***
Коряков, на первом этаже, кружится у расписания пар, как заведённая юла, и ищет глазами знакомые буквы, которые, если напрячь зрение, сложатся в слова и инициалы «Д. В. Кашин». В школе, где Илья учился, над этой фамилией бы смеялись, а сам Илья бы с удовольствием её носил. Стоя тут, около листовки с расписанием, Илья себя чувствует шестиклассницей, которая пускает слюни на свой объект обожания и специально фоткает его план на день, дабы «почти случайно» проходить на переменах мимо и кидать смущённые взгляды. Знал бы Коряков, до чего он докатится... Он от безысходности лбом ударяется о стекло, за которым все важные бумажки спрятаны, и уходит, как только чувствует на себе липкие взгляды технички и вахтёрши. Рюкзак за его спиной раздражающе гремит, пока он поднимается по лестнице наверх, потому что ничего, кроме ключей, ручки и двух тонких тетрадей внутри нет.***
Про Данилу Владимировича Илья услышать успел многое, и от своих однокурсников, и просто студентов его универа, и мнения часто сходились в одном: «Рыжий чухан — Душное хуйло». Коряков и рад был бы поспорить, но с ужасом осознаёт, что не знает совершенно ничего о своей влюбленности. Есть ли вообще в нём что-то кроме красивой внешности? Илья, даже если постарается, вряд-ли сможет голос преподавателя вспомнить, и это даже начинает пугать. Больше это похоже на нездоровое увлечение, чем на настоящую симпатию. И это страшное просветление толкает Корякова на настоящие действия. И нет, представлять, как он с Данилой Владимировичем за ручку ходит — это не действия. Ему действительно хочется с преподавателем пообщаться, найти общие темы и, может, даже выпить чаю в ближайшей кофейне. И для Ильи обычно это не стало бы проблемой, с любым другим человеком он может найти общий язык буквально на раз-два, и это совершенно никакой трудности не составит. Но сейчас, когда у Ильи есть влажная фантазия о своем блядском преподе, это становится почти невозможной задачей, что ему сказать? «Я конечно не бром, да и ты не алюминий, но ты вызываешь во мне бурную реакцию»? Какой же Илья позорник.***
Коряков уже почти неделю ходит на дополнительные занятия к Даниле Владимировичу, хотя, назвать это «допами» не очень получается, потому что Кашин просто выдаёт Илье задание, быстро объясняет пройденную тему, и Коряков уходит. Как ни странно, Илье намного легче сдерживать себя и свои мысли, когда он с преподавателем наедине, даже получается понимать все его объяснения с первого раза. Незачёта по химии он больше не боится. Другое дело, что у Корякова всё равно не получается найти с мужчиной контакт, и дело не в том, что у них не выходит сойтись в какой-то теме, а в том, что они даже не успевают поговорить. Илья всякий раз пытается вставить случайную шутку или любым другим способ выбить из Кашина слова, не связанные с химией, но заканчивается это всегда простым смешком. «Хах». Бесит просто невероятно. Коряков готов уже и в гугле писать: «Как склеить парня, который тебя старше, если он твой учитель» — но ему слишком страшно увидеть, какие результаты браузер выдаст. Илья даже не успел определить момент, когда его жизнь превратилась в сюжет порно. Тем не менее, сдаваться юноша не планировал, если ему, чтобы стать для Данилы Владимировича, чем-то большим нежели просто «студент», придётся опозориться, то он не против. Остатки своей чести Илья давно уже растерял.***
В ночь, когда Илья проснулся со стоящим членом и мыслями о Кашине, он четко решил, что в жизни нужно что-то срочно менять.***
В четверг Коряков сфоткал расписание пар, которые ведёт Кашин, раньше, чем снял с себя шапку. Голова у него гудела, а мысли в ней путались, перебивали друг-друга и беспорядочно жужжали. Он осторожно приложил к вискам по два пальца и прикрыл глаза. Эта хуйня уже не кажется чем-то нормальным. Поднимаясь на свой этаж, он то и дело проверял время на телефоне, сам не зная, зачем. У вас наверняка такое бывает тоже, когда от нервов повторяешь какие-то совершенно обычные действия десятки раз, просто чтобы занять чем-то руки и мозг. По ощущениям, сейчас Илья волновался сильнее, чем перед сдачей ЕГЭ. В душном кабинете биологии пахло растениями и потом. Коряков был рад увидеть, что за партой его уже ждал Татыржа, залипая в телефоне. С одной стороны, Илье было физически необходимо высказаться кому-то о своем самочувствии, но с другой, этим «кто-то» явно будет Антон, который наверняка уже хочет шею свернуть Кашину, так рассказы о нём уже заебали, так что Коряков друга не винил. Он и сам не понимает, сколько можно пиздеть и, главное, думать об этой рыжей макушке столько времени буквально без остановки. Илья устроил себе нон-стоп марафон по гиперфиксации на человеке и самого своего близкого друга в это тоже втянул. Как только он садится за стол, Антон кидает на него любопытный взгляд и протягивает руку, для рукопожатия. — Я сегодня... — начинает Илья свой рассказ не выждав и минуту, но тут же замолкает, когда Антон хмурит брови. — Илья, я знаю, что я для тебя «мама утка», но во первых, — Татыржа прикладывает пальцы к переносице, — думаю, даже твоя настоящая мама заебалась бы столько слушать о твоём объекте обожания. А во-вторых, иди и поговори уже с ним наконец, вместо того, чтобы трахать мне мозг. И ведь не поспоришь даже. Коряков хоть год может любоваться на Кашина, представлять себе их любовь и докладывать об этом Антону, но кому от этого легче? Разве что только Даниле Владимировичу, которому не приходится переживать из-за студента, который в него влюбился. Если, конечно, он ещё не заметил чужих очевидных намёков. — А что мне ему сказать? — Неуверенно спрашивает Илья и водит пальцем по парте рваные линии. — Ну не знаю, так и скажи: «Данила Владимирович, я хочу с вами секса». — Ты совсем? — Илья вдруг краснеет и брови вскидывает от такого предложения. — Мама бы мне такого точно не посоветовала. Он косится в сторону друга и сдерживает смех, увидев его выражение лица. Он самый харизматичный человек из всех, кого Коряков знает. Но, видимо, Илья скоро его с ума сведёт своими рассказами.***
Возможно, Илья слишком буквально понял чужой совет, но это не его вина, если что. Теперь он стоит у кабинета, где Кашин вёл последнюю пару на сегодня и набирается сил, чтобы дёрнуть вниз ручку и войти внутрь. Пути назад уже не будет, перешагнув порог этого кабинета Коряков окажется в безвыходном положении, но он и не против. Может, если преподаватель прямо отвергнет чувства Ильи, все эти бесконечные мысли и фантазии остановятся, или хотя бы сбавят оборот. Надежда призрачная, но есть. За дверью Коряков слышит, как что-то падает на пол с глухим стуком, и это служит для него своеобразным сигналом. Он хватает ручку двери и выдыхает, как перед прыжком с парашютом. В кабинете светло и просторно, но всё какое-то жёлтое, зато здесь свежо, видимо Данила Владимирович недавно проветривал. Кстати, сам мужчина стоит у своего стола и складывает в рюкзак книги. Он даже вместо нормальной сумки носит портфель, как школьник, что за дела? Ему точно больше двадцати? Весь образ Кашина такой, как-будто он вылез из книг про подростковую любовь. — Илья? — удивлённо спрашивает мужчина и заставляет того впасть в ступор. А что отвечать? — Ты что тут делаешь? У меня сегодня нет для тебя заданий. — Здравствуйте, — Данила Владимирович в ответ кивает. — Я знаю. И замолчали. Как актёры на съёмочной площадке, которые забыли свои реплики и ждут подсказки от режиссёра. Корякову бы подсказка точно не помешала. Преподаватель смотрит на него, всем видом показывая, что ждёт продолжения, но Илья не спешит. — Так, — нарушает тишину Кашин, перед этим откашлявшись в кулак, и слова его разносятся по широкому кабинету эхом, отражаясь от покрашенных в бежевый стен. — Что ты хотел? — Данила Владимирович, — Илья в последний раз тяжело выдыхает. — Я хочу с вами переспать. — Что? Что значит «что»? Как это интерпретировать? Он не расслышал? Или не понял? Что непонятного в словах: «Я хочу с вами переспать»? Корякову нужно подобрать синоним и повторить? Илья решил, что романтичнее будет показать всё наглядно, решил действовать радикально. Проще говоря: он сделал всего несколько широких шагов, прижал шокированного преподавателя к столу за ним и, в конечном итоге, накрыл чужие губы своими. Словами эти чувства не описать. И дело тут не конкретно в поцелуе с Кашиным, а в галочке, которую теперь можно поставить напротив надписи «склеить рыжего препода». Выполнение долгожданной цели всегда вызывает потрясающие эмоции и огромное количество дофамина и серотонина. Хотя поцелуй тоже ничего такой. Илья, погруженный в свои мысли, не сразу осознает, что Кашин его не отталкивает и не останавливает, и это далеко не самая ожидаемая им реакция. Целуется Даня мокро, а рот у него такой горячий, что Коряков сейчас натурально сгорит. Илья руку кладёт сначала на чужую щеку, а затем аккуратно ведёт ею вниз, проходится по шее и, наконец, оказывается прямо у пуговиц рубашки, которая и без того далеко не до конца была застёгнута. Когда Илья отстраняется, вид Данилы Владимировича, вызывает очень бурные эмоции и отзывается ожидаемым образом. Он весь покрыт пунцовым румянцем, рыжие волосы растрепаны, губы распухшие, а рот открыт в тяжёлом вздохе. Другого слова, кроме как «блядь» Коряков для описания подобрать не может. Ну, ещё «красиво». «Горячо». А вот вид этих дурацких белых пуговиц на рубашке преподавателя наоборот — очень раздражает, их хочется оторвать, но платить за испорченный предмет одежды нет никакого желания. И вообще, Илье она очень даже нравится, будет обидно, если в мусорку полетит. Короче, он тянется длинными пальцами к ткани и начинает осторожно расстёгивать рубашку, пуговица за пуговицей. Данила Владимирович такой огромный, особенно в сравнении с Ильёй, что даже немного нагнувшись и будучи прижатым к столу, он всё равно возвышается над студентом и, наклонив голову, глубоко выдыхает, опаляя дыханием чужую кожу. Илью аж подёргивает от всего происходящего, всё ощущается едва ли реально, скорее похоже на очень густой, липкий и реалистичный сон, но даже если так, Коряков не планирует просыпаться, как минимум до разрядки. Расстёгивание рубашки заняло чуть больше времени, чем предполагалось. Не очень-то легко собраться с мыслями и координировать собственные движения, когда вам дышат на ухо почти без остановки. Когда Илья наконец получает доступ к чужой обнажённой груди, он тут же касается кожи преподавателя и указательным пальцем проводит ниже, осторожно ведёт ладонью по прессу до самого ремня чёрных брюк. — Блять, Илья, — жмурится Кашин и выгибается в спине, толкаясь эрекцией в бедро Корякова. У него и самого в штанах ужасно тесно теперь и Илья спешит избавить Данилу Владимировича от второго предмета одежды. Хотя рубашка все ещё болтается на его плечах, но Илье так нравится больше. Пока Коряков пытается разобраться с чужим рёмнем, мужчина, как наощупь, ищет своими губами губы Ильи и целует крепко, даже руку на затылок кладёт, прижимая сильнее. Корякову сейчас не очень хочется думать вообще, в том числе о том, почему его не послали нахуй, а целуют глубоко и за волосы держат. Может у Кашина секса давно не было и ему в целом похуй с кем, а может он и сам был тайно влюблён в своего студента. Скорее всего Илья этого не узнает примерно никогда. Важно другое. Важно то, что сейчас происходит. Следствие, а не причина. Тем временем, ремень был успешно стянут, а поцелуи преподавателя перешли от губ к челюсти и шее, Илья небрежно полу-стонет и уже дрожащими пальцами тянет молнию ширинки. Он запускает холодную ладонь в трусы (к сожалению не свои) как только представляется такая возможность, чем выбивает из Данилы Владимировича ответный стон, он нетерпеливо в чужую руку толкается и ненароком сжимает волосы на затылке Корякова, почти до боли. Мужчина запрокидывает голову и дышит рвано, через раз издавая звуки, отдалённо похожие на слова. Илья оказывается очарован видом шеи Кашина в таком ракурсе и не может сдержаться, оставляет дорожку из спешных поцелуев от ключицы до самого подбородка, не переставая рукой активно двигать, то замедляясь, то возвращаясь к прежнему темпу. — Перейдём на «ты»? — Шепчет Коряков почти в самое ухо преподавателя. — Блять, Илья, — у Кашина глаза закрыты и он так забавно хмурит брови, Илье даже смешно становится от этого контраста собственных действий и слов. — Да, да, работай рукой, а не ртом, пожалуйста. — Может всё-таки лучше ртом? Даня (теперь можно так о нём думать и даже вслух это произносить) ртом ловит воздух и успевает только проводить взглядом чужую макушку, когда Илья падает на колени и, схватив брюки обеими руками, стягивает их ещё ниже вместе с бельём, чтоб не мешало. Он снова член Кашина берёт в руку и делает пару движений прежде чем коснуться языком головки и поднять взгляд на Даню, который рот рукой закрывает и смотрит из под полуприкрытых век. Илью бесит, что Кашин, видимо, пытается сдержать стоны, и он решает, во чтобы то не стало, их выбить. Он насаживается на член медленно и щеки втягивает, не отводя глаз от преподавателя, у которого ноги подкашиваются. Во рту у Ильи влажно, горячо и чертовски тесно. — Су-у-ука, — тянет мужчина сквозь зубы и руку, которой закрывал рот, перемещает в тёмные волосы студента, едва сжимая. — Коряков, если бы ты так химию понимал, как сосёшь, цены бы тебе не было. Илья не слушает, он старается взять член в рот до самого основания и полностью игнорирует слёзы, скопившиеся в уголках глаз. Тяжесть на языке ощущается приятно, а чужая рука в волосах, которая время от времени сильнее сжимает волосы, заставляет Корякова закатывать глаза. — Какая же ты сука, Илья, — выдыхает Даня и снимает парня с члена, а через секунду уже насаживает обратно, не так быстро, чтобы Коряков подавился, но достаточно, чтобы коротко простонать. — Нравится, когда тебя так трахают? Илья расслабляет горло насколько это вообще возможно в его положении и позволяет преподавателю использовать его рот в своих целях. Даня, как мысли его прочитав, трахает парня в рот медленно, но со вкусом. Всякое движение отзывается у Корякова внизу живота, ему нравится тот факт, что Кашин пользуется им, как вещью, и позволяет это делать без любых возражений, даже напротив, получая от этого какое-то особое, животное наслаждение. Ещё через пару минут таких действий и несколько протяжных стонов, Данила Владимирович снимает Илью с члена, но встать не позволяет. Он тычет головкой Корякову в закрытые губы, мажет по ним смесью естественной смазки и слюны. Илья сейчас выглядит как настоящая шлюха. Он снизу вверх смотрит на Даню абсолютно затраханным взглядом, губы покраснели и распухли, ресницы дрожат мелко, а волосы взъерошенные и мокрые, словно он марафон пробежал только что. Даня крупную ладонь кладёт на чужую щеку, большим пальцем проводит вниз, до уголка губ и заставляет Илью рот открыть, ебёт его теперь пальцем и гладит одновременно. Коряков сейчас кончит без рук. — Ты так стараешься, чтобы я тебе автомат поставил? Или ты настолько шлюха, что тебе это нравится? А, Илюш? — Блять, — хнычет студент и выпускает изо рта палец, вместо этого снова заменяя его на член. Теперь он берёт орган за щеку ненадолго, проводит языком и снова щеки втягивает. Судя по реакции сверху, получается у него это всё вовсе не плохо. Данила Владимирович руки от Ильи наконец убирает, откидывается на столе и голову запрокидывает. Он стонет протяжно, когда Илья берёт особенно глубоко, и неосознанно толкается вперёд. Коряков в шоке от того, насколько хорошо у него выходит контролировать ситуацию. Илья и не думает отстраняться, когда чувствует пульсацию члена во рту. Он хочет, чтобы преподаватель кончил ему в рот, прямо в горло. Это желание обязательно приведет его в шок, но не сейчас, потом. Но Кашин вытаскивает из тёплого, влажного рта член и самостоятельно надрачивает себе, наблюдая за Ильёй мутным взглядом. Очень сильно Корякову нравятся чужие надломленные брови и приоткрытый рот, приятно осознавать, что всё это сделал он. Кашин кончает обильно, вязкая сперма падает на губы, нос, щеки и даже длинные ресницы Ильи. Он собирает густую жидкость пальцами и пробует на языке. Данила Владимирович спешно поднимает со стола свой телефон и делает фото Корякова с такого ракурса. Студент этим действием шокирован, но это так пиздецки возбуждает, что Илья спешно кончает с протяжным стоном, без рук. А ещё Илья кончается как личность. Кашин натягивает брюки с бельём и поднимает с колен Корякова, отходящего от оргазма, а потом врезается своими губами в его. — Илья, ты такая блядь, — мягко заключает Данила Владимирович прямо в губы студента. — У тебя волшебный рот. — Скинешь фотку? — Будешь дрочить на своё лицо в сперме? Давай тг свой.