Сборник дженовых и не очень драбблов по BSD

В мальчишке определенно был потенциал. Коё понимала, какие перспективы в нем увидел Мори, когда взял в мафию. С такой силой этот человек мог стоить сотни бойцов. Для мафии, понесшей до сих пор невосполнимые потери в своих рядах, Чуя наконец-то должен был стать противовесом, выровнявшим чаши между условным добром и безусловным злом. Чего Коё не могла понять, так это почему мальчишка был таким дерганным. Он злился, вскипал очень быстро и часто, хотя старательно не показывал своих эмоций. По ночам плохо спал. Часто заставлял себя делать те задачи, которых мог бы избежать, будь он несколько менее подвластен своим импульсам. Коё относилась к подобному поведению с пониманием: Чуя был для нее ребенком, ровно что младшим братом, который лишь вступал на путь взросления. Искореженная судьба не означала зрелость, — это она знала еще по себе. Но Чуя щетинился и не подпускал, старательно ограждаясь от любого внимания и заботы стеной из собственного отчуждения и страхов. Когда-то и она была такой — импульсивной, тяжелой, неуживчивой. Сейчас Коё вспоминала себя в похожем возрасте с улыбкой. Она надеялась, что Чуя тоже будет однажды. — Я не понимаю, зачем это делать, — как раз сказал Чуя. Кажется, уже третий раз за утро. Они сидели перед садом камней. Они слушали, как постукивает бамбук в маленьком фонтане о край бортика, наполняясь водой. Они медитировали. Чуя медитировать не хотел. — Расслабь свое тело. Отпусти свои мысли. — Коё медленно открыла глаза и посмотрела на сердитое, недоверчивое, но очень симпатичное лицо. Девочки за ним, должно быть, толпами бегают. — Тебе не нужно понимать — просто делай. Чуя молчаливо сжал кулаки. Казалось, он вот-вот взорвется, обрушит свой гнев на Коё. Но он лишь тихо сказал: — Надоело. Возможно, ему следовало бы взорваться. Коё вздернула вверх подбородок: Чуя встал на ноги, и кулаки его дрожали. — Повтори, что ты сказал, — приказала она. Чуя изумленно посмотрел на нее. Я тебя разбаловала, поняла Коё — поздновато, чтобы не допустить, но не слишком поздно, чтобы исправить. — Громко. — Хорошо. — Чуя не испугался ее ледяного голоса, а в его словах не было и капли вызова: похоже, он в самом деле злился. — Мне надоело сидеть тут. Быть... как ты говоришь? — Камнем. Листвой. Ветром, — перечислила Коё. Это тоже входило в воспитание. Повторить один раз словами — перед наказанием существует предупреждение. — Вот. — Голос Чуи звучал тихим и далеким, точно его самого, как лист, упавший с дерева, утаскивал все дальше и дальше от нее ветер. — Это мне надоело. Я не хочу быть листвой, ветром и камнем! Я не хочу выполнять мелкие поручения: спроси здесь, ответь там, занеси это. Я хочу делать то, для чего меня наняли в мафию! Или босс считает, что я ни для чего не гожусь? Чуя тяжело дышал. Злость и обида клокотали в нем, как темная, тяжелая аура. Вот в чем дело. Самолюбие. У мальчиков в его возрасте оно ужасно нежное... И как она забыла. — Только дисциплинировав ум, ты сможешь дисциплинировать тело, — ответила Коё, не изменившись в лице. Ей хотелось улыбнуться. Только вчера они с Мори обсуждали вывод Чуи на более серьезные дела, уже в паре с Дазаем. Чуя был умным мальчиком. Он должен был понять все сам. — Будь камнем. — А ты сама умеешь быть камнем, сестрица? — спросил он, теперь уже с вызовом взглянув ей в глаза. — Я умею быть лезвием своего меча, отравленной шпилькой, взметнувшимся рукавом кимоно, — спокойно ответила Коё. — И думаю, тебе пора в этом самому убедиться. Собирайся. Секундное замешательство в глазах Чуи стоило того, чтобы резко подняться на ноги и выйти за раздвижную перегородку. — Куда мы поедем?.. — Убивать, — ответила Коё. Чуя ничего не ответил.