Предложение

Она смеется над ним. Лицо Кайло темнеет, когда он наклоняет голову, наблюдая, как Рей переходит от одного икотного смешка к затяжному хохоту, а щекой падает на стол точно так же, как он нашел ее, когда спустился вниз. Он сглатывает и скрещивает руки на груди, решив переждать приступ хохота. Обнаружить, что она ушла из постели, было и благословением, и проклятием. Ее отсутствие позволило ему полежать пятнадцать минут наедине с собой, глядя в потолок и пытаясь переварить мысли, роящиеся в его голове, пока его тело восстанавливалось после неуместного утреннего эксцесса — «С каких это пор он превратился в такого… такого… подростка? С каких пор ему снятся мокрые сны, а с утра озадачивает твердокаменный стояк?» –– Ворчит про себя Кайло, частично из-за этой мыслей, а частично из-за хихиканья Рей. Оно стало и проклятием, потому что у него появилась возможность пятнадцать минут смотреть в потолок и вспоминать во все более ярких подробностях, как Рей извивалась под ним в его дурацких и совершенно неуместных снах. Какой мягкой, теплой и восхитительно настоящей она чувствовалась. Сны не должны ощущаться таким образом. Даже самые яркие. И уж точно ему не должна сниться девушка, с которой он знаком без году неделю. Теперь, когда он смотрит на нее, его глазам трудно сфокусироваться на девушке целиком — вместо этого он различает отдельные черты: широко распахнутые теплые карие глаза, смотрящие на него с выжиданием; длинная шея, виднеющаяся из-под волос, в которые он срывался во сне. Перед глазами всплывает образ, как они падают на ее губы, изогнутые в улыбке. Когда она без видимой причины посмеивается про себя, он неосознанно облизывает свои собственные. Они были в синяках и пухлые, и так заманчиво раскрывались… Он вздрагивает и смотрит в сторону с возрастающей тревогой. Ему нужно взять себя в руки. Это был глупый сон, не более того, и Кайло не имеет никакого права фантазировать о ней. Даже во сне. Рей, наконец, преодолевает приступ икоты, стараясь сохранять серьезное выражение лица и глядя на него со слезами на глазах. Вряд ли это слезы счастья. — И как, по-твоему, я смогу остаться тут на целый месяц? — Спрашивает она, возможно, даже без обвинения в голосе. Должно быть, она думает, что он шутит. Кайло цокает языком. Он никогда не стал бы шутить о таком. — Как его зовут? — Спрашивает он, меняя тему. — Твоего домовладельца, — поясняет он. — Как его зовут? Рей закусывает нижнюю губу, и ему снова приходится отвести взгляд, на этот раз сосредоточив взгляд на полупустой кружке с чаем в своих руках. Она делает вдох, а затем слабый выдох, который затягивается на несколько секунд, будто она пытается выгнать вместе с ним и плохие воспоминания. — Ункар Платт, — бормочет она, а потом пожимает плечами, — едва ли это имеет хоть какое-то значение, если честно. О, еще как имеет. Беспокойство Кайло по поводу остатков сна, который и спустя миллиард лет никогда не воплотится в жизнь, рассеивается. Он откладывает это имя на подкорку для дальнейшего использования, уже просматривая в уме список друзей, которым он мог бы позвонить, ниточки, за которые он мог бы потянуть, и неоплачиваемые услуги, на которых он мог бы заработать, но это может подождать. Сейчас он сосредотачивается на женщине перед ним, выглядящей хрупкой и измученной. Однако прежде чем он успевает сказать что-нибудь еще, Рей дарит ему искреннюю, хотя и усталую улыбку: — Твоя забота трогательна, — говорит она, морща глаза, а ее улыбка становится шире, пока он не видит ничего, кроме ее выщипанных ресниц, затем ее лицо медленно расслабляется, — но я не смогу остаться дольше, чем на несколько дней. У меня даже одежды всего на неделю. Мне нужно вернуться к своей жизни и работать. У меня есть счета… — Его мысли тут же обращаются к сумке Louis Vuitton, лежащей наверху. Рей продолжает смотреть в свою кружку и тихо фыркает, тревожно проводя большим пальцем по ручке. — Теперь уже довольно много много счетов. Признаюсь, когда я вошла в аэропорт, я… ну, скажем так, это не было образцом рационального планирования. А. Ну, по крайне мере, это объясняет сумку. Хотя едва ли он мог ее осуждать. Его собственный рекорд по безрассудству был побит пару дней тому назад. — Мне нужно назад. Привести свои финансовые дела в порядок, вернуться к своей жизни — такой, какая есть. Оплатить аренду. Думаю, я могу подождать Финна там… Кайло снова смотрит на свой чай. Прежде чем он успевает обдумать это как следует, он позволяет словам вырваться самим собой. — Ты можешь остаться со мной. — Что? — Вопрошает она. Когда ее голос задыхается от неверия, она издает звук, который раньше он слышал только один раз: когда Рей узнала, что Финн уедет на месяц. Это заставляет его глаза снова подняться, и ему приходится приказать своему мозгу успокоиться, чтобы он мог подумать. Кайло неловко откашливается. Третий раз за считанные минуты. Может ли он позволить себе еще больше втянуться в жизнь этой девушки? Это звучит опасно. Позволить себе сделать это вполне может стать самой большой ошибкой в ​​его жизни – конечно, он уже несколько дней ходит за ней, как потерявшийся щенок, не обращая внимания на свои первоначальные планы. Но неделя – это не месяц. И все же он вряд ли может с чистой совестью позволить ей вернуться к педофилу. Нет. Он не отправит ее к кому-то вроде Платта. — Ты можешь остаться со мной, — повторяет он, на этот раз тверже. Кайло нашел в себе смелость наконец поднять взгляд и встретиться с ней взглядом. Она смотрит на него широко раскрытыми глазами. — Пока твой парень не вернется. Я беру на себя управление пабом моего дяди и понятия не имею, что меня ждет, когда я туда доберусь, но, по крайней мере, там будет жилье. Рей смотрит на него, ее лицо на мгновение озаряется надеждой, а затем снова мрачнеет. Это заставляет его сердце немного сжаться в груди. Он наклоняется вперед и, прежде чем она успевает отказать ему, твердо удерживает ее на месте взглядом: — Просто подумай об этом, ладно? У тебя есть еще два дня. И как решишь — скажешь мне. Рей теребит нижнюю губу — тревожная привычка, очень похожая на его собственную. Когда ее взгляд падает на его лицо, румянец пробегает по щекам, прежде чем она снова опускает глаза вниз. Кайло прикусывает щеку, пока она не начинает покрываться следами зубов, и смотрит в окно, чувствуя, что уровень неловкости возрастает по мере того, как дольше длится молчание. Наконец он со вздохом отодвигает стул и встает, скрип металла по деревянному полу режет уши. Что угодно, лишь бы разбить тишину. — Пошли, — говорит он, кивая головой в сторону двери. Рей следует за ним, накинув на свое стройное тело большое одеяло. Она выглядит такой беспомощной, что ему хочется подойти поближе и укутать ее еще сильнее, будто в защитный кокон, но он сомневается, что она оценит этот жест. Она стоит на улице и, улыбаясь, наклоняет голову к солнцу, прежде чем окинуть взглядом окружающую зелень. — Здесь и правда так красиво, когда не идет дождь. — Замечает она. Кайло тихо хмыкает. — Да, место не лишено очарования. — Соглашается он. — Ты уже был здесь когда-нибудь? — Спрашивает она, наклоняя голову и глядя на него с открытым любопытством на лице. Он осознает, что теперь знает о ней больше, чем она о нем. Кайло легко улыбается: — По работе. Хотя во время следования за тобой я видел больше, чем когда-либо прежде, — Поддразнивает он, пытаясь рассеять возникшее ранее напряжение, хотя, по правде говоря, наверняка оно находится только в его собственной голове. Хотя… Может и нет. Рей тихо фыркает, но ее щеки снова краснеют. Каждый раз, когда это происходит, его тело, кажется, хочет отреагировать, как будто его притягивает к ней магнитом. Он засовывает руки в карманы джинсов и твердо ставит ноги на землю, отказываясь потворствовать этой идее. Снова становится неловко и, Боже упаси, если Кайло не знает, что делать с неловкостью. Он делает глубокий вдох, заставляя себя перестать представлять себе ее губы, сплетенные с его, каждый раз, когда он замечает лицо Рей или ее пальцы, запутывающиеся в его волосах. Кайло сжимает челюсти и смотрит на деревья. Это дает ему несколько минут передохнуть, прежде чем она снова заговорит: — Чем хочешь заняться? — Спрашивает она. Кайло думает над ее вопросом секунду. Чем бы он хотел заняться? Это опасный вопрос, особенно если идти по стопам его последних размышлений. Кайло наклеивает на лицо разъяренную ухмылку и обращается к ней, потому что сейчас гораздо проще быть просто умником. — Не играть в Правду или действие, для начала. — Острит он. Рей фыркает и не выглядит задетой. Хорошо. — Ладно, никакой правды или действия. — Соглашается она быстро, прежде чем взглянуть на свою одежду, кривясь, пока он рассматривает ее остальную часть. Похоже, она не спала всю ночь. Одно мгновение Кайло теребит нижнюю губу. — Иди поспи. Пока что здесь нечем заняться. Рей издает тихий стон, словно желая начать спор — и ох, этот звук автоматически поджигает его кожу! Что, черт возьми, сотворил с ним этот дурацкий сон? — затем сворачивается калачиком в одеяло, и рефлекторно зевает при упоминании о сне. — Ты уверен? — спрашивает она. Да. Да, он уверен. Пока она спит, он… он сможет собраться с силами и перестать вести себя как огромный неуклюжий идиот. Он кивает, не заметив, как ее глаза опустились в ту секунду, когда он упомянул о сне. Она одаривает его легкой улыбкой, и когда ее глаза встречаются с его, румянец снова появляется на ее лице, побуждая его разум недвусмысленно сообщить, насколько сильно розовый оттенок на ней ему нравится. — Ладно. — Говорит она, поплотнее закутавшись в одеяло и выглядя таким образом донельзя очаровательной. Она идет к дому, оставляя его пристально смотреть ей вслед. Как только она скрывается из виду, он плюхается на белую скамейку и начинает одержимо взбивать свои волосы руками, его мышцы наконец расслабляются. Что ты, черт возьми, творишь? Ты, тупой мужлан. Следующие два часа Кайло сидит на скамейке, как бревно, пока солнце перемещается вдоль горизонта и он не оказывается в тени, и теребит большим пальцем нижнюю губу, пытаясь стереть все следы своего сна. Однако это так не работает. Это все равно что сказать не думать о розовом слоне — и внезапно это единственное, что можно представить. Это все сон. Тот дурацкий, идиотский сон. Умопомрачительно горячий сон, яркий, как будто он пережил его по-настоящему — и не в этом ли дело? — но, тем не менее, дурацкий сон. Из зацикленности на этом ничего бы не вышло, но он продолжает думать об этом и, вероятно, ведет себя рядом с ней как полный идиот и, возможно, пялится — это единственное объяснение того, что она постоянно краснеет, когда ловит его взгляд. И теперь он предложил взять ее к себе на месяц, потому что будь он проклят, если он бросит ее одну в ​​дороге, или отправит в Нью-Йорк, к ее конченому домовладельцу. Остальная часть этой напыщенной речи продолжается в его голове в виде потока сознания, напоминающего текущую лаву, в основному состоящую из самобичевания по поводу того, что он идиот. Он даже не замечает, сколько времени прошло, пока Рей не выходит в бледно-голубом сарафане, значительно выше колена и шлепках, которые ей одолжила Пенни. Она слегка улыбается ему, и трудно не заметить яркий румянец на ее щеках. Ё Блять. Он и правда пялится. Чертов ад. Кайло приковывает взгляд к ее лицу, чтобы не смотреть куда-то еще, но с каких пор это помогало? Точно не с сегодняшнего утра. — Хорошо спалось? — Хрипит он, пытаясь проглотить удивление, увидев, что она выглядит так… так… Рей ухмыляется. — Ага, — говорит она, а затем удивляет его, положив руки на бедра, — Мы идем гулять. Кайло забывает про свою неловкость ровно настолько, чтобы выгнуть бровь и спросить: — Мы? — Да. — Говорит она, затем приказывает ему следовать за ней, сгибая палец, и поворачивается, и… задняя часть платья так же откровенна, как и короткий подол. Рей останавливается у ворот и вздергивает бровь. Разум Кайло подкидывает мысль, что она, вероятно, выбирала эти платья для своего парня, но, черт возьми, если они станут причиной его сердечного приступа на днях. Он замолкает, размышляя о том, что его мозг в последнее время ужасно разговорчив, затем сглатывает, отрывается от скамейки и быстро бежит закрыть дверь дома, прежде чем последовать за ней. Они идут молча. Рей осматривает окрестности, а Кайло мучительно избегает смотреть на нее. — Я никогда раньше не видела столько зелени. — Замечает Рей, ее голос хриплый и легкий. Кайло видит в ее глазах трепет и удивление, которых он никогда раньше не видел. Он хмурится. Странный Утенок. —Представь себе всю зелень, которую можно увидеть отсюда до Дингла за месяц, — Бормочет он, глядя перед собой. Несмотря на неуместное поведение его тела, теперь у него есть моральные обязательства перед этой девушкой. Рей издает небольшой смешок. — Представь себе, —размышляет она, покачивая головой, и длинные волнистые волосы трясутся вместе с ней. — Вы, конечно, можете быть убедительными, Сэр Рен. — Шепчет она. Кайло почти спотыкается — слово «сэр», связанное с его именем, льется мелодией ему в уши. Тем не менее, он быстро восстанавливает равновесие: Рей пошла вперед, не заметив этого. Он удлиняет шаг. — Но, серьезно, я сама могу позаботиться о себе. Кайло задумчиво мычит. — Я в этом не сомневаюсь и предлагаю не поэтому. Он снова проводит пальцами по волосам, его тревожный тик усиливается. — Твое присутствие там дает ему власть над тобой. Такие люди, как твой домовладелец, не меняются, они лишь приспосабливаются и находят разные способы причинить вред. Хотя бы подожди, пока твой парень вернется. Рей наклоняет голову, чтобы посмотреть на него из-под длинных ресниц, ее пальцы сплетены перед собой, пока они медленно шагают по крошечному городку, вдыхая утренний воздух. — Ты подозрительно хорошо в этом разбираешься. — Отмечает она, ее тон осторожен, а голос тих. Лицо Кайло расплывается в полуулыбке. — Это моя работа. — Отвечает он. Рей вздергивает бровь: — Правда? Она звучит так удивленно, что он наконец вынужден взглянуть на нее. Она такая маленькая и во всем колеблется, но при этом такая любопытная. Ункару Платту — он вспоминает это имя с отвращением — так и не удалось сломать ее окончательно. —В Штатах, в качестве партнера старой юридической фирмы, моей работой было сажать таких, как он, за решетку. Рей останавливается и таращится на него. Кайло делает два шага вперед, прежде чем понимает, что Рей отстала, разворачивается и останавливается перед ней с поднятыми бровями. — Да это все объясняет! — Восклицает она тоном, будто в ее голове загорелась лампочка. Он хмурится, но затем она смеется. — О, я поняла. Именно так тебе удалось купить дом в тридцать два, — Поддразнивает она, вспоминая его ворчание перед их фальшивым сексуальным спектаклем. Его уши краснеют. — Так какого черта вы делаете, собираясь управлять пабом, Мистер Толстосум? Кайло хрюкает от смеха: — Мистер Толстосум? Рей хихикает: — Да, — Говорит она, — Но не меняй тему. От адвоката до владельца паба? Звучит как крутой карьерный поворот. — Это длинная история. — У нас есть время, — возражает Рей, заинтересованно склонив голову. Кайло несколько раз ворошит пальцами шевелюру. — Ну, — Выдыхает он, — Если ты правда хочешь услышать эту историю, то имей в виду — она о женщине. Открытое поддразнивание на лице Рей в мгновение ока исчезает, и она горбится, бросая на него извиняющийся взгляд. — Оу, — Бормочет она, — Прости. Я не хотела… — Нет, — Возражает он, глядя вдаль, отходит в сторону, чтобы они могли продолжить идти. Рей тут же идет в ногу. — Все в порядке. Рей закусывает губу, пока они продолжают идти, украдкой поглядывая на него, прежде чем отвести взгляд с румянцем на лице, когда она начинает тревожно скручивать пальцы перед собой. — Это поправимо? — Спрашивает она так, будто речь идет о куске металлолома, найденном на городских свалках, а не об отношениях, дружбе и деловых связях. — Разве ты не можешь вернуться и попытаться разобраться с этим? Кайло вздыхает. Ему действительно не нравится идея открыть именно этот ящик Пандоры. — Ты голодна? — Эффектно меняет он тему, когда они разворачиваются и направляются обратно к дому. Желудок Рей урчит в ответ, будто это к нему обратились, и Кайло усмехается. Тем не менее, она милосердно позволяет оставить позади эту тему и покорно следует за ним. К тому времени, когда их еда наконец готова (при помощи Рей — после того, как она, по сути, потребовала, чтобы ей разрешили сделать хоть что-то), они тихо сидят за столом, передавая друг другу еду. Прошло много времени, прежде чем Рей набралась смелости заговорить снова: — Мне правда очень жаль, — начинает она, катая по тарелке приготовленное на пару соцветие брокколи. Кайло осторожно опускает свою вилку на тарелку. Он не очень голоден. — Ты не знала, — Возражает он, пытаясь успокоить ее, хотя ее плечи опустились. Затем ее губы сардонически изогнулись, пока глаза все еще прикованы к почти нетронутой еде. Такое он замечает за ней впервые. — Посмотри на нас. Ты, бегущий от женщины, и я, бегущая за мужчиной. Кайло против воли выпустил мягкий смешок. — Дуэт мечты. — Соглашается он, наблюдая за ней из-под полуопущенных ресниц. По крайней мере, в этом у них есть кое-что общее. Конечно, кроме их характера. Как выяснилось, Рей из Нью-Йорка и Кайло Рен и Лос-Анжелеса разделяют сверхъестественную способность: бежать от своих проблем только для того, чтобы вляпаться в еще большие. Как говорится, «Из огня да в полымя». Кайло выпускает один маленький взволнованный вздох и отодвигает тарелку. — Пошли, утенок. — Он протягивает руку и берет у нее полупустую еду, замечая довольно сильный румянец на ее щеках. Снова. Который уже по счету? Тревога начинает бурлить в глубине его желудка. Он сделал что-то не то? Она никогда раньше не краснела, только потому что к ней обращались по этому прозвищу. Так или иначе, он решает не спрашивать. — Помоги мне убрать это. Еда убрана, посуда вымыта, но в доме пусто и тихо, и им снова нечем заняться, кроме как смотреть друг на друга или искать какое-нибудь занятие в помещении. О «Правде или действии», конечно, не может быть и речи, поэтому, чтобы развлечь друг друга, они решают сложить все диванные подушки перед небольшим газовым камином — который решительно выключают, хотя с течением времени гостиная начинает быстро остывать — и читать друг другу книги. Все заканчивается безудержным смехом над внезапными комментариями Рей и провальном подражаний европейским акцентам Кайло. Следующие два дня проходят похожим образом: Рей и Кайло оказываются в странном пузыре из семейной жизни в доме, который им не принадлежит. Кайло кормил цыплят, а Рей готовила им завтрак. Рей стирала одежду — свою и его. Кайло изо всех сил старался вытереть пыль в комнатах и ​​застелить кровати, чувствуя себя слишком большим в этом крошечном кукольном домике. Днем они гуляли по маленькому кварталу, а потом Кайло готовил ужин, пока Рей, мурлыча, накрывала на стол. Это… хорошо. Признание всплывает у него в голове, когда ужин закончен, посуда вымыта, а Рей подходит к их крепости из подушек и берет в руки еще одну книгу. Завтра приезжают Пенни и Мартин, а им предстоит отправится дальше. В течение этих двух дней они со скрипом избегали разговоров о Дингле, о домовладельце Рей, но с этим придется столкнуться утром. Когда в гостиной холодает, Кайло наклоняется вперед и включает газовый камин. Он сразу же заливает их маленькое укрытие ярким светом. Рей удовлетворенно вздыхает и наклоняется вперед, чтобы ее длинные ноги могли окунуться в тепло. Кайло — снова — старается смотреть куда угодно, только не туда. Все это закончится сердечным приступом. — Итак, — Спрашивает Рей, откинувшись на подушках и глядя на него, вопросительно приподняв бровь. — Почему Ирландия? Кайло ворчит и качает головой. И правда — Почему? Он мог бы сказать ей, что ухватился за единственную надежду, которая осталась у него по возвращении в квартиру — за старую поздравительную открытку. И решил переехать в Ирландию – на несколько месяцев, сказал он себе. Но сейчас он не готов. Вместо этого он зажимает нос и издает слишком драматичный вздох: — Здесь можно быть отшельником и и не иметь никаких дел с дерьмовыми людьми. Ну, по крайней мере, часть из этого правда. Рей смеется — громким, похожим на колокольчик смехом, который разносится по гостиной и отскакивает от стен. — Серьезно? Я бы никогда не приняла тебя за отшельника. К тому же… — говорит она со смехом в глазах, глядя на него невероятно яркими глазами. Кайло выгибает бровь, приподнимается на локте и поворачивается так, чтобы оказаться лицом к ней: — К тому же что? — Спрашивает он небрежным тоном, несмотря на внезапный всплеск любопытства. Интересно, каково это — видеть себя ее глазами? Глаза Рей светятся озорством: — Ну, знаешь… — Говорит она, водя рукой перед его лицом, как будто это что-то объясняет, и при этом достаточно близко, чтобы заставить его волосы шевелиться. Его брови снова взлетают вверх. — Нет, на самом деле, не знаю. Пожалуйста, просвети меня, Рей, — говорит он, понижая голос и игриво щурясь, а лопатки двигаются, как у хищника, готового наброситься. Рей хихикает: — Это… — Говорит она, и ее рука снова касается волос на его виске. Ее рука так близко, что он чувствует запах ее мыла. Он ни о чем не думает, когда хватает ее за руку, чтобы помешать ей: его пальцы сжимают ее пальцы, он наклоняется вперед и инстинктивно зависает. — Хммм... что? Ты что, смеешься надо мной, утенок? — Дразнит он, слегка кривляясь. Рей выдаёт, и воздух из ее рта колышет волоски на лбу. Слишком близко. Ему надо было подумать об этом раньше. Рей сглатывает, а ее глаза все расширяются и расширяются — как у человека, увидевшего привидение. Кайло хмурится, перед его глазами возникает вспышка, словно имитирующая реальность: беспорядочный пульс на ее шее. Он резко отстраняется, будто его ударило током, роняя ее руку, одновременно с этим лишаясь ее тепла. Тепла, которое он… узнает, которое… покалывает на кончиках его пальцев. Он определённо сходит с ума.