Сон красного клена

Конечно, я была удивлена, увидев магию наяву. До этого момента мне казалось, что такое бывает только в кино. Но я верила Миен, и необычная способность вовсе не делала ее плохой в моих глазах. — Так ты не боишься меня? — спросила Чо. — Такими, как ты, Миен, можно только восхищаться. Я не видела препятствий для откровенности. Когда мне еще выпадет шанс вот так просто поговорить начистоту? — Соен, — Чо смутилась от моих слов. Ее щеки мило порозовели, напоминая мне цветущую сакуру. По крайней мере, этой ночью я дышала вишневым ароматом. Удивительно. Художником с печальной улыбкой, сотворившим Кленовый холм, скорее всего, являлась сама Миен. — Из-за твоих глаз мне хочется взять гитару и сыграть то, что очарует тебя. Чо поднялась и протянула мне руку: — Так чего же ты ждешь? На этом холме тебе некого будить ото сна. И мы устроились у самого старого клена. Под его огненной листвой я впервые за долгое время пела и играла на гитаре с наслаждением. Миен из простого слушателя превратилась в танцовщицу. В своем красном пеньюаре она плавно двигалась, то исчезая в тумане, то появляясь, словно дельфин, выныривающий из лазурных глубин. Мой взгляд цеплялся за тонкие запястья и длинные пальцы, что казались невесомыми. На кончиках ногтей сидели бабочки. Порхая крыльями, они создавали крохотные сияющие искры. Картина казалась завершенной. Даже когда я перестала играть, музыка никуда не исчезла — магия Миен. Сквозь туман я приблизилась к ней и обвила руками ее талию. Она положила ладони на мои плечи. И мы стали медленно двигаться в простом танце. — Танцем я не смогу очаровать тебя, — улыбнулась я. — Соен, но ты уже… Мы остановились. Я чувствовала себя слегка опьяненной. Чо смотрела на мои обветренные губы. — Так страшно, — призналась я. — Вдруг ты всего лишь мой сон. — А я боюсь, что ты моя воплощенная фантазия. Но в конечном счете все это было неважно. Я поцеловала ее, пылая от желания. Наши губы соприкоснулись, как голубой и розовый цвета неба на закате. Наши языки сплелись, словно сон и реальность ранним утром. И я сильно прижала ее к себе, жадно, эгоистично. Мне все еще было страшно: вдруг она растает прямо на моих руках, растворится. Растворится… Я взяла Миен за руку и побежала к клену, затем упала во влажную траву, потянув Чо за собой. И вот она, воплощение моей любви к жизни, уже лежала на мне. Я гладила ее по голове, любуясь милым лицом. Мне хотелось, чтобы эта ночь длилась вечность. — Ты не такая, как другие люди, Соен. — И это мне говорит девушка с суперсилой. Я приложила палец к ее мягким губам: — Как свет поутру мчится к окнам людей, так и мое сердце стремится к тебе. Миен оставила дразнящий короткий поцелуй на моих губах. Затем она слезла с меня и, оказавшись в прохладной траве, повернулась ко мне. Сначала я долго смотрела на нее, будто пыталась разгадать головоломку. Затем мой палец оказался под ее нижней губой. Я стала вести невидимую линию: от губы к шее. Уже тогда я заметила, что Миен замерла. Мой палец опустился ниже. И тогда Миен схватила мою руку и приложила ее к одной из своих грудей. Моя ладонь коснулась ткани пеньюара, покрывающей твердый сосок. Я покраснела, будто только в тот момент осознала, к чему все шло. — Милая Соен… Дыхание Миен изменилось. Она убрала свою руку. А я начала нежно массировать ее мягкую грудь. Миен приоткрыла рот и закрыла глаза. Ее образ и еле слышные стоны гипнотизировали меня. Я спустила лямки пеньюара с ее, казалось, фарфоровых плеч и помассировала оголенные соски. Чуть позже моя рука опустилась еще ниже. Еле касаясь кожи, я провела пальцем линию по животу, вызвав приятный холодок в теле Чо, обвела бедро и… — Миен, ты правда хочешь этого? Чо взглянула на меня и улыбнулась. В тот момент ее глаза напоминали далекие звезды. Она ласково погладила мою щеку: — Очень. Я медленно сняла с ее бедер кружевное белье. — Тебе не холодно? — побеспокоилась я. — Тепло, пока ты рядом. Когда мои пальцы нащупали клитор, Миен вновь закрыла глаза. Я массировала его медленно, со всей той нежностью, которая накопилась во мне за время одиночества среди людей. С Миен я больше не чувствовала себя одинокой. А потому мне нравилось делить с ней наслаждение. Ее тихие стоны в слиянии с песней ветра, звучащей где-то вдалеке, были музыкой, проникающей в сердце. Ее вибрации будоражили меня. По телу расходились возбуждающие волны. Эту ночь пронзил взрыв ощущений, как внезапный фейерверк, разукрасивший небо в считанные секунды… Миен прижалась ко мне. Теперь она хотела лишь моих объятий. — Я никому не позволю забрать тебя у меня, — произнесла Чо.