Тёплые коты

За окном стихал шум обычно мчащихся, старающихся обогнать время звездных яликов, Рен заканчивал мыть посуду после ужина, тихо причитая, что Божественное предвидение во время готовки испачкал неоправданно много посуды, Юань достилал свежее постельное белье на кроватку в виде машинки, пока Янь, сидя на кресле в гостинной и болтая ногами, наблюдал за всем этим. На самом деле, маленькому лейтенанту эта кровать уже давно не подходила по размерам. Но мальчик не так часто бывал на ночевке у Генерала, чтобы спешить ее менять, да и сам Цзин Юань был в определенной степени привязан к воспоминаниям о детстве своего ученика, в том числе и к «машинке». А Янь и не против почувствовать себя на вечер снова крохой, боящимся темноты и в половине случаев спящим с Юанем из-за монстров под кроватью. — Яньцинь, постель готова, — позвал Генерал ученика ко сну, взбивая подушку в качестве финального штриха. — Даже достал из кладовой плюшевого зайца, с которым ты раньше спал. — Мм? Крохе-рыцарю вдруг потребовалась защита от игрушки? Меня боится? — хохотнул Рен с кухни. Через секунду из-за того, что охотник отвлекся на любование недовольной мордашкой Яня, из рук его выпал и разбился бокал. — От тех, кто бьет посуду Генерала, мне точно потребуется защита, — фыркнул мальчик, а после крикнул куда более доброжелательным тоном в другую сторону — Юаню, — уже иду. Яньцинь, заходя в свою комнату, помедлил, чтобы рассмотреть ее. С его переезда в общежития рыцарей… ничего не изменилось. Цзин Юань ничего не трогал в комнате своего ученика. Вырезки из журналов про мечников висят на стене, приколотые булавками с мелкими подвесками из ракушек — он когда-то с Генералом потратил целый вечер на их изготовление. Проектор звездного неба по-прежнему делает из скучной белизны потолка палитру красок, а из макушки стоящего рядом Юаня — яркую вспышку плеяд. Кровать в углу, заваленный рисунками стол, искусственная драцена в углу — все здесь будто не смеет стареть, меняться, лишь бы дождаться своего владельца. — Понравился вечер с нами? — с заботой и хорошо скрытым, но не от зорких, чутких глаз Яня беспокойством спросил Цзин. — Твоя первая ночевка здесь с возвращения Рена. Мальчишка плюхнулся на край кровати, не сразу забираясь под одеяло. Цзин присел рядом. — Сначала он вызывал у меня беспокойство, но… думаю, он и правда лю… — лейтенант немного покраснел, — любит вас. Он теперь всегда рядом, чтобы поддержать вас, Генерал. Старается вернуть в наш. ваш дом легкость и беззаботность, что ли… — Ха-ха-ха, — Юань бархатисто смеется заминке ученика и утешающее хлопает того по спине, не давая подумать, что что-то было сказано не так. — Ты прав: Рен очень добр в глубине души и любит меня. Но вот одно ты не учел — он заботится и о тебе. — Бросьте, — качает головой Янь, — мне кажется, я ему давно надоел — рядом со мной он всегда такой угрюмый и закрытый — своей тягой к мечам и сражениям, а терпит он только ради вашего блага. — И тренируя тебя каждое утро я, конечно, выражаю свое раздражение. Или. ах, нет, наверняка я подлизываюсь к Генералу, говоря своими действиями ему «смотри какой я хороший». — Рен! — от неожиданности мальчик чуть подпрыгнул на месте, невольно прижавшись к плечу Юаня. Охотник стоял в дверном проеме комнаты, облокотившись на косяк и скрестив руки на груди — незаметно подкрался во время чужого разговора, чтобы погреть уши. — Ага, мелкий негодяй. Жалуешься на меня. А я хотел тебе в следующий свой отпуск от миссий привезти меч. Вот как так: к тебе сердцем и душой, а ты не видишь… — притворно тяжело вздохнул он. — Думаю, вы все же на самом деле отлично поладили, — улыбнулся Юань, рукой подманивая Блэйда поближе. — Но я… правда думал, тебя раздражает моя гиперактивность, — Янь неловко комкал край своей пижамной футболки в кулачке, наблюдая, как Рен подходит ближе, смиренно садится на пол, потом хватает Генерала за ногу и стягивает его с кровати. Теперь оба мужчины сидели у кровати на полу: недовольный от соприкосновения пятой точки с холодным жестким полом Цзин и по-тихому довольный сразу двумя своими выходками Блэйд. — Иногда, — Рен резко выдохнул, когда Юань пихнул его за это под ребра. — Но в юности я был таким же, поэтому, вспоминая себя, понимаю, что ты еще вполне спокойный ребенок. И терплю я тебя не только из-за этой белобрысой головы, но и потому, что вижу в тебе потенциал хорошего мечника и… друга? человека? Прости, если я бываю резок, но ты правда молодец — даже жалею, что ты именно Юаневский ученик, а не мой. Застенчивость Яньциня на фоне неуклюжей маленькой улыбки охотника и его корявых попыток поддержать значительно меркли по показателю неловкости, и это придало уверенности лейтенанту: — Друга.? Хорошо. Тогда… расскажешь мне сказку? — Что? — Блэйд резко пасмурнел, а Цзин, прикрыв рот ладонью, зашелся смешками. — А ты не слишком переросток для таких просьб? — Ты сам сказал, что я ребенок. Да и Генерал меня уложил в эту маленькую детскую кроватку. Значит, я все еще кроха. А что делают, когда хотят уложить малышей спать? — Яньцинь, поглядывая на Юаня и получая от его широкой улыбки одобрение, решил напирать до конца. — Сказку я точно рассказывать не буду. Терпеть не могу эти глупые вымыслы с «поучительным финалом». Жизнь сама всему научит. — Жизнь научит, хм? Так расскажи нашему ребенку истории из своей жизни, — Божественное предвидение слишком даже легко ухватил правила игры, теперь вместе с учеником давя сопротивление Рена. — У тебя-то их точно хватает. — Конечно, — саркастично покладисто кивнул охотник. — Перед выходом из кузни туши огонь в печи… ну или на современный лад: выключай электроприборы перед уходом. А то останешься как я, однажды, без дома. Компенсировать твою потерю пожарные не будут — вручат покрывашку из фольги и испарятся, оставив у пепелища. Конец истории. — Эй! — Протестую, — согласился с возмущением мальчика Юань, — это слишком коротко. И скучно. — Не знаю я, что вам рассказать! — Рен с раздраженным выдохом откинулся на пол и тут же зажмурился: свет проектора попадал ему в глаза, а на лице теперь красовалась звезда Бетельгейзе. — Да хоть расскажи про то, как любил в бытность ребенком халву, — спокойно предложил Генерал, но по хитрой улыбке Цинь понял, что это история не просто про вкусовые предпочтения. — Ну слушай, малыш, это история о том, как я велся на каждое слово тогда еще молодого Цзин Юаня. — А сейчас я что, старый? — усмехнулся Юань, ложась на пол рядом с Реном. — Ты слишком умный теперь. На каждую мелочь найдется у тебя стратегия. Кто будет мыть посуду? Конечно, не Генерал-кошка, который боится воды. «Ой, Рен, я пойду постелю Яньциню — ты не сможешь, ведь не знаешь, где у него в шкафу хранится постельное. Придется тебе,» — передразнил поставленность и глубину голоса Цзиня Блэйд. Янь, улегшись на живот и подперев руками голову, наблюдал с кровати за этим небольшим цирком на полу, изредка позевывая. — Хорошо, я старый. Не отходи от темы. — Так вот. Когда я только прибыл на Лофу, ничего не знал о местной культуре. Для меня и фестивали, и праздники, и архитектура, и все-все-все было в новинку. Проводником для меня стал Юань. Если он был свободен, приходил ко мне в кузню и трындел обо всем, что успел увидеть за свою жизнь. Если был занят весь день, мы встречались по вечерам… — Не совсем, кстати, легально — он влезал на защищенную территорию корпусов рыцарей, где сейчас живешь ты, и через окно заходил ко мне в комнату. — … и тогда уже я, успев придумать за рабочий день вопросы, играл роль почемучки. В одну из как раз таких ночей дурак рассказал мне про невероятного вкуса сладость, которую ел достаточно давно в детстве — «теперь уж ее тяжело найти». Не передам сейчас словами, что именно он мне затирал, но я был искренне убежден, что сахар в халве не просто приносил соответствующий вкус, но таял на языке подобно мороженому, что этот десерт не только вкусен, но и невероятно полезен благодаря растительным маслам, что кусочки семян придадут «легкую горчинку», настолько выверенную в своей уместности, что любой шеф-повар обзавидуется. — Ты правда настолько проникся моими речами тогда? — подполз Цзин к Блэйду, чтобы заглянуть тому в глаза. — Я во всю эту охоту на Изобилие верил меньше, чем в твои слова, — чуть высунул язык Рен, отворачиваясь через мгновение от пристального взгляда. — Так вот, на следующий день в обеденный перерыв этот дурень принес мне коричневатый брусок и с горящими глазами сообщил шепотом, понимаешь Янь, будто это великая тайна, сообщил мне на ухо, что это и есть та самая халва, которую он раздобыл с таким трудом. — Ну прости, Рен, я думал, ты сразу догадаешься, — приторно заворковал Юань. — Нет уж, пусть наш ученик узнает всю историю до конца. На чем я остановился? Ах, да. Я торопливо откусил кусочек, желая ощутить эту самую сладость. А потом у меня на губах стали появляться мыльные пузыри. Цзин Юань, любимец великого мастера меча, подсунул мне кусок хозяйственного мыла вместо халвы. Уже чуть позже в тот же день я узнал, что никакая это не редкость и купить ее можно в любое время! Представляешь? — Рен сделал паузу, ожидая реакции. — Янь? Яньцинь? Юань приподнялся с пола, чтобы глянуть на ученика, но расплылся в полной нежности улыбке. — Уснул, — перешел Генерал на шепот. — Выпросил историю, не дослушал и уснул? — прозвучало это слегка обиженно. — Разве не в этом суть сказок — уложить кроху спать? — Юань, не обращая внимания на кряхтения поднимающегося с пола Блэйда, аккуратно поднял мальчика на руки, уложил его как следует в кроватку и укрыл одеялом. — Хмф. Ребенок доволен и ладно. — Не пожелаешь ему спокойной ночи? — Он ведь уже спит? — Обычно родители целуют детей в лоб, когда уходят. — Я не его родитель. И ты тоже. — Рен. Охотник подошел к кровати, подоткнул одеяло и, поколебавшись короткое время, все же поцеловал мальчика в макушку. — Надеюсь, во сне он не проклял меня. Все же не думаю, что он бы обрадовался такому жесту, если бы бодрствовал… — Знаешь, Янь на самом деле тобой восхищается. Злобный мечник, встающий ради тренировок с маленьким лейтенантом рано утром — где он найдет лучшего кумира. А если бы он знал, что этот кумир питает к нему отеческие чувства — нет, не надо отнекиваться, ты же мне звонишь во время каждой миссии, спрашивая, что привезти ему в качестве гостинца, — Юань выключил проектор, погружая комнату во мрак; нащупав руку Блэйда, он взял ее в свою и потянул на выход, — он был бы очень счастлив. — Ты преувеличиваешь, как всегда. — Спокойной ночи, Яньцинь, — не обращая внимание на смущение Рена, сказал Юань на последок. — Спокойной ночи, Янь, — повторил за ним Блэйд. «Спокойной ночи,» — отозвалось мирное сопение спящего мальчика.