«я не хотел»
слова звонким набатом разносятся по сознанию, повторяясь сотни раз, словно мантра или молитвы священника. собственная беспомощность, слабость и просчёт не дают спокойно существовать уже много лет. эта роковая ошибка, будто ожившая тень, маячит за его спиной, впиваясь цепкими чёрными когтями в хрупкие светлые плечи и нашёптывая на самое ухо:«опустись на колени.»
«ты виноват.»
«вымаливай прощение у всех, кого обрёк на вечные страдания.»
и люцифер слушается. первое время он действительно стоит на коленях до изнеможения, обращаясь к небу, чтобы раскаяться в совершённом грехе. люцифер взывал к богу и молил о пощаде, молил, не прекращая. падший знал, что его слышат, и не терял надежды, шептал, умолял, кричал. а потом что-то оборвалось. в один из дней он, будучи по своей сущности ангелом (ведь это, в отличие от свободы, у него забрать не могли), почувствовал странные волнения на небесах, но никак не мог понять их причины, оставаясь лишь в своих догадках, идеях и домыслах. а затем осознал. король ада ощутил, как ту единственную нить, что связывала его с прошлой жизнью в раю, перерезают. ощущалось это так, точно его тело по живому вспарывают кинжалом. подобное он испытывал лишь тогда, когда у него забрали нимб, заменив его тяжелой цепью на шее, видимой лишь ему одному. при каждом случайно брошенном люцифером взгляде на своё отражение она бросалась в глаза, давая отрезвительную пощёчину. падший ангел. какая-то невесомая, эфемерная надежда на прощение оборвалась вместе с этой нитью, оставив его наедине с целым адом, где бога нет. или же, бог он сам? его заменили. это почувствовалось сразу, как только в сердце образовалась огромная зияющая дыра, когда-то заполненная его главной месси́ей, несением света в мир. появление нового серафима на небесах и стало причиной недавних волнений. это сразу же выяснилось, стоило только люциферу в очередной раз обратиться к богу. его больше не слышали. прошло много тысяч лет, падший так и не смог докричаться до небес, а сейчас он лежит, задавленный тяжестью собственных беспокойных мыслей, и вновь размышляет: а стоило ли вообще пытаться? он расправляет крылья, и бумажки, лежавшие на столике рядом с кроватью, слетают на пол от резкого порыва воздуха. в комнате темно, лишь ярко-желтые глаза немного освещают помещение, позволяя разглядеть предметы, находящиеся вокруг. ему не отрезали крылья. лишь часть перьев на них окрасилась со временем в темно-бордовый, чтобы единственное, что осталось у бывшего серафима от небес, напоминало о всей пролитой крови и страданиях, рождённых из его грехопадения. он проводит кончиками пальцев по одному из крыльев, еле ощутимо проходясь по мягким перьям. находясь в окружении других адских тварей, люцифер предпочитал раскрывать свою демоническую пару крыльев. уродливые, с торчащими шипами, обтянутые кожей, внушающие лишь ужас и вызывающие страх у всех, кому приходится их лицезреть. ангельские же он раскрывает лишь наедине с самим собой, зарываясь пальцами в пушистые перья. когда-нибудь он вновь взлетит. эта мысль теплится глубоко в душе, пусть и за тысячей оков адских мук и разочарования. погрязший в раздумьях, он не сразу обращает внимание на ярко-голубую вспышку, сильное свечение которой пробивается даже сквозь плотные, тёмные шторы. оно усиливается с каждой секундой, из-за чего кажется, будто само солнце спустили в ад, прежде не получавший и одного-единственного лучика света. сильнейшая звуковая волна разносится по кругу гордыни и, как кажется люциферу, по всему аду. она проходит сквозь сердце, что начинает неконтролируемо быстро и сильно биться, становясь неподвластным своему хозяину. люцифер прижимает руку к груди, не понимая, что происходит, но внезапно широко распахивает глаза, слегка приоткрыв рот в немом всплеске ужаса. оковы на шее падшего вмиг становятся тяжелее, будто кто-то тянет за них. но тянет не вверх. он пытается восстановить дыхание, пока яркая вспышка света за окном понемногу угасает. люцифер подбегает к окну, раздвигает тяжёлые шторы и выходит на балкон. слабое свечение всё ещё виднеется в самом центре города, что кишит грешниками и демонами. этот голубоватый свет был определённо не отсюда. падший взлетает, испытывая давным-давно забытое ощущение прохладного ветра, сквозящего меж белых перьев. — это… — он быстро пересекает огромное расстояние, всё ближе подлетая к непонятным клубам дыма, сквозь которые просачивается будто… ангельский свет? — о, нет, только не это. огромный круглый кратер посреди города, окруженый немыслимым количеством поднятой пыли. чем сильнее он приближался к месту сего странного происшествия, тем тяжелее чувствовался груз на собственной шее. властитель ада подходит совсем близко к краю образовавшейся лунки, прыгая прямо во внутрь. нет. нет-нет-нет-нет. он хватается руками за голову, зарывается пальцами в волосы и сильно тянет их за самые корни, в надежде, что это всего лишь один из тех кошмаров, что преследуют его по ночам. боль пронзает тело, но ничего не происходит. он не просыпается. люцифер с ужасом смотрит, не понимая, что происходит. маленькая девочка, по его мнению, лет шестнадцати на вид, пробившая собой огромный кратер в земле, лежит в позе эмбриона. длинные белоснежные одеяния, разорванные в клочья после такого падения, выглядят как жалкие грязные тряпки, местами запачканные золотой ангельской кровью. и лишь три пары мягких белоснежных крыльев выдают в ней серафима. люцифер осторожно подходит ближе и внезапно падает на колени рядом, стоит только ему увидеть на чужой шее замкнутые кандалы, от которых отходит цепь, теряющая свой конец где-то в воздухе. такие же, как у него. — где я? — тихий осипший голос доносится до Люцифера, словно сквозь толщу воды. девочка осторожно разлепляет глаза, не в силах встать, пытается хотя бы опереться на локти. она заходится в приступе кашля, а после протягивает руку в его сторону. у люцифера не хватает сил ответить. «в аду» «в моём мертвом царстве» «в твоём новом доме»