Второе дыхание

Феликс уже почти был готов признать, что страдает раздвоением личности. Одна часть его головы — сухая и прагматичная — знала, что вероятнее всего никаких приятных эмоций от этой поездки он не получит. Другая — мечтательная, верящая в детские сказки и к тому же безумно влюблённая — громко пищала от осознания, что он будет встречать Новый год с Хëнджином. А если учесть устойчивое мнение, что с этим праздником действовало правило "как встретишь — так и проведëшь", то планы на предстоящий год у мечтательного Феликса были самые грандиозные. Правда его фантазии всё же регулярно возвращались в разумное русло, и он с сожалением понимал, что скорее всего он просто будет наблюдать, как его возлюбленный счастлив с другим. Как в Новый год, так и весь год после. Но в сказку всё же очень хотелось верить. Как и следовало ожидать, на эмоциональных качелях недосложившегося любовного треугольника его начало качать с самого приезда на место отдыха. Они ехали на двух машинах: Хëнджин с Чанбином — на одной, а братья Ли с Джисоном — на другой. И по возвращении из машины с пакетом продуктов Феликс невольно стал свидетелем крайне неприятного разговора. Услышав упоминание своего имени на подходе к кухне, парень притормозил и прислушался, не торопясь выдавать своё присутствие. — Я же тебя просил не брать Феликса, — резко сказал Чанбин Минхо. Кроме них двоих на кухне никого не было. Феликс не видел их лиц и боялся выглянуть, чтобы не спалиться, хотя затянувшееся молчание брата вызывало раздражение. Что он, мягкая игрушка или вещь какая-то, чтобы его брать/не брать? С какого хера Чанбин посчитал, что может решать, куда Феликсу ехать? Самооценку также горько подхлëстывала обида, напоминая их разговор с братом перед поездкой: а вдруг Минхо поэтому уговаривал его остаться? Вдруг он тут действительно лишний, и люди, которых он считал близкими друзьями, на самом деле совсем не хотели видеть его в ближайшие дни? — Он не домашняя зверушка, чтобы за него решать, — голос Минхо сквозит раздражением, и Феликс расслабленно выдыхает. Боже, он так много стал загоняться в последнее время, что даже в родного брата верить перестал — вот дурак. — Какого хрена он припëрся? Чего ему тут ловить? — Чанбин перешёл на свистящий шёпот, никак не желая успокоиться. — Может, чтобы провести праздник с родным братом? Ты не думал об этом варианте? И Хан с ним отлично общается, — Минхо отвечал громко и уверенно, интонацией явно показывая, кто тут старший. — Ты сам уедешь отсюда первый, если не перестанешь к нему цепляться. — Ëнбоки, — неслышно подошедший сзади Хëнджин тихо окликнул Феликса, и тот аж вздрогнул от неожиданности. — Ты чего тут? Он попытался из-за плеча блондина выглянуть на кухню, для этого зачем-то слишком приблизился и положил свои ладони ему на талию, вставая на носочки для лучшего обзора. — Твой парень возмущается, что я приехал, — обиженная часть Феликса остро нуждалась в опровержении его ненужности, тогда как разумная подсказывала поскорее вывернуться из лёгких объятий и отступить подальше. Не хватало ещё, чтобы выходящий из кухни Чанбин внезапно наткнулся на них в таком компроментирующем виде. — Не обращай на него внимания, — Хëнджин говорил очень тихо, чтобы их не услышали, но на пару шагов всё же отошёл, видимо тоже осознав неуместность своего приближения. И, перед тем как выйти из тени коридора в проход кухни, напоследок с улыбкой сказал. — Не знаю, важно ли тебе, но я очень рад, что ты с нами. Феликс лишь вздохнул ему вслед. Вот он будто издевается. Как будто ничего не видит и не знает, что его мнение — самое важное для Феликса.  Ещё эти его участившиеся приколы с именем, которые даже обдумывать не хочется. Ли перестал узнавать себя и давно забил на логичность своих реакций на поступки Хëнджина. Ведь прежде всегда отталкивающее и нелюбимое его второе имя, теперь приобрело для своего обладателя совсем иной оттенок и приятную, трепещущую в груди ассоциацию. Из уст Хëнджина оно звучит так сладко и ласково, что Феликс уже не реагирует на него негативно. Наоборот, теперь даже когда Минхо его так называет с издëвкой, он совсем не злится, а лишь снова вспоминает Хвана и его нежное "Ëнбоки". И ещё это его "Не обращай внимания". Серьёзно? Как на Чанбина не обращать внимания, если он — единственная скала, о которую день ото дня разбивается Феликсово личное счастье? Если бы можно было не обращать на него внимания, Ли буквально висел бы на Хëнджине, не отлипая ни на секунду. Разумеется, если бы тот сам был не против. В таком задумчивом состоянии, так и застывшем в проходе с пакетами в руках, его обнаружил Джисон и бодрым посылом вернул в реальность, заставляя дойти-таки до кухни. *** В этот день уже никто не хотел устраивать посиделки с барбекю на улице. Парни продумали этот момент заранее, поэтому на первый вечер своего прибывания в загородном домике купили много готовой еды. Джисон и Чанбин громко спорили о распределении количества алкоголя по дням, а Минхо тихо над ними посмеивался и предлагал делать ставки, кто первый полезет в драку от такого жаркого обсуждения. Феликс же снова наблюдал за Хëнджином, который в их споре совсем не участвовал и своего мнения не высказывал. Неужто он и в Новый год не будет пить? Хм, очередная загадка, выделенная воображаемым цветным маркером. К позднему вечеру первого дня все, обожравшись и устав от дороги, просто расползлись по большому дивану перед телеком, проигрывающим какой-то глупый, но очень смешной ужастик. — Фу! Сразу видно, что кровь ненастоящая! — авторитетно прокомментировал Джисон. Вообще, просмотр фильмов ужасов с группой медиков — такое себе развлечение. Феликс любил ужастики. Ему нравилась щекочущая нервы атмосфера и стук сердца в горле, когда по сюжету понятно, что вот-вот произойдёт что-то страшное. А эти... отбитые люди ржали над каждым казалось бы страшным моментом. И Феликс ржал вместе с ними, забив на пугающую атмосферу и записывая на подкорку мозга мягкий смех Хëнджина. Уже ночью все разбрелись по комнатам. Дом был просторным и специально подбирался, чтобы места хватило всем. На первом этаже большая гостиная, кухня и небольшая комнатка, которую с удовольствием занял Феликс. На втором этаже — две просторные комнаты, в которых расположились парочки. Феликс даже не ходил наверх и не знал, в какой комнате будет Хëнджин. Он специально взял с собой наушники — привычный атрибут, чтобы не слышать ничего лишнего и не трепать себе итак измученные нервы. Лестница наверх уходила из кухни, и там же рядышком был санузел первого этажа, плюс свои туалет и душ на втором. По мнению Феликса — планировка идеальная, чтобы его никто в комнате не беспокоил, хотя он и не планировал намеренно прятаться. Ну так, мало ли, чем и от чего его накроет. *** Расползтись заполночь и проснуться после обеда — что ещё нужно студенту для ощущения счастья? Возможно, просыпаться в объятиях любимого, нежиться в тепле и поцелуях, а не кутаться от холодного сквозняка в одиночестве. Феликс выполз из своей комнаты в тёплом худи, от чего сразу словил удивлённый взгляд Хëнджина, которого нашёл на кухне, одетого в свободную футболку и боксеры. Мгновенно проснувшись и обшарив взглядом голые подкаченные ноги, Ли захотелось извиниться за неуместность своего взгляда и отвернуться. Нет, отворачиваться на самом деле совсем не хотелось. — Ты чего как воробей замёрзший? — спросил Хëнджин, который как будто бы не заметил его изучающий взгляд. — Прохладно чëт, — ещё больше закутался Феликс и спрятал ладони под манжеты рукавов. Хëнджин снова подошëл слишком близко — хорошо, что на кухне больше никого нет — и несколько раз провëл ладонями по его рукам от плеча до локтя и обратно, пытаясь согреть. Феликс уже не в первый раз замечает эту его странную, по его мнению неуместную для друзей тягу к прикосновениям, и также вспомнил, что с Джисоном Хëнджин так почему-то не делает. Хотя это возможно потому, что Джисона всё время обнимает Минхо. — У меня в комнате есть тёплый плед, я принесу его тебе, чтобы ты не мëрз, — заботливо говорит Хëнджин. И действительно, приносит. Заглядывает в комнату Феликса получасом позже и вручает мягчайший флисовый плед тëмно-синего цвета с большими яркими звёздами. — А у тебя тут уютно, — говорит Хëнджин, оглядевшись. — Я бы сам себе тоже такую комнату выбрал. Феликс хмыкает. Интересно, будет слишком палевно предложить ему переехать? Хотя бы в шутку. Кровать у него в комнате двуспальная, так что... Так, Феликс, закопай уже, пожалуйства, эту сказочную поебень в своей дурной бошке куда-нибудь поглубже, чтобы когда-нибудь не ляпнуть случайно вслух! В проходе его комнаты внезапно появляется Джисон, нарушая их волшебное уединение, и зовёт парней собирать ëлку. В гостиной уже Минхо разложил веточки искусственного хвойного дерева по размерам и поставил основу. — Надо как-то закрепить, чтоб не наебнулась, — советует ему подошедший Джисон. — Ты вокруг неё хороводы водить собрался? — хмыкает Минхо с издëвкой, потому что ёлка стоит в углу и по конструкции обязана быть довольно устойчивой. — Конечно! — с энтузиазмом отвечает тот. — Я и на верхушку полезть могу — только дай! — Тогда у неё нет шансов устоять перед тобой, — смеётся Феликс и включается в коллективную работу. Они вчетвером быстро собирают дерево, весело матерясь и иногда шутливо лупя друг друга колючими веточками. А когда ëлка уже почти готова, и Джисон, стоя на стуле и любовно придерживаемый Минхо за задницу, пригораживает последние детали почти у самого потолка, со второго этажа спускается сонный Чанбин. Похоже, он — самая поздняя пташка из них всех, или просто был чем-то слишком долго занят ночью и поэтому отсыпался. Феликсу хотелось верить в первое. Тогда это был бы ещё один незначительный минус в его совместимости с Хëнджином, и плюс Феликсу, который встал в то же время. Да, он влюблённый дебил, который собирает и чуть ли не записывает в книжечку все эти незначительные детали. И да, он прекрасно осознаёт, что это сродни помешательству и паранойи, но ничего не может с собой поделать. С присутствием Чанбина градус веселья почему-то снижается. Джисон быстро сваливает на улицу, чтобы развести огонь в барбекю для приготовления обеда, а Минхо вдруг спохватывается, что ещё не подготовил мясо, и тоже уходит из гостиной на кухню. Феликсу очень неуютно оставаться одному в компании неприятной влюблённой парочки, и он тоже сбегает к брату, бросая украшение собранной ёлки на совесть оставшихся. На кухне он увлекается приготовлением брауни, чтобы в очередной раз увидеть, как Хëнджин улыбается, уминая приготовленную его руками выпечку. Ну и чтобы других угостить, конечно, тоже. Вот только Минхо быстро разделывается с мясом и уходит на улицу, чтобы его пожарить. Феликс остаётся один и невольно прислушивается к разговорам в гостиной через открытые двери. — Ты когда уезжаешь домой? — спрашивает Хëнджина Чанбин. — После экзаменов только. Там подготовки куча, — со вздохом отвечает тот. — Когда уже скажешь о нас родителям? — по интонации очевидно, что этот вопрос очень беспокоит Чанбина и, видимо, поднимается не впервые. — Возможно скажу, — неуверенный ответ. Феликс не видит лица, но ему кажется, что Хëнджину неприятна эта тема. — Ты говоришь так каждый раз, — Чанбин заметно раздражается. — Это не так просто сказать, как кажется, — оправдывается Хëнджин. — Всё просто. Словами через рот. "Мама и папа, я гей и у меня есть парень. Его зовут Чанбин, и мы вместе уже два года", — уверенно оттараторивает его собеседник, стараясь подать правильный пример. — Хорошо, я попробую, — голос Хвана всё ещё звучит очень неуверенно. — Давай, не ссы, — пытается подбодрить его Чанбин. — Все мы через это прошли. Как видишь, никто не умер. Феликс поджимает губы. Поддержка на уровне, что тут скажешь. Хëнджина, слыша его неуверенный голос, хочется обнять и успокоить, даже не видя его лица и вообще находясь в другой комнате. Хотя, возможно, он снова чего-то не знает, и Хëнджину нужны такие резкие толчки, чтобы на что-то решиться в жизни, но почему-то Феликсу упорно кажется, что всё же комфортнее дать человеку самому принимать подобные решения. *** Все вместе они собираются вскоре на большой веранде со столом и уютными скамеечками, на которые из дома приносят мягкие подушки. Обед получается довольно поздним и плавно перетекает в ужин. Минхо превосходно приготовил мясо, а Феликс угощает всех своим брауни. И Хëнджин снова щедр на комплименты его кулинарному таланту, даже не смотря на присутствие Чанбина в компании. Феликс чувствует. Чувствует это тепло, исходящее от Хëнджина в его сторону. Оно в его ласковых взглядах и осторожных, но явно нужных прикосновениях. Это заставляет Ли сходить с ума. Почему же тогда Хëнджин не с ним? Или, может, у Феликса просто слишком хорошее воображение и большая сила убеждения, а в этих касаниях и взглядах на самом деле ничего такого нет? И Чанбин своими дурацкими словами раздражает только его, а Хëнджину по-прежнему очень нравится? Было бы здорово как-то взглянуть на ситуацию объективно, но затуманенная влюблённостью голова никак не даёт такой возможности. Приходится мириться с тем, что есть, и мучиться в грызущих сомнениях. *** Из плана по выпитому выполнена примерно треть, а до Нового года ещё несколько часов. Солнце красиво и медленно прячется за горизонт, а они ещё долго сидят на веранде, провожая последний закат этого года. Минхо приносит из дома гитару и включает приятные глазу небольшие светильники. Долго настраивает инструмент, а потом отдаёт Феликсу. Ëнбок поëт что-то спокойное и мечтательное, к чему сейчас так рвётся его сердце, ненавязчиво выхватывая взглядом профиль Хëнджина на фоне заката. А тот смотрит вникуда и глубоко в себя, поджав колени к груди и оперевшись на них подбородком. Потом гитару перехватывает Джисон и поёт что-то более сильное и пронзительное, пробирающее до мурашек и отдающееся эхом в окружающих их деревьях. По мнению Феликса, атмосферу этого вечера всё же вполне можно назвать волшебной. С наступлением абсолютной темноты становится слишком холодно. Затушив тлеющий мангал и погасив фонарики, отдыхающие перемещаются в гостиную. Чанбин и Джисон уже стали заметно шумнее от алкоголя, тогда как Минхо и Феликс свою норму знают и её придерживаются. Хëнджин что-то пьёт, но по-прежнему меньше всех — Ли следит за ним и ловит все детали, которые с ним связаны. Когда все уже расселись на диване, Хëнджин с Чанбином внезапно удаляются на кухню и исчезают там. Феликс считает грëбанные минуты и грызëт губы, загоняясь и представляя, чем они там могут заниматься. За громким телеком не слышно ни звука, как бы он ни старался прислушаться. Потом в проходе появляется Хëнджин, но Чанбин останавливает его громким окликом и, схватив чуть ниже плеча утаскивает обратно. Это выглядит грубо. Феликс дёргается в их сторону, даже не отдавая себе отчёта, что он делает, но тут же Минхо хватает его за плечо, обращая на себя его внимание. — Не лезь, — предупредительно шипит старший. И держит его так, пока Хëнджин с Чанбином не появляются снова с абсолютно нечитаемыми лицами, и не давая никому хоть капельки объяснения, что там у них произошло. Но Феликсу об этом и знать не нужно. Должно бы быть. Но нет. Но, похоже, сильно загоняется этим вечером только он. Джисон поёт песни в караоке. Поëт хорошо, но вокал хромает из-за количества выпитого. Минхо любуется им и в полглаза мониторит, сколько пьёт Феликс. А Феликс мониторит, сколько не пьёт Хëнджин. Зато Чанбину, кажется, на всех насрать, и он уже в говно. Он залез к Хëнджину на колени и теперь снова трогает его губы и щëки. Феликс перестаёт на них смотреть от приступа отвращения, злости и жгучей ревности, подступающей тошнотой к горлу. — Ты ведëшь себя, как девчонка, — не проходит и минуты, как до слуха Ли доносятся слова Чанбина. — Бухать не буду, целоваться не хочу. Ппффррр, какая вредная бука! Боже, дай сил, чтобы не врезать ему, пожалуйста. Минхо с Джисоном идут танцевать и дуэтом петь в караоке. Хоть у них всё прекрасно. Феликс пристально смотрит на них и старается отвлечься. Минсоны (это название действительно им очень подходит) обнимаются и поют в один микрофон. Их профили красиво смотрятся на фоне большого светлого экрана. Феликс хотел бы спеть с Хëнджином. Их голоса прекрасно сочетались бы в их общей сказочной вселенной. Ли готов ею поделиться с ним. Чëрт возьми, зачем он вообще поехал... Хëнджин внезапно тащит Чанбина танцевать. Тот шатается и всячески за него цепляется, но идёт. Феликс тоже встаёт с дивана, чтобы взгляд не прилипал к ненавистной парочке. Отходит совсем в другую сторону, подпевает брату и его парню, а потом только Джисону, потому что Минхо уходит обратно на диван. Закончив песню и весёлые шаманские танцы под неё, Феликс и Джисон приземляются по обе стороны от старшего и троллят его за возраст. Пусть он всего на пару лет старше — пусть и терпит, что раньше всех сел. На какое-то время отвлечься от напряжённых мыслей всё же удаётся, но не надолго. Хëнджин всё-таки пьёт немножко, запыхавшись после нескольких танцев. Он разваливается на диване и притягивает Чанбина к себе на колени. Тот пошатывается от столь резких движений и падает, утыкаясь носом ему в шею и считая, что это достаточный повод для мокрого поцелуя. Феликс чуточку рад, что сидит от них дальше всех и за Минхо и Джисоном практически их не видит. Но настроение снова стремительно тухнет и вновь очень хочется провалиться под землю. Или втоптать туда Чанбина. Об этом его и предупреждал брат. Да, но... Блять! Феликс не ожидал, что его будет буквально трясти от бешенства. Он мечтает выйти на веранду и забыть всё, что происходит в доме за его спиной, и снова почувствовать ту удивительную атмосферу спокойного вечера, когда он пел для Хëнджина и смотрел на закат. — Хëнни, твои губки — как два пельмешка. Так и съел бы, — сюсюкает Чанбин. Блять, ну серьёзно?! Его слова вырывают из любых, даже самых приятных мыслей и мокают в холодную лужу реальности. Неужели Хëнджину всё это действительно нравится? Если да, то всё же им не по пути. Это явный минус к их совместимости. Феликс на многое ради него готов, но так разговаривать при всех — да ну нахер. Хотя, возможно, его просто сжирает зависть, что он так поговорить с ним не может. — Чанбин, хватит, — тихо говорит Хëнджин, на что Феликс готов громко орнуть "Да!", но молчит. Зато Чанбин не молчит. Пискляво передразнивает слова своего парня и добавляет как будто бы тихо ему на ухо, но почему-то его слышат все: — Трахнешь меня сегодня по-жëстче, м, зай? Это моё Новогоднее желание. — Чанбин, мне кажется, об этом лучше говорить наедине, — говорит Минхо, явно опасаясь за душевное состояние Феликса. Хотя в любой ситуации даже в близкой компании друзей, разве уместно говорить о таком при всех? — Тем более что Новый год ещё не наступил, — подхватывает Джисон. Он тоже на стороне Феликса и Минхо, хотя обычно любит громко поспорить или что-то обсудить с Чанбином. Но последнего уже откровенно несëт: — Да похуй. Он заебал корчить из себя недотрогу и вот этого вот скучного "у меня всё под контролем", — Чанбин говорит так, как будто Хëнджина тут нет, а потом наклоняется и шепчет ему в ухо. — Детка, тебе давно пора расслабиться и дать другим наконец расслабиться рядом с тобой. Будто бы это не он громко оскорблял его секундой раньше. Феликс кусает губы и сжимает кулаки, повторяя про себя, что он не имеет права их растащить по углам и надавать пиздюлей Чанбину. Но на другом конце дивана внезапно происходит какая-то безмолвная возьня, в результате которой Хëнджин скидывает своего парня с колен, а затем молча и стремительно уходит из гостиной на веранду, провожаемый озадаченными и растерянными взглядами. — Ай-яй, Чанбин, — укоризненно качает головой Джисон, таким образом видимо заступаясь за друга. — На правду не обижаются, — фырчит Чанбин, как будто он ни чуточки не расстроенный и по-прежнему уверенный, что не сказал ничего плохого. Он разваливается на месте Хëнджина, переключая телек с караоке на какое-то новогоднее шоу. Феликс отсчитывает несколько тягучих секунд и тихонько сбегает в свою комнату под внимательным взглядом Минхо и полным отсутствием интереса к его скромной персоне у всех остальных. Его нервы тоже уже на пределе, продолжать сидеть на жопе ровно просто невозможно, но сейчас первым делом он и не думал заботиться о себе. Ли берёт тот самый плед, который Хëнджин принëс ему утром, и также тихо проходит по краешку гостиной на веранду, оставаясь никем не замеченным. Хван выпульнулся на улицу в футболке и домашних штанах и теперь грустно стоит, обняв сам себя за голые предплечья, но всё равно упрямо не желая войти обратно в дом. Он оборачивается на тихий звук открываемой двери. — Возвращаю, — Феликс протягивает ему плед. Хëнджин хмыкает и с удовольствием заворачивается в него, выдыхая видимую струйку пара изо рта, и отчего-то немного улыбается, смотря на тёмное небо. — Извини, что я — не Чанбин, — пожимает плечами Феликс, потому что наверное именно его Хëнджин больше хотел бы здесь видеть. Но тот в ответ одаривает его удивлённым взглядом, поэтому Ли поясняет. — Это ему следовало бы прийти к тебе и извиниться. — Он не пришёл бы, — спокойно говорит тот. — Никогда не приходит. Феликс оглядывается на гостиную, которая прекрасно видна целиком через большие окна. Там никто на них не обращает внимания, но тем не менее, они слишком на виду, чтобы продолжать это чудесное уединение. — Прости, я должен идти, — грустно говорит Ли. — Да, хорошо, — кивает Хëнджин и напоследок добавляет. — Спасибо за плед. Внутри дома весело и ненапряжно. Феликс начинает понимать убеждения Хвана насчёт алкоголя, потому что его удивляет, как можно сильно обидеть человека и моментально об этом забыть. Либо просто человек этот важен лишь ему одному и тогда стоило остаться на веранде лишь в его обществе. Минхо и Джисон танцуют вместе, а Чанбин, похоже, вырубился и спит, заняв своей тушкой весь диван. Феликс всё ещё в крайне разрозненном состоянии и не знает, куда себя пристроить, но тут брат зовёт его к себе. — Всё в порядке? — спрашивает он. — Да, нормально, — отвечает младший Ли, не желая напрягать старшего. — Фееееликс! Давай с нами! — Джисон тянется к нему с обнимашками и втягивает в танец, от чего Феликс удивлённо таращится на Минхо. Но тот спокоен и продолжает плавно двигаться в такт музыке. Они странно танцуют втроём. Движения чуть успокаивают и переключают мысли на что-то более расслабленное и тягучее, пока Минхо не спрашивает: — Твой соперник в ноукате, — он кивает на бессознательное тело Чанбина на диване. — Что будешь делать? — Ничего, — твёрдо отвечает Феликс. Не смотря на все сомнения относительно совместимости Хëнджина и Чанбина, он по-прежнему уверен, что в их отношения лезть нельзя, пока они сами не разберутся. — Хороший мальчик, — шепчет старший ему на ухо и поддерживающе хлопает по плечу. Джисон крайне недоволен их шепоточками, поэтому громко возмущается. Минхо сразу обнимает его, целует в уголок губ и зовёт идти спать. Тот улыбается и пытается поймать его губы своими, но старший Ли отстраняется и за руку уводит его из гостиной, обернувшись у самых дверей и показав Феликсу жест "я слежу за тобой". Тот хмыкает ему вслед. Наверное, Минхо вечно будет возиться с ним, как с маленьким, несмотря на то, что они уже взрослые. Как раз в этот же момент в гостиную возвращается Хëнджин, но только проводит ушедших взглядом, спрашивая: — Всё? По домам? — Тип того, — хмыкает Феликс, хотя по сути они живут в одном доме и никуда не расходятся. Но то, что совместные посиделки, очевидно, закончены, отрицать было бы глупо. Хëнджин осторожно присел перед диваном и потормошил Чанбина. Тот никак на это не среагировал, поэтому Хван обращается к Феликсу: — Я не хочу спать. Может, посидим ещё? — Давай, — губы Ëнбока невольно трогает лёгкая улыбка от такого приятного предложения. Хëнджин усаживается на диван в ногах Чанбина, а Феликс удобно располагается на кресле. Они тихо включили телевизор и остановили свой выбор на каком-то стэнд апе, который хорошо зашёл под лёгким градусом алкоголя в крови. Им было хорошо и спокойно в обществе друг друга, пока громкий и внезапный храп Чанбина не заставил Хëнджина заметно вздрогнуть. Просмотр телевизора стал совершенно невозможен в таких условиях, потому что речь выступающих людей на экране перестала быть слышна. Хëнджин задумчиво обшаривал комнату  взглядом, явно придумывая, чем бы ещё заняться, лишь бы не расходиться. Феликс также задумчиво жевал свои губы. Он всё же не смог отучиться от этой неприятной привычки в моменты волнения. Мысли в его голове метались шальные. Если бы не Чанбин, который громким храпом не давал забыть о своём существовании, Феликс бы точно поцеловал Хëнджина. Вот просто подошёл и поцеловал — ему не нужно для этого набираться решимости. Гораздо труднее сидеть и ничего не делать, видя, что тот тоже тянется к нему. Это на самом деле настоящее издевательство. И зачем ему судьба такое подкинула? — Может, выпьем? — несмело предлагает Хëнджин. — Можно, — тут же соглашается Феликс. Хëнджин и "выпьем"? Он не ослышался? Это же, кажется, совершенно новый уровень доверия. И, кажется, даже Чанбин до него не дошёл. Феликс внутренне ликовал и мгновенно начал жутко волноваться, потому что понимал, что сейчас как никогда важно это доверие оправдать. Ведь это гораздо серьёзнее поцелуев и всего остального. — Только совсем немного, — уточнил Хëнджин, видать и сам засомневавшись в своей идее, а потом, покосившись на храпящего Чанбина, добавил. — И не здесь. — Можем пойти ко мне в комнату, — сказал Феликс раньше, чем достаточно обдумал своё предложение. Но Хëнджин тут же согласился, и отказываться было уже поздно. Они взяли одну бутылку слабоалкогольного коктейля из соджу и фруктового сока и пошли двоём в комнату Ëнбока, оставив спящего парня Хвана в гостиной. Кажется, именно это "ничего" Феликс и не должен был делать...