"I ᥴᥲᥒ'ᴛ ᥣi᥎ᥱ ᥕiᴛɦ᧐ᥙᴛ y᧐ᥙ iᥒ ᴛɦis ᥕ᧐rᥣɗ"

В клетке дети играли, игрушки на цепи, голод, Ученые тайно держали, в мире, где тлела мечта. Но день настал, они на свободе, голод рос в груди, И в хищной паутине безвыходья, жажда пищи внутри. Дети и игрушки, безлюдный мир, безнадежный срок, И в этой борьбе за выживанье, закон — «кто сильней, тот живей». Правило новое: жрать друг-друга, каннибализм, холодный факт, Жизнь надо заслужить, в мире, где нет детей и людей, в этом мире, где ты и я. Тео слышал голос в своей голове и понял, что это голос его друга, о котором никто кроме него не знал. «Тео Тео, ты ведь не забыл наш план?» — прозвучал голос. «Нет, конечно! Я знаю, что делать. Я уже нашел два грэкпака с зелеными руками, скоро буду. Жди меня,» — заплеветал мальчишеский голос. Тео был обеспокоен, но в то же время был счастлив, он поможет своему другу. «Хорошо, ты отличный друг, Тео,» — послышался голос его друга. Тео очнулся в уютном и знакомом доме, сидя на мягкой кровати. Он припомнил, что только что находился с своим другом, пытаясь помочь ему открыть дверь с помощью зеленого грэкпака. Но сейчас он был здесь, в милом доме, и это очень его удивило. «Почему я снова здесь?» — думал мальчик, смущенный и встревоженный. «Тео, ты ударился током. Ведь ты не очень хорошо пользуешься грэкпаком. Я принес тебя обратно, чтобы тебя не наказали. Но мне пришлось отказаться от своей свободы,» — объяснил голос. Тео испытал смешанные чувства из ужаса и облегчения. «Прости, прости меня. Я не хотел,» — прошептал он, чувствуя себя виноватым. «Все в порядке, Тео. Я предполагал, что такое может случиться. Они снова забрали меня. Они делают мне больно, Тео. Но у меня есть план. Скоро узнаешь, но только чуть позже, после перенесения душ в огромные тела,» — сказал голос. «Перенесения чего?» — спросил Тео, чувствуя смутное беспокойство. «Скоро все узнаешь, Тео. Будь сильным,» — заключил голос, и Тео остался один, с множеством вопросов в голове. В кабинете царила тихая атмосфера. Ученый сидел за столом, перебирая записи в своей папке, сосредоточенно слушая рассказ психолога. «Возможно у Тео психологические отклонения, у него есть воображаемый друг,» — начала психолог. Ее голос был спокойным, но некоторая тревога прослеживалась в его интонации. «Это будет как-то мешать с перемещением душ в большие тела?» — поинтересовался ученый, поднимая брови в знак удивления. «Не думаю, просто предупреждаю. Но я думаю, что его друг существует. Я — я слышала голос его друга.» — ответила психолог, немного заикаясь и нервничая. «Не выдумывай, наверно, просто дети так шутят. Хорошо. Про Тео ясно, свободно. Позже принесешь отчет про других детей,» — сказал ученый, попытавшись успокоить психолога. На это психолог кивнула и молча вышла из кабинета. Ученый оставался один, задумчиво просматривая записи и размышляя о следующих шагах. Кэтнап был последним созданным экспериментом в лаборатории улыбающихся зверей. Кэтнап вошёл в комнату, где уже находились другие зверьки. Его появление немного напрягло ребят, но они все же приветственно улыбнулись, когда солнечный щенок подошёл к нему. «Привет, новый друг, я Догдей. Я лидер команды улыбающихся зверей. Приятно познакомиться,» — сказал щенок, улыбаясь и махая хвостом. Кэтнап чувствовал себя несколько неловко, но все же ответил: «Кэтнап. Мне тоже приятно познакомиться.» Этот момент ознаменовал начало новой главы в жизни Кэтнапа. Догдей и Кэтнап были как ночь и день, полностью противоположные по характеру, внешности и даже по своей сущности. Догдей, собака с солнечным характером, всегда был полон энергии и жизнерадостен. Его яркая расцветка, изображение солнца на шее и аромат ванили вокруг него подчеркивали его солнечный характер. Он был веселым и дружелюбным, всегда готовым поддержать своих друзей и помочь в трудную минуту. Кэтнап, напротив, был котом с темным и загадочным характером. Его фиолетовая расцветка и изображение полумесяца на шее придавали ему загадочность и мистику. Он был тихим и задумчивым, предпочитая проводить время в одиночестве. Его особенность — способность помогать другим засыпать с помощью своего успокаивающего газа, который пах лавандой. Несмотря на их полное различие, Кэтнап привлекался к Догдею не только из-за его яркого солнечного характера, но и из-за его внутренней доброты и заботы. Он находил у Догдея то, чего ему недоставало — тепло, радость и дружелюбие. И хотя их различия были очевидными, их дружба и привязанность друг к другу были настолько сильными, что никакие различия не могли их разлучить. Дни медленно тянулись для Догдея в этой унылой клетке. Он чувствовал, как его ум начинает поддаваться стрессу. С каждым днем он все больше терял контакт с реальностью, погружаясь в мир своих собственных мыслей и страхов. Кэтнап, его верный друг или, возможно, скорее враг, наблюдал за этим со стороны. Ему было важно, чтобы Догдей сломался, чтобы подчинился и стал поклоняться Прототипу, лежащему в основе их создания. Но Догдей не сдавался. Он оставался верен своим убеждениям и своей любви к своему другу, несмотря на все испытания. Давным-давно, задолго до наступления Часа Радости, Кэтнап уже привык к наказаниям. Он был постоянно отправляем в клетку, в попытках подчинить его волю. Но каждый раз, как только его выпускали, он снова начинал сопротивляться, не слушаясь и переча. Однажды, Догдей подслушал разговор ученого. Он узнал правду о своем друге, о том, кто он был до превращения. Это было потрясающим открытием. Он узнал имя своего друга, его прошлое, его намерения. Кэтнап говорил о мести, о спасении, о Прототипе. Догдей ощутил страх перед этими словами. Он знал, что Прототип опасен, умелый и хитрый. Он хотел спасти своего друга, но понимал, что слишком поздно. В тех редких моментах, когда Кэтнап появлялся перед Догдеем, он приносил с собой не только планы Прототипа, но и небольшие знаки заботы. Он делился собственным опытом и информацией, которую собирал об окружающем мире. Рассказывал о том, что Прототип делал все это время, какие планы он задумал и какие угрозы поджидали их. Кэтнап не приносил с собой ничего роскошного или изысканного, но каждый раз он приносил что-то, что могло бы сделать пребывание Догдея в клетке хоть немного приятнее. Это могли быть подушки для комфортного сна, пледы, чтобы согреть в холодные ночи, или даже обычная еда, которая удивила Догдея. Откуда Кэтнап доставал эти вещи, Догдей не знал, но каждый раз он приносил их с собой, как будто это было само собой разумеющееся. Кроме того, Кэтнап приводил развлечения, чтобы помочь Догдею сохранить здравый рассудок. Раскраски с карандашами, которые он приносил, помогали Догдею расслабиться и отвлечься от тяжелых мыслей. Казалось, что Кэтнап старался заботиться о нем, старался сделать все, чтобы облегчить его тяготы. Но Догдей все еще оставался настороженным и подозрительным по отношению к нему. Догдей сидел в своей клетке, погруженный в свои мысли, когда вдруг заглянул Кэтнап. Его внезапное появление привлекло внимание собаки, и он поднял глаза, чтобы встретить взгляд кота. «Ты так и не изменил своего мнения?» — спросил Кэтнап, проницательно глядя на Догдея. Его слова были наполнены настойчивостью и некоторым раздражением. Догдей медленно поднялся на лапы, понимая, о чем говорит кот. Это был разговор о поклонении Прототипу, о чем Кэтнап уже неоднократно просил его пересмотреть свое мнение. Однако Догдей лишь закатил глаза и отвернулся от кота, не желая вступать в спор. В ответ на его отрицательное выражение лица послышалось рычание. Кэтнап был зол. Он решительно открыл дверь клетки и схватил Догдея за ошейник, который держал его привязанным. Догдей испуганно ахнул, не ожидая такого поворота событий. «Не испытывай терпения Прототипа! Ты жив благодаря мне!» — прошипел кот ему в лицо, его голос прозвучал строго и угрожающе. Он схватил Догдея когтями, заставив его смотреть ему в глаза. Взгляд кота был наполнен яростью и непреклонностью. Мурашки пробежали по коже Догдея от такого тонаКэтнапа. Его глаза выражали угрозу, а его слова были полны ярости. Однако Догдей не смел поднимать взгляд, опасаясь еще большего гнева со стороны кота. «Идем, господин ждет тебя» — сказал Кэтнап, снимая с него ошейник и схватив его длинным хвостом. Они направились куда-то, неизвестно куда. Догдей был брошен в какую-то темную комнату, а Кэтнап исчез в тени, оставив его одного с неизвестным. Внезапно из люка выползла металлическая рука, и Догдей почувствовал, как у него перехватывает дыхание. Этот голос… этот монстр… Догдей был напуган до дрожи, медленно поворачиваясь к месту, откуда доносились звуки. «Давно не виделись, Догдей,» раздался детский голос из темноты, и Догдей судорожно сжался, чувствуя себя как добыча перед хищником. «Что ты, не дрожи так. Я хотел просто побеседовать с тобой,» продолжил голос, и металлическая рука вытянулась, показывая свою структуру. Ладонь металлической руки была черного цвета, а кости и провода создавали странный облик. «Ну что, начнем. Думаю, ты понял, почему ты жив. Ты очень важен для меня. Ты же знаешь, где находится ཋ༁྾٥ℶ» продолжал голос, и Догдей ощутил, как сердце замерло в его груди. Он действительно знал, где находится, но добраться до него было не так просто. «И ты жив благодаря своему другу. Ты должен ему сказать спасибо,» добавил голос, заставляя Догдея поднять глаза. Пёс закатил глаза, зная, что его друг Кэтнап, вероятно, в эти минуты где-то рядом, и он благодарен ему за его заботу и поддержку. «Что ж, скажешь мне, где находится ཋ༁྾٥ℶ?» — спросил Прототип, и его металлическая рука приблизилась к Догдею, чей страх достиг своего предела. «Чтобы ты уничтожил всё человечество? Ни за что!» — воскликнул Догдей, его голос дрожал от ярости и страха. Но в ответ Прототип схватил его. ሏል ኸልኸ ፐፊ ርጠይይሠሪ! ጸ ሏይበልሬ ጓፐዐ ሏበጸ ፎርይዐፔሡይታዐ ፔበልታል! ፐፊ ይየይፐሀኸ! በነሃሠይ ፔፊ ፐፊ ርየልንነ ነጠይየ!¿— прокричал Прототип, его голос звучал ломано и устрашающе, заставляя Догдея дрожать от страха за свою жизнь. Догдей почувствовал, как сила хватки Прототипа становилась нестерпимой. Он ощутил, как кости его ног начали скрипеть и трещать под натиском металлической руки. Он кричал от боли, но Прототип не останавливался, его руки продолжали свою жестокую работу. Хруст костей пронзил воздух, сопровождаемый криками Догдея, но Прототип не обратил на это внимания, продолжая свои мучения. Сначала он разрезал узлы на теле Догдея своими острыми пальцами, а затем одним мощным движением пронзил его тело ниже живота. Догдей чувствовал, как его тело разрывается на части, и он бессильно лежал на полу, его крики стихали, уступая место невыносимой боли и шоку. Его ноги были где-то в другом месте, оторванные от его тела, и он понимал, что его жизнь подошла к концу. В его глазах отражалось только беспомощное отчаяние перед ужасом, который был представлен перед ним в облике Прототипа. Кэтнап был взбешен и ошеломлен увиденным. Прототип обещал, что не тронет Догдея, и теперь он нарушил своё обещание. В глазах кота отражался гнев и негодование. Он чувствовал, как внутри него кипела ярость, разрывая его на части. Он не мог понять, почему Прототип решил нарушить своё слово, Прототип ведь обещал не трогать его друга, и теперь кот задавался вопросом, что произошло, почему обещание было нарушено, и что задумал безумный Прототип. Не было времени для раздумий. Рука Прототипа махнула в воздухе, готовясь нанести новый удар по Догдею. Кэтнапу пришлось действовать на инстинктивном уровне — он бросился к ним, его лапа остановила мощный удар и прижалась к телу Догдея в знак защиты. Зарычав от ярости, Кэтнап посмотрел на Прототипа своими острыми глазами, выражая ясное намерение защитить своего друга любой ценой. Он чувствовал, что не сможет допустить, чтобы Догдей пострадал еще раз. Не сейчас, не в этот раз. Любовь, которую он испытывал к своему другу, была сильнее любых страхов или угроз. Слова Прототипа прозвучали как рокочущий гром, наполнивший комнату мрачным напряжением. Его голос был настойчивым и безжалостным, пронизанным авторитарной уверенностью. Каждое слово звучало как удар, заставляя Кэтнапа ощутить всю тяжесть ситуации, в которую он попал. «Ты смеешь противостоять и не подчиняться своему богу?!» — слова Прототипа были пронизаны яростью и возмущением. Его голос звучал как приговор, утверждая свою непогрешимую власть над судьбой Кэтнапа. «Да как ты смеешь, Кэтнап, если бы не я. Тебя не было в живых» — эта фраза была наполнена уверенностью в том, что Прототип считал себя единственным спасителем Кэтнапа. Он не признавал возможности других путей спасения и утверждал свою безоговорочную власть над судьбой своих созданий. Эти слова создавали в Кэтнапе чувство беспомощности и раздирающего выбора между верностью своему другу и подчинением своему создателю. «Хах, Кэтнап, что ты выберешь… свою любовь или бога?» — голос Прототипа звучал как насмешка, пропитанная презрением и вызовом. Его слова были словно острием, проникающим в самое сердце существа, заставляя Кэтнапа столкнуться с самым глубоким внутренним конфликтом. Этот вопрос застал Кэтнапа врасплох, заставив его ощутить все невыразимые муки сомнений и страхов. Он был охвачен внутренним противоборством, раздираемый между верностью своему другу и подчинением своему создателю. В сердце кота бурлит буря, Меж верностью и служением святым. Он стоит перед выбором горя, Не зная, куда вести его путь тяжкий. Своему другу он отдать бы всё, Любовь его сильнейшая сила. Но голос бога в нём звучит грозно, И требует от него принести жертву свою. В душе его борьба не утихает, Он дрожит, словно на краю бездны. Каким же будет его решение великое? Какую жертву совершит он в пылу страсти? На распутье души его печальной, Он ищет ответа в мире темном. Где верность дружбе и служение богу, Сливаются в единый вечный зов.