Ненавижу эту улыбку

Вы что-нибудь чувствуете? Такое, что посмотрите на себя, Сообразите настоящую улыбку, ага Заклеивает себе глаза кусочками скотча Она заклеила себе глаза кусочками скотча. Масло чёрного тмина-25<

Тэён смотрит на кремовую стену своей комнаты, рассуждая о том, какой же это красивый оттенок. Он готов думать о чём угодно, но не о том, что сборы в школу вторую неделю напоминают кошмар, где он — безрукий слепец собственного пространства. После того … дня в школе, когда отношения с Юно вернулись к подобию осторожной дружбы, в рамках которой они исключительно только обедали вместе и обсуждали уроки, старательно избегая разговоров о способностях и чувствах, способность к прозрачности Тэёна выросла скачком. Это обнаружилось не сразу, но как-то со временем, одним будничным утром, когда парень, потянув на себя ящик с нижним бельём, увидел содержимое ящичка ниже и изрядно удивился. Его пальцы всё ещё сжимали металл ручки, глаза смотрели перед собой, но логика ускользала. Его собственное тело стало предавать его. Его способность стала не просто приносить Тэёну некоторые неудобства, она обрубила ему руки, ноги, выколола глаза и … Засияла тщательно прикрываемой запястьем улыбкой Чон Юно. Стекающие по кремовой стене мысли Тэёна возвращаются к его соулмейту, который выглядит безмерно счастливым рядом с ним. Хотя Юно и скрывает яркость своих чувств, куда старательнее контролируя силу своего огня, танцующего на свечках, не заметить то, как по волосам юноши тут и там вспыхивают искры, как радужка его глаз обращается золотым оловом, как весь он то расправляется своим телом, то сжимается во что-то мелкое и непростительное с появлением Тэёна — невозможно этого всего не заметить. Не заметить и не поддаться — невозможно. Вторую неделю Тэён зависает под дверьми кабинета Чон Юно, всё ещё не решаясь навестить своего соулмейта прямо во время урока. Он кружит рядом с младшим, удивительно редко оказываясь замеченным его способностью, и все разы против воли улыбка расцветает на его тонких губах, внутри теплится жизнь, и сам он — согревается чем-то далёким и тёплым. Вероятно, так ощущается любовь? Наверное то, что мама готовит ему комплект одежды, всегда молча, натянуто улыбаясь, перемещаясь тенью по его комнате — не так страшно для Тэёна, который продолжает смотреть на стену, гадая до мелкого тремора пальцев: «Когда-нибудь эта стена тоже станет прозрачной?». По крайней мере, пока у Ли есть родители, он ещё сможет жить и что-то как-то пиликаться дальше. Пока он видит счастье Юно, его прозрачность — не напраслина. … Под пальцами Марка на свет является ломаная мелодия. Взгляд музыканта скользит далеко за горизонт видимого, и его сознание не настроено воспринимать сидящего рядом Тэёна всерьёз, так что Ли обозначает своё присутствие скрипучим: — Привет, Марк. — Привет, Тэён, — выдыхает Марк, ниже опускает голову, — Всё в порядке? — Я не могу больше одевать сам себя. С едой тоже есть трудности, — Тэён нервно смеётся, — Идея про заклейку век скотчем всё больше кажется мне отличным решением. Дальше вытянутой руки всё прозрачно. Залипая взглядом и мыслью где-то на обуви своего друга, Тэён упускает, как Марк взволнованно на него оборачивается и напряжённо поджимает губы. — Но ему не стоит об этом знать. Я не сделаю, как ты, — Ли находит глаза младшего и натягивает на голову капюшон ветровки. На это музыкант только цокает, возвращая всего себя музыке и новым композициям, которые, оказывается, всё-таки долетают до нужного ему человека.        И кое-кто ещё очень нужный тоже не проходит мимо. Этот кое-кто идёт медленно, держась в стороне от прочих прохожих. Он одет в чёрную длинную куртку, в которой должно быть жарко, в удобные кроссовки на небольшом подъёме. Руки свободно качаются вдоль тела, непринуждённо замирая далеко перед туловищем, через секунды оказываясь позади. Обычный прохожий не притягивает к себе уйму взглядов, для рассмотрения такого хватит и одного. Но если, как и Тэён, приглядеться, то можно заметить кое-какие нюансы в самом положении этого человека. Когда же тот останавливается перед раскрытым чехлом гитары Марка, то Ли становится не по-детски страшно. Глаза незнакомца зелено-чёрны, сияют жёлтым песком, отливают лиловым. И эти самые глаза точно смотрят не на уличного музыканта, но на него — на Тэёна. — Десятка? — неуверенно тянет Марк, отчего его друг дёргается, поражаясь осведомлённости младшего. — Мальчик-музыкант, — улыбается незнакомец. Он отворачивается от Тэёна к Марку, и все трое понимают что-то особенное в этом моменте. — Ты всё ещё помнишь мой голос. Я рад, спасибо, — эти слова разряжают напряжение, которое Десятка не готов отпустить так просто. Он снова оборачивается на Тэёна и кивает: — Кажется, мальчик-музыкант, это твой друг? Если это твой любимый, то мне жаль твоего мейта. Мне жаль обе ваши способности. — Да, это мой друг, — Марк оборачивается за спину и машет рукой, — Ли Тэён, это — Десятка. Десятка, это — Ли Тэён. — Почему «Десятка»? — неуверенно спрашивает Ли, так и не поднимаясь со своего места, когда человек в чёрной куртке продолжает сверлить его сверкающим взглядом. — Потому что моё имя больше ничего не значит, — он обходит Марка, медленно приближаясь к Тэёну, который подскакивает на ноги, прячет руки за спину и всё смотрит, смотрит в чужие глаза, — Оно потеряло своё значение, когда обратилось прахом вместе с запястьем человека, носившего его. — Твой соулмейт умер, — понимающе, слишком понимающе кивает Тэён. — Да. И моё имя мне больше не нужно, — на миг у Десятки становятся видны белки, и его радужка оказывается ореховой, по центру которой скачет идеально круглый зрачок, но это длится всего миг, и сам парень морщится и болезненно трясёт головой, когда глаза затягивает прежняя пелена космоса мерцаний чужих способностей, — Твоё имя носят осторожно, трепетно. Но ты не выглядишь счастливым. — А как я выгляжу? — усмешка кривит губы. — Блёкло. Но твоя способность очень ярко сияет. Она сияет также ярко, как у одного мальчика-огневичка. Может, вы знакомы? Рука Десятки с лёгкостью находит предплечье Тэёна, и он утягивает парня за собой подальше от «рабочего места» Марка. Они идут по кромке парковой тропинки, по самой грани, жутко медленно, но странным образом обтекаемые людьми. Рядом с Десяткой Тэён чувствует себя обычным, видимым. Это расслабляет. Небольшой обмен фразами помогает ему оставить мнение об этом человеке, но кое-что хочется уточнить: — Твоя способность — видеть чужие способности? — Мерцания способностей, — уточнение, после которого идёт простодушный смех, — Я нашёл мейта мальчика-огневичка Чон Юно. Ли Тэён, значит, да? — Если ты видишь мерцание сил, и говоришь, что мы с Юно на равных, то…? Этот вопрос волновал Тэёна с тех пор, как он стал прозрачным полностью, с тех пор, как ему сказали, что он — для баланса своего соулмейта. Наблюдая за собой изменения последних двух недель, Ли страшит перспектива прозрачных стен. — У всех мейтов одинаковое мерцание. Даже если кто-то один против, — Десятка склоняет голову к плечу, давая однозначный намёк, но следующий его вопрос выбивает почву из-под ног, — Твоя способность сломана в одном месте, одним моментом, уже очень давно. Она работает не совсем правильно. Тэён останавливается и позволяет старшему рассматривать себя полностью. Хочется узнать правду. Какой бы болезненной она ни была. В конце концов, Десятка говорит вещи куда более разумные, чем всё то, что прежде доставалось Тэёну слышать о поцелуях, соулмейтах и работе над собой. Выходит, он просто где-то когда-то сломался. Это объясняет бесконечно многое. Но то, как губы Десятки сначала тянутся в улыбку, а потом опадают унылым полукругом, и всё его лицо мрачнеет, напрягает Тэёна беспокойством о самом себе и … О Чон Юно. — Тебе стоит узнать, как в руках твоего мейта появился огонь. Когда и как. Всего одного взмаха ресниц хватает для того, чтобы Десятка исчез. Вытягивая руки вперёд, судорожно оглядываясь по сторонам, Тэён рвётся с места в одну сторону, в другую, но не может понять. — Я тоже мерцаю, — раздаётся из-за спины. Но когда Ли оборачивается, то видит перед собой всё тот же парковый пейзаж без стороннего присутствия. Десятка — жуткий тип! — Как только Юно расскажет, ты всё поймёшь. Но готов ли ты спросить его о способности? — над плечом звучит насмешка. И почему-то Тэён уверен, что после этого Десятка больше не появится. / На рабочем столе Юно раскидано несколько стекляшек. Всё это — найденный им мусор тут и там. Прежде он тщательно протёр каждый цветной или бесцветный осколок техническим спиртом, а теперь гадает, что именно хочет собрать. Что яркого могут сделать его руки? В прошлую субботу Халла бросила ему вызов, отметив, что сила огня способна создавать прекрасные и полезные вещи. Пламя не всегда жадно, голодно, жестоко. Оно умеет быть мирным. «Бизнесвумен» также говорила Юно о Прометее, греческом огне и о чём-то ещё — она слишком умна для юноши. Однако сама идея создания показалась Юно интересной. Хотя бы потому, что он прежде не пробовал создать что-то. У него не та способность, чтобы из пустоты создать жизнь, ему требуется материал. Стекло. Достаточно тонко и хрупко. Слишком различается по своему химическому составу, и это будет не так просто, это будет неудобно для Юно, наверняка, вредно для стариков, но он решил попробовать. Но глядя на разносортные стекляшки в голове присутствует ноль идей. Не желая так просто сдаваться, Юно падает на стул и берёт в ладони всего два осколка, прижимает их друг к другу, в досаде дует губы: разная толщина материалов. По щелчку пальцев пламя свечи становится яростнее, воск разжижается в подставке, стекает по столу на пол, пока под нажатием пальцев Юно, пятиугольный осколок становится тоньше, соединяясь одним боком с синим треугольником. Линия шва выглядит неровной, и юноша увлекается тем, чтобы сделать полосу менее заметной. Через прищур наблюдает, как красители смешиваются, проникая в полости глубже, и цвет соединения становится изумрудным. Коричневый, жёлтый, бесцветный, зелёный — ночь пролетает за трудом для создания стеклянного ковра, который режет глаза Юно усталостью и пестротой. К рассвету юноша распаивает некоторые соединения, меняя их местами так, чтобы цвета плавно переходили друг из друга. К обеду воскресенья, игнорируя бабу с дедом, под негнущимися пальцами юноши стеклянный прямоугольник, всё время стремясь стечь ниже, потерять форму, обращается кругом, сферой. Отжиг — в руках Юно мало температуры для придания прочности стеклянному шару, и его это в некотором роде раздражает, но очередная термообработка кое-что меняет во всей структуре почти готового изделия, в самом его понимании. Мизинец проходит через стекло, и под ногтем загорается маленький жёлтый огонёк. Оглядываясь, Юно хмурится: в дневное время его шарик не кидает на стену солнечных зайчиков, как о том подумал юноша, и только это побуждает его выйти из комнаты для еды и отдыха. В мире Тэёна слишком мало красок. И Юно хочет подарить ему что-то живое, светлое, полное жизни, его огня и цвета. … Понедельник сам по себе — так себе денёк, а у Юно в старой коробке из-под электрического чайника, забитый со всех сторон ватой лежит стеклянный светильник с диодом на батарейке внутри. Это подарок Тэёну. Сама мысль о том, чтобы собраться с силами и что-то сделать для старшего, сделать ему подарок, нечто особенное вызывает по телу Юно искры счастья, всё его существо дышит жизнью, он весь пылает, сам же и останавливает себя тем, что Тэён не обязан бурно реагировать и радоваться, и что ему может не понравиться, или …. Всё что угодно может учудить его Ли Тэён. Его Ли Тэён. Какая же сладкая мысль, какая же она горячая. Как же от неё плохо, как же хорошо — до всполыхов под веками всё это вместе плохо и хорошо. — Привет, — тихо, но слышно. Тэён всегда подкрадывается едва заметно. Но Юно привык, хотя вздрагивать не перестаёт. Оборачивается в нужную сторону, смотрит куда-то в сторону окна, ощущая неловкость от невозможности видеть лица старшего, улыбается против воли слишком открыто, забывается о том, что его улыбки приносят соулу боль. Он не помнит ничего, кроме своего подарка Тэёну, кроме надежды порадовать того хоть как-то, показать новую грань своей способности и объяснить, что он может сделать ещё большее, и что он счастлив тому, что Тэён ему это позволяет. — Тэён, я…. — Чон лезет в рюкзак, когда звонок прерывает их. — Я прогуляю литературу, — его пальцы ложатся на запястье Юно, и юноша неуверенно идёт в кабинет. Садится на своё место у стены на третьем ряду — дальше ото всех учеников. Тэён молча придвигает стул, вытягивается на том и тихо смеётся: — Что у тебя сейчас? История? — Да. Я, я не готовился, — признание выходит сумбурным. Тэён будет смотреть на него. На Юно, который не подготовился к урокам, проведя выходные за работой со стеклом. Боже, как же стыдно! Что, если именно его учитель попросит отвечать, тогда Чон опозорится. — Я никогда не готовлюсь, — раздаётся рядом, — Не переживай: у невидимости есть плюсы. Я подскажу тебе, если что. Юно проводит долгие минуты в напряжении, пока учитель здоровается, что-то там бурчит о погоде, начинает перекличку, зовёт первого ученика к доске, второго, третьего, закрывает журнал и объявляет новую тему. До конца занятия чуть меньше пятнадцати минут, и юноша уже не помнит даже, почему всё это время так волновался, однако Тэён подаёт признаки своего существования: — Как же у вас долго с господином Ло. Кивок. — Что ты делаешь сегодня после уроков? Прогуляемся? Кивок. — Я должен подойти к концу урока для переклички. А потом уйду, у меня есть дела. Во сколько ты заканчиваешь? Юно пишет время на тетрадном листе, слышит «ага», слышит тихий шаг Тэёна. … Уже дома, разбирая рюкзак, Юно смотрит на коробочку и жалко поджимает губы. Сегодня ему не хватило смелости сделать подарок Тэёну. Вечер оказался холодным и напряжённым. Юноша все время боролся с тем, чтобы найти ладонь соула своей, чтобы уличить того в видимости, чтобы почувствовать. Он чувствует присутствие Тэёна огнём души. Это странно, но с тех пор, как они установили мир, в душе Юно присутствует больше гармонии, в руках — больше старания. Это Тэён так влияет на него? / Уже дома, закрывая глаза ладонями, идя вслепую по коридору до ванны, опуская веки и вспоминая руками, где что лежит, Тэён не сдерживает тихие слёзы, что скупо, но молчаливо катятся ниже по щекам, по острому подбородку. Сегодня ему не хватило смелости спросить Юно. Вечер оказался холодным и напряжённым. Младший отвлекался мыслями, порывался найти Тэёна взглядом, осекался. Ли прикладывал все свои силы, чтобы разрядить обстановку, и Чон подыгрывал ему до самого конца. Однако горечь своей прозрачности, болезнь своей способности, связь Тэёна с Юно… Если бы они не были связаны, то всё было бы хорошо. Тэён бы позволил его ладони найти свою, он бы сам взялся первым, он бы не постеснялся новых поцелуев, новых объятий. Но Тэён, даже сломанный, собирается держать баланс Юно, как можно дольше. Даже если это значит улыбаться своему отражению, плотно сомкнув веки.