Жена великана

— Да-а, — тянет довольный великан, продолжая шевелить своими бёдрами. — Вот так. Хорошая девочка. Послушная! — в его голосе так и слышно удовольствие. Он толкается бёдрами всё сильнее, растирая что-то внутри так, что меня начинает бросать в жар. Мой пенис, наливающийся кровью от возбуждения, тесно сжатый внутри этого мешка так хочется развязать. Но я не могу до него дотянуться. Руки великана мешают мне это сделать. — Ты родишь мне красивых детей, — сладострастно шепчет великан, неожиданно поднявшись на ноги. Охнув, потеряв хоть какую-то опору, я буквально вешу на его руках. Он может почувствовать, как его хуй выдавливает мой живот изнутри. Развернувшись, он ставит меня ногами на кресло. Его рука скользит по моему телу и сжимается на шее. Я уже было подумал, что смогу вырваться, но сжав мой бок, и давя пальцем на пах, великан начинает сильнее толкаться в меня. Его член выходит из меня как минимум на половину. Головка тянет что-то внутри, но тут же выскальзывает из этого, заставляя меня содрогаться всем телом. Но боль от этого перекрывается тут же толчком. Член проходится по корню члена, вызывая сладкую дрожь в коленях. — Сладкая девочка, — великан отпускает мою руку и кладёт ладонь на живот. Я чувствую, как при толчке головка его хуя скользит по его ладони. Головка снова вторгается во что-то внутри, но боль уже не такая сильная, как в первый раз. Моё тело с каждым моим рваным, но глубоким вдохом, подстраивается под него. И мне это не нравится. Я не хочу этого! — Всё правильно, ты чувствуешь удовольствие, это хорошо, — великан словно читает мои мысли, продолжая драть мой зад. — Нет, — пытаюсь сохранять рассудок, медленно ускользающий от меня. С онемением приходит новое чувство. Скольжение внутри, тянущее, толкающие и распирающие. Заполняющее весь мой живот. На смену боли приходит странное чувство удовольствия от трения внутри. Великан всё шепчет слова утешения и сладострастия, продолжая называть меня «своей женой» и «девочкой». Говорит, что так и должно быть. Что всё правильно. Что я рожу ему хороших и красивых детей. Что отныне и впредь он будет любить меня каждый день. Будет заполнять меня своим семенем, пока я не понесу от него. А во время беременности будет кормить меня своим семенем, используя мой рот, как вагину. И когда разрожусь, он снова будет трахать меня каждый день, пока первому ребёнку не исполнится два года, и тогда я снова рожу ему второго. И так будет до тех пор, пока мы не состаримся. А я слушая его, не могу понять, реву ли я от своей участи, или же от захватившего меня удовольствия. Всё тело пылает. От жара разливающегося по моим жилам, я покрываюсь потом. Мои колени трясутся, если бы великан не удерживал меня, я бы уже упал. В какой-то момент великан заставляет меня нагнуться вперёд. И держа меня за руки, начинает долбить ещё быстрее. С каждым толчком из моего горла вырываются рваные хриплые стоны. Я захлёбываюсь своими слезами от удовольствия, накрывающего меня с головой. Это так неправильно. Это неестественно! Но моё тело не согласно с моей головой. Оно с радостью принимает каждый толчок, а шлепки кожи о кожу звучат как поцелуи. Я буквально вишу на своих руках, не в силах стоять на размякших ногах. — Нет, нет! Я не могу, — скользящее в моём теле предоргазменное состояние ускользает от меня так же быстро, как двигается великан. Мой член ноет и просит прикоснуться к нему, но я не могу — мои руки удерживает великан. Я пытаюсь сжимать колени и хотя бы как-нибудь приласкать пульсирующий член и мошонку в этом тесном мешке. — Развяжи, — хнычу я. — Ты моя женщина и должна научиться получать удовольствие не касаясь своего клитора, ведь в будущем его у тебя не будет, — пыхтящим голосом заявляет великан. А от его слов по моему спине бегут мурашки! Я не хочу этого! Я мужчина. Мужчина. Я не могу получать удовольствия как женщина. — Ну-ну, — великан снова притягивает меня к себе, схватив за шею рукой. — Сладенькая моя. Не надо так убиваться. Поверь, ты будешь получать куда больше удовольствия, чем от своего клитора, — утишает меня великан, а мне от этого не легче.