Клюква и апельсин

Кембридж, Англия. Осень 1989 года. — Кого вы позвали? — Майкрофт, мы пригласили Джейн Сковилл с нашего курса… но она чемпионка Кембриджа! — Вы пригласили женщину? — не веря своим ушам, ещё раз переспросил Майкрофт. — Но-но, попрошу, ей всего девятнадцать лет, она с биологического факультета, — затороторил Дэвид. — И при этом играет в шахматы? — Да. — Какая жалость… Майкрофт Холмс поступил в Кембридж и почти сразу разочаровался в нём. Ключевым словом было «почти». Ведь он всегда мечтал об этом дне, когда сможет пройтись по старинным коридорам, посетить библиотеку, переехать в город, где все окутано студенческой магией. И Майкрофт неплохо вписывался в атмосферу Кембриджа: по мнению его друзей, кто ещё студент, если не Майкрофт, и кто он сам, если не студент Кембриджа? Но вся студенческая таинственность новой жизни растворилась где-то на второй день, когда его соседи закатили в общаге вечеринку с девочками-лингвистами, тогда-то Майкрофт получше узнал людей, с которыми ему придётся учиться ближайшие четыре года. Он надеялся убежать от всего этого в учёбу, но и она не помагала, продвигаясь как-то слишком легко. Одним словом говоря: скука смертная. Дома тоже было не все гладко: родители писали и звонили очень редко, только Шерлок терроризировал брата своими письмами. Где-то через полтора месяца Майкрофт оставил свои попытки наладить отношения, считая, что всем так будет лучше. Очень скоро пошёл слух о неком обществе Майкрофта Холмса, которое так и назвали обществом всех букв: ни одну букву какого-либо факультета нельзя было выделить главной. Так сложилось, что в общество входило по одному человеку с каждого факультета. Постепенно это стало традицией, появился свой устав, а Эшли Стамерсон написал стихи, так как Майкрофт не принимал за гимн ни одну песню (позже сам Холмс перевёл эти стихи на латынь). Больше всего Майкрофту нравился Дэвид Хоровиц с юриспруденции. Туда юноша попал совершенно случайно, забыв подать документы на биологический факультет, а затем ещё раз все перепутав. В результате его отец — главврач одной из больниц Лондона — метал молнии ещё три месяца. Майкрофт сомневался в том, насколько случайно Дэвид оказался на юриспруденции, но он упорно настаивал на этой версии. И вот этот самый славный малый Дэвид почти в годовщину общества сообщил Майкрофту о такой возможности, как притащить к ним девушку. Всё осложнялось ещё и тем, что член их общества Филипп Пирсли месяц назад отчислился с биологического факультета по семейным обстоятельствам. А другого биолога они все ещё не нашли: никто из них не носил не то, чтобы костюм тройку, даже просто костюм. Ладно, был один — Алекс Роллинс — мало того, что ужасный выскочка, так ещё и надевает под пиджак обычную футболку. Устав общество не мог проглотить подобного. Но несмотря на все это Джейн никак не могла быть принята по мнению Майкрофта, она ведь девушка. Это был настоящий удар под дых. Предательство! Но сколько Майкрофт не твердил своему другу, что это нарушает устав, тот не сдавался. Джейн хоть и не носит костюм тройку, но у неё прелестные платья в черно-желую клетку. Дэвид понял, что сказал что-то не то, когда нос его друга совсем незаметно смотрщился: Майкрофт был тетрахроматом и абсолютно не переносил жёлтый. — Ну ладно-ладно, но я уверяю, что она тебе понравится. В сторону этих слов Майкрофт конечно же высказал своё сомнение. Понравилась она ИМ. Юноша понимал: Дэвид все равно её приведёт. Майкрофт вздохнул. И чего он так ухватился за этой Джейн? Подумав об этом четыре секунды он внезапно понял, что Дэвид отбивал пороги факультета, на который сам же не смог или, точнее сказать, забыл поступить, с самого начала. Не удивительно, что он подцепил эту Джейн и именно там. Майкрофт осознал, что это он сам во всем виноват: не доглядел за Дэвидом. И теперь юноша твёрдо решил исправить ситуацию, а доверить такое он мог только себе. Теперь у него было одно непоколебимое условие: Джейн должна обыграть его в шахматы, и только тогда её примут. А Майкрофт Холмс сделает все, чтобы этого не допустить. Мисс Сковилл смогли выловить в четверг после четырёх часов дня. Джейн неслась в белом халате в тележке мимо кабинетов химии, подгоняемая одногруппниками. Их мальчикам доверили разобрать кабинет, отданный под склад, вручив тележку, на которой перед этим они обязаны были прокатить всех своих одногруппниц. Именно на такой тележке в конец коридора они чуть не сбили Дэвида. — Хорошо, что Майкрофт этого не видит… Пошли! На ходу снимая халат и поправляя причёску, Джейн с Дэвидом уже неслись вниз по лестнице к гардеробу. Там он помог ей накинуть бежевый плащ, по всем правилам этикета, как его долго пытался научить Майкрофт, не желая позорить общество даже в глазах случайно залетевшей синицы. Дальше он с Джейн бежал мимо кампусов и по газонам, полностью игнорируя громкие замечания старшиях сия университета. — Надеюсь, что ты ничего об этом всем ему не скажешь… Парочка пыталась отдышаться и согнать румянец за углом общежития, где их уже поджидало все общество. Сыну пэра удивительным образом досталось целых две комнаты, одну из которых он выделил под собрания. У Дэвида и Джейн было ещё две минуты, чтобы попытаться привести себя в порядок настолько, насколько это было сейчас возможно. Ровно в пять часов они стояли возле нужной двери. — Напомни мне пожалуйста, подхватить твоё пальто, иначе Майк меня убьёт… Хотя он и так его убьёт, если узнает, что тот назвал его так не любимой им самим сокращённой формой его имени. А Холмс обязательно узнает. — Риверанс нужно делать? — усмехнулась Джейн, но быстро замерла. Перед её лицом пронеслась массивная дверь и свет загородила высокая фигура. Майкрофт встретил их строго, со сдвинутыми бровями и угрюмым взглядом на Дэвида, пока не посмотрел на Джейн. Холмс тут же заметил застывшую на лице улыбку девушки. Она была широкой, и его взгляд зацепился за осторожные белые клычки. Майкрофт лишний раз тряхнул головой, чтобы отогнать наваждение и перестать наконец пялиться на её рот. — Добро пожаловать мисс Сковилл, — демократично протянул ей руку Майкрофт, только потому, что об этом очень просил Дэвид. — Спасибо за приглашение, — пожала его ладонь Джейн. Она оказалась в маленькой комнате, но обставленной очень удачно, так, чтобы в ней поместились все. Некоторых Джейн знала, например Тимоти Лонго с архитектуры, Джорджа Парриса с физического факультета, с которым она познакомилась год назад на Рождественском балу, ведь в следующем семестре у неё как раз была физика. Джейн также узнала Ларри Стомпсона с какого-то мероприятия исторического факультета, о котором она, как не иронично, забыла, и долговязого Мэтью Лэйка с экономического, который любил ошиваться у ректората. Дальше ей предстояло познакомиться с тихим Эшли Стамерсоном с английской филологии, а также с географом Томасом Перри. Виновника этого торжества Дэвида Джейн тоже неплохо знала: он приходился кузеном их преподавательницы экономики, не забывая навещать её на лекциях биологического факультета, где училась сама Джейн. Наконец Майкрофт и мисс Сковилл оказались друг напротив друга и все, что их разделяло это стол и шахматная доска. Она наконец могла разглядеть его получше, ведь знала она о нем тоже почти ничего, если не считать тех кратких рекомендаций, что успел ей давить Дэвид. Сейчас же Джейн смотрела на выделяющийся подбородок и острый нос, пожалуй, подростковая припухлось не так давно сошла, и Майкрофт ещё только заканчивал свое формирование. Закатное солнце делало его светлые волосы почти рыжими, а веснушки заиграли ещё больше. Внешне он был ей приятен, но что можно ожидать от него дальше? Как этот долговязый юноша смог собрать вокруг себя такое общество? Неужели оно держится на одних только шахматах?.. В эту версию Джейн верилось с трудом. Она тоже поступила в Кембридж ради той тайны, что веками хранил в себе университет и его студенты. Учёбу биологии она воспринимала как вызов, брошенный ей, будто искателю древних сокровищ. Джейн надеялась найти в конце святой Грааль, движимая своими целями, но как же хотелось видеть в жизни вокруг этот таинственный след, который за год учёбы почти испарился. Со стороны компания, в которой состоял Дэвид, казалось именно той самой тайной, а как же чудесно звучит это слово: общество… И вот главный зачинщик этого «ордена» был прямо перед ней. Ну разве не прелесть, Майкрофт Холмс — ходячий фолиант Кембриджа. Так он выглядел со стороны. В это же самое время Майкрофт также рассматривал свою соперницу. И она показалось ему нормальной. Ещё ни одну девушку Кембриджа он не оценивал так высоко, и это явно настораживало. Нельзя недооценивать соперника, как и нельзя его переоценить. В это время Дэвид внутри себя выругался, поджав язык к нёбу. Он совсем забыл её предупредить… Джейн сидела в том самом коротком платьице в черно-желтую клетку с чёрным воротником. Как раз в эту минуту слабости Дэвида в его сторону скосил глаза Майкрофт Холмс. Ведь у его друга была ещё одна проблема: все условно поделились на команды поддержки. С одной стороны оставлять сейчас Джейн одну в этом чужом для неё обществе было для Дэвида верхом неприличия, за что ему могло потом влететь от самого Майкрофта, который был ходячей энциклопедий этикета, но с другой стороны был сам Майкрофт… Дэвид вздохнул и встал на сторону Джейн. Майкрофт уставился на своего друга. Он молча наблюдал, как Дэвид становится на сторону Джейн, после чего Холмс перевёл взгляд на шахматную доску. Вот тебе и правила этикета… — Белые ходят первыми, — наконец сказала Джейн. Пешка двинулась на е4. Майкрофт разумеется позволил даме ходить первой, не боясь поставить свою же пешку прямо ей в лоб. Ход на е5. Не долго думая Джейн выставила своего коня. Майкрофт очень биологично отвечает на это слоном в её сторону. Но белый конь тут же уходит со своих позиций, и теперь слон не может затоптать это непарнокопытное. Но Джейн подпустила слона противника слишком близко к своим фигурам, от чего следующим ходом нужно было решительно съесть это млекопитающее королём. Джейн действовала слишком чётко и уверенно, так близко подпуская к себе оппонента. Майкрофт прищурился. Она была не так проста, как он мог изначально подумать, но совершенно не гениальна. Их взгляды пересеклись, и, на мгновение, ему показалось, что в хрусталике Джейн отразилось понимание ситуации. Но она быстро тряхнула головой, отгоняя наваждение. Майкрофт принимает этот её выбор, но ненадолго. А быть может, это просто приглашение на следующую встречу? И все же, она старалась поступить умнее, жаль, что её оппонентом был он сам. Бедняжка не знала точно, что его невозможно переиграть никому в этой комнате. Итак, Майкрофт без слона. Он быстро выдвигает вперёд ферзя. И ей на встречу спешит белый король. Чёрный ферзь догоняет его, но король нелепо продолжает бегство вправо, оставляя за собой наступление чёрных пешок и ферзя. Ещё через три хода белый конь пал, а угроза мата со стороны Майкрофта достигает своего апогея. Всё в комнате странным образом разочарованы, как быстро проигрывает чемпионка Кембриджа, и Майкрофт внутри себя ухмыляется: никто не догадывается какую комедию на доске они вдвоём сейчас разыгрывают перед ними. После этого надо будет поднатаскать парней в шахматном деле, иначе их обхитрит любая более эрудированная девушка. Все выдыхают, когда понимают, что, увы, но чёрный ферзь съеден белым королём. Однако тут же все юношеские взгляды в недоумении направляются в сторону Майкрофта. Он уже пожертвовал слоном, в узнанном ими Венском дебюте, теперь ферзем. Он что, спятил?.. После хода Джейн, Майкрофт выдвигает коня. И вновь начинается бегство белого короля. Он нагнал коня, но после этого хода все стало просто… Майкрофту точно очевидно: последние ходы вынужденные. Он удивлён, почему это не очевидно больше никому. Он из-под бровей осматривает присутствующих. Неужели никто из них не понимает, ЧТО тут происходит? Но лица юношей отражают серьёзную задумчивость и переживание за происходящее на доске, однако семена тревозсти не успевают зародиться в их голове. Томас в недоумении оглядывается в сторону двери. — Что там за шум? — Джордж? — ожидающе протянул Майкрофт. — Там должен быть человек… — Немедленно открывайте! — раздалось с той стороны двери вместе с нещадными ударами. Джейн тут же пробежалась глазами по всем присутствующим. Зацепившись за серые глаза Майкрофта, она заставила их замереть на полсекунды. Внезапно взгляд Джейн перескочил куда-то выше, и Майкрофт прикрыл глаза. Девушка тут же подорвалась с места. — А что случилось? — спокойно, даже вальяжно, спросил Майкрофт, оставаясь ровно сидеть на своём месте. — Где-то в общежитие девушка! Немедленно откройте! Дальше Джейн перестала слушать. Её пальцем наконец удалось поддеть оконную раму, затем один из парней рванул наверх окно, но девушка не успела сказать ему спасибо, юркнув наружу, перед этим преодолевая подоконник. Майкрофт жил на втором этаже и совсем близко к краю здания, где на боковой стене расположились пожарная лестница. И Джейн была безумно благодарна ему за это. Девушку оставалось пройти всего лишь ещё одна окно, выходящее в коридор, чтобы наконец соскочить на пожарную лестницу. В это время в комнату наконец проникли проверяющие. Они тут же врассыпную кинулись к юношам, в соседнюю комнату, к окну. Но девушки нигде не был. Если она вообще была тут когда-то… И Джейн уже бежала подальше от этого общежития, подальше от всего, что было там. Но убежать от Майкрофта Холмса ёй не удалось: на следующий день он нашёл её, и очень кстати, так как в спешке она оставила у него своей портфель. Правда перед этим ему пришлось заниматься делом абсолютно не под стать ему, но честь дамы все же была для него негласным приоритетом. Майкрофт сначала спрятал её портфель от проверяющих, затем аккуратно пронёс его в университет, попутно узнавая расписание и, наконец, караулил Джейн под кабинетом. После привычной всем благодарности девушка сказала: — Партия ещё не закончена. — Неужели? — поднял бровь Майкрофт, — эта партия закончилась в 1879 году в Вене. Не думайте, что я не понял вашего трюка, иначе было бы странно. — Странно? — Вы мне не показались настолько абсурдной. Джейн усмехнулась. — А вы неплохо осведомлены, — задумчиво сказала девушка, но тут же поспешила исправить двоякость своих слов, — я о шахматах. — Вы хотели что-то сказать, — напомнил Майкрофт. — Ладно уж, вы меня раскусили, однако сами же и подыграли, — улыбка слегка тронул уголки её губ, — но я предлагаю Вам новую игру, где условием будет не только не добиваться ничьей. — Просветите меня, пожалуйста, — сверил взглядом Джейн с высоты своего роста Майкрофт. — Если выигрываю я, то вы исполняете моё желание. — А если вы проиграете? — То тогда уже я задолжаю вам желание. И совершенно неожиданно Майкрофт почти сразу выпалил ответ: — Хорошо, тогда в воскресенье в 4 часа на Ленсфилд-стрит. Ровно в назначенное время они столкнулись на улице, так как оба были ужасно пунктуальны. Майкрофт из-за повышенного чувства долга и манер, а Джейн из-за страшного любопытства. Она не может упустить ни одной минуты с этим человеком. Для неё он будто был чем-то большим, чем остальные. У Джейн не было никаких доказательств своего мнения, просто внутри неё жило такое чувство. Более того, Майкрофт был ходячей тайной, загадкой на ножках, как задачи по химии. Всё, что она пока знала о нем, было небольшим объёмом информации: Майкрофт Холмс, 19 лет, сын английского пэра и домохозяйки, по слухам у него есть младший брат. Закончил с отличием школу в Битоне, затем отучился два года в колледже и после без особых усилий поступил в Кембридж на факультет международных отношений и политики. Говорили в принципе о нем мало, в основном ходили слухи про его общество. От своих подруг Джейн услышала только то, что он всезнающий сноб и энциклопедия по этикету. Никто даже не знал, когда у него день рождения. Всю более-менее точную и полезную информацию она вытянула из Тимоти за решение всех его химических задач на выходные. И вот Майкрофт и Джейн сидели в кафе напротив церкви и играли очередную партию. Джейн пыхтела над следующим ходом, когда от чашки чёрного кофе без сахара, молока, возможно, в ином случае со сливками, уже перестал валить пар. У Майкрофта было достаточно времени в очередной раз рассмотреть эту девушку. Но он опять зацепился за какие-то незначительные детали, как молния у шеи на её бордовом свитере, к которому так подходила её короткая бархатная юбка. — Шах, — сказала Джейн, и Майкрофт посмотрел на доску. Он сделал ход, затем фигуру пододвинула Джейн, затем снова он. Игра затянулась с новой силой. Часы пробили шесть. В этом кафе были удивительные старинные часы: из них выскакивала кукушка, играла мелодия, и работали они только по указке маленького ключа официанта. Под эту механическую песенку Джейн оторвала свой хмурый взгляд от доски. — У нас выходит ничья… — Именно, — спокойно изрёк Майкрофт, немного отпивая из своей чашки. — Ну уж нет, — такой поворот событий никак не мог устраивать Джейн, — теперь мы оба должны друг другу желание: никто из нас не выиграл, никто не проиграл, а значит, что наши желания просто повисли в воздухе. Мое желание мы можем начать осуществлять на следующей неделе, а ваше через одну. От такой наглости на мгновение Майкрофт забыл, как дышать и говорить. Как только он наконец открыл рот, его тут же перебили. — Более того, мы договаривались не доводить до ничьи. Не думайте, что я не вижу ваших намерений и того, что моя новая идея вполне Вам понравилась. — Чудесная идея, — выдавил из себя хмурый Майкрофт. — Вы настоящий джентльмен, — вскочила Джейн, — Вам только не хватает зонтика. Пойду-ка я возьму себе вишнёвого пирога. Майкрофт остался сидеть один. С Джейн он не переживал, что она убежит со свидания. Нет, она просто мило стояла у кассы в ожидании своего ужина. Все эти сентиментальные слова (свидание, мило) могли быть применены только к ней, что делали раньше в его обществе, а теперь и он сам. Несмотря на все те редкие слухи, что Холмс слишком много времени проводит в мужском обществе, Майкрофт воспитывался в чистых английских традициях, при чем это воспитание было довольно сухим и строгим. Майкрофт знал свой диагноз: старший ребёнок. А значит, что он будет блюсти традиции, и сам себе не позволит отступления от них. Пугался ли он этой Джейн? Нет, ведь ни от каких традиций он не отступал. А кто Майкрофт Холмс если не ярый сторонник правил и старины, и кто эти блюстители традиций, если все они не совмещены в худощавом студенте Кембриджа?