***
Руслан и Джеймс вернулись в квартиру полицейского. — Черт! Свет до сих пор не работает! — проговорил Смит, несколько раз для убедительности щелкнув выключателем. — Линию не починили, значит и водонапорная встала. Он наощупь пробрался на кухню, открыл пересохший кран и добавил: — Ну точно, так и есть. Значит утром нас с тобой, дорогой товарищ, ждет новое экстремальное приключение — поход за водой. — Куда же мы за ней пойдем, я не видел здесь реки, — пошел из коридора на голос Руслан и чуть-чуть врезался в грудь хозяина жилища, — Извини. — Должны привезти в ацэшке. Но тут пятьдесят на пятьдесят, — голос Джеймса упал, превратился в прерывистый шепот, как будто кто-то подслушивал их разговор. — Но и если все-таки привезут, за воду будет настоящая баталия, повезет, если сможем наполнить и утащить хотя бы по две пятилитрушки. Тьма и все пережитое за день вдруг разбило все границы дозволенного в слишком вымотанном сознание одного, и также растворило все воспоминание о собственном родном мире в другом. Казалось, что его и вовсе никогда не существовало, того прекрасного и спокойного мира, словно он всего-то навсего приснился русскому, как самый сказочный и нереальный сон. А по-настоящему всегда был мир только этот, с кровью, болью и войной, с подвигом тех немногих, что все еще достойны называться людьми, готовыми прийти на помощь ценой собственной жизни, и всегда были эти горячие руки Джеймса, что так ласково обвили плечи Руслана, как будто это было вовсе не впервые, так привычно и хорошо, как будто они были знакомы много-много лет. Джей без слов, осторожно притянул в темноте Руслана ближе к себе, так близко, что Орлов ощутил быстрые удары сердца полицейского сквозь ткань его футболки, утонул в его сильных объятиях, чувствуя на своей шее тяжелое дыхание, прерывистое в неудачных попытках сдержаться. Затем он почувствовал это обжигающе горячее дыхание на своих губах и сам уже не смог ни отстраниться, ни остановиться, робко поцеловал Джея, обвивая руками его плечи. Они целовались в темной кухне долго, до опьянения. Джей хотел бы сказать своему божественному Орлову, все, что он сотню раз повторял мысленно, мечтая об их встрече и этом самом поцелуе, но реальность оказалась настолько прекраснее любых фантазий, что все слова толпились у губ, сталкивались и наваливались друг на друга, что американец не смог бы вымолвить и звука, будто бы забыл не только русский язык, но и свой родной английский. К тому же, даже если бы он среди потока наслаждения и счастья, смог бы вдруг снова обрести способность мыслить и говорить, то ему было бы бесконечно жаль тратить эти огненные минуты на такую глупость, как разговоры. Одурманенный восторгом, он поднял свое божество на руки, прижал спиной к холодильнику и снова целовал, уже спускаясь губами на его шею, ощущая пульсацию и жар под форменными брюками и оттого инстинктивно прижимаясь к любимому сильнее и сильнее. Затем удерживая его тонкую фигурку с легкостью одной рукой, а другой периодически шаря по стене в поисках проема, он дошел до своей комнатушки, где уложил прекрасного русского на кровать. Стянул с себя футболку, а русланову лишь медленно и легонько приоткрывал, осторожно покрывая поцелуями его живот и грудь, наслаждаясь нежностью его кожи и инстинктивной реакции на ласки, когда он неосознанно слегка приподнимался навстречу губам и языку Джеймса. Заполучив в свою власть столь нежданно свою мечту, Смит пытался запомнить каждый сантиметр этого тела, хотел как можно дольше наслаждаться прелюдией и все оттягивал самый долгожданный момент. Именно это обстоятельство удивительнейшим образом сберегло честь Руслана на краю от пропасти измены. Поцелуи становились более тягучими и медленными. Разморенный туманом удовольствия Смит в какой-то момент просто на миг прильнул щекой к груди Орлова, и его уставшее после суточного тяжелого морального и физического труда тело провалилось за одну секунду в счастливую бездну сна. Руслан бережно провел рукой по его волосам, приобнял и тоже отключился. Засыпая в чужих объятиях последнее, что он почувствовал — был мягкий мех, как будто его обнимают сразу несколько теплых пушистых хвостов. И голос, полный светлой тоски, то ли наяву, то ли уже во сне: «Если ты решишь уйти, я буду уважать твой выбор, любовь моя».Часть 8
11 июня 2024 г. в 13:46
В то время, пока Ли наслаждался покоем и красотой каменного садика и обществом его прекрасной хозяйки, дни Руслана проходили в суматохе. Налетов пока что больше не случалось, но все вокруг, казалось, застыло в неимоверном напряжении, на грани сил. Сам воздух источал электричество, небеса превратились в голубое стекло.
Джей вызвался помочь в разборке завалов — от удара снарядов два жилых строения сложились, словно карточные домики. Руслан, конечно же, отправился на аварийно-спасательные работы вместе новым другом.
— Есть информация, что под плитами может находиться до сорока человек, возможно, кто-нибудь и выжил, попав в пустоты с притоком воздуха. Оба дома не в нашем районе, придется пройтись.
— Может, поймаем попутку?
— Это было бы замечательно, но машин на ходу в городе раз-два и обчелся. Да и не повезут нас эти счастливчики. А вот, кстати, смотри!
Джей взял за руку Руслана и подвел к старенькому, со следами ржавчины на кузове и дисками без колпаков, серому пикапу.
— Моя тачка! — горделиво сказал он.
— Так почему не поедем? — Руслан поглядел на автомобиль сквозь нейроочки, — Вроде в хорошем состоянии и двигатель, и ходовая?
— Ага, от отца мне… ну то есть нам с Джесс, досталась. Я старался, ухаживал. Ух сколько интересного в ней происходило, и поездки с друзьями на море, и впервые травку тут пробовали, и фильмы на крыше смотрели в уличном кино, и девчонок… по домам развозили… целовались. Хорошее время было.
— Ну так в чем сейчас проблема? — перебил Руслан поток воспоминаний молодого копа.
— Сейчас?.. а, сейчас на ходу, да. Вот только дизеля нет. Его вообще в городе нет, а может и во всей стране. По крайней мере для личных авто. Экономим, вся солярка только для нужд войск сопротивления.
На дорогу ушел примерно час. Достигнув точки назначения, Руслан оглядел ужасающую его мирное воображение картину. Половина улицы была засыпана целыми горами битого бетона, казалось, что это всего лишь материалы, которые привезены в самосвалах для строительства чего-то нового. Понимание того, что эти скалы сотворены орудиями войны из жилых домов, а тем пуще, что под ними заживо похоронены люди, не укладывалось в сознание.
Джей и Руслан аккуратно пересекли зону, где работали спасатели и их гражданские помощники. На другом краю стояли несколько экскаваторов на гусеницах и колесных тракторов. Офицер спасательной службы что-то говорил трактористу. К ним в беседу подключился и Джей.
— Это главный по спасательной операции, — сообщил Руслану Джей, когда вернулся, — Искать выживших будут до утра, затем переведут операцию из спасательной в поисковую. Поэтому тяжелой техникой пока нельзя. Возьмем лопаты и гидравлику.
Они начали работу, поднимали гидравлическими расширителями массивные обломки плит, раскапывали бетонную крошку, все глубже пробираясь к упавшим этажам. Иногда объявляли пять минут тишины. Все приборы и разговоры умолкали — спасатели застывали без движения в звенящей тиши, пытались услышать любой звук, дарующий надежду, что под завалами есть кто-то живой. Но даже высокочувствительные датчики Орлова не фиксировали ни одного движения.
К полудню солнце начало ощутимо припекать. Многие рабочие на завалах сняли футболки, в том числе и Джей. Он остался в полевых черных брюках и берцах, повязал свою футболку на голову, оберегая от палящих лучей. Руслан чуть дольше приличного разглядывал знакомого, примечая с легкой завистью, и отличную его фигуру, и как идет ему этот бронзовый загар — кожа Джеймса отливала едва уловимым золотистым мерцанием, которое бывает только у жителей солнечных и теплых стран. Руслан с неудовольствием вспомнил, как во времена института тоже мечтал о такой вот атлетической мускулатуре, но тренер сообщил, что это вообще вряд ли когда-то удастся — на стройную фигурку мясо не накачаешь. Да еще и под открытым солнцем не разденешься — северянин с почти белоснежной кожей тут же сгорит. Рус вдохнул жаркий и пыльный воздух, и подвернул брюки до колена — все, что он мог себе безопасно позволить. И тут же отвлекся от любования американцем.
— Джей! Там под землей… человек.
Спасатели сняли несколько метров завалов, и с этого расстояния Руслан мог сканировать каменистые груды с помощью нейро-очков.
— Что?! Где? Где, Руслан?
Русский осторожно притопнул ногой по камню.
— Прямо здесь, подо мной. Мертв.
Джей, вооруженный лопатой и готовый с новыми силами копать, как будто и не было изнурительного многочасового труда, навострился было спасать, но на последнем слове, медленно опустил инструмент.
Спустя некоторое время они достали на поверхность бездыханную женщину. Поиски продолжились, теперь Руслан видел сквозь виртуальные стекла уже далеко под обвал, он нашел множество людей. И к несчастью, ни одного живого.
К ночи всех погибших достали на поверхность. Работы завершались, а на утро они уже утратят статус спасательных, станут поисковыми. Оставшиеся обломки разберут подъемниками и разровняют бульдозерами.
Руслан и Джей устало и понуро перебирались с отвалов бетонных плит, как вдруг полицейский застыл. Он поднял руку вверх и тут же рявкнул: «Тихо!» Руслан включил очки, но так ничего и не увидел, но, подойдя ближе, он тоже услышал тонкий звук, похожий на слабый скрип.
— Там кто-то есть! Копаем, живей!
Джеймс остервенело взмахивал лопатой, тяжело дыша, Руслан подозвал жестом еще двух спасателей, вчетвером они оперативно разрыли проем, куда нырнул коп.
— Джей, распорки! — крикнул в черное нутро русский и закинул в проем две металлические трубы. Через буквально минуту в дыре показалась голова Джея:
— Ребят, принимай! Не переломан!
Он снова исчез в темноте, а вместо него появилась пыльная маленькая макушка. Спасатели приняли худенькую фигурку, которая в свете аварийных фонарей оказалась пареньком лет шести. Он был весь серый, покрытый бетонной крошкой, только две светлые дорожки от слез на щеках. Мальчишка трясся, сжимал в руке камешек, которым чиркал по стенам своей ловушки, в надежде, что его спасут. Джей вылез следом, обнял мальчика, укачивая на своих руках и приговаривая что-то ласковое. У него самого полились из глаз слезы.
Руслан наблюдал, как Смит нес ребенка на руках до медицинского автомобиля, с трудом передал его медикам, не желая отпускать, как родного. Они напросились поехать в госпиталь вместе со спасенным малышом.
Еще по дороге в больницу Джеймс с кем-то переговорил по рации, оказалось, что с Хиной. Медсестра встречала их прямо у ворот. Они вместе проводили мальчика в палату, которую была уже подготовлена. Потом расселись в холле на подоконнике. Руслан пользуясь возможностью отправился навестить Ли. Хина и Джеймс остались одни в полутемном коридоре. Повисло молчание. Оба чувствовали, что что-то окончательно оборвалось.
Полицейский несколько раз пытался начать разговор, но не мог подобрать слов и опасался глядеть на возлюбленную. Ему на помощь пришла Хина. Она вздохнула, с печалью взглянула на Смита влажными черными глазами и все же решилась.
— Джей, я помню каждую минуту, проведенную с тобой, и буду помнить всегда. И не хочу тебя обманывать, ты дорог мне и я все эти годы искренне испытывала самые восторженные чувства рядом с тобой. Но прости меня, я полюбила другого.
Джей наконец поднял усталый, но светлый и грустный взгляд.
— Как жаль, Хина. Мы были наверно и правда хорошей парой, вон как совпало, мы научились бы скоро и читать мысли друг друга. Я ведь хотел сказать тебе тоже самое, — он взял ее ручку, погладил пальцами, покручивая машинально пару колечек, которые сам и дарил когда-то, — Я чувствую, что все прошло. Но мне все равно очень грустно. Я желаю тебе счастья, несмотря на весь этот дурдом вокруг. Будь счастлива, дорогая Хина! И останься мне верным другом.
В последнем порыве девушка зажмурилась, роняя из глаз непрошенные слезы, прижалась теплыми губами к его пыльной щеке, вложила в его руку те самые колечки.