Командир (PWP)
5 мая 2024 г. в 23:50
Паша души не чает в Костенко. Паша любит его и, откровенно говоря, любит с ним спать — и тогда ложится под него, до умопомрачения выстанывая имя Сергея. Послушный. Командовать почти не любит. Но иногда… Иногда…
Вершинин жмётся с поразительным напором. Костенко с первых движений Паши чувствует, что тот его пытается подтолкнуть. Не противится — наоборот, поддаётся. Пусть мальчишка поиграет. Сергей осторожно делает мягкие шаги назад, везде и всюду перед собой натыкаясь на неугомонные Пашины руки, снующие, кажется, в каждом сантиметре окружающего пространства, и мокрые губы. Окончательно юноша зажимает мужчину у подоконника, только тогда перестаёт целоваться и отклоняется от чужого лица. Смотрит сверху — рост позволяет, хотя практически всегда Костенко даже из такой позиции одним только взглядом доминирует. Это он умеет, Серёжа властный, собранный, а Пашка готов подчиняться. Правда, только во время интима, во время заигрываний, а так-то он уж больно непокорный.
Но в этот раз юношу изнутри распирает новое желание, неукротимое, настойчивое — сейчас Вершинин смотрит с вызовом, твёрдостью, которая, конечно, с Серёжиной и рядом не стояла, но юноша, по крайней мере, делает попытки. Умница.
— Снимай штаны, — велит Паша.
Костенко сразу невольно усмехается:
— Что, так сразу? — смеётся, затем чуть серьёзнеет, улавливая то, как хмурится Вершинин, и пытается подхватить его игру, правда, не может не добавить шутливым и немного заискивающим, заигрывающим тоном: — Командовать изволишь? Хочешь сегодня быть главным?
— Я не разрешал говорить, — не менее твёрдо отзывается юноша. — Только сказал раздеться.
Сергей ухмыляется и принимается развязывать шнурочки его домашних спортивок. Его это всё веселит, и сам Пашенька в его глазах забавный: так старается командовать, но видно, что он слегка растерян и боится что-то сделать не так. Щёки предательски краснеют, особенно сильно выдавая его смущение. Ну ничего, зато, ишь, как огрызается. Учится властвовать. Молодец. Мужчина ценит его старания.
Сергей остаётся без штанов. Паша окидывает его будто бы оценивающим взглядом.
— Футболку тоже.
Надо же, всё на словах, после поцелуя ни разу не притронулся. Такой тактильный мальчик, сколько же усилий ему требуется, чтобы сейчас держать себя в руках. Или хотя бы жадно губы не закусить, как он любит. Привычка. Костенко стягивает с себя и футболку.
— Может, тебя окончательно избавить от работы, м? — ехидно интересуется он, показательно подцепляя пальцем резинку трусов.
— Я не разрешал, — снова строго отвечает Паша.
Он моську старательно держит кирпичом, но кончики ушей предательски краснеют сильнее, но на этот раз, видимо, от смеси эмоций, в которой вполне может преобладать злость — всё-то его из колеи пытаются выбить. Сергей только внутренне смеётся — ну что с него взять? Ничего с собой поделать не может. Мальчишка играет, и он такой чересчур серьёзный сейчас, хочется его раззадорить, ещё больше вывести. Он играет с Костенко, а Серёжа не может не играть с ним.
— Ишь, командир, — не в силах сдержаться, улыбается мужчина.
Паша оглядывает почти голого Сергея, обегая лишь глазами, даже головой не двигая, и опускается на колени. Чуть подталкивает в районе тазовых косточек, заставляя Костенко окончательно опереться о подоконник.
— Руки за спину.
Сергей послушно закладывает руки за спину, крайне внимательно наблюдая за действиями Паши сверху. Тот чуть ёрзает, усаживаясь поудобнее, и придвигается ближе.
— Замечательно смотришься на коленях, котёночек, — с усмешкой подмечает Сергей.
— Молчи, — велит Вершинин.
Костенко глядит на него со снисходительной улыбкой, но ничего больше не произносит. Впрочем, его-то можно понять, он тоже как-никак не привык, когда им так командуют, вот и отшучивается в рамках защитного механизма.
Паша тут уже не может противиться своей жажде телесного контакта и позволяет себе небольшую вольность в виде того, что кладёт ладони на чужие бёдра. Судорожно вздыхает и сжимает пальцы — нравится ему, видите ли. Тянется вперёд и через ткань белья касается чужого члена губами. Секунду медлит, а затем ведёт по очертаниям по всей длине. Сергей уже не улыбается так ехидно, а с усилиями пытается выровнять своё дыхание. Паша несколько секунд жадно трётся, ненасытно вдыхая чужой запах, и сдавленно хрипит, а затем скользит выше, цепляется зубами за резинку трусов, чуть стаскивает ниже и, перехватив руками, резкими, решительными движениями стягивает бельё с Костенко. Сергей глядит всё ещё спокойно, с интересом, но в нём уже загорается нетерпение, жадность, ему хочется почувствовать Пашу прямо сейчас. Вершинин же окончательно откидывает чужое бельё в сторону и тянется ближе, рукой обхватывая уже приподнявшийся член, пару раз лениво по нему ведёт, а затем сходу берёт в рот. Костенко запрокидывает голову, прикрывая глаза и невольно сводя брови «домиком», и протяжно, сдавленно мычит, не размыкая губ. Паша внизу начинает елозить головой и делает это весьма уверенно — научился уже, сосёт умело. На каждое движение Сергей отзывается, но сжато, едва слышно. Вершинин освобождает рот и фыркает:
— Когда я сказал молчать, я имел в виду не разговаривать. Стонать можешь.
— Как скажешь, солнышко, — язвит сверху Сергей.
— Разговорчики, — строго напоминает Паша.
Он возвращается к своему занятию. Берёт на всю длину, чувственно проводит языком там, докуда только может дотянуться, щёки втягивает. Костенко, наконец, стонет, громко, низко, протяжно, — ну, а что с него взять, человек исполнительный, ответственно подошёл, видите ли, — и уголки Пашиных губ коротко изгибаются в самодовольной улыбке. Нарочно плотнее сжимает губы и приподнимает язык, чтобы во рту было теснее, и у Костенко буквально голова кружится от ощущения, как его член входит во влажный, гладкий, нарочито узкий Пашин рот, с лёгкостью выскальзывая обратно. Хорошо. Просто замечательно.
Сергей, не в силах противиться, привычным жестом опускает широкую ладонь на Пашину лохматую макушку.
— Я сказал, убрать руки, — строго и с напором подмечает Вершинин, мгновенно соскользнувший с члена.
Костенко почти удивлённо — он-то от таких ощущений уже и забыл об этой игре — смотрит на юношу сверху, сталкиваясь с твёрдым, предостерегающим взглядом. Руку убирает, снова заводя её за спину и вцепляясь в подоконник. Паша возобновляет движения головой, насаживаясь глубже, покручиваясь, нарочно пошло причмокивая, косясь снизу томным взглядом из-под пушистых ресниц. У самого уже в глазах мутно от возбуждения, подбородок слюной перепачкан, и между ног тесно, но ни единого лишнего движения не делает, даже себя не трогает. Только переминается на коленях, чтобы ноги не затекали, да иногда глаза закатывает, и по этому видно, как юноша сейчас изнемогает от нехватки ласк.
Костенко больше к нему не тянется, но совсем не содействовать не может — начинает чуть толкаться вперёд, подмахивая бёдрами. Паша вновь останавливает свои движения и почти с укором глядит на Сергея.
— Нельзя.
Как бы в качестве напутствия юноша несильно хлопает мужчину где-то между бедром и тазом и с новым остервенением принимает член. Теперь уже скользит ладонями по чужому телу, обхватывает округлые ягодицы, сминает, впивается в них пальцами и резким, сильным движением толкает на себя, сам насаживается до основания. Секунду медлит и принимается работать ртом активнее, но почти не отдаляясь от чужого тела, да к тому же подталкивает мужчину себе в рот, надавливая на ягодицы. Сергей изумлённым, пьяным взглядом смотрит на всё это действо, хотя его глаза всё чаще норовят закрыться.
— С-с-сука, — шипит он, чувствуя жар Пашиного мокрого рта. Тут же ему кажется, что он ощущает, как юноша улыбается, не выпуская члена.
Вершинин ещё немного так усердствует, затем немного сбавляет темп, но увеличивает амплитуду движений, переводит ладони на чужие бёдра, принимается царапать, гладить, сжимать, мять. Костенко чувствует, как у него от возбуждения кружится голова. Слишком хорошо. Паша внизу такой старательный, жаркий, умопомрачительный, что у Сергея перед глазами вся комната плывёт.
— Давай-ка ты сядешь, — вдруг сурово, будто с укором заявляет Вершинин, и ехидно добавляет: — Твои бёдра такие крепкие, но так дрожат.
Он томно улыбается. И хотя старается всё это говорить в той же властной манере, через неё всё равно проклёвывается лёгкое волнение и забота, которые Паша, может, и умеет скрывать, но где угодно, только не в своих больших невинных глазах.
Вершинин поднимается на ноги. Они с мужчиной вдвоём, почти обессиленные страстью, ковыляют несколько шагов к дивану. Паша хочет казаться жёстким, но всё равно подставляет Серёже руку, помогая ему сесть. Сам плюхается на колени и снова принимает в рот. Теперь уже нависает над бёдрами Костенко, аккуратно упираясь в них локтями, находя в этом опору — у него явно подустала спина во время стояния в предыдущей позе. Скользит головой плавно, умело, горячо. Теперь чаще замирает наверху и вылизывает головку, скользя влажным языком по всей поверхности, обводя каждую рельефную часть. Костенко стонет надрывнее и громче, отчего Паша незаметно ухмыляется. Сергей невольно прикрывает глаза ладонью, а свободной рукой вцепляется в диван, царапая ногтями тканевую поверхность. Кончает он очень скоро, переводя стоны в более хриплые и содрогаясь всем телом, почти тут же слегка обмякая. Тратит уйму сил на то, чтобы разлепить глаза. Паша в это время вылизывает его член, ликвидируя остатки окончания феерии. Закончив, тут же лезет наверх — вскакивает быстро, отчего чуть затёкшие, отсиженные ноги не слушаются, и Вершинин почти падает. Костенко успевает поймать его за руку и удерживает, помогая взобраться на диван. Паша сразу лезет под бок, жмётся, тычется, смотрит своими большущими, честными, невинными глазами почти взволнованно. Ни следа от былой лёгкой грубости и властности.
— Всё хорошо? — спрашивает он, игриво, легонько прикусывая зубами чужое плечо и, не глядя, наощупь находя чужую руку, переплетая пальцы.
— Просто замечательно, — честно отзывается Костенко и мягко приобнимает Пашу за плечо, переводя взгляд всё ещё не сфокусировавшихся глаз на него.
— Я не переборщил? — совестливо интересуется Вершинин, потирая подушечками пальцев тыльную сторону чужой ладони.
— Нет, вовсе нет, — коротко смеётся Сергей. — Прости, что вставлял свои пять копеек. Подпортил твой триумф.
— Вовсе нет. Всё нормально.
— Понравилось?
— Необычно.
Паша задумывается. Сергей с нежностью глядит на него, потом прижимает чуть ближе и ласково целует в лоб. Знает, что Вершинину понравилось командовать, только он не очень хочет в этом признаваться. Да и осмыслить надо — непривычно всё-таки для обоих. Но и обоим нравится пробовать что-то новое, особенно вместе.