- спустя 5 лет -
Хан Джисон мог поклясться, что у него было всё, что нужно для мирной семейной жизни. Картинка слаще сахарной ваты - великолепная жена и два ангельских мальчика, многообещающее наследие от любимых родителей, его братские отношения с Сынмином, которые они строили годами, чтобы, в конце концов, начать уважать друг друга. Он был счастлив? Он лгал сам себе. Каждую ночь, лёжа бок о бок со своим мужем, Хан вспоминал "её" руки на нём; голодные глаза альфы на его теле, грацию и почти мистическую красоту... Непреодолимое обаяние "жены" его брата - было слишком трудно предотвратить попадание в ловушку по имени Ли Минхо. С той ночи, когда Джисон и Лино впервые сцепились, едва зная друг друга, в непреодолимом желании близости, и до сегодняшнего вечера, когда Хан на цыпочках крался по тихому дому, всегда было что-то магнетическое в их взаимном влечении. Может, это были мечты о свободной любви, недоступные в реальности, в которой они оба жили. Хан сосредоточенно поправил свои большие очки в тонкой оправе, пока его разум был где-то далеко за дверью. Его снова охватило сладкое воспоминание о том, как Лино с беспощадной страстью скачет на его бедном члене, называя его "распутным", упиваясь его жалкими стонами... Чёрт, ему это и правда нравилось. Хану нравилась каждая деталь их запретных встреч под покровом ночи. Честно говоря, омега всегда был очарован; раньше его "запретным плодом" был молодой альфа, а сейчас - зрелая нуна, которая рвала все шаблоны и дьявольской ведьмой кружила ему голову. Может, поэтому понадобилось ждать их воссоединения так долго? Омега хорошо воспитал своего первого ребёнка, малыша, которого ему подарил Лино. Неумолимое время, разлучившее их на годы. Время шло и шло. Джисон не уставал мысленно благодарить своего прекрасного мужа, который принял Бин-и как родного ребёнка. Если бы не Хёнджин... Несколько лет назад им с Джин-и удалось заделать ещё одного мальчика. Джисон после роковой встречи в родительском доме был на взводе, что ещё оставалось, кроме как вытрясти страсть из мужа? Только вот новости об их втором ребёнке затмила новость другая - у Лино были две полоски. Альфа - от беты? Это было феноменально редко, поэтому родители ликовали, а Минхо стал настоящей звездой не только в политике, но и на устах всех, кто был поражён столь редким стечением обстоятельств. Джисон тихо выругался, отталкивая крошечные кроссовки Чана у порога: 'Дерьмо... Чуть не споткнулся...' Послышался голосок, тихий и хрипловатый: 'Папочка?..' Хан замер, уже в уличных ботинках, готовый идти - он медленно повернулся к своему младшему сыну, Чану. Мальчик выглядел очень сонным - он, видимо, встал с постели, чтобы перекусить чем-то, что мама разрешила ему взять, весь такой по-детски пухлый и милый в новенькой пижаме с покемонами. Джисон взглянул на наручные часы — Лино разозлится, если он не выйдет в ближайшее время. 'Чан-и, любимый, почему ты не спишь?' 'А ты?' Мальчик невинно ткнул пару раз носком в землю, словно набираясь смелости попросить папу не уходить. 'Помнишь? Это секрет, приятель.' 'Ты ведь с нашей тётенькой гуляешь, да?..' Джисон поправил очки, тревожная привычка; он уже открыл входную дверь, где прямо во дворе его ждала большая красная машина, тюнингованное стекло которой скрывало водителя. Чан шагнул вперед своей крошечной ножкой, и Хан торопливо пробормотал: 'Мы просто гуляем по ночам, ничего особенного, это взрослые вещи…' 'Она вампир?' Чан в глубокой задумчивости пожевал свою пухлую губу и продолжил: 'У тебя всегда красные пятна на шее, как в фильмах, которые любит мама. Она тебя ест?..' 'Ч-Что? Н-Нет!..' Джисон почувствовал жужжание в кармане — время вышло, она действительно сожрет его, как ночное чудовище. Чан потёр глаза — он начал расстраиваться из-за всей этой эмоциональной неразберихи, которую чувствовал, глядя на отца, готового убежать; Джисон получил второе сообщение подряд. 'Чан-и, она твоя тётя, никогда не говори о ней так... А теперь, возвращайся в свою кроватку и спи спокойно. Хорошо?' 'Папа, она... Лино-тётя страшная... Не уходи!..' Ребёнок начал тихонько плакать своими маленькими глазками, и Джисон, не задумываясь, помчался с порога обратно в дом — он взял мальчика на руки и начал убаюкивать, целуя влажные щеки: 'Тише, тише… Знаешь, у твоего папы есть секрет… Он охотник на вампиров!' Чан в одно мгновение забыл все свои слезы и с благоговением посмотрел на отца: 'Папа, ты охотник на вампиров?!' 'Да… это большой-большой секрет, но ты такой умный, настоящий детектив, поэтому я тебе рассказал! Ты теперь скажешь папе, откроешь мою тайну?' 'Н-Нет! Никогда!' Чан снова стоял на своих ножках - на самом деле, поскольку сыну недавно исполнилось пять, Хану было слишком трудно удерживать его больше нескольких секунд, не дрожа всем телом. Дети в наши дни. 'Я... я буду таким же, как папа! Победи её! Я пойду баиньки. Папа, будь осторожен! Я люблю тебя!' 'Спасибо, я... тоже люблю тебя, мой малыш.'***
Пробираясь по двору, Хан чувствовал себя заключённым, стремящимся к заветной свободе. Даже если перспектива встречи с нуной была не самой приятной - из-за четырёх пропущенных звонков на мобильном телефоне, - он, наконец, возвращался к Лино. Возвращался к той, которая могла заставить его кровь вскипеть, лёгкие - дышать, а его член... Пассажирская дверь распахнулась прямо перед лицом Джисона. Парень неуклюже заполз внутрь; его сердце заколотилось в ту же секунду, когда он взглянул на водителя — нуна небрежно взъерошила свои длинные вьющиеся молочно-каштановые волосы, не удостоив нового гостя и одним взглядом, и приказала своим сладким голосом: 'Закрой дверь и пристегни ремень безопасности, сегодня нам предстоит долгая поездка.' 'Ах, эм, конечно, один момент…' Джисон сделал то, что сказал Лино, пытаясь справиться с внезапно нахлынувшими чувствами. Он начал бормотать оправдания своему опозданию в тот самый момент, когда нуна нажала на педаль газа: 'Л-Лино, я не мог ответить, я пытался уложить Чана спать, ты знаешь, он умный мальчик, он даже-' 'Что ты там лопочешь, Хан Джисон? Заставляешь нуну встречать тебя на своей машине, везти на свидание... Никаких манер.' Хан почувствовал хватку ухоженных пальцев на своем бедре - он мгновенно зарделся, глядя прямо перед собой, ни одной адекватной мысли в голове. Рука небрежно прошлась вверх, от колена к самому паху, затем вниз вдоль бедра, медленное движение, которое должно было успокоить, но только пытало Хана. 'Ну так что, Сон-и? Почему так долго? Расскажи по порядку...' Он старался изо всех сил. Даже с мгновенно заработанным стояком он не был животным, которое разучилось говорить или обрабатывать человеческие мысли. Верно? 'Ах... я... я был с Чаном... я был... я имею в виду... Чёрт, Чаги-я, прошу, дай мне объяснить...' Машина съехала с трассы - под колёсами захрустел редкий гравий, когда они подъехали к небольшому домику, приютившемуся среди прочих у пригорка, недалеко от моря. Лино снова встряхнул волосами - от него приятно пахло тонким цветочным парфюмом и родным клубничным запахом альфы, этим коктейлем, который сводил Джисона с ума долгие годы; мужчина повернулся к своему спутнику и произнёс с неожиданной, выбивающей из колеи нежностью: 'Сон-и, я не всерьёз... Знаешь, однажды Хёнджин нас поймает, и тогда я больше не смогу отчитывать тебя, как сегодня.' 'Лино...' 'Больше не говори мне о вашем с ним ребёнке. Чан-и слишком хорошо чувствует мою ревность к тебе...' Джисон порозовел - не от привычного возбуждения, которое испытывал всякий раз, как по команде, стоило мотору заглохнуть, но от болезненно-сладких слов его любовника, который сейчас сидел, равернувшись к нему всем телом на водительском сиденье, не желая больше терять ни секунды их тайной встречи. Хан нервно поправил очки, оглянулся вокруг себя в поисках чего-то, что он давно потерял - может, своей совести, но взгляд вернулся к протянутым рукам, нос услышал знакомый запах феромонов альфы, и вот он снова, будто много лет назад, соединяет губы в нетерпении, рвётся ближе к Лино, чтобы тот навсегда проглотил его в своих надёжных руках. Минхо был привычно мягок - он нежно огладил сначала круглую щёку, потом волнистые пряди русых волос, словно успокаивал своего партнёра, и, только убедившись, что Джисон контролирует себя, окончательно сомкнул их губы в глубоком и чувственном поцелуе. Отстранившись спустя несколько секунд, глаза в глаза, Лино преступно медленно расстегнул пару пуговиц на своей рубашке - она открыла белоснежные ключицы, широкую плоскую грудь и настоящий источник головокружения, чёрные и тонкие полоски мужского лифа. 'Ох, боже... Лино... Н-нуна...' Хан не мог оторвать взгляда от бледной кожи в лунном свете, когда Минхо неслышно выдохнул, приспуская свою рубашку с плеч, оголяя торс. Хан не мог поверить, что этот мужчина был реален, неземной красоты альфа с мягкими, словно облако, волосами, длинными пушистыми ресницами, идеальной перегородкой носа... Лино взял чужую ладонь и положил её прямо на свою твёрдую, как сталь, грудь - на чёрную ткань, приятную на ощупь, под которой легко можно было нащупать набухший сосок. Парень тяжело сглотнул, еле соображая, где он и что творится - это состояние полного подчинения, при котором он был готов сделать всё, что ему скажет нуна, находило его быстрее собственного возбуждения. Заикаясь, Хан пролепетал, не смея шевельнуть и пальцем на чужой груди: 'Чаги-я, я схожу с ума от тебя... Я могу?..' 'Посмотрим, на что ты способен?' Нуна улыбалась так мягко, что Джисон таял, словно кусок мороженого в июльской жаре. Парень издал глухой стон - от полученного разрешения ему снесло остатки самообладания, и он припал к груди, покрывая её поцелуями, перегнувшись через рычаг сцепления между сидений автомобиля. Жадность захватывала сознание - тёплая кожа бархатом лоснилась под плюшевыми губами, когда Хан расцеловывал и ласкал податливое прикосновениям тело. 'Ах, Хан-и... Господи... Если хочется, можешь пойти дальше, я не против...' Минхо дрожащими руками схватил ткань своей длинной юбки и беззастенчиво подобрал её до самого возбуждения, которое было не скрыть женским бельём, надетым подстать лифу. Джисон приоткрыл рот, от удивления и новой волны предвкушения, и припал губами к телу снова, зацеловывая каждый сантиметр, словно пытался смыть с Лино всякий иной запах, кроме собственного. 'Чаги-я... Такой жадный, скучал по мне?..' Лино гладил любовника по голове, как мог бы гладить кота - Джисон практически урчал от удовольствия, снова и снова пробуя Минхо на вкус, пока голова естественным образом не опустилась вниз, к самому возбуждению. Вот, он ведёт языком вдоль члена, вот, он берёт его в рот, и Лино, едва запрокинув голову, гортанно стонет от смешения животных запахов в машине, из-за Хана, который, потеряв всякий стыд, глотает его до самого горла раз за разом. 'Хан-и!..' Джисон замер - он прислушался к рваному дыханию, покачал головой вверх-вниз один раз, и другой - бессознательное увело его подальше от неудобной позы, в которой он находился, занемевшие руки отказывались работать правильно, и только одна мысль, "Я должен доставить ему удовольствие", свербила где-то на подкорке мозга, заставляя Джисона выплёскивать всё больше феромонов, всё больше смазки, ещё и ещё, больше и больше, и- 'Сон-и, остано- вись- очень много всего, ты подавишься!..' Лино с искренним беспокойством схватил парня за плечи и с силой поднял его со своих колен - с громким чвоком губы отсоединились от члена, и Джисон закашлялся, словно всё это время задыхался. Парень часто заморгал, потом уставился соловелыми глазами на своего альфу - тот смотрел прямо на него, запыхавшийся, раскрасневшийся, источающий тончайшую вуаль успокаивающего аромата, обволакивающую дымку тепла и комфорта. Джисон выдохнул, всхлипнул - он слишком разнервничался, в очередной раз сбегая из постели мужа, слишком накрутил себя, глядя на слёзы младшего сына. Что же он за отец, который только и делает, что проводит ночи с чужаком, с тем, кто ему не принадлежал, но кого... кого он так хотел в своих объятьях? Хан задрожал, его тело инстинктивно дернулось прочь от альфы - Минхо не остановил его, глядя с грустью в беспомощно округлившиеся виноватые глаза. Разве это всё не его, Ли Минхо, вина? Этот омега никогда не будет ходить с его меткой, даже если зубы болели, глядя на чистую шею. Джисон-и никогда не скажет, что любит его - потому что их связь не оправдана ничем, кроме желания физической близости. Так ведь? Когда Джисон отвернулся, пряча лицо в своих крохотных руках, Минхо потянулся к парню и обнял крепко-крепко - сердце билось сквозь грудную клетку, где внутренний альфа сходил с ума от счастья близости с родным омегой, и от не случившегося оргазма, который стоял под горлом до самого узла в паху. 'Что же мы творим, Сон-и... Сколько ещё мы будем обманывать себя?' 'Ч-Что?.. О-О чём ты?..' Хан отвёл руки от заплаканного лица - он смотрел так отчаянно, что Лино самому хотелось взвыть от этой безнадёжной боли. Он открыл рот, мягко завёл прядь русых волос за аккуратное ушко омеги и прошептал: 'Я люблю тебя, Сон-и. Мне всё равно, альфа я или нет - чёрт, я так давно это всё ненавижу... Я бы вечность давал тебе брать над собой верх, если бы ты снова возвращался ко мне. Не к Хёнджину, не к детям, а ко мне одному... Ко мне, к хёну, к нуне, я готов- Стать кем захочешь в твоих глазах. Я...' Минхо сидел в своём развратном наряде, голый не столько телом, сколько разумом, откровенный и отчаянный, глядя на опешившего партнёра с тоской несбывшегося. 'Л-Лино... Ты что, правда готов- на всё, ради меня?' 'Я плачу за своё безволие годами...', горечь в словах резала по живому. 'Разве ты не стал выбирать меня, потому что меня было недостаточно? Недостаточно мягкий и тёплый, как Джин-и, который всегда на высоте, весь такой грациозный, а я... Я глупый альфа, Джисон, я был слишком самонадеян, разве не поэтому ты не захотел меня, не захотел быть рядом, не дал мне стать отцом нашего ребёнка?!..' Лино сидел, глядя на любовника раненым зверем. Похоже, он слишком долго глотал болезненные слова, словно иглы, которые застряли глубоко в сердце. Альфа без пары - без своего омеги, без своего ребёнка; он ни разу не видел Джисона с тех пор, как расписался в брачном контракте, когда парню стало плохо, и им обоим вдруг пришло осознание, что они повязаны общей кровью. Лино слишком долго ждал. Не мог найти себе места, когда Сынмин не пустил его к Хану в больницу, метался зверем, услышав, что Хёнджин забирает молодую семью в свой родной город. Джисон - он теперь его ненавидит? Хан-и - он больше не посмотрит на него своими круглыми блестящими глазками, не протянет к нему руки? Лино - бесполезный альфа, который не способен никого защитить. Лино - ничтожество. Тогда - Лина? Однажды, когда Минхо прогуливался по торговым улочкам, его взгляд привлекла молодая девушка-альфа. Она была сильной - её волосы переливались на ветру, чёрные стёкла очков скрывали взгляд, сама аура кричала, что она может дать своё покровительство. Любому, любой. Покровительство для омеги - покровительство для Джисон-и. Мог бы Лино это сделать, если бы стал нуной? Эта мысль, идея, стала воплощением. Джисон - он ведь пошёл тогда за ним, нет, за ней, его привлекла нуна, и Лино знал, что он больше не упустит ни единой ночи. Ни единого шанса - только бы Хан Джисон его любил. Минхо ослабил хватку объятий и опустил взгляд. Может, он опоздал? Может, прошло слишком много лет - теперь, у него появилась малютка-дочь, его крошка Ликс-и, ради которой он готов - готова? - пойти на что угодно. Он больше не тот Лино-хён, и даже не Лино-нуна. Он мать, отец, он больше не может удерживать рядом любимого омегу, если тот живёт в страхе и стрессе из-за их встреч. Лино может его отпустить, если Джисон этого захочет. Мужчина торопливо поправил юбку и отвернулся, стараясь удержать лицо. Это что, была их последняя встреча? Джисон облажался. Он всегда был неудачником, с самого начала - когда встретил альфу, своего соулмейта, он прозевал знаки судьбы и ранил его сердце, а потом, словно это пустяк, сделал вид, что он может жить и дальше, не зная всей той боли, что причинил своим молчанием. 'Лино...' 'Прости, я- отвезу тебя домой сегодня. Я не в настроении, да и ты... извини, это глупости, забудь, Сон-и, я зря так расчувствовался... Может быть, мы- мы больше не-' Минхо открыл автомобильное зеркальце и начал торопливо поправлять одежду и макияж - слёзы текли непрерывным потоком. Джисон протянул руку и осторожно положил её на чужое плечо. 'Нуна... Хён-и... Минхо, послушай меня.' 'Не могу, не заставляй... Я не готов услышать то, что ты скажешь.' 'Я-Я тоже люблю тебя, глупый альфа. Мне страшно, но... Я с тобой. Я всегда был с тобой, я всегда хотел. Я всегда любил одного тебя, будь ты нуной или хёном. Я люблю тебя всё сильнее с каждой нашей встречей, Минхо.' В машине воцарилась тишина. Лино медленно покачал головой, но Джисон продолжил с мягким напором - он был упрямее, чем когда-либо. 'Послушай... Я идиот. Ты никогда этого не скрывал, своих чувств, всегда заботился обо мне и о нашем сыне, а я вёл себя как осёл. Тебе, эм, тебе не нужно притворяться никем, чтобы мне понравиться. Я люблю, кто ты есть, потому что ты... мой альфа. С нашей первой встречи.' 'Твой... альфа?' 'Мой. Ведь я твой омега, м?' Джисон поправил очки, взял Лино за руку - они неловко, словно впервые, переплели пальцы, и Минхо, бесшумно плача, прижался к чужой шее, пытаясь поверить в то, что услышал. Джисон погладил мягкие пушистые волосы и проворковал, совсем по-взрослому, по-отечески: 'Мой чудесный, хрупкий мужчина... Пойдём в дом, умоемся и успокоимся, хорошо? Мы придумаем, что нам делать, утром - а пока, этому альфе нужно тепло, так?' '...Не завирайся, Сон-и. Укушу, если потащишь меня на руках к постели.' Лино улыбался. Они впервые останутся здесь на всю ночь - никто не поедет домой.