попросил короля отозвать принцессу с Драконьего Камня. Вид дракона может утихомирить гнев народа, и король придерживается того же мнения. Принцесса уже пять лун находится на Драконьем Камне, а с ней и все ее домочадцы. Ему было безразлично, что делает это отродье в ее мрачном замке, но там же находился и Деймон Таргариен. Этот мерзавец даже не соизволил проявить уважение к королю, явившись в столицу и извинившись за разжигание войны без его разрешения. Он посоветовал королю, чтобы его непутевый брат был доставлен королевскими гвардейцами обратно в столицу и ответил за свои преступления, но король, мягкосердечный дурак, отказался и сказал, что его брату нужен отдых после четырех лет суровой жизни. Ему все еще нужно найти Деймону подходящую жену, и чем больше времени он проводит с принцессой, тем больше это ставит под угрозу их планы. Он советовал королю предложить руку принцессы Лейнору Велариону, известному мечеглатателю, но сын Морского Змея, как говорят, все еще не отошел от болезни после ранения, полученного в Ступенях. Другие члены Совета не сочли разумным предлагать помолвку тому, кто может запросто умереть. Он тихо выругался, увидев, что к нему спешит один из его личных слуг. Что теперь? — Лорд Десница, в Лежбище происходит что-то серьезное. — Что именно? — спросил он, спешившись. — Ученики, сопровождавшие Ее Светлость… их руки рассыпались в прах! Руки и ноги Великого Мейстера почернели! Они сказали, что это проклятие! Он влепил ему такую пощечину, что того отбросило к стене. — Чтоб я больше не слышал этого от тебя, или я прикажу бросить тебя в Черные камеры, — сказал он и бодро зашагал прочь, чтобы не убить наглого болвана посреди коридора.