Сделка века

В Годриковой Впадине было даже уютно. Полумагический-полумагловский поселок жил по своим особенным законам и теперь вовсю готовился праздновать Хэллоуин. Северус переместился ближе к кладбищу, возле которого приятилась маленькая и выглядевшая заброшенной церквушка. Ну, хоронили здесь по большей части магов, а им такие строения были без надобности. Снейп покачал головой, пробрался меж двух особенно старинных склепов и выбрался на проселочную дорогу, вымощенную симпатичным светло-серым камнем. Путь под ногами словно бы светился на фоне октябрьской грязи, и Северус невольно задумался. Его личная дорога в последнее время выписывала такие петли, что любой фигурист обзавидовался бы на раз, а вот куда он в конце концов придет, ему по-прежнему было неведомо. Невысокие, но просторные каменные дома уже были украшены к празднику. То тут, то там носились неугомонные дети, и Снейп натянул капюшон от мантии поглубже на лицо. Где дети - там и их чрезмерно любопытные мамаши, а быть узнанным Северусу сейчас совершенно не хотелось. Он шагал через поселок, где и так все друг друга знали, и заинтересованные взгляды на лопатках не раз заставляли его раздраженно передергивать плечами. Спрятаться посреди смешанного поселка - мысль не такая уж и неразумная, как ему могло показаться. Хотя и очень бесчеловечно: если Темному лорду пришло бы в голову просто накрыть Годрикову Впадину всеми своими силами, никто не смог бы уйти от его палочки и палочки его верных слуг. Интересно, думала ли об этом Лили, когда укрывалась в доме своего мужа? Северус стиснул зубы: выбор Эванс до сих пор был для него личной обидой. Возможно, он допускал, что и сам был немало виноват в их ссоре, Лили была свободна в своем выборе, но выбрала она среди всех именно Поттера, как будто никого другого поблизости не оказалось. Снейп никак не мог отделаться от мысли, что Лили так глупо и совершенно по-женски ему просто отомстила. Нужный дом стоял немного в отдалении. В сгущающихся сумерках он искрился праздничными огнями и ярко освещенными окнами. Северусу удалось разглядеть тонкий гибкий силуэт Лили с ребенком на руках, которая ходила туда-сюда, укачивала малыша. Северус воровато оглянулся по сторонам, но в мелкий моросящий дождь, то и дело сменяющийся колючим снегом, никому не пришло в голову покинуть теплый уютный дом, так что молодому человеку удалось приблизиться к дому незамеченным. Он осторожно заглянул в окно и замер. Горло перехватило от странной нежности: Снейп не видел Эванс с того самого момента, как покинул Хогвартс, и за это время Лили расцвела еще сильнее. Материнство смягчило ее порой слишком упрямые черты, в движениях появилась плавность, взгляд был устремлен на ребенка, и в нем светилось столько любви, что она могла окутать собой весь мир. Жалость сковала горло. Каким мог бы быть его мир, если бы он стоял под окнами собственного дома, а Лили укачивала бы их общего ребенка и ждала бы его возвращения... О, это был невероятно сладкий и желанный мир. Зубная эмаль неприятно скрежетала, Северус очнулся от неприятной боли и присмотрелся внимательнее. Теперь он видел и ненавистного Поттера, который устроился в кресле и лениво листал газету. Младенец на руках Лили то и дело открывал рот, кажется, он плакал, а во взгляде женщины стало проявляться все больше отчаяния. Поттер сложил газету и откинул ее от себя на журнальный столик. Сила этого движения оказалась столь велика, что газета с движущимися картинками проскользила по гладкой поверхности и плавно спланировала к ногам Лили. Женщина нахмурилась, уголки ее губ дернулись. Снейп практически прильнул к окну, бесцеремонно наблюдая за чужой жизнью, и никак не мог оторваться. Лишь спохватившись, спешно наложил на себя дезиллюминационные чары и снова приник к окну. Лили прижала плачущего ребенка к себе и свободной рукой указала на упавшую газету. Поттер сделал вид, словно не замечает движения жены. Он как раз уставился в окно, и Снейп с облегчением вздохнул: подумать только, как своевременно он озаботился маскировкой. Сцена, меж тем, набирала обороты. Лили сказала несколько слов, на которые Поттер раздраженно дернул рукой и потянулся в карман. На миг и Снейп, и, видимо, Лили подумали, что тот с помощью волшебной палочки наведет в комнате порядок, но нет: Поттер вытащил из кармана маленькое зеркальце, осторожно дыхнул на него, протер рукавом мантии и уставился в собственное отражение. Северус не знал, что и думать: он еще со времен Хогвартса был убежден в том, что Поттер - невыносимый, самовлюбленный болван, который дня не может прожить без того, чтобы не потребовать всеобщего внимания, но такого не ожидал даже он. Лили поморщилась и сказала еще что-то. Снейп с досадой вздохнул: заклинание для того, чтобы никто не мог подслушать чужие разговоры, он уже изобрести успел, а вот тем, что помогало бы подслушивать в защищенных местах как-то пока не озаботился. "Вот тебе и направление для размышлений", - мимоходом подумал он, решив, что в случае чего без хлеба точно уж не останется. Лили поджала губы, сразу стала выглядеть старше лет на десять-пятнадцать. Затем демонстративно медленно переложила ребенка в стоявшую в той же комнате кроватку, подняла газету с пола и выбросила ее в мусорную корзину. Проделав все это, она невозмутимо вытащила из рук Поттера зеркало, в которое тот уже начал что-то приговаривать, и отправила его туда же, к газете. Поперхнувшись воздухом, Поттер наконец-то вскочил на ноги, навис над женой. На миг Снейпу показалось, что сейчас он ударит Лили, и Северус едва не вошел в дом прямо через окно. К счастью или к сожалению, но Лили тоже уловила в движениях мужа угрозу, а потому она выхватила волшебную палочку и ткнула острым кончиком Поттеру под горло. Тот почти сразу же присмирел и быстро-быстро заговорил с женой, чьи глаза сейчас напоминали пылающие угли больших хищных кошек. Северус прекрасно помнил эти глаза, и эти яркие пятна, что хаотично сейчас разбредались по молочно-белой коже - примерно такими же они были в тот день, когда их с Лили отношения закончились раз и навсегда. Впрочем, для любимого мужа, похоже, Эванс была готова сделать исключение, потому что почти сразу же убрала палочку и потянулась к Поттеру за поцелуем. Видеть их вместе, соединившихся губами, видеть, как руки Поттера по-хозяйски грубо задирают на Лили юбку и скользят по поджавшимся ягодицам, было невыносимо мучительно. К счастью, ребенок в углу разорался, и Лили кинулась к нему, на ходу поправляя одежду. Поттер скривился и хмыкнул себе под нос, а затем преспокойно вытащил из мусорной корзины заветное зеркальце и снова занялся самолюбованием. Северус отпрянул от окна и устроился возле стены, лихорадочно соображая. Если изначально он собирался подстеречь здесь Блэка, схватить его, когда тот выйдет за пределы защитного барьера, чтобы аппарировать, утащить к себе и хорошенько допросить, то теперь колебался. Ведь неизвестно, появится ли здесь блохастая псина в течение хотя бы пары дней, а более долгое ожидание могло стать неприятным и утомительным для дозорного. Да и спать ему как-то нужно было, а сменщика у него не осталось: теперь Снейп с досадой думал о том, что дракон покинул его так невовремя. А ведь сначала даже радовался: надо же, наконец-то избавился от надоедливого, хоть и полезного собеседника и советчика. Зато теперь одна лишь мысль о том, чтобы разбивать тут каким-то чудом лагерь, накладывать скрывающие чары и ожидать явление блохастого, вызывала в нем едкую изжогу. Теперь он смотрел в ярко освещенное окно, на Лили, которая вновь отошла к колыбели и подняла сына на руки, на Поттера, которого крики младенца явно отвлекали и раздражали, на ссору, которая водоворотом начинала бурлится прямо посреди гостиной и в присутствии ребенка - смотрел и не понимал. Лили ведь частенько видела его мать и отца, даже пару раз стал свидетельницей отвратительных безобразных ссор между ними. Она сама порой спасала Северуса от тяжелой руки отца, просто утаскивала друга за собой и приглашала в гости - и плевать хотела на неодобрительно поджатые губы миссис Эванс и нарочитое внимание отца. На выпученные глаза Петуньи и ее попытки отвадить Снейпа от дома тоже не обращала никакого внимания. Неужели теперь ее устраивало то, что она сама медленно, но верно увязала в похожей ситуации. Ведь мать и отец тоже не сразу начали скандалить по-настоящему страшно. Сначала они ссорились, расходились в разные углы. Затем принялись орать друг на друга, а затем в какой-то момент поднял на мать руку и очень быстро вошел во вкус - ровно до того момента, как Северус смог ему ответить крепким хуком в ответ. Не нужно было обладать большим умом, чтобы догадаться: еще немного - и Джеймса Поттера тоже не остановит ни ребенок, ни тот факт, что свою жену он добивался едва ли не с первого курса. Снейп остро представил себе униженную, дрожащую Лили, которая будет прятаться в детской, лечить бесконечные синяки зельями, которые она варила безупречно, а затем отчаянно играть перед ребенком пьесу с грустным названием "У мамы все в порядке, мама счастлива". Ему не хотелось верить в такую Лили, не хотелось подставлять ее на место собственной забитой, вечно заплаканной матери. С другой стороны, девушка никогда не позволяла себя обижать или жалеть - нет, она была смелой, бойкой, решительной, честной. Всегда говорила то, что думала, всегда смело смотрела в лицо опасности, никого не боялась. Даже Темный лорд испытывал к ней нечто похожее на уважение, потому и согласился оставить в живых, когда Северус попросил об этом. Нет, Лили не стала бы терпеть это все и не должна привыкать к такому обращению. Дом Поттеров практически не охранялся. Несколько легких чар можно было отменить без особого труда, а затем Снейп просто открыл дверь и просто вошел внутрь. - Да, Бродяга, вот это я понимаю, жизнь, - Поттер говорил в зеркало, но обращался явно не к себе. - Да ладно тебе, - из зеркала донесся до боли знакомый лающий смех, - тебе там тоже неплохо! Молодая жена, медовый месяц, все дела. Наслаждайся жизнью, дружище! - Да достала меня уже эта жизнь! - огрызнулся Поттер. - Сидим тут, как кролики в клетке, ни зайти ни выйти. Я уже на стены от скуки лезть готов. И Лили еще тут: сделай то, сделай это... Да какой смысл, если завтра будет все то же самое! Дослушивать увлекательный диалог Северус не стал. Скользнул на второй этаж, безошибочно определил детскую и приоткрыл дверь, лаская взглядом тонкий силуэт, особенно прекрасный в свете единственной свечи на тумбочке. - Здравствуй, Лили, - задыхаясь от прилива чувств, сказал Снейп.