Второе дыхание

Хëнджин снова сидит в кафе и снова мучает несчастную салфетку. Он сам уже заметил за собой эту дурацкую привычку, и теперь то, что он опять это делает, напрягает вдвойне. Он так ничего и не решил. Он по-прежнему подсознательно ждёт встречи с Феликсом, хотя прийти должен Чанбин. Только осознавать это в полной мере и знать этому название очень напряжно. Хëнджин накосячил и облажался. Не вытянул отношения, которые ему и так приподнесли на блюдечке с голубой каëмочкой. Чанбин точно не заслужил такого. И Хван наверняка разобьёт ему сердце, если заговорит о расставании, ведь в их отношениях всё было очень неплохо, и подобного исхода никто не ожидает. Очень не хочется снова кому-то делать больно. И почему-то это достаточный повод, чтобы продолжать делать больно себе. К нему подходит парень-официант и с улыбкой принимает заказ. Не Феликс. Хëнджин уже недолюбливает подошедшего за то, что он не является тем, кого он хотел сейчас увидеть. Это всё, конечно, плохо и неправильно. И срочно требовало принятия каких-то мер. Пожалуй, всё же сначала стоило принять решение насчёт Чанбина, а потом уже размышлять о Феликсе. Да. Может, всё ещё не так плохо? Может, стоит немного потерпеть и сохранить то большое и стабильное, что они когда-то создали с Чанбином? Ведь у них тоже было много приятных моментов вначале. Хëнджин помнил их. А потом они оба погрязли с головой в этой напряжной и сложной учёбе, которая теперь занимает практически всё их свободное время. Они отдаляются из-за обстоятельств. На это никто не может повлиять и ни один из них в этом не виноват. Хëнджин решает постараться. Он обещает себе обсудить с Чанбином все недопонимания, закопав симпатию к Феликсу и заклеев прозрачным скотчем треснутую красивую вазу, визуализирующую в голове его нынешние отношения. Потому что он более чем уверен, что если не вытянет сейчас это, не поработает сам над улучшением собственных отношений, то больше уже никого тревожить своей близостью не стоит. С болью разбить Чанбина, чтобы потом, через некоторое время, также расколоть на части солнечного Феликса — откровенно подлое преступление. — Привет! — это наконец пришёл Чанбин. Он сёл рядом, настойчиво обнимая и утыкаясь носом Хëнджину в шею. — Так соскучился по тебе за это время, просто ужас. Всё в порядке? А то тебя совсем не видно было. — Сессия, — коротко объяснился Хëнджин, немного отгораживаясь от близкого контакта. Проявления чувств на людях он стеснялся на любых этапах их отношений, и к этому Чанбин должен бы был привыкнуть, но тот всё равно частенько об этом забывал. Или просто игнорил. — Да уж, с этой учëбой видеться получается всё реже, — продолжил дальше болтать его парень по привычной для него схеме "ты мне слово, а я тебе в ответ двадцать". — Я теперь прекрасно понимаю всех одиноких врачей. Им просто некогда искать себе вторую половинку. Хорошо, что мы с тобой нашли друг друга раньше. — Угу, — только и отвечает Хëнджин и радуется, что его привычная молчаливость сейчас очень ему на руку. — Сегодня я ненадолго, прости, — внезапно оповещает Чанбин. Хëнджин удивлённо замирает, а тот как ни в чëм не бывало общается с официантом, который принимает у него заказ. — Как так? Я думал, мы сможем немного пообщаться, — озвучивает своё удивление Хван, понимая, что так просто на его вопросительный взгляд внимания не обратят. — Конечно сможем! На ближайшие минут сорок я весь твой, — улыбается Чанбин и ласково кладёт свою ладонь поверх его руки, хотя Хëнджин продолжает сидеть, как мешком по голове шарахнутый. Всего сорок минут. Его дорога сюда и ожидание встречи и то заняло больше времени, чем Чанбин выделил для него. И в данном моменте к этому никак не получается относиться спокойно и без обиды. Чувство собственной малозначимости нещадно грызёт изнутри. Но Чанбин, видимо, заметил эту перемену настроения и быстренько поспешил переключиться на что-то позитивное и многообещающее: — Скоро День Святого Валентина! Мы обязаны устроить нормальное свидание! — он выглядел очень увлечëнным этой идеей, как будто бы тоже сожалеет, что сегодняшняя встреча не продлится долго. — Вкусный ужин, вино и вечер при свечах. Что скажешь? — Я против вина, — тут же зацепился за эту тему Хëнджин и продолжил о том, о чём хотел поговорить ещё в первое утро Нового года. — И было бы здорово, если бы ты тоже обошёлся без него. — Всмысле? — его парень нахмурился. — Не понял. — В прошлый раз ты напился и творил странные и неприятные вещи, и я бы не хотел, чтобы это повторилось снова, — как можно мягче сформулировал Хëнджин. — Мне что-то не нравится этот разговор, — нахмурился Чанбин и снова намеренно перескочил на другую тему. — Расскажи лучше, как съездил к родителям? Отлично, вот и поговорили. Хëнджин поджал губы в огорчении, так как продуктивного диалога опять не получалось. Но про поездку домой всё же начал рассказывать с энтузиазмом: — Хорошо! Я так соскучился по ним и по Кками. Уже подзабыл даже, как весело с ним играть. — Напомни, Кками — это кто? — Ты серьёзно? Это моя собака, я рассказывал тебе про него, — вот тут Хëнджин действительно удивился. — Точно! — Чанбин хлопнул себя ладонью по лбу, будто и правда забыл. Вроде бы ничего такого, так ведь? Он тут же увлëкся собственным рассказом. — А мы все праздники провели у бабушки. Туда съехалась вся родня... Он что-то дальше увлечённо говорил, а Хëнджин сидел и снова грузился, не слушая его. Правда, Чанбина это вполне устраивало. Он привычным образом обращал внимание на свой рассказ словами вроде "представляешь?", "верно ведь?" и "ну не прикол ли?", и Хëнджин также привычно после этих слов поддакивал, пропуская основную, неинтересную ему суть мимо ушей. И как Чанбин мог забыть про Кками? Это же любимая собака Хëнджина, расставание с которой он сложновато переносит вдали от дома. И скучает по своему маленькому четвероногому другу едва ли не больше, чем по родителям, хотя они в его голове неотделимы. Дом, родители, Кками... Нет, он просто не мог о нём не рассказывать. — Ты сказал о нас родителям? Неожиданный вопрос выдернул его из раздумий. Врать Хëнджин не собирался. Точно также, как вдруг почему-то решил не делиться с Чанбином подробностями их общения на каникулах. — Нет, — лишь коротко ответил он. — Опять? Хëнджин, это уже не смешно! — Чанбин взорвался настоящей громкой бурей, от которой стало неуютно в общественном месте. — Это просто невежливо по отношению ко мне и моим чувствам! Признайся уже, что просто не хочешь говорить! Хван молчал. Он не мог сказать, что прям "не хочет", но его что-то всё время останавливало. Он, между прочим, и так сделал большой шаг и о многом поговорил с родителями, но делиться этим с Чанбином после его выпада совсем не хотелось. — Интересно, если бы на моём месте был какой-нибудь Феликс, ты бы наверное давно уже рассказал! — не дождавшись его ответа, обиженно поддел парень. И эти слова выбесили гораздо больше, чем все предыдущие. Возможно от того, что Хëнджин подсознательно понимал, что отчасти они были правдой. На деле же он окончательно закрылся и грубо ответил: — Твоя ревность нихера не помогает нашим отношениям. Оказывается, очень сложно сдержать раздражение, когда в человеке внезапно начинает бесить ну буквально всё. Как будто Хёнджин сам своих косяков не знает и не пытается с ними справиться! А Чанбин только лишний раз его провоцирует вспомнить о том, какой Феликс понимающий и замечательный. Он же честно старается от него отвлечься. Зачем лишний раз напоминать? Так же и просрать это соперничество легко можно. — Ладно, прости, — тут же притих Чанбин и снова прилип к плечу Хëнджина, успокаивающе поглаживая его руку. Только сейчас это вообще не успокаивало. Тогда тот снова попробовал сменить тему, хотя уже даже эти бесконечные перескоки жутко раздражали. О чëм бы они не начинали говорить, всё вело к тотальному недопониманию. — Чего закажем на праздничный ужин? Может, у меня посидим? Хëнджин очень постарался отвлечься. Обсуждение еды, а не общих проблем, пошло гораздо лучше. И он даже немного расслабился, пока звук уведомления на его телефоне не заставил его отвлечься от темы. Чанбин сразу напрягся и спросил: — Кто пишет? Но тут Хëнджин был в себе уверен, и в этом вопросе, казалось бы, прикопаться негде, поэтому он открыто и честно ответил: — Это Хан. Я ему тоже написал, что приехал, а он как всегда у Ли Ноу зависает. Друг прислал ему видео, и Хëнджин его без промедления воспроизводит. — Хэ-хэй, привет! — поздоровался с экрана его улыбчивый Хани, и Хван неосознанно улыбается в ответ. — Я вряд ли скоро появлюсь, но если хочешь, приходи к нам. Мы тут с Лино и Феликсом готовим вафли. Ликс, ну-ка покажи ему. И тут Хëнджина практически полностью отключает от реальности. Он видит на экране Феликса и понимает, что ужасно соскучился. Они не общались всю сессию и каникулы. На блондине большое бежевое худи, домашние спортивные штаны и смешной фартук с единорогами. Светлые волосы собраны в хвостик, но передние прядки всё равно милашно выбрались наружу. Он открывает вафельницу и удивлённо замирает, а потом поджимает губы в своей привычной манере (по которой Хëнджин тоже соскучился) и поворачивает открытый прибор в кадр видеосъёмки. Вокруг всё залито тестом, а по углам наоборот, подгорело. Даже непосвящëнным в кулинарии ясно, что вафли сгорели, и приготовление явно пошло не по плану. — Кхм, эээ... — замялся Хан, переводя кадр опять на своё лицо. На заднем плане громко угорает Ли Ноу. К нему присоединяется более низкий и тёплый смех Феликса. Хан и сам еле сдерживается, чтобы не заржать, но тем не менее продолжает говорить: — Возможно, это не самая удачная партия. Но ты всё равно приходи! Ты же знаешь Феликса, это по-любому будет гастрономический оргазм. Хëнджин сидит и улыбается как дурак, совсем позабыв, где он и с кем, и уже мысленно прокручивает свой маршрут до квартиры братьев Ли. Но видео заканчивается, и реальность нахлобучивает его уж слишком внезапно. Чанбин сидит рядом с очень недовольным лицом, и как только Хëнджин отлипает от экрана, спрашивает: — И ты туда пойдёшь? Хван понимает, что опять наверняка сдал себя с потрохами и снова смотрел на Феликса "не так", но он уже ничего не может с собой поделать. А Чанбин намеренно его подбешивал этой темой всю встречу, и теперь хочется столь же грубо поддеть его в ответ: — Пойду, — уверенно отвечает он и добавляет. — Ты же тоже сейчас уходишь. — Да, точно, — тихо отвечает Чанбин и уходит мыслями куда-то в себя, но Хëнджин этого совсем не замечает, уже собираясь бежать на автобус. — Так что там насчёт Дня Святого Валентина? Увидимся? — он старается переключить Чанбина на тему их следующего свидания, чтобы отвлечь его от собственного волнения и спешки перед встречей с Ëнбоком. — Да, я напишу, — кивает Чанбин, старательно скрывая свои эмоции, чтобы опять не разразиться в порыве ревности. *** И вот Хëнджин здесь, на месте. В квартире Феликса. С купленными по просьбе Хана разнообразными начинками для вафель и неистово колотящимся в груди сердцем. Руки вымыты, а пакет с продуктами давно передан на кухню. С ним мимолëтно здоровается Ли Ноу, а Хëнджин его почти не слышит и отвечает просто на автомате, уже поймав взгляд Феликса и подвиснув на этом моменте. Кровь шумит в ушах, а от резкого перепада температур с улицы в помещение ощутимо пылают щëки. И сердце никак не восстановит стабильный ритм, продолжая долбить где-то в горле. Феликс смотрит на него и улыбается солнечным взглядом. И Хëнджин горит в этом солнце весь, без остатка. Боже, как же он скучал. — Тебе кофе? — вырывает его в реальность Хан. — У нас как раз всё готово, так что ты прям вовремя. — Угу, — только и отвечает Хëнджин. Он как-то оказывается немного не у дел и поэтому просто наблюдает, как парни ставят на стол чашки и размазывают по вафлям шоколадную пасту и строят башенки из взбитых сливок, нарочно перемазав друг другу носы и теперь любовно вытирая их полотенчиком. Это всё делают Хан и Ли Ноу. Ëнбок же отходит от них, повернувшись спиной и снимая фартук. А Хëнджин впивается взглядом в узкую, едва мелькнувшую полоску оголëнной кожи на его талии и утопает во внезапно жарком осознании: у Феликса худи надето на голый торс. Это от чего-то так волнует его мысли, что даже ладони вспотели. — Чего встал столбом? Садись и пробуй, — говорит ему Ли Ноу и с хитрой улыбкой добавляет. — Будешь нашим испытуемым. Тем не менее за стол садятся все сразу, да и пробовать то, что ребята сготовили, Хëнджину совсем не страшно. Как там сказал Хан? Раз сготовил Феликс, значит жди гастрономический оргазм? Хëнджина ещё на видео очень зацепило сочетание слов "Феликс" и "оргазм" в одном предложении. Вафли вкусные. В меру сладкие, мягкие и тающие во рту. Грех не причмокивать при жевании и не рассыпаться снова в словесных восхищениях. Хан так вообще в голос стонет и признается младшему Ли в любви, под как будто бы подозрительным взглядом своего парня. Ли Ноу, видимо, уже привык к его эмоциональности и относится к этому спокойно. Феликс периодически встречается с Хëнджином взглядом, особенно когда тот ну никак не может оторваться от созерцания его выступающих ключиц из-под ворота худи. Но за столом при всех они не разговаривают. — Так, короче, надо собираться, — решительно заявляет Хан и обращается к своему парню. — Я что-то забыл у тебя в комнате. Пойдëм поищем это вместе, — а потом к Хëнджину. — Подожди меня пару минут, скоро вместе в общагу поедем. — Ок, — соглашается тот. Они вместе с Феликсом провожают взглядами Минсонов и потом переглядываются снова. — Типа беспалевные, — улыбается Ëнбок и по-доброму добавляет. — Влюблённые придурки. Хëнджин молча кивает и улыбается в чашку кофе. Он сам такой же, хоть и вынужден это прятать даже от себя. — Как прошли каникулы? — спрашивает Феликс. Они снова наедине. Такие моменты от чего-то становятся очень значимыми для Хëнджина. Рядом с Феликсом, когда нет никого другого, он как-то... расслабляется. После их уютного и полного взаимопонимания разговора в новогоднюю ночь, Хëнджин проникся к Ли большим уважением и доверием. И это пугает. Ровно в той же мере, насколько его сердце трепещет в присутствии Феликса. — Хорошо, а у тебя? — наконец отвечает Хëнджин. Феликс улыбается. Боже, какая же у него светлая улыбка. Прямо жить от неё хочется, позабыв обо всех проблемах. — Ммм, вполне продуктивно, — блондин как всегда поднимает взгляд вверх, обдумывая свой ответ, а потом спрашивает сам. — Разговор с родителями случился? — Да, — выдыхает Хëнджин. Феликсу он хотел рассказать об этом разговоре с самого начала, как только он произошёл. Хотел даже написать в директ в инсте или ещё куда-то, но в какой-то момент почему-то смутился и счëл это неуместным. В итоге не написал. Но сейчас, при личной встрече поделиться очень хотелось. — Я чуть струхнул в последний момент, и решил немного схитрить, воспользовавшись твоими примером, — брови Феликса взметнулись вверх в непонимании, но Хёнджин продолжил. — Я сказал им, что я би. — О, — Ëнбок задумался и потом вздохнул. — Ясно. Ну, это тоже большой шаг. Ты молодец. И как они отреагировали? — Вроде неплохо, — Хëнджин хмурился, пытаясь восстановить волнительный момент до мельчайших подробностей, и сам начал вспоминать, может он упустил что-то ещё тогда. Он продолжал рассказывать, заодно обдумывая всë, будто в этот раз смотрел на ситуацию со стороны. — Они начали активно спрашивать про отношения, особенно мама потом наедине расспрашивала. И я сказал, что уже пробовал с парнями, и что мне понравилось... — он замялся, но почему-то посчитал важным уточнить. — Но про Чанбина не сказал. Феликс плавно кивал головой на каждое его предложение и совершенно точно не терял эмоциональной вовлечëнности в разговоре. Как Хван замолчал, он сказал: — Всему своё время. Не обязательно выкладывать сразу всё. Ты и так уже большое дело сделал, — он снова пересëкся с Хëнджином взглядами и, будто что-то там увидев, мягко улыбнулся и добавил. — Но почему ты всё равно как будто грустный? Или мне кажется? Хëнджин слегка хмыкнул. Нет, ему не кажется. Какой же Феликс внимательный — всё видит. Они вроде и общались не так чтобы много, но Феликс всё равно буквально считывает все его мельчайшие эмоции. Обращает на них внимание и прислушивается к ним. Но не давит. Разве не идеально? — Я когда вернулся сюда, мама прислала смс. — Хёнджин продолжил рассказ, попутно разблокировав телефон и показав собеседнику сообщение. В нëм номер телефона и рекомендация посетить психолога, которого его мама оплатила. Внешне выглядело идеально и с заботой, только вот по факту вышло крайне неприятно. — Я туда пошёл, а врач мне целый час загонял, что я иду против человеческой природы и даже в конце добавил, что Бог меня за это накажет. А я не то что бы верующий. И биологию знаю уже достаточно. Феликс продолжает молчать, пока Хëнджин полностью погрузился в себя и свои эмоции. Он разглядывал свои руки, нервно заламывая пальцы в желании снова ощутить прикосновение ладони Ли. Ему было бы гораздо спокойнее рассказывать, например, держа его за руку. Но Феликс — не его парень, и прикасаться к нему снова — плохая идея. Да и от разговора отвлекаться не стоило, поэтому Хëнджин продолжил, грустно вздохнув: — Это, знаешь, как удар под дых. Я уже вроде бы расслабился и подумал, что меня приняли, а по факту просто вытянули всю необходимую информацию, чтобы грамотно отправить "лечиться". Феликс снова понимающе кивнул, пытаясь рассмотреть все возможные варианты: — А ты не говорил с родителями после этого? Может, они правда хотели помочь, но не знали, что психолог окажется с... чудинкой? — Нет, не говорил. Просто написал, что не буду больше ходить к этому врачу. Мама ему тогда звонила, но Хëнджин не взял трубку, ссылаясь в сообщениях по подготовку к экзаменам. Говорить с ней по телефону он, честно говоря, зассал. И за это было стыдно вдвойне. К открытому неприятию Хëнджин оказался всё же не готов. — Это всегда непросто и возможно не с первого раза. Дай им время. Всё уже и так неплохо, — Феликс снова улыбнулся, стараясь взбодрить его. В его взгляде будто крупными буквами светилось "я тебя поддерживаю". Хëнджин смотрел ему в глаза долго-долго, перечитывая и повторяя про себя прочитанное. Взгляд Феликса обволакивал теплом, заботой и пониманием. А Хван и не сопротивлялся его магии, наслаждаясь этим чувством и утопая в нём. — Давай, Хëнджин, пошли домой, — окликнул его сзади Хан, прерывая волшебство момента, и они спешно засобирались в общагу. Позже он вернулся в общежитие и, закрыв дверь в прошедший утомительный день, завалился на кровать и с головой погрузился в унылые мысли. Прокручивая в памяти моменты с Чанбином и с Феликсом, он очевидно приходил к выводу, что с Феликсом общаться в разы приятнее. Но и Чанбина обижать по-прежнему очень не хочется. Он совсем запутался. Это унылое состояние не скрылось от внимания его соседа по комнате. И хоть обычно Айен совсем не лез к нему, сегодня Хëнджин выглядел совсем подавленным, поэтому он с беспокойством спросил: — Ты чего такой кислый? Айен был во многом на него похож. Они нечасто разговаривали, но как-то сразу встали на волну взаимопонимания. Конечно, Хëнджина одолевали сомнения, стоит ли выкладывать ему свои проблемы, но про свою внезапную и такую противоречивую влюблённость, он, пожалуй, больше никому рассказать не мог. Чувство было сильным и буквально распирало изнутри. Хëнджин боялся его и не знал, как с ним обращаться, и что вообще теперь делать. Но держать в себе эмоции такой силы было очень проблематично, поэтому он решил признаться: — Я влюбился в Феликса. Ну вот, сказал. Непривычно сложенные слова покалывали волнением на языке. Теперь точно никуда от этого не денешься и в себе не закопаешь, раз уж смог вслух озвучить. — Ого! — удивился сосед и даже отложил игровую приставку, полностью повернувшись к Хëнджину, и дальше задумчиво рассуждая. — Ну а что, он прикольный. И вроде би. И ты красавчик. Так почему бы нет? — Я в отношениях, — напомнил Хван. — Но с Чанбином мы в последнее время всё больше отдаляемся. — Оу, да. Напомни, почему вы до сих пор вместе? — Айен с хитринкой прищурился и пояснил, столкнувшись с недоумением во взгляде собеседника. — Вы с ним такие разные. Если честно, меня всегда удивляло, как вы вообще общий язык находите. Как-то находят. По крайней мере, вполне успешно находили в течение целых двух лет. — Бывают иногда моменты непониманий, но... — Хёнджин запнулся. — Но и не хорошо, — сразу поддел его формулировку Айен. — Ведь если бы было хорошо, в Феликса бы ты не влюбился. Хëнджин снова задумался, понимая очевидную правоту слов Айена. Но у него были и другие аргументы: — Я не хочу обижать Чанбина. Он меня сильно любит. Ему будет очень больно. Сосед вздохнул, понимая, что Хвану всё равно надо решать эту проблему самому, но своё мнение на последок всё же озвучил: — Конечно, решать тебе, но я, если что, за Феликса. — Ты точно гетеро? — с улыбкой подшутил Хëнджин, стараясь разбавить эмоциональный напряг. — Ой, иди ты, — беззлобно отмахнулся Айен. Хëнджину стало гораздо менее напряжно после их разговора. И то, что он хоть с кем-то поделился своими противоречивыми чувствами, очень облегчило душу. Слова друга "напомни, почему вы с Чанбином ещё вместе?" и его собственные "всë не настолько плохо, чтобы расставаться" глубоко засели внутри и, кажется, ковырнули там росточки для каких-то важных и правильных размышлений.