Пункт 3. Записочки
25 марта 2024 г. в 17:20
Внезапно Урахара начал находить повсюду розовые стикеры. Это были обычные человеческие самоклеющиеся розовые стикеры в виде сердечка. Вначале он находил их за прилавком в свою смену – там были, как правило, рисунки, причем, по степени ужасности они могли сравниться разве что с каракулями Кучики Рукия.
Но это была не она. Кискэ поначалу думал на Джинту – кому еще придет в голову такая белиберда? Но однажды он застал парня за разглядыванием одного такого стикера. Удивленное лицо школьника говорило явно: он не знает, что это, и откуда оно тут взялось. Мужчина стал думать на Эйко, уж слишком она невинной выглядела. Все его сомнения подтвердились, когда после тренировки с подопечной он обнаружил розовые стикеры у себя на кимоно.
Спустя несколько недель совместных занятий Фукуда стала гораздо более ловкой, поэтому Кискэ почти не удивлён, что она смогла оставить сердечки на нем так, что он этого даже не заметил.
“Я просто подумала, что ты должен знать, до чего же ты хорош.” “Я готова в лепёшку расшибиться, чтобы увидеть твою улыбку.” “Я бы без раздумий доверила тебе свою жизнь.” И это самые невинные заметки, на взгляд Урахары, но и те заставили его покраснеть.
Сегодня с зелёного кимоно упало ещё три сердца: “Мое сердце пропускает удар, когда ты смотришь на меня”, “Ура! Вечный двигатель найден! Это ты!”, ну а добила его – “Солнце горячее, но в сравнении с тобой солнце – айсберг!”.
Им нужно поговорить об этом. Кискэ не может объяснить самому себе, почему он сохраняет все записочки до единой. Особенно полюбившиеся он держит на видном месте в своей спальне, а перед сном перебирает их. Им совершенно необходимо поговорить. Но оказалось, что у Эйко какой-то совсем другой план на него.
– Фукуда-тян, занята? – нарисовывается мужчина в торговой лавке.
– Простите, Урахара-сан, я считаю кассу, давайте позже? – девушка поднимает на него невинный взгляд и заправляет волосы за ухо. Шеф не может противостоять этому.
“Позже” в этот день, разумеется, не случается, потому что Эйко постоянно чем-нибудь занята: то консультирует покупателей, то расставляет товар, то её вовсе не видать, когда он заходит. Это какая-то новая игра?
Кискэ решает поймать её на тренировке. По крайней мере, попытаться. Но не учёл того, что девушка становится все более и более достойным противником в спаррингах. Она уворачивается ловко и быстро, умело пользуется поступью, оказывается за его спиной, прячется за валунами тренировочного полигона.
Конечно же, Кискэ не составит труда её догнать и поймать, но сложность нужно увеличивать постепенно, поэтому ему приходится сдерживаться, даже несмотря на желание поддаться слабости и прижать ее к стенке – надоела эта игра в догонялки, надоели эти качели. Здесь он хитрец и интриган. А что возомнила о себе эта девчонка? Очень хорошая, симпатичная, интересная, от которой приятно пахнет…
Она снова оказывается за спиной. Выбивает землю у него их под ног одним сильным ударом. Встреча головой с твердой поверхностью оказывается болезненной. Панама чуть опускается, открывая Урахаре полный обзор на происходящее вокруг.
Над ним застывает Эйко со своим тренировочным мечом в ладонях. Его острый конец буквально в паре сантиметров от его лица. Её каштановые волосы растрепались из хвоста, пока она от него бегала по полю, а на щеках выступил румянец, она тяжело дышит, так же, как и он, практически одним с ним воздухом.
– Делаешь успехи, Фукуда-тян, – улыбается натужно шинигами. Сводит глаза на кончике лезвия, нависшем над ним. Он доволен её успехами. Он, конечно, не испугался, но все равно впечатлен действиями своей подопечной.
Девушка убирает зампакто в ножны, и мужчина хочет подняться с земли. Но у неё оказываются другие планы на него. Хочет насладиться триумфом до конца и испробовать все радости победы над наставником. Она толкает Кискэ в грудь, и он позволяет ей это, падая обратно на землю.
– Ладно, полежу ещё немного, – пожимает он невозмутимо плечами и закидывает руки за голову, собираясь смотреть на голубое небо. – Присоединишься, Фукуда-тян? Я бы подремал. – Он закрывает глаза и прикрывает лицо панамкой.
Внезапно на его бедра приземляется вес – несомненно, это она села сверху. Мужчина удивленно убирает панамку.
– Урахара-сан, – тянет она обиженно, – а как же навыки ближнего боя?
Она сидит на нем, хлопает глазками и сжимает ладони в кулаки. Правда собралась продолжать или блефует? В любом случае…
В любом случае, она как-то слишком активно ерзает по нему бедрами, обтянутыми чёрным трикотажем. Эйко уже давным давно могла сесть удобно. Но если продолжает это делать… собирается ли она вообще вставать со своего насиженного места?
– Урахара-са-ан, – зовет она нараспев ласковым голосом.
Проводит пальцами по его рукам от плечей к ладоням, сжимает их и резко разводит руки по обе стороны от него. Нависает сверху. Смотрит. Улыбается. Наклоняется ниже. Теперь Кискэ может, наконец, заметить, что Фукуда накрасила губы красным блеском – они приоткрыты и поблескивают в свете искусственного солнца.
Напряжение буквально осязаемо. Воздух, им переполненный, кажется, можно потрогать. Урахара абсолютно точно уверен в том, что не против, если произойдет то, к чему все ведёт в их отношениях последнее время, но… Его исследовательской части очень интересно, что ещё такого может выдумать эта светлая голова.
Он сжимает её мягкие ладони в своих и отточенным движением, и в следующее мгновение уже Фукуда оказывается под Урахарой. В целом, она не имеет ничего против такого расклада. А вот против того, что происходит дальше – очень даже. Потому что Кискэ отпускает свою пленницу и поднимается сам. Эйко стоит больших трудов не простонать от разочарования. А ведь как хотелось…
– Урахара-сан, – зовет она его обиженно, и он оборачивается на неё вполоборота с ироничной улыбкой, – разве мне не полагается поощрение, сэнсэй? – подчеркивает она последнее слово.
– М-м, дай-ка подумать, – тянет задумчиво мужчина, поглаживая подбородок, после чего улыбается ей хитро. – Учитывая, что я тебе поддался, не такая это и большая победа, да? – он смотрит, как Эйко сопит обиженно, и мысленно хихикает. – Так уж и быть, за то, что ты уложила меня на лопатки, я предложу тебе альтернативу. В следующий раз я не стану сдерживаться. И если ты меня снова уложить на лопатки, то я подарю тебе желание. Идет?
– Идет! – вопит Фукуда. Кискэ смеётся – у неё разве что хвостик за спиной не виляет, такой она щеночек. – Я буду очень стараться, Урахара-сан!
– Я даже не сомневаюсь, – бормочет он себе под нос так, что девушка не слышит.
Эйко ещё на какое-то время остаётся лежать на земле, обдумывая все произошедшее. Потренировалась. Уложила наставника на лопатки – пусть он и поддавался. Посидела на нем. День прямо-таки удался.
Девушка переводит дыхание и обдумывает разные варианты стратегий для дальнейших боев – она настроена исключительно на победу. Хочется уже начать выбирать желание, но… все же слишком рано для этого.
На выходе с полигона, когда Фукуда точно уже не должна его увидеть, Кискэ достаёт очередную кучу посланий от подчиненной. “Жду не дождусь, когда снова тебя увижу”, “Ты заставляешь дрожать мои коленки” и “Я все еще улыбаюсь после того, что ты сделал”.
Он невольно оборачивается на оставшуюся уже вдалеке Эйко, продолжающую лежать пластом, раскинув руки. Позу не меняла совсем. Захотелось метнуться к ней и проверить правдивость содержания её записок. В том, что адресант – она, Урахара не сомневается. Узнал по почерку из документов.
Давненько он, конечно, не имел с женщинами любовных дел. Чувствует себя молодым, снова. Шаги навстречу делает – их было достаточно, но хочется ведь и продлить эту игру. Ощущение того, что он, такой старый и уже отошедший от дел лев, нравится такому маленькому и игривому львенку – тешит самолюбие. Кискэ совсем не против это чувство продлить.
Фукуда предвкушает новое сражение. Во-первых, это престижно – сам шеф будет биться с ней в полную силу. Выживет ли она вообще после такого? Во-вторых, азарт – он обещал ей желание.
Они сходятся через неделю, за которую количество записок увеличилось вдвое. Урахара уже думает о том, что экология Японии под угрозой из-за того, как активно Эйко расклеивает стикеры.
– Ты же понимаешь, что если проиграешь, то это ты будешь должна мне желание? – уточняет Урахара, похрустывая суставами, разминаясь перед сражением. Это она не продумала. Она думала, что поощрение будет только для неё. Глаза Эйко удивленно округляются.
– Я… Ну хорошо, – слегка растерянно соглашается она. – А чего вы хотите?
– Ну, будет не интересно, если я тебе сразу расскажу, – мечтательно улыбается Кискэ-сэнсэй. – Ну что, начнем?
И тем не менее, он джентльмен, поэтому позволяет нанести первый удар Эйко. Ну, как позволяет, скорее даёт возможность, которую девушка упускает – промахивается. Ударяет мечом по пустому месту, где секунду назад стоял наставник. Урахара качает головой, грустно улыбаясь за спиной ученицы.
– Эйко-тян, соберись, иначе не выполню твое желание.
Шинигами заносит меч быстро. Но не достаточно, чтобы задеть лучшего друга Богини мгновенного шага. Не может сдержаться и чертыхается. Девушка все ещё помнит их прошлое сражение, которое ей удалось выиграть играючи. От осознания, что до уровня симпатичного торговца ей ещё очень далеко – пахать и пахать – становится немного грустно.
Как-то даже забывается о плюшках с желаниями. Хочется просто не ударить в грязь лицом перед учителем, показать, что хоть что-то она из себя представляет. Фукуда вспоминает все кидо, которые у неё более менее получались – она больше фехтовальщик, но достаточно большой запас духовной энергии позволяет ей использовать в бою и заклинания. Просто до этого не было учителя, который бы увлек ее этими техниками шинигами. А тут, наконец, нашелся.
И это, оказывается, очень увлекательно и приятно, быть способной нанести урон противнику не только остро заточенным лезвием зампакто, но и практически голыми руками, при этом оппонента не касаясь.
– Сё, – тихо произносит Эйко, направляя указательный палец на фигуру в зеленом. Попадает. Чуть-чуть задевает. Она не очень довольна, хотя в курсе, что кидо не очень мощное, но Урахара горд – даже такое она не использовала в самом начале их занятий. Тем не менее, он не знает, сможет ли девушка выдать что-то ещё, а этого явно не достаточно. Поддаться или..?
Шинигами готов идти до конца. Духовная сила у Фукуда явно на исходе, вряд ли она будет способна на ещё один удар. Если он уложит её на лопатки, то победит. Хочется отыграться за прошлый раз, побыть сверху. Он прячет свою ухмылку за веером.
– Это все, на что ты способна? – в итоге Кискэ решает сначала немного спровоцировать свою ученицу. Мало ли, вдруг это поможет ей собраться с силами, а гнев, знаете ли, дорогого стоит.
Эйко снова скрещивает катану с ним. У неё большие надежды на себя, коль скоро Урахара пользуется зампакто. Она недооценивает его силу. Она не знает, что находится на пределе там, где он только разгорелся. У неё нет шансов.
Ее собственный занпакто со звоном отлетает на несколько метров. Фукуда хочет рвануть за ним, пытается бросить песок в глаза противнику – нечестно, зато помогло бы победить, но Урахара решает закончить бой. Он обхватывает её руками из-за спины и приставляет лезвие к шее.
– Проиграла, – шепчет он ей на ушко, заставляя желудок скручиваться. – Признаешь свое поражение?
Нет. Не признаёт.
Эйко откидывает голову на мужское плечо прижимается, ягодицами куда-то в район паха – не только ими, конечно, в целом спиной к его груди, но это оказывается особо ощутимым касанием – и предпринимает попытку вырваться из этого положения благодаря эффекту неожиданности.
Но нет. Не выходит. Она просто оказывается теснее прижата к крепкому красивому телу Урахары. В принципе, это сложно назвать поражением. Фукуда обмякает в его руках.
– Признаю, – тем не менее расстроенно вздыхает она. Все же хотелось победить. Ну или хотя бы показать красивый и эффектный бой. На её взгляд, у неё этого не получилось, что грустно.
– Это было хорошее сражение, – будто читая её мысли продолжает ей на ухо Кискэ, – мы занимаемся не так уж и долго, но ты уже показываешь хорошие результаты. Я очень горд тобой.
Эйко закусывает губу. Ну почему он такой..!
– C-спасибо, – произносит она. – Мне приятно, – добавляет она искренне. Их стояние, будучи прижатыми друг к другу, явно затянулось.
Урахара чувствует, как кровь бурлит по его венам. Что ни говори, а близость женского тела к его собственному ударяет похлеще самого сильного банкая. Он втягивает носом запах Эйко и понимает, что либо он все-таки выпустит её из захвата, либо ему не поздоровится. Либо ей. Это с какой стороны посмотреть.
К сожалению Фукуда, захват-объятия все-таки распускаются, и она оборачивается к Урахаре, чтобы снова вторгнуться в его личное пространство.
– Так каким же будет ваше желание? – спрашивает она, привстав на цыпочки.
– Все-то тебе расскажи, – хмыкает мужчина, стараясь сохранять самообладание. – Мне надо подумать, все взвесить. Опять же, ты должна немного потомиться от неизвестности…
– Жестокий! – восклицает девушка и бьет его кулаками в грудь. – Как вы так можете!
– Не понимаю, о чем ты, – ухмыляется он и дематериализует меч. – Кстати, твоя катана все еще там валяется. Не забудь её, а то зампакто обидится.
Эйко печально оборачивается на свое оружие. И правда. О верном друге, товарище и союзнике нужно заботиться, не гоже так оставлять лежать его, забытым хозяйкой. Девушка отходит на пару шагов от наставника, потягивается, разминаясь после поединка, немного красуясь, в надежде, что Кискэ все еще смотрит на нее – ей кажется, что она чувствует, как знакомый взгляд мажет по ее изгибам. Ну или она хочет, чтобы так было. Но все это время не оборачивается. Подходит к зампакто, убирает его в ножны. Когда она направляется-таки к выходу, Урахары уже нет на полигоне – убежал по своим делам. Или отдыхать. Или еще что.
***
Кискэ застыл напротив зеркала в ванной комнате, но не потому, что любуется своим отражением (а любоваться есть, чем), а потому, что уже десятый раз перечитывает самое большое, масштабное и смелое, несмотря на пикантность некоторых записочек, послание.
“Разыскивается бессовестный похититель сердца Эйко, – выведено красной помадой на стекле. – Нашедшему – вознаграждение!” Конец предложения также украшен отпечатком женских губ. Очевидно, Эйко.
Она поцеловала зеркало, холодную поверхность, а могла бы тёплую, чуть колючую от лёгкой щетины щеку Урахары. А может, и не только щеку. Кискэ вздыхает. Была ведь возможность… Но признание вот, перед глазами. Он понимает, что в ход теперь пойдет самая тяжелая артиллерия. Ждёт с нетерпением.