***
– Когда ты опять придешь? В этот раз вопрос всегда сдержанного и невозмутимого Малфоя почему-то прозвучал так пронзительно и печально, что Гермиона невольно замерла посреди прихожей, обматывая шарф вокруг шеи. Радость от наступившего тепла оказалась преждевременной. Капризный февраль не преминул напомнить о том, что его время еще не прошло. Который день лондонцы не знали как спастись от косой метели с дождем, в ботинках у каждого хлюпала вода. Из-за затянутого тучами темного неба казалось, что город оставался круглые сутки во власти неласковых сумерек. По этой причине девушке не слишком хотелось покидать теплую квартиру слизеринца, который за какие-то две недели стал ей добрым другом. Еще и этот почти жалобный тон... За короткое время походы в гости к Драко стали неотъемлемой частью жизни Гермионы. Она приходила по вызову через контору и без вызовов, по утрам и вечерам, в любом настроении, не сомневаясь, что Малфой будет ей рад. И ни разу не пожалела ни об одном своем визите. Малфой-младший так и не рассказал ей полную историю получения травмы. Впрочем, после той беседы возле камина Гермиона больше не предпринимала попыток узнать правду. Им и без этого было о чем пообщаться. Если сказать больше, они не могли наговориться, и каждый раз беседовали как давние друзья, встретившиеся после долгой вынужденной разлуки, – жадно, восторженно, взахлеб... Подобное она испытывала лишь при общении с Гарри, и то далеко не всегда. К радости от общения примешивалось еще и шаловливое ощущение свободы. Похожее ощущение можно испытать, когда в детстве, взрослые долго запрещают, например, какую-нибудь вредную сладость, а потом ты вырастаешь и никак не можешь ей наесться. Видимо, к обоим пришло осознание, что негласный запрет на общение чистокровных и магглорожденных был всего лишь установкой в головах не самых умных старших, и теперь, когда они повзрослели, не имел никакого влияния на их судьбы. Помимо душевных разговоров и шахматных турниров, они начали обмениваться книгами. Слизеринец оказался самым настоящим библиофилом, который ценил не только содержание произведений, но и внешнее оформление: обложки, шрифты, качество бумаги или пергамента и прочее. Как истинный любитель своего дела, он не удержался от небольшой экскурсии по экземплярам своей коллекции, которая Гермиону искренне восхитила и вдохновила. Разглядывая вышитый золотом корешок одной из жемчужин малфоевской коллекции, девушка даже подумала, будь у нее баснословное наследство или огромное жалование, она бы тоже увлеклась чем-то подобным. Или еще лучше – открыла бы собственную мастерскую по реставрации волшебных книг. Было бы чем заняться, если бы руководство все же приняло решение выгнать ее из Министерства... Украдкой заметив, что девушка никак не может оторваться от томика стихов с живыми картинками, страницы которого тонко пахли вересковым нектаром, Малфой сообщил о возможности обмена с неизменным слизеринским стремлением к выгоде: – Добудешь мне маггловский роман "Грозовой перевал" – получишь "Вересковые песни". Гермиона не удержалась от подкола: – Не думала, что тебе нравятся "девчачьи" романы. – Я изучаю мировую культуру, Грейнджер, – с достоинством отозвался слизеринец – Подлинный шедевр литературы привязки к полу не имеет. Чуть подумав, он добавил: – И к магическим способностям тоже. Гермионе также все-таки удалось убедить его постричься. Однако слизеринец справился со стрижкой сам, что несколько огорчило девушку, как бы она не пыталась убедить себя, что ей абсолютно безразлично, какое решение в итоге примет Малфой. И ей была непонятна собственная досада. Хотя оставалась еще надежда, что гордец согласиться, чтобы она сопровождала его на прогулке. Гермиона даже втайне продумала план, что хотела бы показать Малфою, куда сводить... – Гермиона?... – негромко позвал Драко, вырывая ее из мечтаний и воспоминаний. – Да, да. Прости, – слегка смущенно отозвалась девушка и, вспомнив про его вопрос, продолжила – Ты спросил, когда я приду. Наверное, завтра утром, если ты не против меня принять. – Не против ли... – Драко поджал губы и слегка откинулся на спинку кресла – А у меня есть варианты? – Боюсь, что нет, – в тон ему отозвалась гриффиндорка и, наклонив голову, игриво напомнила – "Вересковые песни"-то у меня! Так что не избавишься от занудной гриффиндорки до тех пор, пока не изучу все. Услышав слово "избавиться", Малфой едва заметно вздрогнул, а затем выдохнул, прикрыв глаза: – Грейнджер, глупая, что ты такое говоришь... Обрывок фразы растаял в тишине. Внезапно девушке неизъяснимо захотелось дотронуться до него на прощание. Не тратя время на раздумья, Гермиона решительно подошла, чуть нагнулась и протянула Драко руку: – До встречи? – слова прощания были похожи скорее на вопрос, чем на утверждение. Гриффиндорка ждала рукопожатия. Однако стоило Малфою поднять обезоруживающе нежный взгляд, уверенность рассыпалась в прах. Миновав протянутую ладонь, Драко осторожно дотронулся плеча Гермионы. Затем его длинные пальцы почти неощутимо коснулись нежной шеи, переместились на щеку, обведя скуловую кость, скользнули на висок и осторожно заправили за ухо непослушную кудрявую прядку, которая часто выбивалась из прически, когда девушка торопилась или волновалась. – Я буду скучать, –еле слышно проговорил он. – Мы расстанемся всего на ночь... – попыталась воззвать к его разуму растерянная Гермиона. В ответ Драко снова на мгновение поджал губы, как требовательный нетерпеливый ребенок и признался, тихо любуясь ей: – До встречи с тобой я не замечал, что ночь – это так долго. Последние острые осколки недоверия окончательно покинули душу Гермионы, и теплая нежность заполнила ее до краев. Девушка могла поклясться Мерлином, что, если бы у нее не был в планах на этот вечер еще одного визита, она точно бы наплевала на все и осталась в логове Малфоя. Осталась бы даже без приглашения, под любым предлогом, заночевав в прихожей на диванчике или даже в холодной ванне. Неразумное желание победило бы рассудок, если бы Гермиона все же не вышла за порог, едва различая дорогу от дрожащих на ресницах слез. Что с ней? Откуда этот забытый трепет, легкая дрожь, стремление к бездумным поступкам и пьянящее ощущение полета, от которого все внутри радостно сжимается? Малфой кроме книги тайно подарил ей крылья? Замок за спиной щелкнул. Ей все же удалось убедить взбалмошного слизеринца в необходимости пользования ключами.***
Гарри в последнее время страшно бесил Гермиону. Если она пыталась хотя бы как-то "вылавливать" знакомых лекарей и просить о встречах для важного разговора, то товарищ оттянул написание письма Забини до неприличного. Он напоминал школьника, который наивно полагал, что благодаря прокрастинации объемная работа чудесным образом самоустранится. Сначала девушка мысленно оправдывала Поттера, думая, что его просто завалили министерскими делами. Но узнав от Джинни, что Гарри вчера на полдня отправился на очередной любительский турнир по квиддичу, рассердилась окончательно. В конце концов, он будет ей помогать или только до бесконечности обещать? Если для него не так уж важно помочь Малфою, пусть скажет об этом прямо... Дверь в квартиру открыла Джинни. На ее плечи было наброшено пальто, на ногах были еще незастегнутые ботильоны. – Привет...А ты куда? – слегка растерялась Гермиона. – Гарри простудился. Кашель, жар. Побежала за прогревающей настойкой, а то все закончилось! – бодро отрапортовала подруга, затягивая у зеркала рыжие волосы в тугой хвост – Еще прихвачу лимонов, мяты, имбиря и чего-нибудь для нас. Она игриво подмигнула. – Побудь с ним пока. Он будет тебе рад. Гермиона кивнула, мысленно усмехнувшись. Не простудись друг так вовремя, его бы точно ждал грандиозный разнос. И потом, его подавленное состояние точно бы помешало разглядеть изменения в подруге детства, которые она сама ощутила лишь сегодня. А значит никаких провокационных вопросов к ней точно бы не было... Поттер лежал на диване под пледом в домашней футболке и спортивных штанах, какой-то необыкновенной смирный и будто бы оглушенный. Кончик его носа припух, на щеках пылал нездоровый румянец, зеленые глаза жалобно горели. В комнате пахло какими-то снадобьями, теплый свет лампы-бра и лиловые узорчатые шторы до пола внушали покой. – Какие люди... – протянул он, слегка прокашлявшись. – Меньше надо по матчам ездить в нелетную погоду, – беспощадно припечатала Гермиона и глянула на стоящую на тумбочке пустую кружку – Чаю? – Не откажусь, – усмехнулся Гарри – Мне сейчас много пить нужно. Чай Гриффиндорка любила готовить сама, без участия магии. Для Гарри она от себя добавила в напиток несколько капель восстанавливающего зелья, которое всегда носила в сумочке. Всколыхнувшаяся любовь к другу и желание позаботиться о нем, тем не менее не избавили Гермиону от желания воззвать к совести пылкого гриффиндорца, который за все хватался и не всегда мог довести дела до конца. – Ты Забини написал? – сурово поинтересовалась она. – Нет, – скорбно прикрыл глаза Поттер, принимая у нее дымящуюся чашку. – И чего ты ждешь? – тоном разочарованной учительницы поинтересовалась Гермиона, присев прямо у его ног. Сделав несколько глотков и сняв запотевшие очки, Гарри вздохнул: – Вот что мне покоя не дает... Невербальное акцио притянуло с рабочего стола небольшую вырезку из газеты. Гарри протянул подруге чуть мятую бумажную ленту. Гермиона с настороженным видом углубилась в чтение. Это была заметка из "Пророка", рассказывающая, что семейство Малфоев давно уже не видели в свете в полном составе. Ничего особенного. У девушки эта новость никаких догадок и подозрений не вызвала: – И что? – поинтересовалась она, возвращая другу бумажку, – Было бы странно, если бы они, наоборот, светились везде, где только можно, без сына! Гарри приподнялся на подушке и прищурился: – Мне не нравится, что они затаились. Я хотел бы проверить, что там у них происходит, раз уж Драко не спешит признаваться. Больно подозрительно. Даже традиционного Святочного бала в поместье не было. Они даже не явились на Рождество в Министерство на мероприятие... Гермиона вздрогнула, в полной уверенности, что ослышалась. Решив, что подруга не понимает его, Гарри вполголоса пояснил: – Мы должны пробраться в Мэнор. В первое мгновение девушка замерла, будто оглушенная, в гробовой тишине разглядывая приболевшего, но полного решительности Поттера. Когда, наконец, дар речи снова вернулся к мисс Грейнджер, она до жути вкрадчиво спросила: – Ты в своем уме?... – Я знаю, какая там система защиты, Драко рассказывал...– ушел от ответа Гарри. – Ты в своем уме, я спрашиваю?! – тут же взорвалась Гермиона, вскочив со своего места, как обезумевшая, – Ты вообще понимаешь, что, если попадемся, нам это с рук точно не сойдет?! Малфой-старший затаскает по судам, если не прикончит самостоятельно! К чему все эти игрища? Почему нельзя просто написать Забини? – А я чувствую, что в Мэноре тоже копнуть надо! – решительно и громко ответил Гарри – Может, забраться в покои Малфоя, подслушать его родителей... Он снова закашлялся, вроде как от волнения. Ощутив наплыв бессилия, Гермиона рухнула обратно и стиснула собственные виски. Мерлин! "Чувствую"! Надо ему! Инстинкт самосохранения у Поттера явно отключился. Хотя, а был ли он вообще когда либо у отважного гриффиндорца? – Гарри, ты ненормальный... – наконец прохрипела девушка. Тот, нисколько не стыдясь, улегся обратно на подушку, прикрылся до подбородка пледом и твердо заявил: – Может быть. Но я считаю, что мы должны проверить все возможные версии. Эта вылазка могла бы нам подсказать, имеет ли смысл Забини писать вообще. Или помочь найти новых свидетелей. А может, эта экспедиция нам сразу выдаст всю предысторию... Его монолог опять прервало покашливание. Восстановив дыхание, невыносимый гриффиндорец коротко поинтересовался: – Ты со мной? Гермиона беспомощно всплеснула руками: – Я тебя одного не отпущу, даже не надейся. Гарри хитро улыбнулся: – А я и не надеялся. Я знал, что ты мне не откажешь, дорогая! Заметив, что ореховые глаза подруги опять вспыхнули негодованием, он снова жалобно попросил: – А принеси мне еще чайку. Так в горле пересохло. Еще и Джинни запаздывает со своими лекарствами... "Вот обормот! Кошмар какой-то!", – рассуждала Гермиона, уже на кухне давя золотистой ложечкой мякоть лимона, пока чайник кипятил новую порцию воды, – "И как я столько лет терплю это чудо рядом с собой? Впрочем, он тоже как-то терпит меня. А я не подарок..." Безмятежности, которая царила в ее душе после визита к Малфою, как ни бывало. Сколько бы Гермиона не размышляла о сумасшедших планах друга, идеи путались и разлетались, оставляя лишь леденящий страх прошлого. Осознание того, что ей придется снова ступать по каменным плитам обители смерти огромного количества волшебников, сводило с ума. Особенный трепет вызывало то, что, скорее всего, им придется выслеживать бывшего Пожирателя Смерти и его жену на их собственной территории, что было до крайности безумно и опасно. Даже начав питать к Драко теплые чувства, она не могла убедить себя, что поиск отгадок стоил нового наплыва уже пережитого ужаса. Что будет, если они попадутся? А что будет, если Драко обо всем узнает?... Призрак спокойствия вернулся, лишь когда пришла спасительная догадка, что безумный план Поттера мог быть всего лишь плодом разгоряченного лихорадкой сознания. "Поправится и что-то новое придумает", – решила девушка – "Может, все-так Забини напишет. Или уже я возьмусь за это, а то сколько можно откладывать..."