Он потерял того, с кем провёл бы всю жизнь. Себя. Помогите, помогите, помогите.
Оказывается, в пожаре горят даже двери.
Рубенс устраивал вечера историй, поглаживая пальцами в сигаретном пепле детские худые плечи. Однажды он рассказал, что случайно убил своего отца, который издевался над его младшими сёстрами. А затем он и сам умер от рук "сына". Чтобы разомкнуть цикл Эндрю надо убить Персея. Но где гарантия, что он сам не станет деспотом, насилующим детей в юбках мёртвых жён? — Так что?— Гарри нахмурился от долгого ожидания. Ответ не заставил ждать. — Хорошо. Только есть условие.***
Нил подошёл к отколоченной от досок двери, за которой стихла Оливия. Он, немного собравшись с мыслями, коротко постучал. Ответа не последовало. Ещё два коротких стука. Тишина. — Оливия, это я, Норманн. Прошу прощения, что так грубо поступил с вами, мне очень жаль. Как бы я мог загладить свою вину?— после этих красноречий за дверью послышались шорохи и скрипы. Она поднялась и глухо поползла в сторону дверной ручки. Задёргавшись, круглая ручка отлетела и из щели показалась часть женского лица. Спокойное, мягкое. Был заметен её лёгкий румянец и странный блеск в глазах. — Выпьем? В нос ударил запах алкоголя. Причём не какого-то конкретного, а бражки или настойки. Кислый,гнилой. От вони перехватило дыхание, но её надо было зачем-то отвлечь — так сказал Эндрю. Он был серьёзный и хмурый, когда Нил обернулся перед тем, как собрался идти к женщине. Мрачный. «Спрошу, что с ним»,— подумал Джостен, пытаясь придумать отмазку. — Мне не позволяет религия выпивать. Могу посидеть рядом , чтобы вам было не одиноко,— Нил лживо улыбнулся, на что женщина, если судить по звуку, растаяла. Она открыла дверь, впуская парня внутрь. Комната была обставлена бедно, впрочем, весьма подходяще под остальной интерьер дома. Двуспальная мятая кровать со странными пятнами, лежащий на полу шкаф, пыльное кресло, на которое если сесть, то заработаешь венерический букет болезней. Нил предпочёл стоять, оперевшись спиной на дверь. Осмотрев внимательнее женщину, он понял, что она приоделась: на ней был синий халат и на губах красовалась помада. Это не клеилось с той, кого они встретили сначала. — Я не держу зла на тебя, Норманн. Ты хотя бы знаешь, как обходиться с женщиной. Не то, что твой напарник,— она нахмурилась, видимо, вспоминая лицо Эндрю, безразлично реагирующего на её крики. — Мой напарник был не в духе,— в голове Нила проматывались моменты с тем, как они угрожали Оливии. — Вы же не поедете в такой темноте,— женщина задумчиво уставилась в окно,— оставайтесь на ночь. Завтра на свежую голову решим, что делать с бензином. У неё с плеча соскользнул халат, оголяя кожу. Она смотрела на Нила из-под ресниц. Интимности добавлял и свет, и мятая кровать. Но значительно убавлял запах бражки, стоящей на краю кровати. Нил поморщился, что было расценено как неизмеримая грубость. — Норманн, вы же должны понять меня — одинокую женщину без крепкого плеча рядом,— она встала и , спотыкаясь, подошла чуть ли не вплотную. — Я верен только своей,— Оливия не дала договорить, целуя шею. Нила будто обдало кипятком и он, подскочив, оттолкнул от себя женщину, выбегая за дверь. На шее горел след помады и каплей бражки. Слыша за собой вопли, он встретился взглядом с обеспокоенным Эндрю. У него в руках была канистра с бензином. На полу виднелся след от крови, тянувшийся до ближайшей закрытой двери. На это Миньярд лишь указал головой на выход, ведущий на улицу. Он вновь сделал тот самый жест. «Тише». Палец к губам и они медленно пошли на выход. Их шаги глушили крики из окна о чьей-то импотенции и пидорской натуре. — Тут есть машина.— тихо произнёс Нил, приблизившись к уху Эндрю. Тот отодвинулся и молча пошёл к ней. Ключи были у него,— Откуда? — Нашёл,— канистру он поставил в багажник, в котором находилось множество бутылок с водой. Нил в последний раз взглянул на дом и сел в машину на переднее сидение. Он тёр рукой шею, пытаясь оттереть помаду. Увидев это Эндрю, садясь за руль, усмехнулся. — Поехали, герой-любовник,— он завёл машину,— всё равно ей осталось жить не так долго. — Человек без воды может жить от трёх до семи дней. — А без головы всего семь секунд. Нил дёрнулся, вновь смотря перед собой. В комнате, где он был пару минут назад, из окна валил чёрный дым. Они уехали быстрее, чем до Джостена дошло, почему так странно пахло в комнате Оливии. Пожар, в котором погибли дети и их мать. Но не Гаррет, спокойно уезжающий на велосипеде в другую сторону. Их сделка дала свои плоды. Вот только плоды это или пока цветочки — знать рано.***
За то время, пока они ехали, то в основном машину вёл только Эндрю. Но сейчас, в четыре утра, вёл сонный Нил. Вокруг было тихо, щебетали последние птицы — лето заканчивалось. Скоро будет осень. Скоро будет город. Он повернулся на спящего рядом Эндрю, который спал сидя, откинув голову на подголовник. Было заметно, что даже во сне, будучи уязвимым, он был напряжён. Но у Миньярда не подрагивали ресницы и не появлялась тупая усмешка. Он действительно спал, ожидая опасности. Будто это было в порядке вещей. У Нила было также до тех пор, пока он не стал прятаться у Эрнандеса. Он не смыкал глаз ночью, потому что боялся тишины. Гробовой тишины. Такой, какая бывает, когда закончилось что-то, а если конкретнее — чья-то жизнь. В споре кто-кого могло быть два исхода: либо мать, либо отец. Но иногда появлялся третий — Натаниэль Абрам Веснински. Нил понял, почему ему так знакомо ощущение рядом с Эндрю. От этого он молча сглотнул и продолжал вести машину. — Это случайно не?— внезапно поднявшийся Эндрю перебил испугавшегося резкости Нила. Будто перед ним восстал мертвец, а не Миньярд, у которого злой и не выспавшийся вид. — Это оно. Мы приехали, Нил. У Эндрю обомлённо расширились глаза. Он с интересом рассматривал въезд в город, окруженный забором и камерами. Их уже ожидали военные. Трое человек — предположительно два мужчины и одна женщина — стояли и с оружием наблюдали за приближающейся машиной. Вдруг враги? — Приём. Найдено двое выживших. — Вы заражены?— произнёс женский голос, подходя к машине,— Ответьте хоть что-нибудь. — Им требуется медицинская помощь,— раздалось слишком знакомым голосом. Нила начало мутить, отчего он наклонился вбок, отстёгивая ремень безопасности. Запах жаренного зефира.