Якорь прошлого

      Двери реанимационного отдела открываются, и оттуда выходит врач, который вкладывает в раскрытые ладони Намджуна благую весть: Юнги соврал. Он жив.       Это был просто страшный сон, который Намджун увидел, задремав на скамейке. Намджун это понимает, когда трёт лицо ладонями и раскрывает глаза. И он растерян, он скрипит, сдирая остатки кошмара.       Его смогли вытащить с того света, а сейчас он приходит в себя, и совсем скоро его можно будет навестить.       Лицо врача со стянутой маской озаряет облегчённая улыбка. Улыбка, искорёженная физическим измождением, выходит кривой, она дрожит. Крайне беспокойная смена, он буквально спас человека, но выглядит так, будто целый день просто разбирал склад и делал в нём перестановку.       Доброе утро, Юнги, доброе утро.       Ты хотел уйти из этого мира, но у мира были на тебя другие планы.       Намджун не находит себе места от радости, он вскакивает с лавочки, радостно вскрикивая, и принимается наворачивать круги в коридоре, крича от переизбытка эмоций. Юнги перевозят в палату, и Намджуну позволяют войти.       Раскрытые занавески, ослепляющее солнце, ромашки в тонкой стеклянной вазе, ветер в окно. Намджун, щурясь и ярко улыбаясь, заходит в палату, видит взаимную улыбку на лице Юнги. Эту улыбку с дёснами. Пахнет свежестью и началом чего-то нового. Пахнет надеждами. Запах, как в детстве, когда он выходил на прогулку в лес в начале весны. Палата сверкает под солнцем, звонкий смех с кровати. От волнения у Намджуна дрожит подбородок. Он думает, что давно уже не слышал такого свободного и чистого смеха Юнги. В глазах, прикрытых ладонью от утреннего солнца, блестит радость, и неожиданно для себя Намджун чувствует слёзы на глазах.       — Намджун, брат! — далёкое эхо.       Смех эхом.       Колыхание занавески.       И Намджуна грубо выдёргивают из сна, как сорняк из грядки, не давая времени на передышку.       Он резко отрывается от подушки, загнанно дыша.       Пустота в груди, в душе, в мыслях. Сердце переполнено болью, а глаза – слезами.       Намджун, громко взревев, закрывается подушкой от мира и, перекатываясь, бьёт матрас.       На часах час ночи.       Это был кошмарный сон, в котором Юнги выжил. Кошмарный он потому, что такого больше никогда не будет в реальной жизни, и сама жизнь превращается в кошмар.       На соседней стороне пробуждается Чимин и, мгновенно сбрасывая с себя остатки сна, пристраивается к Намджуну со спины, обнимает его и целует в плечо.       Вчера Юнги умер, потому что устал бороться, и напоследок заряжает Намджуна ненавистью к жизни.