Цена покровительства

Встреча заставила себя подождать. Для Никиты прошла вечность. Для Вадима всего три недели. На улице противно моросил дождь, вывеска со «Снежинкой» противно подмигнула и он неохотно зашел. Посетителей не наблюдалось. — Ты, кажется, меня не понял? Или я не так выразился?— поздоровался Желтый, протирая бокалы за барной стойкой. Лицо, как впрочем и всегда, не выражало никаких эмоций. Мелкая помощь в баре или на кухне была своего рода привычкой, ритуалом. Это первый бизнес, который вывел коричневый кожаный кошелек в плюс. Поэтому мужчина верил — если не забывать о своем первенце, то и остальные дети порадуют хорошей прибылью. Ну и как бонус — мытье посуды всегда расслабляло нервы, помогало абстрагироваться от проблем. — Ты о чем? — включил дурочку Кащей, бесцеремонно усаживаясь на барный стул. Прекрасно он знал, о чем идет речь. Но признается он в этом только через свой же бренный труп. Гордый, хуле. — Машка, Ленка, Оленька.. Даже Лариса Степановна. Я никого не забыл? — мягкая ухмылка одарила гостя своим появлением. Так можно подумать, что на крепких плечах совсем не висит пару тройку мертвяков с запахом дымка, несколько десятков парализованных инвалидов и сотни искалеченных судеб. Ох, с огнем Никита играет. И да, никого Вадим не забыл. Ведь именно столько имен Кащей успел перетрахать в разных местах и под разными углами. К концу первой недели он положил жирный болт на чужие приказы и сорвался на первую попавшуюся девицу. Как ни странно ей была Машка. Та самая. Автор даже умудрился перечислить этих замечательных дам в хронологическом порядке и тонко подметил, как именно он к ним обращался. Похвально-похвально. Но что Никита сделает, если такой ненасытный? — Не понимаю.. Имена какие-то перечисляешь.. Это сестры твои или что? Красивые небось? — смело подмигивает и лучезарно обнажает свои щербинки и ямочки на щеках. Да, тормозов у него нет. Может, поэтому и решился связаться с криминальным элементом такого масштаба. Вадим на подобный выпад посмотрел озадаченно. Давно на его пути таких нахальных и смелых не появлялось, удивил так удивил. Обычно все чуть ли не в попу целуют, лишь бы угодить, лишь бы на проблемы не нарваться, но всячески данный факт отрицают. От громких слов об искренности уже откровенно тошнит. А этот даже не пытается скрыть своих намерений. Весь вид его кричит о том, что пришел он сюда за услугой и для этого готов применить все молчалинские схемы, топчась на своей гордости со тиснутыми зубами и ненавистью в глазах: то ли к себе, то ли к Вадиму. И не сказать, что Желтухину это не нравится. Не каждый день встречаешь на пути таких артистов. Он находил это довольно интригующим. — Невинность строишь? Хорошо.. поправим.. — многозначительно протянул старший, протер последний бокал и поставил его к остальным. Никита почему-то на эти слова никакого внимания не обратил. А стоило бы. — Может, угостишь чем-нибудь согревающим? А то нынче погода не радует, — покрутил пальцем свои насквозь промокшие кудряшки. От влаги они вились еще сильнее и липли ко лбу. — Да, пожалуй немного тебе не помешает. Сегодняшний вечер требует смелости. Он выуживает из под стола бутылку дорогого виски и отливает немного в стакан. Его вмиг осушивают, постукивающими движениями требуя добавки. Никита вообще какой-то несобранный, слишком легко ко всему относиться. Безнаказанность за неподчинение придало некой уверенности. «Что он сделает? Убьет за дрочку? Смешно!» — весело думается ему. Сейчас только хочется подкрепиться элитным топливом и снова закрутить шарманку про казино. — Ну че ты жадничаешь, еще плесни, че как не родной! И кстати, что там по поводу казино-то? Понимаешь, мне срочно надо! А с тобой оно куда вернее попрет! Ты ж знаешь, ответной услугой не обижу! Если деньги не нужны, то я на любую грязную работенку готов! Ну помоги, а?— протараторил быстрее, чем смог осмыслить сказанное. Последние слова заставили поежиться. А он точно готов? Вот прям на любую? Осознание о векторе разгоняющейся игры долбануло с опозданием. — Нет, Кащей, ненадежный ты человек. Я с такими дела не веду. Не исполнительный ты, слова мои ни во что не ставишь, — он медленно высушил руки махровым полотенцем, не отводя взгляда от пышных ресниц, и вышел за барную стойку. «Слишком блядские для пацана», — подметил для себя неожиданно. — Да ты че, Желтый, да я такой исполнительный, ты не представляешь! Просто.. недопонимание получилось.. Не серчай, друг мой! Молодой — исправлюсь! — загоготал, вставай вслед за Вадимом. Тот скрылся на кухне, хлопнул дверью прямо перед курносым носом. Из уважения дальше на чужую территорию заходить он не посмел. Ждал как собачонка своего хозяина. Мужчина не выходил минут десять, что неимоверно раздражало младшего. Все это так унизительно — бегать за ним хвостиком, пылинки сдувать, скакать как попрыгунчик обхаживающе. Не знает он, откуда взялись такие навыки. Одно дело зубы заговаривать, там прельстить, здесь спиздануть, совсем другое — в секретутки записываться. Не по-пацански как-то. Наконец-то рядом с дверью что-то зашебуршало. Он понял, что старший не мог открыть дверь, поэтому с превеликим удовольствием помог с непосильной задачей. — Премного благодарен, — великодушно одарил гостя напускной вежливостью. — Всегда рад помочь, о, мой господин! — извертелся в поклоне. В руках Вадим держал телевизор средних размеров, новенький видак и две кассеты. — Вот это аппарат! — восхитился кудрявый. Вещь приличных денег стоит, сам пока такую себе позволить не может. — Ты присаживайся, не стесняйся, наказание твое в исполнение приводить будем. Ты уж не обессудь, в деловых отношениях все чисто должно быть. За тобой косяк висит, ответить надо, а потом можно и более волнующий вопрос обсудить, — прозвучало как-то уж слишком все радужно и просто. Вот сейчас Никита реально напрягся. Причем тут видак и наказание? Ему поучительные лекции включать собираются? Мужчина поставил чудо-технику на стол, за которым любил всегда ужинать, отодвинул ближе к бару, чтобы они могли свободнее расположиться на стульях, подключил провада для исправной работы и повернулся к статуе. Все это время Никита стоял неподвижно и наблюдал за процессом. Хотелось сбежать, но голос, жадный до денег, требовал остаться, ради них — внутренних демонов. — Чего застыл? Присаживайся, — и широким жестом указал на стул, стоящий у стены. Тело натянутой стрункой двинулось по указке, пока мужчина разбирался с кассетами. Видак заглотил нужную и Вадим опустился рядом. У кого-то из них громыхало от волнения сердце. «Соберись, тряпка!» — летела мысленная пощечина. Старший вальяжно протянул руку вперед и включил телевизор с каким-то любительским видео. Сначала картинку разобрать было сложно — камера слишком близко маячила у стены. Но благодаря динамике кадра можно было понять, что это плитка, которую обычно выкладывали в общественных туалетах. Пока ничего подозрительно. Наконец-то кадр меняется, однако теперь мешает жесткий расфокус. Были слышны только какие-то непонятные звуки: вздохи, хлопки, похожие на аплодисменты, громыхание. Постепенно расплывчатая картинка начинает приобретать все более четкие контуры и на середине уже становится ясно, что кто-то жарко шпехается. «Вот так, значит, Желтый, развлекаешься?» — усмехается Никита, поглядывая на того с издевкой. Хочется отыграться за все унижения, поставить высокомерного уебка на место. Спиздануть бы что-то такое едкое, пристыдить за коллекцию с пометочкой 18+. И только рот раскрыл, чтобы говно скопившееся излить, как вдруг картинка уже хорошего качества привлекла к себе внимание. От шока он не смог подобрать челюсть с пола. А на видео-то Кащейка шпехается. Собственной персоной. Мария Антонова опять оказывается косвенной участницей в особых взаимоотношениях с Желтухиным. Девушка упирается руками в раковину. Тихие вздохи принадлежали ей. Никита остервенело вдалбливается в растянутую дырку, одной рукой зажимая блондинистые волосы, другой сильно сминая упругую грудь наливной красавицы. Аплодировали они друг другу. А громыхает та самая раковина, еле выдерживая цепкую хватку и активные поступающие движения. Кажется, только у нее не уточнили активное согласие. Выебываться резко перехотелось. Не то, чтобы он был смущен своим мастерством. Получился отлично. Бык, ничего не скажешь. Но сам факт, что его интимная жизнь оказалась в руках Желтого, полностью обезоруживал. Это бесило, раздражало, но что еще хуже — жутко смущало. Будто в руки родителей попал журнал с порнухой и ты стоишь себе, такой красный, не знаешь куда глаза от позора деть. А Вадим и правда на батю похож. Шпала такая высоченная, взгляд тяжелый и предъявы всегда по делу. — Ну, вспомнил? Есть возражения? — повернул голову на кудрявое безобразие. Возражений нет. Никита уставился в одну самому себе известную точку, пытаясь игнорировать пошлые звуки. Лицо олицетворяло камень. Лишь румянец выдавал его состояние. И Вадим этим упивался. На самом деле для него это тоже все в новинку. Он человек традиций. За помощь деньгами брал, ценными украшениями, квартирами, машинами, домами. С неугодными и особо навязчивыми в лесу свежим воздухом дышал, прививал любовь в физическому труду — умение копать всяко где пригодиться — либо в репутацию кляксу чернильную, как на документе важном, ставил, что потом только в мусорку. Но в последнее время наскучило обыденное течение жизни, хоть на стену лезь. И, видно, судьба решила разнообразить серые будни. Подкинула прям в ладошки яркого персонажа. Поиграться захотелось. С этой нахальной морды оскал волчий смыть — в покорного пса превратить. Однако кулаки в таком случае помочь мало чем могли. Стержень у этого Кащей мощнейший, идет напролом, ничего вокруг не видит — только кость заветную. Вадим в начале таким же был. Поэтому не понаслышке знал, что орудие особое подобрать надо. Тыкнул пальцем в небо. Решил подойти со стороны хрупкого мужского эго. Рискованно, конечно, задавать сомнительный тон сюжету. Все-таки откуда он знает, какие у этого пацаненка на самом деле связи имеются. Распустил бы слухи — век не отмоешься. Но рыбка клюнула. Плавнички поджала и проглотила через не хочу. Поэтому можно за себя не бояться. В любом случае на дно пойдут вместе. Возбудились оба. Сложно было не возбудиться, когда аудиодорожка ласкала слух более громкими сладкими стонами. Картинка — ну вообще клубничка! Никита будто знал, что на камеру позирует. Ловким движением закинул длинную ногу себе на плечо и открыл на обозрение сокровище Машеньки. Поперхнулся даже оператор. Он сплюнул себе на пальцы и опустился к чувствительному клитору, немного путаясь в светлых лобковых волосах. Красна дева задрожала как тонкая береза на ветру и чуть не грохнулась на грязный пол, вздрагивая всем телом от наступившего оргазма. Оба сглотнули. — Похвально, Никита Геннадьевич, похвально, — захлопал в ладоши шатен и вернулся к румяному личику. Затем опустил свой взгляд себе на штаны и вскинул руку в наигранном удивлении: — Ах, проблемка, Никита Геннадьевич! Работка пыльная нарисовалась! Ну что, молодой, решай — исправляйся! Вы, вон, все равно по второму кругу пошли, — кивает на свой стояк и смотрит прямо в червоточины, напоследок добавляя, — Каждый несогласованный акт удовольствия лично отработаешь. Ты меня услышал? Никита вроде и услышал, но как-то глухо — через толщу воды. Его лоб покрылся испариной, глаза гипнотизировали бугорок на джинсах, во рту слюна скопилась, ладошки седьмым потом обливались, путаясь в пальцах. Парень с головой ушел в свои мысли: «Блять-блять-блять! Что я вообще здесь делаю? Нахуя я с ним вообще связался? Нужно уходить! Нужно срочно уходить!» Он повернулся на стуле, чтобы ретироваться с минного поля, и совершенно случайно опустил руку на пах. Интересная, однако, траектория. Все, что было выше стояла, упорно избегал. Те же глаза, например. Капельки пота повалились градом по виску, румянец на щеках добавил себе цвета, мысли метались хаотичным смерчем, а рука сжалась на холмике, выбивая из обладателя тихий выдох. На кинопоказ стало откровенно похуй. Перед собой развивался сюжет куда интереснее. И он сто раз себя за это потом проклянет, на вилы посадит, бошку дробовиком разнесет. За желание расстегнуть увесистую пуговицу, подцепить собачку молнии, потянуть вниз и разглядывать неприличные очертания приличного размера. — Что, нравиться? — явно глумится старший, наблюдая за чертам лица, которые немного округлились в удивленном интересе. Никита было опомнился и отдернул руку, но Желтухин вернул ее на место, обжигая своим теплом тыльную сторону: — Ну тише-тише, отработка, помнишь? Младший зафиксировал в памяти первый интимный контакт. И про себя надеялся, чтобы он был не последним. Вадим приподнялся на бедрах, чтобы тому было проще спустить с него джинсы и трусы. Холодные пальцы задели кожу в районе тазовых косточек. Автор шикнул и попросил согреть руки. Никита дул на них, разминал, тер, и все-таки нечаянно поднял голову вверх. Взгляды пересеклись и младший смущенно вернулся в исходное положение. «С. т. ы. д. о. б. а.» — красной дорожкой ощутимо проносилось по лбу. Достаточно размявшись он дрожащей рукой вновь потянулся к «проблемке». По началу касания были невесомыми, подушечки пальцев еле-еле задевали выпирающие венки. После того, как Никита прощупал почву, решил действовать более смело. Он несильно обхватил ствол и провел кулаком от самой головки до лобка. Волоски щекотнули ребро ладони: «Жестче, чем у Машки», — на автомате сравнил парень. Неожиданно член дернулся на особо пикантном моменте, от чего младший подпрыгнул на стуле — блондинка пошло надрачивала Кащею перед своим лицом, время от времени заглатывая по самые гланды, а тот смотрел дико и жадно, в волосах светлых зарываясь. «Ох, не тем детишки занимаются, совсем не тем! Такой талант пропадает!» Вадима внутренне распирало. На экране был настоящий альфа-самец, прирожденный доминант, без преувеличений «Король секса». Такие парни обычно всех на своем хую вертят, до экстаза доводят, в грязь окунают особенно сладко, что потом за ними на коленях ходят и спасибо говорят. И видеть, как рядом с тобой он ловко переобувается, всю уверенность теряет, становясь пассивным, покладистым, дохуя смущенным и униженным — просто мед для собственного эго. Вот на видео дрочат ему и он все такой важный, а в реальной жизни дрочит сам и голову не смеет поднять. Ну просто сказка! И уже особо не до того становится, что все это слишком по-пидорски. Торжество от собственного превосходства сглаживает углы. — Не пугайся так, малыш.. на вон, лучше смажь получше, — шепчет куда-то в ухо и протягивает косметический вазелин «Норка». Название многообещающее, Вадим прибережет на будущее. Кащея потряхивает от горячего дыхания, и ушная раковина в момент окрашивается под стать щекам. И этот «малыш» еще… Собственный стояк больно колом в брюки упирается, до невозможности просто. Приходиться выкручиваться — действовать новыми методами. Как тогда. В машине. Но очень осторожно, чтобы не заметили. Ему помогают открыть металлическую баночку. Пальцы подчерпывают достаточное количество крема и распределяют по всей ладони. Так гораздо лучше. Он проводит рукой несколько раз, полностью смазывая возбужденный фаллос, и останавливается на головке. Из уретры сочится природная смазка, которой все это время так не хватало. Большой палец распределяет ее круговыми движениями и заставляет Желтухина встрепенуться всем телом. Он возбужден сильнее обычного. Странная ситуация. Младший срывается на резкие быстрые движения, сжимает крепче. Иногда выпускает из захвата, иногда интенсивно надрачивает одну лишь набухшую головку и вновь выпускает. Либо вообще медленно проходиться по всему стволу. Это по-настоящему сводит с ума мужчину. Его рутина такова — передернул быстренько, если под боком пусто, и пошел дальше дела решать. Хаотичный темп застал его врасплох. Он дышит часто, одной рукой больно вцепившись в свое бедро, другой — в запястье Никиты. Чтобы хоть как-то успокоить это безумие. Младший считывает сигнал по другому и направляет всю свою энергию на самую чувствительную часть члена. На видеоряд уже никто не обращает внимания. Под конец Желтый выгибается немного и одаривает Кащея благодарным гортанным стоном, пачкая руки в робатенке. Тот опять торопится уйти, странно подрагивая всем телом и чуть ли на ровном месте не падая. — Э.. кх.. Ай, да похуй.. — выдыхает Желтухин, когда слышит уже привычное громыхание двери, смеется чему-то и обмякает удовлетворенно на стуле.