Как же ему поступить? Эта непростая ситуация дёргает за кончики нервов.
Не соскребаемое со дна души ощущение измены, не физической, а эмоциональной.
Как бы он сам повёл себя, если бы бывшая девушка Намджуна (Чимин почти ничего о ней не знает, он видел только один раз её фотографию, когда Намджун очищал галерею в телефоне) написала ему посреди ночи и позвала кататься по ночному городу? Просто так, без задних мыслей. Невероятно. Он учинил бы такой скандал, он вывернул бы наизнанку квартиру Намджуна, устроил бы встряску, а потом узнал адрес этой девушки и наведался бы к ней.
Но как отреагирует бы Намджун, если узнает?
Чимин закусывает ноготь на большом пальце и задумывается. Даже предположить не может. Когда Намджун злится, он показывает это всеми эмоциями и действиями, но когда он в ярости, он молчит. Молчаливая ярость – её итог неизвестен. Самая отвратительная эмоция, по ней не предугадаешь, что творится в голове человека, к её последствиям нельзя подготовиться. Его гложет совесть, его режет на кусочки самоконтроль, как торт ножом. Чимин не изменяет, не собирается даже, но он хочет закончить всё, отпустить и продолжить жить новым днём. И он обязан позже рассказать Намджуну, извиниться, вымолить прощение и поделиться мотивами своего поступка. Что же он ему скажет?
«Извини. Извини, Намджун, но я должен был узнать, почему он оставил меня одного. Я жить спокойно не мог. Ты ведь понимаешь меня? Это так несправедливо».
«А зачем ты хотел это узнать? Это должно было остаться в прошлом, этот человек оставил тебя. У тебя ещё не исчезли чувства, твои уязвлённые чувства, поэтому ты не простил ещё. Твои чувства в глубокой спячке, а если это так, то однажды они внезапно пробудятся».
«Нет, Намджун, я чувствую, будто это какое-то незаконченное дело».
«Нет. Ты просто всё ещё продолжаешь надеяться».
А какой будет итог этого разговора? Пустой взгляд, он уберёт свои ладони из ладоней Чимина, пожелает удачи от всего сердца и больше никогда не пустит его обратно в свою жизнь. Намджун выглядит как человек, который если что-то решил, то останется непреклонным. И Намджун не выглядит как человек, который готов прощать обман и предательство. Его не предавали, но почему он не разглядел в Чимине эту крохотную надежду? Почему начал с ним общение, почему продолжил, почему признавался в чувствах? Он ведь всё должен был понимать. Или нет? Чимин был слишком закрытым?
Начинаются напряжённые дни, из-за подготовки к фотосессии к осенней обложке на журнал Чимин совсем забывается во времени. Это всегда занимает много времени. И на сообщения Намджуна получается отвечать либо на перерыве, либо по пути домой. На почте не появляется ни одного сообщения, и Чимин, нервный, постоянно проверяет уведомления, прячет телефон, потому что боится, что Намджун может случайно увидеть что-то. Ещё сильнее на самообладание давит то проклятое сообщение ночью. В тот день Чимин вернулся в состоянии, будто крепкие руки выжали его скелет, как после ливня, и уснул весь в слезах, вспоминая те годы и то, как был одновременно счастлив и несчастлив.
Чимин успокаивает себя одной фразой, которой утешил его коллега в один из тяжёлых дней: «Одной рукой бог отбирает, а другой дарует». Чимин потерял отношения с Хосоком, который разбил ему сердце, но нашёл Намджуна. Справедливо? Чимин и вправду чувствовал себя достаточно счастливым, что кто-то решил, что настала пора согнуть его линию жизни и прервать их отношения?
И так проходит неделя, буря на душе проходит, сегодня Чимин проводит ночь в гостях у Намджуна. Это не входило в его планы, но в салоне автомобиля ему стало дурно и тоскливо, страшно, наверное, это всё из-за стресса. Ему потребовалось тепло близкого человека, объятия и ощущение того, что он действительно не одинок. Намджун достаточно сильно любит его, чтобы проснуться в два часа ночи, встретить у подъезда, крепко прижать его, выбежавшего из машины, и проводить к себе. В холодильнике у него что-то остаётся от ужина, Намджун быстро разогревает еду, наливает чай и, сонно потирая глаза, ловит в раскрытые ладони всё накопившееся в Чимине. В моменте он перестаёт тревожиться, брови раздвигаются, лицо озаряет улыбка, и Намджун готов поклясться, что это самая красивая в мире улыбка, которую он только видел. Даже если они с Чимином ругаются, кричат друг на друга и выясняют отношения, стоит только Чимину едва улыбнуться, как Намджун меняется к нему, вспоминает о своих нежных чувствах к нему и готов простить все его грубые слова в свою сторону.
Намджун неотрывно смотрит на Чимина, отзеркаливая его смущённую улыбку, комментирует его день, а потом предлагает сходить в душ и отдаёт свою домашнюю одежду. Для него это самый приятный момент – видеть Чимина в своей квартире в своей одежде.
— Ты же сегодня у меня на ночь остаёшься, да?
— Конечно, конечно, Намджун, а что? Что-то не так? — неуверенно интересуется Чимин, натягивая кофту с длинными рукавами. И в ней он выглядит просто прелестно. — Извини, что дёрнул тебя в такой поздний час.
— Не говори ерунды.
— Я не смог вытерпеть. Мы с тобой так давно не виделись. Я хочу разговаривать с тобой каждый день, хочу знать, что ты делаешь, чем обедал, во сколько лёг спать и что тебе приснилось. Но из-за загруженности я лишаюсь таких маленьких удовольствий.
— Это намёк на то, чтобы мы с тобой съехались? — опешив, Намджун округляет глаза, глядя на Чимина. На самом деле, он никогда не жил вместе со своими партнёрами. И он даже не представляет, насколько серьёзный это шаг.
— Ой, нет, мне кажется, ещё рано. Я просто хочу быть с тобой как можно больше.
— Я тоже, радость. Но в твоей квартире я не прочь пожить, — шутит Намджун.
— Ты её даже не видел.
— И что? Уверен, у тебя отменный вкус. Так ты хочешь ещё поболтать, поспать или что-то посмотреть?
— А у тебя выходной?
— Ага. — Потом Намджун ненадолго задумывается, заглядывая на потолок, в это время Чимин вытирает волосы полотенцем, затем вешает его на батарею в ванной и возвращается в спальню. Ворот кофты мокрый. — М… иногда у меня бывает ощущение, что мы с тобой уже давно друг друга знаем. Что мы с тобой вместе много лет. Мы как родственные души. Будто мы были влюблены друг в друга в прошлой жизни или в параллельной вселенной. Удивительно, да? Я такого ни с кем не испытывал.
— Какой ты милый, — Чимин смущённо улыбается. — А мне вот сегодня мне приснилось, как мы с тобой лежали на каком-то старом диване-раскладушке, а рядом был кто-то третий.
— Третий?
— Ты ведь знаешь, я скрываю наши с тобой отношения, но там я чувствовал себя так спокойно и открыто, я прижимался к тебе, в бок лицом. А потом ты чуть приподнялся, лёг сверху и продолжал обнимать. Я себя таким счастливым чувствовал, никуда не хотел тебя отпускать, но ты куда-то пошёл.
— И куда же?
— Не помню. Сон оборвался. Я это вообще только сейчас внезапно вспомнил.
— Это здорово. А ты мне вот ни разу не снился, — с грустью подмечает Намджун, встряхивая в воздухе одеяло. — Но если тебе приснился кто-то третий, то что это означает? Ты видел его лицо?
— Мне кажется, это общественность в одном теле. Я постоянно чувствую их присутствие, я до смерти боюсь, что однажды они узнают о тебе.
Намджун молча кивает, ему не нравится эта тема. Они всегда на ней ссорятся.
Чимин листает ленту предложенных кинофильмов, останавливается на «Кладбище домашних животных» и делится своим выбором.
— В детстве я читал Стивена, — рассказывает Намджун. — У моей матери была целая библиотека, и у неё две полки были забиты книгами Стивена Кинга от одного издательства. Она всё прочитала. Его называют королём ужасов, но я не понимаю почему. Я больше приписал бы его не к хоррору, а к пугающей психологии. Что-то напряжённое. «Кладбище домашних животных» мне понравилось. Хорошая книга, а вот фильм «Оно» – напугал. У меня столько фобий в детстве после него было после того, как я посмотрел кассету!
Проходит половина фильма, Намджун несколько раз засыпает на пару минут, но потом его тормошит Чимин и возвращает к фильму, попутно рассказывая, что сейчас происходит. С ним никогда не бывает страшно. В очередной раз Намджун погружается в короткий сон, Чимин проверяет уведомления на телефоне, и от сообщения, которое пришло ему час назад, сердце начинает испуганно трещать в груди, как ветки под ногами в мёртвой тиши ночного леса.
«Давай встретимся прямо сейчас».
Пауза, голова кружится, появляется какой-то дискомфорт от собственного тела, в нём неприятно находиться.
Только это сообщение, больше он ничего не написал, а сейчас не в сети. И ему будто бы совершенно нет до этого дела, будто ему без разницы, что ответит Чимин, будто параллельно он планировал ещё несколько встреч на это время и Чимин оказался запасным вариантом, будто он просто проезжал мимо и вдруг вспомнил. Обидно. Оскорбительно. Больше страшно за свою последующую реакцию. Чимин перечитывает круглыми от испытываемого унижения глазами, открывает диалог, понижает яркость экрана, косится на Намджуна, который, отвернувшись, продолжает дремать, и думает.
: Нет. Я с Намджуном.
Проходит несколько секунд, Хосок снова появляется в сети и начинает набирать сообщение. Волнение охватывает всё тело, каждый нерв дёргается, и конечности каменеют. Тело будто глубже погружается в матрас.
«Это твой парень, да?
: О таком нужно заранее предупреждать.
«Да, я забыл, что ты очень долго собираешься»
«Давай тогда завтра?
: Точно завтра? Вечером?
«Посмотрим.
«Так он сейчас рядом с тобой?»
: Он спит.
«Вот как. Рискуешь?»
: Нет.
«Ты ему рассказал?
: О чём?
«О нашей встрече».
«О наших отношениях».
«И о том, что я позвал тебя ещё раз».
: Мне неудобно сейчас разговаривать. Доброй ночи.
« ) »
«доброй»
Пальцы дрожат, ладони леденеют, Чимин отключает телефон, медленно подкладывая его под подушку, а затем, отчаявшись, прижимается к Намджуну, ища поддержки. Только с ним он чувствует себя спокойно. Моральное опустошение. Эта ситуация, как воронка, затягивает всё в себя, а затем это всё вытекает в никуда. Ему страшно. Так страшно, что сейчас задохнётся.
