Квартира продолжала промерзать. Утром на кухне шёл пар не только от кружек, но и изо рта. В комнате Бензина, хоть и было теплее, но воняло какой-то блядской скотобазой. Напоминало школьную раздевалку, только с примесью перегара, прокуренных одеял и курток, еды из доставки, обблёванного матраса и обкончанных простыней.
Нашу простынь я сменил, попутно думая о том, что надо было забить на все о чём договаривались с Бензином и хоть гандонов припрятать.
«Нам же, бля, некогда башкой думать было. Хотя, могло быть и хуже. У меня не болит ничего практически. Андрей в этом плане, охуеть как, постарался. Так что, ходить, держась за зад, как Бензину, мне не приходится. А вот за Андрея я немного переживаю. Главное, кровищи никакой нет. Заебись, достижение, конечно. Но раз он довольный ушёл, то должно быть всё в норме.»
Едим сегодня на кухне. Если газ врубить то терпимо, даже с выжженным к херам воздухом. А то когда представляешь из чего состоит запах в комнате, то в ноздрях и во рту появляется ощущение мерзкой плёнки из его составляющих. Форточка тут не поможет, а окно открывать в такую холодину — идиотское решение.
«Нам-то с Андреем и Бензином деваться некуда, а Сладкий чё тут торчит, не очень понятно. Неужели, настолько некуда пойти?»
Чтобы как-то избавиться от вездесущих запахов, долго торчу в душе. Но одежда, всё равно, пропитана насквозь, хоть пятна на ней я кое-как развозюкал и надел под низ чистое бельё. Смысла менять свитер и штаны не вижу — быстро провоняет обратно.
Дрожа и стуча зубами возвращаюсь в комнату. Бензин и Сладкий машинально поворачиваются на звук открывшейся двери. Сладкий сидит на матрасе, держит в руке бутылку коньяка. Бензин стоит рядом с шприцом, зажатым между зубов.
«Чё за ёбаный, сука, в рот пиздец? Какого хуя они, блять, творят? Этого ещё не хватало…»
— Бля… вы хули делаете? В край охуели, а? — Говорю, спокойно, а внутри что-то трескается от надрыва.
— Серж, остынь. Идём подмогнёшь? — Бензин вынимает шприц изо рта. — Да не ссы ты. Я Сладкому подарок решил сделать. Ухо ща ему пробьём. Да не стой, коробку вон с того угла достань.
Всё ещё поглядывая на этих двоих, беру увесистую обувную коробку и несу к матрасу. Внутри вижу ворох цепей, колец, булавок и ремешков.
— Поищи там банку из-под крема, а то я продезинфицировал — Бензин крутит руками в воздухе. У его ног замечаю лужицу пролитого коньяка.
«Отлично. Теперь ещё и этим вонять будет.»
В круглой синей банке, которую пришлось отдать открывать Сладкому, россыпью лежат серьги: небольшие стальные колечки, гвоздики с шариками и пиками из металла и пластика
— Ну, Сладкий, выбирай. И мне кольцо чёрное достань. Всё забываю сменить. С того года с ретейнером хожу. — Бензин повернул голову, показывая прозрачную серьгу в левом ухе — На похороны деда как надел, так и не менял.
«Блин, я теперь ещё и про то, что это комната деда Бензина вспомнил. А мы тут… И вот им всё ещё норм?»
Сладкий взял гвоздик с кислотно-жёлтой пикой.
— Чё эт? Будешь колоть меня, если я тебя за ухо укусить соберусь? Да бери-бери, чё ты. Я ж пошутил. Ты хоть, вон, булавку воткни. Если я тебя куснуть захочу, ты хер чем меня остановишь.
Сладкий ухмыльнулся и капнул немного коньяка на ладонь с серьгой.
«А так вообще можно?»
Бензин ухватил Сладкого за мочку уха, приставил кончик иглы и продавил остриё насквозь. Ухо Сладкого закровило, а он сам зашипел когда Бензин, вытянул иглу и резко вставил гвоздик. Когда яркая заглушка была вкручена на место, Бензин чмокнул Сладкого в щёку, а потом и поцеловал в губы. Начал он с мягкого касания, а остановился, когда Сладкий протестующе замычал, пытаясь удержаться в сидячем положении.
— Бля, пацаны, я вам тут не мешаю?
Бензин с улыбкой вытер губы запястьем:
— А чего нам друг друга стесняться, да, Сладкий?
Вместо ответа Сладкий немного рассеянно улыбнулся и пожал плечами.
«Это он, вот, про вчерашнее? Я как-то пока не очень согласен, что нам совсем нечего стесняться. Вчера меня, конечно, развезло, и стонал я как сука. Но они первыми начали и мне сейчас, хотя бы, стыдно! Но я уже себя каким-то ненормальным чувствую с этими заморочками.»
— Серж, а хочешь тоже?
— Чего «тоже»?!
— Ухо пробить.
— Ты, блин, — Сладкий поднял взгляд на Бензина — наёбщик. Мне как подарок, а Серому — так, просто?
— Ревнуешь? — Бензин метнул недовольный взгляд.
— Ничего не ревную. Спросить уже нельзя.
— Бензин, да он так-то прав. Как-то нечестно получается. — Смотрю на Сладкого — Я б на его месте, так же возмутился. Тоже мне скажешь, что ревную?
— А почему нет? Ты просто ответишь, что не ревнуешь. Чё вы так реагируете, а? Выбирай, какую.
Я покрутил банку в руках, пересыпая серьги по её дну.
— Давай чёрную — подцепляю пальцами мелкий гвоздик с шариком на конце.
«Никогда не думал про то, чтобы ухо проколоть. Но раз предложил, почему бы и нет. Вон, Сладкий себя в фронталку разглядывает. Довольный. Может, и мне пойдёт.»
Теперь у меня на ладони коричневатая лужица, пахнущая спиртом и клопами, с отмокающими в ней гвоздиком и чёрным шариком.
— Сладкий, подпали, а? — Бензин кивнул на задний карман джинсов — Зажигалку возьми. — Сладкий просунул руку — Бля, забыл. В переднем она.
«Вот спецом, что ли, Бензин его уже третий карман шарить отправляет? Лицо довольное, а сам изгибается, чтобы ткань в натяг была.»
Игла почернела под пламенем зажигалки, и прокол уха перестал казаться мне хорошей идеей. Но Бензин уже намочил мочку моего левого уха коньяком и с неприятным хрустом пробил её иглой.
— Бля, а почему левое?! — я только на этом моменте осознаю, что Бензин выбрал ухо за меня.
— А ты чё пидр, чтоб в правом серьгу носить? — Бензин захохотал — Не ну, хочешь, ща там сделаю. Да не дёргайся ты! Без уха же останешься!
Он вытянул иглу, встал ещё ближе, и, напряженно дыша, начал вставлять серьгу.
«У меня от уха так таращит или он уже и коньяка хлебанул? Говорил, вроде, не пьёт такое.»
Резкое пощипывающее ощущение в ухе, закручивание шарика, влажное касание губ в щёку. Я и Сладкий с охреневшим видом смотрим: сначала друг на друга, потом на ржущего в голос Бензина.
Хочу потрогать ухо, получаю шлепок по руке.
— Извини, Серж. Так резко не хотел. Не трогай руками. Иди лучше в зеркале глянь.
В ванной стоим вдвоём со Сладким, смотримся в мутноватое отражение. И у него, и у меня проколы кровят.
— Перекись бы… — Сладкий осторожно трогает кончик уха — Пойду аптечку у Женька поищу.
— Кофе будешь?
— Давай. Ставь чайник, на кухню принесу.
Перекиси не нашлось. Зато в коробке я увидел знакомый пузырёк, с жидкостью, которой дома меня мать лечила. Да и я ей применение нашёл.
— Бля, Серый, а ты точно уверен, что это на ухо можно? Тут какая-то хрень про половые инфекции написана — Сладкий с сомнением во взгляде держит бутылёк двумя пальцами.
— Лучше варианта у нас, всё равно, нет. Не знаю как ты, но меня от запаха коньяка сейчас вывернет.
Сладкий кивнул и включил воду.
Оба помыли руки, я взял бутылёк и попытался прицелиться к уху. Намочил только куртку и пролил немного на пол.
— Да давай ты мне, а потом махнёмся. — он сел на табурет, чтобы было удобнее.
На кухню зашёл Бензин. Нырнул под стол за бутылкой вина. Присмотрелся к пузырьку у меня в руках.
— Хм, а я и забыл, что эта хрень у меня есть. В резидент кто пойдёт?
— Ща всё сделаем, кофе нальём — отвечает Сладкий, опередив меня.
— Давайте. Я всё-таки проветрю немного.
Я аккуратно занес носик бутылька над ухом — Сладкий даже дыхание задержал. Капаю, вроде, немного, но всё равно проливаю часть ему на шею.
Сладкий сидит смирно, даже не дёргается.
«Никогда так ничьи уши не разглядывал. У Сладкого на внешней стороне тонкий пушок растёт. На свету это особенно заметно.»
Отгибаю уже покрасневшую мочку, стараясь налить и да ухом. Немного двигаю серьгой. Меняюсь со Сладким местами.
Прохладные капли текут по уху и шее. Тёплые мягкие пальцы осторожно касаются уха. Потом снова жидкость попадает на кожу. Сладкий завинчивает пластиковую крышку и говорит, как будто не мне, вскользь:
— Я сам в ахуе со вчерашнего. У меня ваще такого никогда не было.
— Нас уже двое. Отлично. Бензин в курсе твоего ахуя?
Сладкий игнорит мой вопрос, открывает банку кофе:
— Одну? Две? — Смотрит, так, как ничё не говорил до этого.
— Сам сделаю.
Достаю сиги, подхожу вплотную к окну, закуриваю. Сладкий наливает кофе, начинает размешивать сахар, звеня ложкой о стенки кружки. Потом садится на стул, боком к двери.
«Он так намекает, что ему поговорить охота? Или просто решил тут жопу поморозить?»
Зажимаю сигарету между зубами, наливаю кофе, делаю пару последних тяг и кидаю бычок в банку из-под энергоса, которую мы поставили вместо переполненной кофейной. Прихлёбывая горячий крепкий кофе собираюсь выходить из кухни.
Сладкий, всё это время крутивший зажигалку в руках, прикуривает, поднимает голову и ловит мой взгляд.
— Я думал, что мне насрать будет, чё вы подумаете.
«Всё-таки поговорить захотел»
— Бля, так говоришь, как будто, мы с Андреем ничего вчера не делали.
— Да я не только про то, чё ночью было. — Он толкнул ногой коробку с вином.
— Ты про то, что тошнило тебя? Хуёво, повторять не советую. Но чего ты ожидал-то? Я если так же коньяк вином закусывал, тоже блевал бы дальше, чем видел. А так-то нормально же всё было. То, что вы с Бензином мутите…
— Бля, только при нём эту хуйню не ляпни. Не мутим мы, не встречаемся, не в отношениях. Поебались — разбежались.
— Это только его загоны или твои тоже? — я облокотился на кухонную тумбу и отхлебнул кофе. — Про отношения?
— Взаимные.
— Ну и прекрасно. Давайте тоже, бля, взаимно как-то договоримся насчёт ночи, а?
— Пхах… ебаться посменно?
— Да хоть как. Только не как вчера. Отопление включат — потом вся комната ваша.
— А чё ты тут решаешь-то? Не нравится — выходите.
— С обогревателем вместе.
Сладкий нервно покрутил колёсиком зажигалки.
— Бля, Серый, если б я ещё чёт мог… Я, сука, почти год не знаю, как с этой хуйнёй справляться.
Глоток кофе застрял у меня где-то на полпути в желудок.
— Он тебя заставляет что ли?
— Наоборот. Я позавчера охуел с того, что он меня к себе позвал. В смысле, ну, обрадовался. У меня ж с той весны чердак потёк из-за него. Экзамены запорол все, на платное пришлось в универ поступать.
— Как в универ? Ты в том году уже школу закончил?
— Угу. В семнадцать. Ща в политехе учусь.
«Блин, я всё-таки тут один школьник…»
— А с Бензином чё у тебя?
— Да нихуя у меня с ним.
— По вам, бля, видно. Полнейшее нихуя. Ты его послать не можешь или чё?
— Или чё. Говорю ж сам в эту херню ввязался. Теперь ещё перед тобой стрёмно, что как подстилка последняя себя веду.
«Бензин вообще про Сладкого так легко говорил. Я думал, что оба по фану.»
— Слушай, я просто про какие-то рамки. Как бы, тут и так понятно, что ебёмся и мы, и вы. Просто… Ну хер знает, типо как двери в ванну или в толчок закрывать. Или не дрочить при всех.
— Вот ща с тобой согласен, но из-за него мне так похер становится, даже не представляешь…
«Как раз, очень хорошо представляю…»
— А чё тогда Бензин нам лечил, что ты гетеро?
«Не буду говорить, что я в это изначально не особо верил. «Погреться», сказанное Бензином, сложно как-то кроме «поебаться» понимать. Но вчера пошло всё ещё хуже, чем я представлял…»
— Я с девушками только встречался. Парни мне никогда и не нравились. И щас с кем-то другим бы не стал. — Сладкий кинул бычок в банку — Думал, что меня отпустит, если с ним переспим.
— Ты меня извини, но звучит как очень херовая идея. Да ты ещё и бухой был.
— Я потом уже с горла залился. — Сладкий добил стакан кофе и потянулся под стол за банкой. — И сегодня трезвым ваще быть не хочу.
— Я так понял, тебя эта хоровая ебля не устраивает, но ты будешь продолжать, если Бензин предложит?
— У меня к тебе тот же вопрос. — Сладкий вышел из кухни, заливаясь коктейлем.
«Вот, бля, и поговорили.»
Беру банку из-под стола и иду смотреть, как Бензин и Сладкий зомбарей отстреливают.
***
Андрей пришёл с работы какой-то озлобленный. Завтра выходной, на работе у него проблем нет, а он дёрганный, раздражительный.
«Ща погоняло Дикой ему в тему.»
Начал догадываться чё с ним, только когда рукой по его бедру вверх провёл, а он резко остановил меня, с силой сжав запястье.
— Бля, Малыш, извини, а? — Рукой между ног прикрывается, а на лбу аж пот выступил.
— Выйдем на минуту?
— Зачем?
— Ухо мне обработаешь. — беру его за руку, тащу в коридор.
Закрываемся в ванной.
— Раздевайся — Киваю ему на ширинку, беру с раковины пластиковый флакон
— Я думал мы ухо твоё мазать будем… — Начинает стягивать штаны — Погоди, малыш, а ты как понял? Или у тебя тоже че-то?
— Нормально всё. Резинку в следующий раз не забывай. Давай, снимай уже. Или вот. — даю ему флакон, который прихватил из комнаты — А я пойду тогда.
— А чё? Ты мне сам обработать хотел?
— Да как скажешь. Я и не такое тебе делал — неосознанно провожу языком между верхней губой и зубами.
Андрей смущённо улыбается, целует меня в макушку.
— Не стрёмно? Там не очень всё.
— Я простынь менял и одежду отстирать пытался. Не удивлюсь, если там очень не очень.
Андрей морщится, оттягивает резинку трусов, аккуратно спускает вниз.
— Ты только долго не возись, а то меня это заводить начинает… бляя аккуратнее!
— Стараюсь как могу. Или сам?
— Ащщ, не-не. Ты давай, раз начал. Так может полегче будет…ааах холодное же…
— Всё. Можешь одеваться. Ещё пару дней точно надо будет обрабатывать. — поднимаю глаза на Андрея — Только обрабатывать.
— Да понял я. Но с меня причитается… за обработку. — хватает и сжимает пятернёй меня за зад.
— Понял он…
Слегка сдавив большим и указательным мой подбородок, Андрей поднял его повыше. По нижней губе с нажимом прошлась шершавая подушечка пальца, которую я игриво потрогал языком.
— С серьгой тебе классно, мне нравится.
— Бензин предложил. И ещё… Ты только не подумай ничего такого. Он, после того как прокол сделал, меня поцеловал. В щёку.
Андрей вдохнул, закатив глаза.
— Не злись. Я тебе говорю, чтоб потом ты не считал, что скрываю что-то.
Он нежно погладил меня по щеке.
— Больше не приставал?
— Нет, конечно. Дурачился просто.
— Ну ты говори, если доёбывать будет.
Я на всякий всё-таки припрятал в диване смазку и резинки. Но Бензин сегодня уснул ещё до того, как мы выключили свет. Не знаю, обломался ли с этого Сладкий, я-то точно нет. Да и Андрей, без этих провокаций, просто обнял меня покрепче, уткнувшись носом в шею, и почти сразу уснул.
«А с тем чё с него причитается, потом разберёмся.»
***
Утром нас порадовал шум воды в батареях. К обеду они были ещё чуть тёплые, но мы все так задолбались ходить в тёплой одежде, что наплевали на холод и поскидывали стоящие колом свитера и штаны. Сладкий приоделся в шорты и футболку из запасов Бензина.
Стирка была отдельным адом. Кроме одежды была ещё гора постельного. Провозились мы почти весь день. Свитера отказывались нормально отжиматься — с них ещё и натекли лужи. Бензин очень удачно слинял работать, а Сладкий решил ничего не оставлять тухнуть до его прихода. Я тоже, если честно, мало чем мог помочь Андрею со своей граблей. Поэтому, они со Сладким отдувались вдвоём.
К середине недели в ванной стояла бэушная, но уже нормальная стиралка. А в комнате Бензина прибавилось вещей Сладкого. Совсем жить не переехал, хотя ключи теперь у него тоже есть. Я так понял, что Бензин реально не считает, что они в отношениях. А Сладкого всё устраивает.
Андрей сходил, дал свои показания по Илюхе. Вроде, всё должно быть нормально. С той компанией он старается не пересекаться. Но Бензин нам выведал, что Илюху всё-таки посадят. Следствие идёт, суда ещё не было, но статья совсем нехорошая. Там без вариантов условки. Как бы я к Илюхе не относился, новость херовая.
***
Через пару дней иду на рентген, и мне должны снять гипс. Я уже сам готов расковырять эту грёбаную лыжу. Так она мне надоела. Очень жду следующей недели. И не только из-за гипса. Ещё должны выписать Машу. По крайней мере, маме Андрея так сказали. В школу, возможно, она сразу не выйдет, не знаю. Но я ей обязательно позвоню, как только получу смс «Абонент снова в сети». Пусть шлёт куда хочет, кроет матами, называет козлиной. Я соскучился.
