***
Когда наступило воскресенье, появилась новая проблема. Юнги не хотел пропускать посещение дома престарелых, но и оставлять вновь этого вредного парня одного дома тоже не горел желанием, не мог рисковать остатками кое-как восстановленного уюта. Когда он пытался погулять с псом, которому никак не мог придумать имя, тот просто ложился на лужайку и отказывался двигаться. И кто сказал, что эта порода активна? Его питомец активен только в пакостях. Вот и теперь, улегшись перед дверью, он не желал даже шагу ступить. Мин торопился, а тот ни в какую. Ситуация сложилась безвыходная, и некрупному Юнги пришлось кое-как поднять это упрямое создание и нести нелёгкую тушку на руках в машину. Хаски действительно был очень тяжёлым, хоть на вид и не казался крупным, и уж точно не был толстячком. Пока они добирались, начался дождь. Крупные капли срывались на землю со свинцовых туч. Дождь только усиливался, и когда Мин припарковался возле входа в дом престарелых, уже лило как из ведра. — послушай, малыш, я знаю, у нас не очень хорошо складываются отношения с тобой, но сегодня всего пару часов, прошу тебя, будь умницей. Это очень важно для меня. — Юнги улыбнулся псу, где-то в глубине души надеясь, что его понимают и послушают. Протянув венистую бледную ладонь к чёрно-белой морде, провёл по ней слегка и погладил за ушком. Глупо, казалось бы, это же собака. Он не мог оставить питомца в машине, было опасение, что тот разгромит здесь всё, но и бросать на улице под проливным дождем тоже не было желания. В карих глазах, что пристально смотрели в небесного цвета напротив, теплилась надежда, что его поймут и послушают. Выбравшись из фургона и отойдя на несколько шагов, Юнги вдруг осознал, что это первый раз, когда мохнатый позволил себя погладить и повернулся к нему. Пёс смотрел на парня, наклонив голову вбок и нахмурив свои грозные бровки. Синие глаза, словно бы изучали, стараясь проникнуть в мысли и сердце, понять. Несколько мгновений и хаски уже стоит рядом с Мином, что в удивлении расширил глаза и всем своим видом показывает, что готов следовать за ним. Старички были в восторге от красавчика, который сидел смирно, как его просили, и позволял морщинистым рукам себя тискать. В какой-то момент, он даже начал наслаждаться, высунув язык и прикрыв глаза с довольной, словно улыбающейся мордашкой. У Юнги в груди сердце приятно заныло, а на глаза навернулись слёзы, которые он смахнул украдкой, так и не дав пролиться. — нам пора домой, малыш, пойдём, — спустя пару часов позвал Юнги питомца, уже резвящегося во всю и мило виляющего хвостом. — Ну же, пошли, — но пёс убегает, оглядываясь, словно зовет за собой. Хозяин приподнимает уголок губ с сомнением хмыкнув, начиная догадываться, что с ним играют. Первый раз за неделю. Четвероногий приводит его на веранду прямо к перевёрнутой корзине с высыпавшимися оттуда детскими игрушками. Каждую пятницу к старикам приходят мамочки с детьми детсадовского возраста, чтобы развлечь и своих чад, и предоставить возможность одиноким пожилым людям почувствовать немного тепла и домашнего уюта. Именно для малышей и предназначены игрушки. — тебе нравятся такие обычные, а не те, что я купил? Можем заехать в специальный магазин и взять что-то по пути домой. — присев на корточки, Юнги наблюдает с несходящей улыбкой за вознёй собаки, толкающей носом кубики с буквами. К моменту, когда хаски садится, указывая носом на свою работу и слегка опуская голову, глядя исподлобья, у человека брови от удивления поднимаются, а глаза округляются. Большими разноцветными буквами пёс выложил — Тае. — Это то, о чём я думаю? — всё ещё не до конца веря, спрашивает Мин у пса. Тот кладёт лапу на первую букву и, высунув язык, пронзительно смотрит. — Тэ, это твоё имя, верно? — мохнатый радостно тявкает и со всей широтой собачьей души подходит к Юнги вплотную, осторожно облизнув руку, вперившись в человеческие глаза своими огромными, и ждёт. Давно Юнги не чувствовал себя таким счастливым, как сейчас. Он запускает длинные пальцы в чёрную шёрстку на шее и целует питомца в лоб. — ты самый умный пёс, которого я только видел, Тэтэ. — собака на нежность и похвалу в свой адрес скулит, ластится ещё сильнее к человеку смелея. — Давай сходим в магазин перед отъездом, устроим сегодня праздник в честь нашей зарождающейся дружбы. Я приготовлю целую курочку только для тебя. — Мин уверен, что этот Тэтэ точно понимает человеческую речь, ибо сразу же подрывается с места, начинает громко тявкать и поскуливать и в припрыжку бежит к выходу, а когда понимает, что его человек всё ещё стоит на месте и смеётся над ним, возвращается и тянет силой за штанину, вцепившись в неё острыми зубами. Юнги немного теряет равновесие, ведь Тэ оказывается очень сильным даже для крупного пса. Они добираются до магазина в центральной части городка и, взяв две замороженных курочки, бобы, свежую зелень и овощи, Мин оглядывается в поисках собаки, собираясь идти к кассе. — Тэтэ, ты где? — зовёт Юнги, как вдруг слышит грохот со стороны отдела консервов. Прибежав на место, мужчина обнаруживает питомца среди кучки валяющихся на полу банок с консервированными ананасами, одну из которых Тэ настойчиво просит купить, по-хозяйски положив сверху лапу. — Тэтэ, это ананасы в сиропе. Собаки такое не едят. — Юнги настойчиво втирает псу, что он должен есть, пытается объяснить, словно маленькому ребёнку, совершенно забывая о характере питомца. Синеглазый вновь глядит на него, как на дебила, а потом тихо рычит, касаясь ещё раз банки лапой. — Ладно, только потом не жалуйся. — тяжело вздохнув, всё-таки сдаётся. Обернувшись с банкой в руке, он замечает матерящийся взгляд продавца и уверяет того, что всё поставит на место. Это задерживает всего минут на пять и, когда все банки оказываются на полке, идет расплачиваться. Возле кассы Юнги находит в своей корзине с покупками ещё и обслюнявленную бутылку ананасового сока. Вздохнув устало, а затем усмехнувшись над проделками пса, мужчина оплачивает всё и покидает город, возвращаясь домой со своим четвероногим, кажется теперь уже другом. С этого дня всё начинает налаживаться. Тэтэ действительно очень любит хлебать ананасовый сок и сладкие колечки из сиропа ест как самое вкусное на свете лакомство, вырубаясь потом с блаженной мордочкой. А после фирменной курочки Юнги вылизывает тарелку, как, собственно, и его самого. Мужчина накладывает псу еду не в миске, а именно в тарелке с тех пор, как понял, что собачьи принадлежности ему не нравятся. Тэтэ ест очень аккуратно, ни кусочка не роняет и ведёт себя так, словно всю жизнь учился манерам. Он больше не пакостит, громя дом, не рвёт одежду и не дерёт мебель, не грызёт углы и обувь. Теперь почти каждый день пёс тащит Юнги на улицу играть, бегает с ним, вокруг него, за ним. И, конечно же, помогает делать покупки. — малыш, принеси мне ту круглую… — не может четко сформулировать мысль Юнги, сминая тесто на столе, как ровным счётом и вспомнить, где оставил форму для выпекания и поворачивает голову вправо, когда слышит лёгкий скрип половиц. Словно прочитав мысли хозяина, Тэ принёс форму и теперь подталкивает носом к своему человеку. Минуту Юнги смотрит то на пса, то на форму, сквозь внезапно возникшее удивление и лёгкую тревогу чувствует ноту грусти, смешанную с огромной нежностью к животному. Они стали очень близки, и теперь Мину кажется, что так и должно быть. Что тогда на дороге их свела судьба. От осознания этого щемит в груди, а сердце наполняется радостью и грустью одновременно, смешивая чувства и порождая новое, ещё не до конца понятное. Чуть отряхнув кусочки прилипшего к рукам песочного теста, он опускается на корточки, обвивает руками шею синеглазого, несколько секунд молча глядит, а затем тычется лбом в чужой и отстраняется. — ты понимаешь меня так, как ни один человек не может. Иногда мне кажется, что даже лучше, чем… я сам. — Тэтэ после этих слов мокро лижет лицо Юнги языком, заставляя того морщиться и со смехом упасть попой на пол.***
Спустя примерно месяца два, а может и три, после первой встречи Юнги с Тэ, в который раз, они оставляют фургончик на парковке дома престарелых и решают прогуляться пешком по вечерним улицам, освещённым слабыми фонарями и светом растущей луны, взошедшей на небосклоне. Они часто так делают, создавая для себя некие традиции, что-то, что только для них. Юнги уже не водил Тэтэ на поводке, так как пёс не покидал человека надолго, стараясь быть рядом, даже когда тот был печальным или расстроенным, и просил оставить его, а только жался ближе, успокаивая и даря тепло. Оказавшись в узком переулке, освещённом тусклым фонарем, Юнги, лишь мельком взглянув в сторону группы парней, что столпились вокруг ржавой бочки, в которой они жгли что-то, попутно распивая далеко не первую банку пива, судя по их заплетающимся языкам, развязной речи и громкому весёлому смеху, прошёл мимо, намереваясь выйти обратно к парковке, на которой оставил автомобиль. Однако планы его нарушил один из компании, свистнув Мину вслед. Игнор и отсутствие реакции со стороны мужчины не устроили, видимо, полупьяную молодежь, а напротив только вызвали агрессию. Парни, отставив алкоголь на сложенные один на другой пару деревянных ящиков, направились следом за Юнги и идущим рядом Тэ, уже прямо угрожая, указывая на свою важность и на непроявленное должное по отношению к ним уважение. Мин знал, втолковывать им что-либо бесполезно, не в том состоянии сейчас окутанные алкогольными, а может и еще чем мозги. За неимением оружия или хоть каких-то навыков самообороны, он морально готовился бежать, надеясь, что сумеет уйти от банды пьяных отморозков целым. В Тэтэ он не сомневался, ведь хаски как раз рождены, чтобы бегать, и делают это превосходно. Однако ситуация резко стала осложняться, как только один из оппонентов вытащил складной нож и принялся им размахивать перед собой, словно в старых боевиках из девяностых. Сердце уже заходилось в бешеном ритме от страха. Под угрозой теперь были их с Тэ жизни, а маленькая вечерняя прогулка рисковала обойтись слишком дорого. Из-за панического шума в ушах и чужого самоуверенного гулкого смеха Юнги не расслышал низкое грозное рычание, как и не сразу увидел уверенно шагающего вперёд себя Тэтэ. Пёс встал в боевую стойку, облизнувшись так, словно готовился к пиршеству, оскалился, обнажив длинные белые клыки и рыча ещё громче. Парни вмиг умолкли, вглядываясь в агрессивную морду, и стали потихоньку пятиться назад. Тот, что был с ножом, выронил своё оружие и стал отступать. Тэ резко рванул на толпу, разинув клыкастую пасть, заставляя хулиганьё сорваться на бег и, спотыкаясь и падая, уносить ноги. Мин не сразу сообразил, что его пёс, его друг и защитник ныне вот-вот разорвёт оставшемуся поваленным на асфальт недоумку глотку. — Тэтэ, хватит! Перестань, отпусти его! — приходя в себя, прикрикнул он на собаку, вцепившуюся зубами в руку парню, которой он пытался прикрыться от острых клыков, защищая лицо и шею. Дружки сбежали, бросив своего без раздумий. — Пожалуйста, малыш, отпусти. — попросил уже мягче, надрывно надеясь вразумить и успокоить. Юнги испугался. Не за того, кто на него напасть хотел, а за своего друга мохнатого. Закон ведь прост, если собака калечит или убивает человека, не важно какая причина, её усыпляют. Отпустил, послушался. Тэ отступает, становясь у его ног, однако рычать и скалиться не перестает. Не веря своему счастью, парень поднялся, озираясь, спотыкается вновь сделав лишь шаг и запнувшись о свои же трясущиеся ноги, срывается с места, улепётывая зигзагами по переулку. Ещё чуть-чуть и убегал бы он, истекая кровью из прокушенной руки. — пойдём домой. — сквозь слёзы, что начали течь по щекам, избавляя организм от пережитого недавно стресса, и почесав всё ещё трясущейся рукой за ушком, таким образом давая понять, что не сердится на него, Юнги улыбается виновато смотрящему на него Тэтэ первый шагает прочь от этого места.