Второе дыхание

Если Феликсу было вполне привычно просыпаться в компании собственного стояка, то внезапно проснуться среди ночи в тёплом объятии другого парня оказалось довольно волнительно. Его партнёр — в самом прямом значении этого слова, по притяжению их душ и тел — обнимал его за талию и прижимался тëплой грудью к его спине. Великолепное ощущение, из которого не хочется выползать, даже если за окном вдруг настанет апокалипсис. Его долгожданный и сумевший за такой короткий срок стать по-настоящему родным Хëнджин наконец-то был с ним. И Феликс никак не мог поверить в это чудо. Кажется, время уже перевалило за полночь, поэтому официально вчера уже ушло в воспоминания прекрасного произошедшего. Интересно, они будут отмечать эту дату, как начало их отношений? Феликс улыбнулся, но потом, не теряя улыбки, мысленно отшлëпал себя по губам. Нет-нет, у них не отношения, и не дай бог ляпнуть так вслух при Хëнджине. Они просто вместе. И это "вместе" нравилось Феликсу гораздо больше, чем все его отношения до. Кстати, они вчера так и не переспали. Вкусный ужин и эмоциональная истощëнность обоих быстро привели их в тёплые объятия кровати. Хëнджин заметно стеснялся своего сонного состояния в такой важный момент, но никак не мог совладать с неизбежно закрывающимися глазами. Это было так мило. Феликс нежно его погладил и уложил спать, приняв как факт, что его и самого очевидно вырубает. Сейчас он отдохнул и проснулся, чувствуя, что близость Хëнджина никак не даёт покоя его телу. Судя по темноте за окном, до рассвета ещё далеко, а утром вообще придёт Минхо, и шанса побыть вдвоём у них уже не будет. Спонтанно проскочила мысль, что им надо бы жить отдельно, чтобы его принц никого не стеснялся и всегда чувствовал себя комфортно. Хëнджин тихо сопел ему в шею. Так горячо и так близко, что по телу замысловатыми дорожками бегали стайки мурашек. А ещё у него тоже стоял. И это ощущение тоже было невероятно волнительным. А уж воспоминания о начале их вчерашнего вечера и вовсе сносили крышу и покалывали дрожью в пальцах. Пока Феликс рассыпался в мечтах и воспоминаниях, Хëнджин мягко вздохнул и немножко толкнулся в его сторону пахом. Ли снова расплылся в счастливой улыбке. Но Хван, видимо, смутился своего поведения даже во сне, или тоже проснулся, но побоялся разбудить Феликса, поэтому отстранился, повернувшись на другой бок. Волшебное тепло растаяло за спиной Ëнбока. Стало холодно и обидно. Вот зачем он отполз, если Феликс тоже его хочет? Безобразие. Ли тоже повернулся. Хëнджин лежал на животе, по-кошачьи поджав руки к груди, как лапки, и повернув голову в его сторону. Феликс увлëкся разглядыванием его лица. Пухлые губы, которые он наконец-то знал на вкус, и это было одно из самых сладких его открытий. Красивый нос с малюсенькой, но такой очаровательной горбинкой. Мягкие щëки, на поцелуях которых Феликс словил неожиданное, но такое щемящее наслаждение. Как будто они уже полжизни вместе, и это что-то такое прям для них личное и трепетное, что соединяет их души. Длинные ресницы на подрагивающих веках. Кажется, последнее свидетельствует о том, что Хëнджин всё же проснулся. — Спишь? — шёпотом спрашивает Феликс. Глаза Хëнджина распахиваются и совершенно не сонным взглядом смотрят на Ли в упор. — Доброго... Доброй ночи, — сначала оговорившись, но тут же исправившись, шепчет он с мягкой улыбкой. — Очень приятно просыпаться с тобой, — спешно признаëтся Феликс. Он приподнимается на локте и мягко касается губами плеча Хëнджина. Тот шумно и глубоко вздыхает, и также тихо отвечает: — Мне тоже... Очень понравилось... Надо сказать, что Хëнджину никогда не было так комфортно и приятно спать с кем-то. С Чанбином он крайне редко оставался на ночь, потому что тот либо храпел, либо жутко притеснял Хвана на кровати своим мощным телом, и после таких ночей Хëнджин совсем не чувствовал себя отдохнувшим. Сегодня же он в полной мере ощутил, что выспался так хорошо, наверное, впервые с Нового года. Его то тревожили экзамены, то необходимость принимать решения и выбирать между Чанбином и Феликсом, то потом это ужасное расставание, которое просто пинком выбило его из привычной жизненной колеи. И вот он наконец спокоен и счастлив. И нисколечки не жалеет о всех своих принятых решениях с начала этого года. За время его размышлений Феликс окончательно просыпается. Он нависает над спиной Хëнджина и медленно целует того в основание шеи, потом в лопатку, потом также с другой стороны. — Ты не против? — шепчет Ли Хвану на ушко, пробираясь пальцами в волосы на его затылке. — Ох, нет, — вздыхает Хëнджин и подаëтся ему навстречу. — Нет, не против. Тогда Феликс садится на него сверху и продолжает. Растирает тёплыми ладонями его плечи, перемежая прикосновения с поцелуями. Сначала ласкает шею, забравшись пальцами в волосы и сжимая их до лёгкого вздоха, затем целует плечи, сперва одно, потом другое, а следом лопатки и рёбра, нежно впитывая губами ритм учащëнного биения сердца под кожей слева. Феликс не упускает ни сантиметра, а Хëнджин расправляет руки и расслабляется, выдыхая через рот и облизывая губы. — Ëнбоки, — тихо шепчет он через некоторое время, будто боится нарушить трепетность момента. — Мммр? — Ли мягко мурчит в ответ, наклоняясь к Хëнджину ниже и засматриваясь на его губы. — Это очень приятно, но мне тоже хочется что-то делать, — признаëтся Хван. — Поворачивайся, — Феликс привстаëт на коленях, давая Хëнджину место для манёвра. Тот ложится на спину и сразу тянет к Ли руки, обнимая за талию и притягивая к себе. И Феликс подаётся навстречу, целует и улыбается в поцелуе, ощупывая ладонями плечи Хëнджина и смакуя любимые губы. Ммм... Он облизывает то одну, то другую, то языком пройдëтся, то вздохнëт, чтобы впустить настойчивый язык Хвана в свой рот. А Хëнджин — такой горячий и сильный — прижимает его к себе за затылок и целует до одури и сбившегося дыхания. Феликсу безумно приятно, что их поцелуи и ласки напоминают такой страстный бой за то, кто кому больше подарит ласки и удовольствия. И от этого ещё ценнее тот факт, что Хëнджин готов ему отдаться. Будто считывая его мысли или сам думая о том же, Хван отстраняется от губ Феликса и спрашивает: — Может, дашь мне ноги раздвинуть? Ли в шоке. Куда делся тот скромный и стеснительный Хëнджин? Но и этот, горячий, ему нравится ничуть не меньше. Феликс отстраняется, позволяя Хвану вытащить из-под него свои бесконечно длинные ноги, и любуется, когда тот медленно раскладывает их по обе стороны от бëдер Ли. Он нетерпеливо проходится ладонями по этим бëдрам и вместе с тем наклоняется и целует подтянутый живот Хëнджина. Тот вздыхает на каждое касание и выгибается навстречу, а потом запускает пальцы Феликсу в волосы и настойчиво тянет на себя, чтобы почувствовать его близость максимальной поверхностью тела. И Ëнбок движется к нему, прижимаясь голой грудью сначала к его животу, а потом к груди и снова впивается в губы, что на вздохе открываются ему навстречу. Возбуждение, давно охватившее пах, поднимается огнём по телу. Они ещё в трусах, но касаться друг друга столь близко и открыто — кажется им обоим чем-то слишком хорошим. Феликс отстраняется и распрямляется, любуясь сказочным парнем под ним. Даже не верится, что он вот прям здесь, в настоящем, а не в его сбитых мыслях перед оргазмом при дрочке в ду́ше. — Боишься щекотки? — неожиданно спрашивает Ли. — Ты меня щекотать собрался, что ли? — в заметно сложной связи с реальностью переспрашивает Хëнджин. Феликс берёт его за руку и прикладывается губами к запястью.  Взгляд Хëнджина замирает, внимательно наблюдая за его прикосновением — приятно. Ли скользит щекой по предплечью и снова целует кожу на внутренней стороне локтя. На этот раз держит прикосновение дольше и взглядом следит за реакцией Хëнджина. Тот прикусывает губу и дышит шумнее. Феликс улыбается и там же проходится языком, едва заметно толкаясь в его сторону пахом, а второй рукой придерживая Хëнджина за талию. Так горячо и сладко-напряжно в этом плотном прикосновении. Дыхание Хвана сбивается. — Попробуем также, когда я буду в тебе? — спрашивает Феликс, неотрывно глядя в глаза, и следом за словами проводит кончиком носа обратно по внутренней стороне предплечья к запястью. Хëнджин закрывает свободной рукой глаза и снова вздыхает от волшебной мягкости прикосновений Феликса, но вслух всё же признается: — Смущаешь. — Это хорошо или плохо? — Ëнбок снова путешествует поцелуями по руке к локтю. — Пока плохо. Я закрываюсь. С этими проникновенными разговорами неприятное чувство почти пропало, и Хëнджина не сильно беспокоит, но Феликс же любит быть внимательным. И Хвану очень хочется помочь ему в этом. — Смущает то, что я делаю или говорю? — Феликс наклоняется ниже и нежно целует в плечо. — Говоришь... — тихо выдыхает Хëнджин. — Понял. Феликс наклоняется ниже, попутно укладывая руку Хëнджина на своë плечо и мягко целует под ключицей. Тот со вздохом откидывает голову назад, подставляя шею. Обнимает Феликса крепче, прижимая к себе, и сам подаётся пахом навстречу, чтобы между ними было как можно меньше воздуха, незанятого жаром их тел. И снова поцелуй в губы. Уже богаче и глубже, со вздохом при проходящимся по губам языке и запущенными в волосы пальцами. Хëнджин никогда ещё так не целовался. Ну только если прошлым вечером. Но подобные, напрочь сносящие крышу поцелуи — такое для него вообще впервые. Упругое и стройное тело Ëнбока под пальцами, и тепло кожи с максимальной площадью прикосновения, и его вес на Хване — всё это ощущается так правильно и прекрасно, что Хëнджин уже и не помнит, как дышал без него раньше. В паху горячо и напряжно, и точно так же у Феликса, который плотно прижимается к нему. Разводить ноги перед парнем — ужасно стыдно на самом деле, но опять же, не с его Ëнбоком, который уже успел поселиться в его душе, и перед которым можно не бояться своих даже самых потаëнных желаний. И обхватывать его таз бëдрами — очень приятно и совсем не страшно. Хëнджин не боится, что потом может быть осуждён за своё поведение или обижен неаккуратным словом. С Ли ему максимально — аах! — хорошо и спокойно за всë, что может произойти дальше. Окончательно сбив дыхания в страстном поцелуе, парни нехотя отстраняются, и Феликс, разрешив себе лишь короткий вздох, сразу прикладывается к шее Хëнджина, пока тот, закинув голову, пытается отдышаться. Оттуда с нежностью ползëт вниз до ключиц, ощупывая предстоящий губам путь восхищëнными прикосновениями пальцев, и в итоге остановливаясь на левом соске. Хëнджин со сладким вздохом выгибается ему навстречу, и Феликс не может сдержать сумасшедшей улыбки и с упоением сцеловывает учащëнное сердцебиение под кожей. Его ладони плотно гладят Хëнджина по рëбрам, бокам и животу, иногда проходясь ниже, прямо по тазовым косточками и потом на бёдра. Хван трëтся об него при каждом касании, вздыхает и стонет, грозясь сорвать к чертям всё самообладание Феликса. Но сегодня этого допускать никак нельзя. Ëнбоку нужно быть максимально нежным со своим сказочным принцем в их первый раз. — Секунду, — просит Ли, и под утвердительный кивок Хëнджина, сбегает из постели к тумбочке своего компьютерного стола. Без его присутствия Хвану сразу прохладно и немножко стыдно, но Феликс возвращается молниеносно, снова накрывая его своим телом и возвращая утраченное тепло. Целует и обнимает, будто без слов понимая, как Хëнджину важно, чтобы он всё время был рядом. Да и самому Феликсу это очень нужно. Он снова спускается поцелуями вниз, на этот раз уделяя больше внимания обоим соскам, и вместе с этим поглаживая ладонью уже изнывающий от невнимания член. Мягкий стон Хëнджина следует за его действиями незамедлительно. — Ммм, Джинни... Оно вырвалось само. Нежное сокращение имени, которое Феликс ещё ни разу не произносил вслух, но зато постоянно шептал в своих мыслях. Кажется, он как-то давно задался целью называть Хëнджина в своей голове как-то ласково, но не Хëнни, чтобы не вспоминалось наличие Чанбина в их общей сказке. Но Феликс не знал, понравится ли такое обращение самому Хëнджину, и думал обсудить это в более спокойной обстановке. Но сладкое и волшебное "Джинни" оказалось сильнее его в столь эмоциональной ситуации и вырвалось совершенно без спроса. Хëнджин всё также продолжал активно отвечать на его ласки. Своё новое имя он то ли не услышал, то ли своим молчанием одобрил. Феликс разберётся с этим потом — сейчас есть дела поважнее. Он нежно целует член Хëнджина через ткань боксеров, а затем снимает их. Хван приподнимается и всячески помогает Ли его окончательно раздеть. Феликс открывает тюбик со смазкой и с нескрываемым удовольствием во взгляде, капает несколько капель на головку члена. И тут же облизывается от яркого желания мгновенно эту капельку убрать собственным языком. Но сдерживается. Медленно размазывает смазку по головке, наслаждаясь ещё одним одобрительным стоном от Хëнджина, потом проводит ладонью вниз и вверх, размазывая равномерно по всей длине и чувствуя под руками желание Хвана податься навстречу. Нетерпеливый. Феликс снова улыбается. Они оба нетерпеливые. Ëнбок влажно касается языком головки и медленно обводит её по кругу. Член у Хëнджина длинный и красивый, что даже сложно выбрать, чего хочется с ним сделать больше: взять по самое горло, снова утопая в его несдержанных стонах, или вот так вот играться с чувствительной головкой, оглаживая ладонью по всей остальной длине и неспеша подготавливая к чему-то большему. Так как первый план они уже испробовали, Ли решает с увлечением отдаться второму. Он погружает в рот только головку, обсасывая, как мороженку, и проходясь языком по мягкой уздечке. Ладонью проводит по поджатой мошонке, размазывая смазку и по ней, и опускается ниже. Хëнджин сильнее разводит бëдра и подаëтся навстречу Феликсу. Он расслаблен и по-прежнему открыт перед ним, от чего у Ли удовольствие зашкаливает до звëздочек под прикрытыми веками. Какой же Чанбин дебил и молодец одновременно, что не позволил Хëнджину открыться рядом с ним, и всё это прекрасное, великолепное и сногсшибательное в итоге пришло к Ëнбоку. От сиюминутных ревнивых мыслей, Феликс усердно берëт член глубже, но Хван тут же запускает пальцы ему в волосы и придерживает. Тоже не хочет закончить раньше времени. Его сладкий и терпеливый мальчик. Ммм... Хëнджин тихо стонет и чуть подаëтся тазом навстречу его рукам, скромно прося большего. Очень непривычные ощущения, когда под яйца течëт тëплая смазка. Хëнджин прикрывает глаза, но сразу же успокаивается от этого "непривычного", когда сразу следом его касаются нежные пальцы Феликса. Вот всё, что он когда-либо делает ощущается невероятно правильным и успокаивающе-приятным. И Хëнджин с тихим вздохом пускает его пальцы внутрь. И это, оказывается, совсем не страшно. Немного мокро и чуть смущающе, но губы Феликса на головке его члена сильно отвлекают от этого неловкого чувства. Хван пытается прислушиваться к ощущениям, но затуманенным ласками мозгом это получается хреново, пока тело внезапно не прошибает мощной волной спонтанного удовольствия. Так вот оно как. Ебааать... Феликс готов дышать его стонами. Пускать себе их по венам для комфортного существования и слушать на завтрак, обед и ужин. С нежными и умелыми движениями его пальцев подготовка становится лëгкой и очень приятной. Такой приятной, что Хëнджин, захлëбываясь в стонах, останавливает его и, еле дыша, тихо просит: — Ëнбоки, — он привлекает внимание Феликса к себе, заставляя замереть и оторваться от члена. Ли поднимает на него взгляд, пока Хван пытается надышаться для ещё одной короткой реплики и ласково проводит ладонью по его щеке. — Вот так, да... Не трогай член, а то я кончу раньше времени. Феликс хитро улыбается, но просьбу выполняет. Конечно, ему хочется, чтобы Хëнджин кончил и сейчас, а потом ещё, и ещё раз. Смотреть на его красивое тело в оргазме и слушать своё имя в стонах и шумном дыхании. Его собственный член уже болезненно требует разрядки, и Ли очень переживает, что от наплыва эмоций и сам кончит раньше времени. Прикусывает губу в предвкушении, когда Хван начинает бесстыдно подаваться навстречу его пальцам. Феликс целует его бёдра и живот, стараясь успокоиться самому и успокаивая Хëнджина. Ли осторожно вынимает пальцы, быстро снимает трусы и достаёт презерватив. Упаковку приходится передать Хëнджину, потому что у Ëнбока слишком скользкие пальцы, чтобы открыть его. Хван подносит его к своим невозможным губам и открывает зубами. Боже, пусть этот момент теперь Феликсу снится. Хëнджин запыхавшийся и прекрасный под ним, хотя они ещё даже не начали. Ли дрожащими пальцами раскатывает по члену презерватив и намазывает смазкой. А Хëнджин прикрывает глаза в ожидании, как вдруг внезапно Феликс наклоняется к его лицу и тихо спрашивает: — Можно поцелую? Губы Хвана трогает лëгкая улыбка, и он сам притягивает Ëнбока для поцелуя. Целует глубоко и нетерпеливо, постанывая и потираясь задницей о его мокрый член. Ли со стоном прерывает его и немного отстраняется, чтобы проконтролировать точный и комфортный заход. И Хëнджин принимает его член на выдохе, плавно и обволакивающе, сводя Ëнбока с ума своей узостью. Ли придерживает его за бëдра и очень медленно заходит до самого конца, наполняя и захватывая Хвана целиком. Хочется обнять его, но пока процесс столь непривычен, что лучше не наклоняться. Феликс очень осторожно двигается. Теперь он медленно вышел почти целиком и снова заходит лишь наполовину, не забывая считывать реакции Хëнджина, хотя самого нещадно растаскивает от ощущений. Но хорошо, конечно же, должно быть им обоим. Ли ещё выдавливает смазки на член Хвана и начинает медленно водить по нему рукой. Затем берëт его руку и подтягивает к своим губам. Целует на внутренней стороне локтя, и с шумным дыханием идëт поцелуями к запястью. Не просто же так он исследовал его во время прелюдии. Глаза Хëнджина распахиваются и взгляд прожигает Феликса огнём. Тот продолжает целовать его запястье, плавно подбирая нужный угол, и отвлекая при этом поцелуями и нежными прикосновениями к члену. Хван не может оторвать от него взгляд. Феликс такой красивый и ласковый с ним, что хочется раствориться в нём. От его поцелуев по руке бегут приятные мурашки, растаскивая наслаждение по коже. От прикосновений внизу приятно, но по-прежнему напряжно, и наверное им следует быть чуточку расслабленнее, чтобы начать получать удовольствие в полной мере. Ëнбок обхватывает губами его пальцы и облизывает, плотно проходясь языком по всей длине и между, не отводя взгляда, и в этот момент Хëнджина снова накрывает той самой, уже знакомой волной наслаждения. Он неосознанно закатывает глаза и со стоном подаётся навстречу. Хван одной рукой цепляется за бедро Феликса, а второй спускается по подбородку, шее и груди, а потом настойчиво притягивает того к себе. Ëнбок спешно выставляет руки, чтобы быть ближе, но не упасть на Хëнджина всем весом, впивается в его губы горячим поцелуем и в очередном движении сцеловывает новый чувственный стон. И вот тут уже их уносит вместе. Хëнджин выгибается на каждое его движение и сначала хаотично бродит руками по спине, потом оставляет одну на затылке, а вторую бесстыдно кладёт Феликсу на ягодицу, подталкивая к активным движениям. И тот тоже наконец-то чувствует, что может отпустить себя и трахаться в максимально комфортном темпе. Для поддержания поцелуя еле хватает дыхания, и Феликс утыкается носом Хëнджину в шею. Кожа у того мокрая и солёная, а сам Хван теперь уже открыто стонет ему на ушко. Ли совершенно не чувствует усталости, готовый сворачивать горы, лишь бы продолжать эти прекрасные ощущения для них двоих. Целует Хëнджина в шею, выбивая из того всё новые стоны, пока тот не прижимает его к себе со всей силы и между их животами не становится мокро и липко. Удовольствие Джинни покалывает эйфорией на кончиках пальцев, и Феликс срывается вслед за ним, делая несколько особенно глубоких движений и выдыхая ему в шею низкий стон. Хëнджин только через несколько долгих минут понимает, что Феликс, вообще-то, довольно тяжёлый и не слабо так придавил его своей расслабленной тушкой. И что ноги от непривычной позы немного болят, а связки в паху неприятно тянет. Для него было таким удивительным, что он не чувствовал этого в сексе. Ему казалось, что он не победим и обладает невероятной силой, пока Феликс любил его. Поэтому тем ценнее теперь ощущается это чувство перехода между их собственной волшебной сказкой и с трудом возвращающейся реальностью, где становится капельку стыдно за столь страстное и чувственное содеянное. Феликс загнанно сопит Хëнджину в шею и, как только находит в себе силы шевелиться, позволяет тому распрямить затëкшие ноги и начинает медленно и нежно сцеловывать с шеи солëную влажность. Под его губами — бешенный пульс, наполненный жизнью и удовольствием, и всё это последствия их совместной любви. От накатывающего осознания всех этих мелочей, Феликса затапливает восхитительной лавиной счастья. — Ты самый лучший, — шепчет он своему Джинни в мокрую шею и трепетно целует в щëку. И ему не нужно спрашивать, понравилось ли его сказочному принцу или нет. Феликс настолько хорошо чувствовует все его эмоции, что его сознания бьëтся в тихой истерике от открытого и такого доверяющего ему Хëнджина. И он собирается всеми силами это доверие оправдать в их последующем, обязательно счастливом "вместе".