кельтские стрелы

      — Не наёмники, а посмешище, — процедил надменный голос за её спиной. — Отвалил почти полторы тысячи крон ради того, чтобы войском руководила пятнадцатилетняя девка.       — Во-первых, двадцатилетняя, — сухим, едва слышным голосом ответила Териника, не оборачиваясь.       Разве она виновата в том, что не такая сильная как Удред, или другие армейцы? В их народе всех женщин также обучали боевым искусствам, они учились стрелять из лука и биться на мечах ещё не закончив играть в кукол. Но в этой заморской стране всё явно было не так. От обиды ей казалось, что горло и грудь сжали железные обручи. Сердце неприятно ёкнуло, а в глазах подозрительно защипало. Усилием воли Адрайр по привычке заморозила внезапно нахлынувшие эмоции. Не хватало ещё разреветься.       — Что, простите? — переспросил шериф с издёвкой, сделав вид, что не расслышал. Ярость начала вздыматься в её сердце и она медленно обернулась. Глаза девушки полыхали чёрным огнём. Лишь они выдавали гнев.       — Во-первых, мне не пятнадцать, — повторила Териника громче, с холодным невыразимым лицом. — Во-вторых, я состою в армии уже почти десять лет и, поверьте, ничем не хуже остальных. А в-третьих, если Вас не устраивает помощь наёмников, — она сделала особый нажим на последнем слове, — а тем более девушек, то сами выгребайте золото из своего леса, раз Вы такой разборчивый.       Издевательская, сатанинская улыбка шерифа медленно сползала с его лица, сменяясь на гримасу чистой ненависти. Резким движением он подошёл, точнее, рванул к ней, чуть опустив свое лицо, дабы быть на одном уровне с её, приближаясь так близко, что носы едва на соприкоснулись. Стоя так близко, Джордж чувствовал исходивший от неё едва уловимый аромат дикой мяты и горькой полыни. Странная смесь.       — Послушай меня сюда, девочка, — прошипел он, разом отбрасывая всю свою притворную вежливость и учтивость. — Твои «почти десять лет» и рядом не стояли с тем, что я видел и делал. Скажи-ка, за эти твои десять лет ты хоть раз по настоящему воевала? — Эти слова больно кольнули её, попав по больной точке. Будто наступил на мозоль. Тера решила интерпретировать вопрос как риторический, поэтому просто продолжила молча стоять, прожигая в шерифе дыру уничижительным взглядом. — Сражение это тебе не по соломенным чучелам стрелять. Там всё по-настоящему. И ты тоже живёшь в настоящем мире, а не сопливой сказке, где всё всегда заканчивается счастливой свадьбой. Я нанимал к себе в армию сильных опытных парней, а не смазливых девиц, у которых ещё молоко на губах не обсохло. И мне глубоко наплевать, как тебя обучали твои вожди, или кто вас там учит как не поцарапать пальчики, когда берёшь в руки меч, факт остаётся фактом — ты всего лишь женщина.       Териника молча выслушала все едкие выпады, ничего не сказав в ответ. Молча постояв так ещё пару секунд, шериф, наконец, отстранился от неё и сделал шаг назад, не поворачиваясь спиной.       — Твои друзья уже давно ушли, так что я покажу тебе где казарма, гостевые спальни, трапезная и другие комнаты, — через пару тяжёлых молчаливых мгновений сказал шериф, всё ещё обращаясь на «ты». Прозвучала эта фраза как предложение, но Териника сразу поняла — никаких возражений он не примет.       — Как тебе будет угодно, — сдержанно кивнула она, тоже переходя на менее официальное обращение. И вот пусть только попробует начать возмущаться, пронеслось в голове девушки. Ноттингем лишь ухмыльнулся, довольный её сговорчивостью.       Оба вышли в коридор, идя по тёмным проходам. На улице окончательно стемнело, освещением служили лишь факела. Шериф шёл неторопливо, будто бы был на прогулке. Надменная ухмылка, всё не сошедшая с его лица, очень раздражала Теринику и ценой невероятных усилий она сдерживала себя, чтобы не расцарапать его заносчивую рожу.       — Так как, говоришь, твое имя? — прервал тишину шериф. Его голос рикошетил от стен, отдаваясь в коридорах, заставляя ощущать лёгкий дискомфорт.       — Териника Адрайр, — безэмоционально ответила та.        — Териника… — эхом повторил Ноттингем, словно пробуя имя на вкус. — И вы из Ирландии, если я правильно понял?       — Очень проницательно, — сказала девушка, добавляя в свой голос едва уловимую нотку сарказма.       — Миледи с изумрудного острова, — ухмыльнулся шериф. Адрайр прикусила язык, дабы случайно не выпалить пару не самых лицеприятных выражений. Вместо этого Териника лишь молча продолжила идти, по въевшейся в подкорку привычке подавляя гнев. Джордж уловил раздражённое мерцание в её зелёных глазах и саму малость ухмыльнулся шире, явно удовлетворённый её молчаливой реакцией.       Оба спустились по каменной лестнице вниз, к солдатским казармам. Невдалеке от них раздался душераздирающий вопль несчастного узника, от которого её кровь застыла в жилах. Заметив чуть побледневшее лицо девушки, Джордж пояснил:       — Это всего лишь заключённый, не пугайся так. Я уже давно привык.       Последняя фраза ввела её в ступор.       «Привык? Как вообще можно к подобному привыкнуть? Как вообще можно жить с мыслью о том, что двумя этажами ниже под тобой седмицы подряд кого-то пытают?!»       — А, — только и выдавила из себя ошарашенная Тера. Внезапная мысль, залетевшая в голову, заставила желудок скрутиться узлом.       «Получается, что следующие дни мы будем жить по соседству с пыточной. Вот же сучьи потроха…» — ругнулась она про себя, идя дальше. Этот коридор выглядел куда более мрачным, чем предыдущий: никаких картин, портретов, украшений — просто холодные голые стены, насылавшие зловещие мысли о неминуемости смерти. Казалось, что там было даже холоднее, чем сверху. А может всё дело просто в том, что под землёй температура ниже?       Шериф кивнул в сторону массивной двери, указывая на одну из комнат.       — Это стражеские казармы. Мы специально освободили места для ваших войск.       — А где будут твои рыцари? — поинтересовалась она.       — Тебе какое дело? — хмыкнул шериф, идя дальше.       — Просто интересно, — соврала та, следуя за ним. На деле, ей было интересно узнать этого человека получше. Как говорил её отец: «Если хочешь узнать человека получше, то посмотри на то, как он обращается со своими подчинёнными». И следуя этой философии, шериф пока выглядел… скажем так, не слишком многообещающе. — Да и кто ещё позаботится о твоих несчастных солдатах, если не я. — Ноттингем коротко усмехнулся, явно позабавленный её ответом.       — Лучше переживай за себя, Териника, —с лёгкой насмешкой ответил он, специально растянув имя девушки. — С моей стражей всё лучше некуда, пока никто не жаловался.       На языке Адрайр вновь вертелась пара не самых лестных ответов, но она решила не озвучивать их, лишь пожав плечами. Она давно привыкла замораживать свои эмоции, подавлять гнев внутри себя. Замораживать его. Наконец, пройдя ещё вперед, они пришли к трём дверям, ведущим в гостевые покои.       — Располагайся. Если что-то случится или понадобится, то зовите меня, — великодушно предложил шериф таким тоном, что было очевидно: никому из них он помогать не собирался.       — Неприменно, — сухо бросила та, подходя к входу. Джордж поднёс её руку к своим устам, едва ощутимо прикоснулся губами к кончикам пальцев, чуть уколóв их отросшей щетиной, легко развернулся и непринуждённо направился обратно к лестницам, излучая все своим видом небывалую самодовольность и уверенность в себе. Проводив его взглядом, Тери снова вернулась к двери и с тихим скрипом открыла её, потянув кольцо на себя. Девушка вошла внутрь, оценивающе осмотрев комнату.       В целом, ничего особенного внутри не было — это, конечно, были не роскошные покои правителя Ноттингема. У него и так все коридоры изобильно украшенны канделябрами, факелами, чучелами голов зверей, картинами и шерифскими портретами — ну разумеется, грех самому себе лишний раз не напоминать о собственной красоте. Но и от маленьких каморок слуг это место тоже очень отличалось. В этой комнате не чувствовалось никакого богатства — лишь спокойная блёклая простота.       Какая и положена простым воителям.       Как и сама Териника в каком-то роде.       Девушка, привыкшая всё держать в себе. Разучившаяся выражать свои искренние эмоции, открываться новым людям. Тихая и сдержанная, в круг доверия которой входят лишь пара человек. Лишь для них под толчами ледяных айсбергов припасено множество тёмных родников. Чего явно не скажешь о шерифе: у него безумный огонь бьёт прямо из глаз, невольно заражая своей внутренней энергией. Буйный и своенравный, привыкший делать и получать то, чего он хочет. Но под маской грубости чувствовалось что-то куда большее. Будто его душа — это глубокий каньон, так манящий своей глубиной. Но стоит оступиться, сделать неверный шаг — и полетишь в бездну, без шанса выбраться наверх, разобьёшься о заточенные камни ненависти ко всему живому насмерть. Злой человек. Нет, не так. Загадочный злой человек.       В памяти всколыхнулись недавние события, как он поцеловал её руку на прощание. Воспоминание о прикосновении обсеверевшихся губ, мозолистых пальцев, придерживающих ее тонкие пальчики, послало лёгкую волну дрожи по всему телу. Но Териника не придала этому значения. Абсолютно никакого.

***

      — Что, правда? — гогочет Артур. Невольно Тера и сама начинает улыбаться. Оптимизм друга всегда подбадривал её. — Прямо так и сказал? «Миледи с изумрудного острова»? Так ведь и до помолвки недолго. По следующему лету никак крестины будут!       — Иди ты! — Териника шутливо толкнула его логтем.       — А-а-а-а! А-а-а-а-а! — тут же притворно застонал Артур, хватаясь за атакованный бок. — Какая ты жестокая, Тери! А-а-а-а-а-а! Кажется, ты меня поранила! О черти, как бы не начался антонов огонь!       — Не преувеличивай, — бросила девушка. — До свадьбы заживёт.       — Чьей? Твоей что-ли? — ехидно проворковал Артур, за что получил оплеуху, но, ради разнообразия не слишком сильную. Наконец, слегка успокоившись, парень спросил:       — Но я, Тери, всё еще не понимаю почему ты так волнуешься перспективой руководить войском? Боишься, что тебя не станут слушать? Или, — Парень сделал притворно кокетливое лицо, как у тех богатых леди, и придвинулся чуть ближе. — что на такого прекрасного военачальника станут заглядываться бедные простые солдаты?       — Ты про Удреда? — девушка прикинулась, что не поняла. От смеха Артур едва не свалился со своего ложа. Он закусил кулак, стараясь заглушить собственный смех. Плохо получилось.       — А если серьёзно, — начала Териника, когда Артур чуть успокоился. — То просто волнуюсь, что план может провалиться. Но у меня много вариантов. Да и к тому же, — игривые нотки снова вернулись в её голос, — кому придёт в голову разглядывать меня перед таким важным заданием? Разве что Борво.       — Ой, да у этого сына бастарда встаёт на всё, что движется. — Теперь настала очередь Териники хохотать до упаду. — Ты слышала, как он бахвалился, что на днях почти соблазнил принцессу Альбы?       — Артур, — простонала Тера, хватаясь за свой многострадальный живот. — Мы договорились встретиться для того, чтобы обсудить план баталии, а не чтобы перебудить пол замка.       — А, завтра обсудим, — отмахнулся Артур. — Может мы на этом сражении погибнем, почему бы не поболтать пока есть возможность?       От этой фразы по спине девушки пробежала ледяная дрожь. Улыбка медленно начала сползать с красивого лица. Именно после этого шутливого подкола до неё наконец начала доходить опасность всего задания. А ведь это вполне может произойти. Умереть для человека дело двух минут. А иногда и секунд. При битве тем более. Потерять Артура? Нет, нет, никогда. Лучше уж самой погибнуть. Териника просто не представляла свою без не в меру болтливого и легкомысленного, но одновременно переживающего из-за чего угодно Артура. Не представляла жизни без его временами глупых шуток. Не представляла жизни без разговоров по вечерам. Страх начал заползать в грудь своими липкими щупальцами. Страх перед её первой битвой. Война это всегда лишь насилие, боль. От войны алым веером разлеталась кровь, жутким гнилым шлейфом преследовала могильная вонь, сизыми трубками по земле волочились кишки. Териника начала всерьёз задумываться: а сможет ли она убить?       Заметив, как переменилось и посуровело лицо подруги, Артур поспешил успокоить:       — Ну, ну, Тери, я же просто пошутил, не пугайся ты так.       Возможности огрызнуться ее лишил Удред, без стука вошедший в их комнату. Хмурый и раздражённый — похоже, они его разбудили. Хотя это не значило ровным счётом ничего, он всегда ходил недовольный, будто переел незрелой вишни. Самый стереотипнейший кельт из всех существующих.       — Вы можете ржать потише? — рявкнул он. — Как два коня в стойле, честное слово.       Друзья переглянулись и снова зажали рот руками, сдерживая очередной приступ смеха. Но если бы Удред пригляделся получше, то сразу бы заметил, что веселился лишь один из них. Белобрысый кельт закатил глаза, дожидаясь, пока они успокоятся.       — Свершилось?       — Удред, а ты слышал балладу о том, как доблестный Борво прекрасную принцессу Альбы соблазнял? — спросила Териника с наигранно-серьёзным лицом и они снова прыснули. Теперь уже оба.       — Да кто ж не слышал. Он об этом разве что с башни не кричал, — проворчал Удред, явно уставший от них. — Териника, иди в свою спальню, ладно? Дайте поспать.       — Ладно, — смилостивилась Тера и поднялась с постели Артура, поправив свои пышные золотистые кудряшки. — Хороших снов, Артур, — пожелала она, в ответ на что черноволосый юноша сделал самое восхищённое лицо на которое был способен и осыпал девушку воздушными поцелуями. Удред лишь закатил глаза. Покинув комнату, Териника попрощалась:       — Доброй ночи, Удред.       — Какой-какой, а доброй она точно не будет. Прошу меня извинить, но столь восторженную реакцию на Ваше прощание как сэр Артур я выражать не буду, — бросил на прощание Удред — о Боги, он что, только что пошутил? — и ушёл к себе, ворча что-то о несносных отроках. Териника же ушла в свою спальню, не желая задерживаться в мрачном коридоре. Слуги уже факела потушили, а Тери, к своей злости и стыду, до дрожи в коленках боялась темноты. Казалось бы, такой инфантильный страх с детства, но тот давний-давний розыгрыш давал о себе знать. А жуткие мысли о войне и смерти, нахлынувшие в ее сознание лишь подпитывали сознание идти в постель. Укрыться одеялом и крепко зажмурить глаза, прячась от бесов. Как в детстве…       Отбросив воспоминания куда-подальше, девушка залезла в кровать, свернувшись комочком. Кто-то ей рассказывал, что богатые особы, вроде королей, или герцогов, или тех же шерифов клали себе в кровать горячие камни, чтобы нагреть её? Зачем, спрашивается? Тера придерживалась другого мнения: ведь гораздо приятнее залезть в холодную постель и согреть её лишь своим телом. Хотя с ледяные зимние стужи эта идея, безусловно, имела место быть.       Глаза Териники начали медленно, но верно слипаться и девушка погрузилась в царство Морфея, где сегодня её решили посетить кошмары, в которых Артур валялся на земле с остекленевшими глазами и перерезанной глоткой, а шериф на поле боя сеял смерть направо и налево, весь в крови.