Прохожу по коридору, скрипя половицами. На дверях у ручек — грязно-серые засаленные следы. Тусклые бежевые обои с теми же серыми следами, будто кто-то не особо чистоплотный об них тёрся, проходя по коридору, местами виднеются подтёки неприятный цветов.
«Даже не хочу думать что тут пролили. Хорошо, хоть лампа тусклая и это всё не так бросается в глаза»
— Малыш, в эту комнату. — Андрей зовёт в правую дверь, если смотреть от входной.
— Ща, посмотрю остальное.
— Я тогда побежал. Курицу в холодос кинь. Оформлюсь, за ключами и в магаз. — застёгивает обратно куртку — Обмоем? Чё взять?
— Да коктейль бери. — поднимаю голову на высоченный потолок, покрытый паутиной по углам — Две банки.
Андрей уходит — я прохожу дальше по коридору, не снимая обуви.
«Странно, что пахнет в квартире в основном сигаретами. Ну, может, ещё мужским парфюмом совсем немного. Есть ещё примесь каких-то затхлых запахов, но выглядит всё куда хуже.»
В ванной скрип половиц сменяется на хруст отошедшего квадратика коричневой плитки. К зелёной крашеной стене прикручено мутное зеркало, под ним — эмалированная железная раковина с ржавыми разводами. Рядом, над ванной — газовая колонка. Тоже вся пожелтевшая, а над отверстием посередине, вообще, чёрные подпалины. Как будто туда спички или что-то такое пихали.
Ванна, как и раковина, с желтизной, ржавая у слива и в местах сколов эмали. На дне стоит таз с замоченными тёмными шмотками. На стене за верёвку подвешено большое оранжевое корыто с волнистой горкой, а у ванны стоит деревянная решётка и низенькая стиральная машина.
«Стиралка, как у нас на даче. Она только крутит бельё и воду греет. Корыто, я так понимаю, тоже постирочное.»
На раковине — пластиковый зелёный стакан в котором торчат щётка, паста и бритвенный станок.
«По ходу, стакан стоит недавно — выглядит слишком… Новым? Чистым?.. Бля… станок, пена… Пинцет! Ладно. Станки купить можно. А пинцеты где берут? Я у матери таскал… Ну, здравствуй, одна сплошная бровь…»
Смотрюсь в мутное зеркало, мысленно мирясь с неизбежным союзом двух мохнатых гусениц над глазами.
«Купить, бля, он собрался. Денег у тебя нихера… Надеюсь, что хоть Андрей запасные взял. Или будем оба, как в том фильме…»
С каким-то затаившимся внутри отвращением захожу в туалет. Выдыхаю: плитка и стены такие же замызганные, зато унитаз стоит как прифотошопленный. Новенький, на крышке даже этикетка приклеена. В ящике, на стене за унитазом стоят какие-то моющие средства и даже лежат резиновые перчатки.
Следующая дверь закрыта.
«Замка нет. Наверное, рассохлась»
Толкаю посильнее плечом, чтобы войти. Оказываюсь на кухне.
Почти всё здесь в таком же мерзком состоянии: небольшой залапанный холодильник — весь в выцветших наклейках, пыльное деревянное окно, на подоконнике которого банка, напичканная бычками, пожелтевшие, заляпанные кухонные тумбы и шкафчики. И, на контрасте, стол, застеленный новой клеёнкой с рисунком в виде ярких цветов. С окна довольно ощутимо веет холодом.
Плита газовая, вся в горелых и жирных пятнах. Вместо ручек включения конфорок торчат железные штыри. Ёжусь, то ли от того, что замёрз, то ли ещё от чего. Убираю пакет с курицей в холодос и иду смотреть комнату. Только сейчас вспоминаю, что я всё ещё в обуви шастаю.
Разуваюсь, замечаю у обувницы чёрные резиновые тапки. Смотрю еще раз на пол. Надеваю тапки.
Дверь напротив комнаты, которую Андрей указал как «наша», приоткрыта.
«Наверное, не стоит заходить. Я этого Женька даже толком-то не знаю, да и вообще стрёмно так делать.» — думаю я, вглядываясь в узкую щель. — «По сути-то не захожу. Да и темно, не видно почти ничего. Плакаты какие-то на стенах висят, вроде.»
Забив на попытки что-то высмотреть с порога, пошёл в нашу комнату. Сделав шаг в сторону двери, встаю в нерешительности.
«Ну? У тебя есть варианты? В коридоре точно жить не получится. Даже если там полная жесть с заплёванными углами и бегающими по стенам тараканами, то это можно исправить. Даже перчатки есть. Пиздуй уже.»
Зачем-то поглубже вдохнул, открыл дверь.
«Могло быть и хуже. Гораздо.»
За дверью была самая обычная «бабушкина» комната. Она чем-то напоминала ту, которую потом переделали в мою.
Раньше я спал в одной комнате с родителями, а другая была бабушкина. Когда-то и дедушка там жил, но я его совсем не помню. Летом, пока бабушка была на даче, я частенько перебирался спать на софу. Да и когда она была дома, мог «случайно» задремать там же. Даже иногда чувствовал, что бабуля укрывала меня и говорила маме или отцу «Да не буди, пусть спит.»
Бабушки не стало, когда я пошёл в седьмой класс. Я какое-то время стремался заходить в её комнату, хотя умерла она не дома, в больнице. Бабушкину полуторку отвезли на дачу, софу выкинули, а вместо серванта со стеклянными дверками на полозьях, где хранились стаканы и рюмки, встал мой шкаф с зеркалом. Какое-то время я делал уроки за швейной машинкой. Если откинуть крышку и открыть дверцу, то за ней можно сидеть. Там, правда, появлялась дырка, из которой как раз и вытаскивалась машинка. Её я закрывал потёртым куском оргстекла. Так-то был нормальный стол у родителей в комнате, но мне нравилось сидеть и качать ногами педаль машинки. Потом её вроде даже продали, а на освободившееся место поставили компьютерный стол.
Лакированная полка серванта покрыта приличным слоем пыли. Вижу выведенный пальцем смайлик.
«Андрей, блин, ну нафига так делать?!» — Ворчу про себя, но не могу сдержать улыбку. Мне с этого даже немного повесело. — «Вытер бы, тогда уж.»
Поворачиваю голову на аккуратно выложенную стопку моих и его вещей, лежащих на застеленной кровати, и мне становится стыдно.
«А сам-то подушку давил!»
Открываю шкаф — там пыли поменьше, но вещи просто так туда не кинешь. Переодеваюсь и иду в ванную в поисках тряпки.
Тряпкой номер раз почувствовал себя я, заглянув под ванну. Подсветил фонариком на телефоне. Убедился, что не полез вслепую не просто так. Вспомнил фильм Властелин колец. Пока вставал, долбанулся об край ванны. Зато, пока матюкался и чесал затылок, увидел тряпку, висящую на трубе под раковиной.
Возюкаю по полкам — слышу в дверь кто-то долбит.
«Андрей про ключи говорил, что сделает…»
— Серый! Свои! Открывай!
На всякий смотрю в глазок.
«Ещё б я помнил, как он выглядит. Вроде похож.»
Парень за дверью набирает кого-то по мобиле. Из рюкзака, который я оставил на полу, в коридоре, начинает орать музыка. Трубку не беру — открываю.
— Бля, да наконец-то. — Протягивает руку. Замечаю на пальцах серебряные кольца. Жму, а Женёк притягивает меня к себе, приобнимает левой, хлопает по спине — Здарова, ты спал чтоль?
— Да не. Не узнал тебя — Женёк убирает упавшие на глаза тёмные пряди волос, оглядывает меня. Берёт за края и натягивает футболку, рассматривая принт. Из рюкзака продолжает орать Slipknot.
— Слушаешь?
— Бывает. А футболка Андрея, так-то.
— Ааа. Ну ясно — скидывает ботинки, крутит головой и обнаруживает то что искал на моих ногах.
— Блин, извини, Жень.
Шарит под обувницей, достаёт розовые, размером поменьше. Смотрит мне и себе под ноги, буркнув «да похер», кидает на пол и обувает. Вешает куртку, проходит к себе в комнату, закрывает дверь.
Возвращаюсь к пыльной тряпке и, с мыслью «Ну раз уж начал», пытаюсь сгрести мохнатые серые комья со стеклянных полок серванта.
— Сиги есть? — в дверях показалась голова Женька — Ты б ведро взял. Так заебёшься.
— Бля… А где?
Женёк ещё раз меня оглядывает.
— Пошли курнём, потом помогу.
Женёк уже переоделся в чёрные шорты и застиранную желтую футболку «Евросеть». Цацки так и остались у него на пальцах. Ещё я заметил прозрачную пластиковую серьгу в левом ухе. Женя поплотнее прикрыл дверь на кухню, из рюкзака со звоном достал три бутылки пива. Открыл одну, поддев крышку зажигалкой.
— Ты сиги-то взял?
Достаю пачку из кармана треников. Женёк открывает вторую, придвигает в мою сторону. Сам с громкими глотками чуть ли не ополовинивает свою и закуривает.
— Ты как? Не выхуел с этого срачельника?
Давлю пивную отрыжку.
— Да ну…
— Ой ладно, я всё понял. Давай, за знакомство.
Звякнули. Выпили. Я тоже закурил.
— Тебе сколько лет?
— Восемнадцать. Будет. В марте.
— Пхах! — Женёк опять откинул непослушные пряди мотнув головой и широко улыбнулся — Этого хоть года?
— Ну да.
— Ну Андрюха, ну Дикой… Эх. Совсем тебя к хуям из дома погнали?
— Сам ушёл.
— А у меня мать съебалась, прикинь? — Прикладывается к бутылке, почти допивает — В эту клоаку выпиздила, нашу продала и на севера к бате.
— Так Андрей же говорил, что от бабушки.
— Так да. Эт бабкина с дедом халупа была. Дед сначала бабку со света сжил, потом умом тронулся, мать доёбывал и вот. Скопытился.
«Даже не знаю, сказать «соболезную» или поздравить.»
— Ты не думай, я тут недавно совсем живу. Комнату только одну отпидорить успел. Ну и совсем дерьмище повыкидвал. Тут полкоридора говном всяким завалено было. Я, бля, пока разбирал боялся спидорак какой-нибудь цепануть. Неделю, сука, окна не закрывал. У себя, один хер, обои содрать пришлось. Этот мудила в комнате курил. И не только, бля…
По лицу Женька я понял, что подробностей я слышать не хочу.
— Ну у вас почище, мать её закрывала. Вы ж, вроде как, квартиранты — Женька потрепал меня за плечо. — Так что, сейчас пойдём чистоту наводить.
Я почувствовал как, вместе с лёгким опьянением, приходит какое-то спокойствие. И не с того, что не один буду с тряпкой бегать. Так-то бы справился. В комнате, и правда, чище чем в остальной квартире. Просто мне бы было странно жить в одной квартире с человеком, которому вот настолько насрать. Но с того, что сказал Женька, отлегло.
Докурили, Женёк допил — открыл вторую, взял с собой.
Налили ведро. Женька ещё плеснул в воду средство для мытья пола поясняя:
— Антистатик, — Опять меня оглядывает. Поясняет, уже как для тупых — Чтоб пыль меньше липла, заодно и пахнуть лучше будет.
«Да блин. Я ж просто ведро не нашёл. Хотя, я сам бы сделать такое не додумался.»
— Серый, ты футболку эту сменишь, может?
Я поднёс ткань футболки к носу, слегка задрав её.
— Вроде, нормально…
— Не, для уборки чё-нить.
— Так она домашняя… Одна.
«Я правда ничего такого «для уборки» не брал.»
— Пошли. Мы с тобой, вроде, одного роста — В наглую задирает футболку ещё раз — и в штаны, если что, влезешь.
Машет мне рукой, в которой держит бутылку пива.
— Ну, камон, не кусаюсь. Я, вроде как, рад, что тут у меня соседи появились.
«Блин, я ж сам стремался, даже у себя в квартире, пока кровать бабушкину не увезли. А он один тут хрен знает сколько времени. Вон, даже чуваку, которого видел только похмельным на вписоне, рад. Давай, Серж, шевели уже. Тебя просто за майку дёрнули, а ты уже крысишься.»
На стенах в комнате Женька действительно не было обоев, вместо них приклеены афиши. Не стык в стык, а друг на друга, где-то прямо, где-то под углом. В основном, рок-групп, судя по тёмными цветам и парням, да даже мужикам, с подведёнными чёрным глазами.
«Я может кого из них и слушал, но в лицо ни одного не знаю. Да и по названию. Slipknot даже не сразу запомнил, хотя перед глазами постоянно.»
На полу, так же как и у нас, ковер. Даже красно-зеленый рисунок похож. Вдоль стены небольшой прямоугольный диван, обитый чёрной тканью. У окна — матрас с полусмятым постельным. Рядом уже кое-что поинтересне — чёрный, матовый ноутбук. Уже по одному виду понятно, что не офисный и не «для учёбы».
«Если не путаю, то какие-то вставки светиться должны, когда включаешь. Дорогущий, пиздец. И мышь той же серии.»
Напротив — плоский телевизор, стоящий на старом, пузатом телике, как на тумбе. Рядом ещё и иксбокс.
— Пиздато… — сказал я это как-то слишком вслух.
— Спасибо. А! Ты про технику? Это ещё с той квартиры…
— Да я понял, что у тебя дед нифига не геймером был. Стены тоже мне нравятся.
Женёк слабо ухмыльнулся.
— Идём, выбирай.
Он развязал один из мешков, лежащих в углу.
— Жень, ты вещевой, что ли обнёс?
— Не, секонд. И не обнёс, а купил.
Я посмотрел сначала на разноцветный ком тряпок в большом жёлтом пакете, а потом на Женька.
— А нафига тебе столько?
— Как нафига? На работе сказали, чтоб Серёга тут самую заебатую тишку выбрал себе.
Я ещё раз с недоверием глянул в мешок.
— Да шучу я, там под утиль шмот… Погодь, тебе Дикой ничё не говорил?
— Я чуть отцу вчера морду не набил, не до этого как-то было.
— Да ты опасный оказывается. Ну над думать, пацан Дикого же.
Меня обдало жаром и холодом сразу.
«Непривычно это слышать. Да ещё с каким-то… Уважением?»
— И чё за работа у тебя?
— Да в секонде же, куда и Дикой пошёл устраиваться.
«Мда. Пацан Дикого, а сам даже не спросил чё он там грузить вечерами будет.»
— Ты тоже грузчиком чтоль?
— Я похож на грузчика? — Женёк демонстративно пошевелил тонкими пальцами, бряцая серебром на них — Бля, лан, гружу тоже, когда запара совсем. Ну а так на кассе, да в зале. А вообще, это временно всё. Доучусь, и можно будет обратно пацанов на репы собирать. С нами хочешь попробовать?
Не дожидаясь моей реакции, Женёк пошёл в сторону окна. Расстегнул чехол и достал электрогитару. Блестящую чёрно-красного цвета.
— Блиин! Охренеть! Твоя?! Можно гляну? Никогда в живую не видел! — У меня чуть бутылка из рук не выскользнула, так я спешил её поставить.
Женёк передаёт мне гитару, держа её за гриф.
«Тяжелая какая. Засмотрелся с порога на ноут с приставкой, а то что усилок и электруха рядом стоят не заметил. Андрей чёт про акустику в квартире говорил, но я и не подумал, что Женёк музыкант.»
Осторожно перекидываю лямку через шею. Глажу рукой по прохладной лакированной поверхности. Плотные струны издают глухой звук, когда провожу по ним большим пальцем.
— Так чё, Серёжа? Ты с нами?
— Блин, зови лучше Серж.
— Эт у тебя имя сценическое, чтоль?
Я аж подавился, как представил, что меня Сержем объявляют, пока я маринуюсь за кулисами сцены в актовом зале школы.
— Не, ты чё. Просто друзья так зовут.
— А я своих дебилоидов никак не приучу, что я не Женя и не Жэка и не Женьдос, а Бензин.
— Боюсь спросить почему Бензин.
— А ты не боись, вдруг понравится. — он ухмыльнулся и подмигнул мне.
— Ага. Понравится. Я с Корсара, вон, до сих пор в ахуе.
— Чё за Корсар?
— Забей. Хуёвая история.
— Слыш, заинтриговал теперь.
Поднимаю глаза в потолок, вздыхаю и, подбирая слова, пытаюсь воспроизвести этот пиротехнический ужас без мерзких подробностей:
— Да ну… пацану руку петардой… расхерачило. А ему типа весело с этого. Кликуху сам себе придумал эту, вроде как.
Женька прыснул смехом, прикрыв рот рукой.
— С юмором пацан, ничё не скажешь. Оптимист, ёмана.
— Хах, а с этой стороны я на это и не смотрел. А чё у тебя с бензином?
Он покрутил зажигалку, подставил к зажатому кулаку, надавил на кнопку, а потом раскрыл руку и быстро поджёг газ на ладони.
— Ну типа фишка у меня такая, для сцены. Ещё со спиртом могу, только ща нет его.
— А не жгёт?
— Это ж огонь. Жгёт, конечно. Пробовать советую в ванной. В комнате или где ещё увижу — ввалю.
— Да куда мне? — Смотрю на гипс. — И в группу тоже. Тем более, с блокфлейтой своей.
— Так снимут. Ты ж не как Корсар этот. Там разработаешь пальцы свои. А на флейту зря ты гонишь. Ин Экстремо с волынками ваще играют.
Я снял лямку и передал гитару Бензину.
— Если так, то попробовать можно. Главное, чтоб вы с тоски не сдохли.
— Ты не слышал, как наш барабанщик анекдоты рассказывает. Не сдохнем.
«Впервые захотелось поскорее снять гипс, не потому что он пиздец как заебал, а чтоб поиграть попробовать. Не уверен, что я впишусь, но на репетицию бы сходил.»
— Так чё там за футболки, дай гляну?
Из кучи красных, жёлтых и белых тряпок откопал себе самую тёмную. Застиранную, рыжими с пятнами и подтёками. Поржали, что теперь со стенами в коридоре сливаться буду. Сам не заметил, что стал примерять её при Бензине.
«По ходу, он обратил внимание на то, что засосы у меня не только на шее. А может, я себе что-то надумал. Он-то ничего не спросил и не сказал.»
Менять свои треники на предложенные шорты я отказался.
— Ты допил, Серж? Давай бутылку выкину. Где Дикой застрял там уже? Сиги должен принести.
— Да пошли мои покурим.
Уже на кухне набрал Андрея. Взял, сказал, что перезвонит и скинул. Написал ему, чтоб и мне сиги взял.
«Надо что-то с работой придумывать. Без конца так просить мне стрёмно.»
— Бензин! — зову, пока он в холодильнике что-то ищет.
— Ты принят в группу без прослушивания — Говорит куда-то в холодильник. Встаёт с бутылкой вина в руки — Кагор будешь?
— Я вино не особо.
— Да он сладкий.
— Не люблю. И мне потом влом будет убираться.
— Вот ты зануда. — Роется в ящике, достаёт штопор. Пробка поддаётся не сразу, ему приходится зажать бутылку между ног, чтобы вытащить наполовину. Открыл, хлебнул с горла, протянул мне.
— Да ты попробуй
— Бля, ну давай. — делаю глоток — Не. Пей сам, мне на вкус тухляк какой-то.
Докуриваю, иду обратно, тряпкой махать. Вода уже остыла, но пахнет вкусно. Чем-то сладковато-мятным и свежим.
Бензин тоже присоединяется. Кагор берёт с собой.
«Уже литр пива всадил и вина точно стакан выпил. А по виду не скажешь. Меня-то уже с одной бутылки пива нахлабучило слегка»
— Серж, ты пассив же, правильно я понял? — Бензин, сделав глоток, ставит бутылку обратно на полку серванта.
— А тебя-то это как касается? — С силой выжимаю одной рукой тряпку, разбрызгивая капли воды в стороны.
— Да не заводись ты. Просто спросил. До этого как-то, чтоб прям парой жили не встречал никого.
— А сам-то?
— Я ни с кем не встречаюсь. Принципиально. — Бензин пафосно сделал ещё несколько глотков.
— Так, бля, погоди. Андрей говорил же…
— Значит, про то с кем я ебусь он рассказал. А про то кем работаю, про то что я музыкант — нет?
Развожу руками.
— Ну чё вы за люди, а? — Бензин отбросил тряпку в сторону и закатил глаза.
«Да, как-то стрёмно. Чувак-то неплохой.»
— Блин, да так совпало. Мы чуть оба не отхватили, ты ж знаешь. А тут Андрей про тебя и про комнату. Нам-то особо встречаться негде, чтоб опять не встрять. Ну а он сказал, что ты свой типа. Не будешь против.
Бензин хмыкнул и сложил руки на груди.
— Свой я, потому что би? Или как у вас это работает?
Я сел на постель, опрокинув стопку одежды.
«Если так в лоб говорить, то совсем отстойно звучит. Я же хочу, чтобы люди, общаясь со мной, не выбирали как ко мне относиться по этому принципу. А сам вдруг в такого же мудака превратился.»
— Эх, Серж. — Бензин потрепал меня за волосы. — С ебланами всякими вам надо меньше общаться. Мои подъебывают, и за баб тоже, кстати, но чёт ноги пока мне никто не переломал.
— А чё ты тогда у Илюхи забыл?
— Я ж говорил. Тут окна все открыл и шароёбился по всем углам. В новогодние вписаться-то куда-то проще.
— Да, бля. Вписались мы тогда. Проще некуда…
Бензин протянул мне бутылку кагора. Я пару раз хлебнул с горла.
— Не вписались бы, я б не узнал, что Дикому хата нужна. У меня так-то были варики кому ещё сдавать.
— А почему мы?
— Да вы такие же, как и я. Отбитые, в хорошем смысле. Вам только что чуть не прилетело, а вы на балконе, за спиной у Женька за ручки щупаетесь.
— Ничё мы не щупались. Андрей мне таблетку дал, чтоб я с похмела не болел.
Бензин сел рядом. Как-то совсем вплотную. Бедро к бедру, коленка к коленке.
«Да, мы, считай, одного роста с ним. Размер ноги похож. Волосы цветом примерно одинаковые. Только у меня жестковатые, и лежат как попало. А у него даже на вид мягкие и лёгкие. И глаза. Андрей говорит, что у меня они зелёные. Хотя, по мне — ближе к серым, ну в край болотным. А вот у Бензина прям зелёные, с тёмной каймой.»
— Хех. — он потянулся и почесал затылок — Ты в судьбу веришь, Серж?
— Не знаю. — Я подзавис, водя пальцем по горлышку бутылки — Бля, а причём тут это?
— Дикой ко мне подсел, знаешь чё сказал? «Херовит, пиздец. Таблами не богат?» Ну я пивом его только подлечить, правда, смог. Зато попиздели душевно.
Пытаюсь вспомнить сколько я видел таблеток, когда он, ещё дома, при мне пачку доставал.
«Он название так и не сказал, а я всё пропалить пытался. Ну не похожи они были на те, которые мне давала мать. Ни по виду, ни по действию. Блин, а правда. Могла и последняя остаться.»
— И я мог не к Илюхе завалиться. А ещё куда-то. — Бензин взял из моих рук бутылку, сделал несколько громких глотков, как будто пил компот в жаркий день. Потом вернул вино мне. — Далеко добираться было, влом. Особо ни с кем там не общаюсь. А прям в башке «сходи и всё». И короче, варики другие по одному отваливаются. Вот и попёрся. Там тухло было в остальном. Но, что пришёл теперь не жалею. У меня ж так-то чуйка на такую хрень. И на своих людей тоже. Я ж ещё с порога сегодня сказал, что ты свой.
— Хм. Да, точно.
— Извини, короче, что наехал. — вино снова оказалось в его руках.
— Ты? Да ладно, брось. У меня реально в последнее время башка одним только забита. Чуть со всеми не рассорился. С другом, ладно, помирились, а подруга… Я, вроде, там и не виноват, но мог как-то больше на её стороне быть, что-ли… Может, и плохого не случилось бы. — Выдыхаю и от души вливаю в себя это приторной тухлятины.
— Я ваще не рублю о чём ты, но подкину тебе для размышления. Вот ты о чём-то жалеешь, что не сделал, так?
Киваю, пытаясь разогнать языком вяжущий рот привкус.
— А вот теперь сам честно прикинь: чё бы поменялось, если б сделал как хотел? Вот, ток честно. Подумай пока, а я отолью пойду.
Бензин вышел удивительно ровной походкой, для чувака, который литр пива шлифанул почти бутылкой вина.
«Честно. Вот что бы было, если б я Машке раньше сказал? Она б по-любому выпытала из меня про работу… Явно бы волноваться начала. Может быть, даже поругались так же. А в пнд она из-за Илюхи попала. Связи с ней и так и так нет… Бля, вот загрузил же…»
Окунаю руку в прохладную, мутную воду. Дотираю пятно, которое бесило всё то время, пока я тут сидел. Иду в ванную с ведром наперевес. Оставляю у двери толчка, сам — мыть руки.
«Думал ещё что-то с полами сделать, но уже, видимо, не сегодня. Да и если мыть, то, наверное, везде. А то, один хрен, натащим с коридора.»
Слышу звук слива унитаза и лязг щеколды.
— Серж, ты на перекур?
— Да, пошли.
Бензин сам набирает Андрею.
— Да, дома… А тебя где носит?.. А, ну ладно… Возьмёшь да?.. Пасиба, брат. Эт ещё. Вина возьми. Красного, пару… Да любого, не в коробке только… А?.. Не-не. — Смотрит на меня — Серж? Тебе он морковь какую-то предлагает. А. Ага. Да, кивает, говорит неси всю морковь которую найдёшь. Всё, ждём. — кладёт трубку — Будет через полчаса где-то. Темнит, чёт, где он там зависал. Ну сказал — придёт расскажет. Ты чё? Надумал?
— Надумал.
— А вот теперь слушай. Можешь не говорить даже чё нарешал в голове. Это всё равно ты сделать и что-то исправить не сможешь. Поэтому и смысла грузиться нет, если что-то пошло херово. Оно уже так пошло. Судьбу только в моменте решают. Свернул не там — не думай чё было, думай, как не проебаться на следующей развилке.
Я прокрутил ещё раз последние дни в голове.
— Хм. Если так подумать, то Андрей мне то же самое посоветовал про подругу, Машку. Другими словами совсем. Но по сути-то, то же самое.
— Ну умный он у тебя пацан, чё тут ещё скажешь.
***
Докурил вторую, пока Бензин ушёл к себе в комнату. Закрыл банку с бычками и пошёл раскладывать вещи.
— Можно?
— Да заходи. Вино, чё осталось, забрать можешь.
Бензин присел на кровать.
— Я вот чё сказать-то хотел. Перебил ты меня. Зря я про ориентацию и про то что свой — не свой наехал. Я-то похуист, да и в выборе не сильно ограничен. И всё равно тоже хочется иногда чёт по-свойски обсудить. Вон, вопросы тебе задаю, стремаю. Мне-то, действительно, какое дело, кто у вас там кого. Может у вас вообще целибат.
— Чего?
— Целибат. — Бензин хмыкнул. — В смысле: узлами завязали и сидите, за ручки держитесь.
Я попытался подавить смешок.
— Точно не про нас.
— Я уж понял. Так, к слову пришлось. Я ваще на тему секса спокойно говорю, а некоторых это стремает.
— Да не застремал ты меня, чё заладил?
— Полез не в своё дело, ладно. Ну хочешь у меня чё-то спроси.
«Не знаю, нахрена мне это, но, я так понял, он не отвяжется. Опять ещё скажет, что стремаюсь я.»
— Расскажи тогда с кем тебе больше нравится?
— Ооо… Любимый вопрос. Сам долго думал, так пока не решил. Мне ж не все подряд тоже нравятся. Просто я себя не ограничиваю. Нравишься — идём сюда. И всё.
— То есть, получается, ты универсал?
Бензин улыбнулся закусив нижнюю губу.
— Охо! Какие вопросики пошли.
— Да ну не хочешь — не отвечай.
— А чё тут отвечать-то? Вот чё с кем пиздато или охуенно получается, то и делаем. Кому-то и подрочить приятно, а кто-то так ебёт охуенно, что аж отлетаешь. Ну понимаешь о чём я?
Киваю больше своим мыслям.
— Ну и с тобой всё ясно. Говорю ж, чуйка у меня — Бензин вливает в себя остатки вина.
— В смысле всё тебе ясно?
Он не успевает ответить — открывается входная дверь.
***
Андрей с пакетами. Улыбается. Так рад его видеть. И еще больше рад, что могу прям тут поцеловать. Налетаю, почти вшибая его в дверь. Нежно-нежно целую, глажу горячими пальцами прохладные щёки и уши. А он так и стоит, держа в руках пакеты.
— Хренасе ты, малыш, ломанулся. Рад, что ты в настроении. — Смотрит на меня наклонив голову. — Опоил тебя уже, Женёк, да?
— Давай, давай, вали на меня. — Ворчит Бензин из-за моей спины. — В себя я больше влил, он, считай, нюхал сидел.
— Да ты-то понятно. Хер знает, как в тебя столько лезет. Ещё вон три пру, — Андрей звякнул пакетом — чтоб потом не выёбывался, что я мало взял.
— Во. Эт я понимаю. По баблу сколько?
— Да погоди ты. У нас же новоселье. И работа ещё новая у меня. Айда на кухню.
Шуршим втроём пакетами — Андрей некисло так затарился. Я в итоге вытаскивал всё из мешков, Андрей раскладывал покупки, а Бензин руководил куда и что лучше распихать. Заодно повыкидывал какие-то жухлые куски из холодоса.
«Макароны, пельмени, ох… гречка. Главное, печень не взял. Окорочка куда лучше. Овощи замороженные, аж три пакета. Морковку мне. Станки. Он их купил. И говорить не пришлось. Паста, мыло… бля, даже не пена для бритья, а гель. Хлеб ещё. ТОРТ. Он купил торт. Небольшой. Но торт же. И кофе с чаем ещё.»
Мне потеплело только от того, как мы шумно и быстро всё разобрали. А уж когда я сделал глоток из банки, то совсем обмяк, и молча слушал упёршись спиной в стену.
«Зря я как-то принял на свой счёт поведение Бензина. Он так же в коридоре побратался с Андреем. На кухне рядом сел, вот так же, в притирку. Волосы взъерошил при разговоре. Сейчас спокойно хлебнул у него из бутылки. Общается он так, видимо.»
Андрея взяли кассиром. Узнали, что он уже на рынке до этого работал примерно на том же. Он, правда, успел ещё и разгрузку сделать, но за это ему сразу налом отдали. С учёбой только не стыкуется немного — два через два, как и на рынке, только с утра. Но Бензин помочь обещался. А я пообещался Андрею учёбой заняться, а не «хернёй страдать в поисках работы». Мне как-то неудобно, но Бензин нам ещё «как своим» цену скинул. Короче, я сдался.
***
Оба умотались за сегодня, но запёрлись в душ. Ненадолго. Потом в полотенцах шмыганули в нашу комнату. Там мы уже проветрили, но, всё равно, остался лёгкий сладко-мятный запах. Воздух прохладный, а вдвоём, под одеялом, так кайфово и тепло.
Гладим друг друга по немного влажной коже, я с нажимом укладываю Андрея на спину, ложусь сверху, прижавшись торсом и раскинув ноги. В ванной он уже успел разогреть меня. Поэтому стоило только почувствовать, как он упирается между моих ягодиц, как я в одно плавное движение, насаживадился на его член.
По телу пробегаяет мелкая дрожь, а голова кружится еще сильнее, чем от горячего душа. Андрей придерживает меня за талию, пока я постанывая двигаюсь всё чаще шлёпая задом об его бёдра, а членом — по животу.
Подустав, укладываюсь на Андрея, продолжая двигать тазом. Чувствую, что когда лежу так, идеально просто всё. Мой член до одурения сладко зажат между нашими животами, пока его, изредка пульсируя, давит изнутри, вызывая охренительно-приятное чувство заполнения, каждый раз, когда я опускаю зад до упора. Дышу чаще. Шепчу, а может, уже и громко, с придыханием, выкрикиваю «Да. Да!», когда Андрей оставляет засос за засом на моей шее.
Он перевернул меня на живот. Упираюсь лицом в подушку, от того, как Андрей жёстко, с силой входит в мой задранный кверху зад, периодически лаская мой член рукой. Чувствую, что он со вздохом лёг на меня всем весом, обмяк и стал мягко целовать мою спину, обжигая своим дыханием.
— Бля… Перегрел ты меня, малыш — Андрей ложится рядом, на соседнюю подушку. — Идём сверху сюда.
Усадив меня к себе на грудь, он касается языком налитой головки члена. Придвигает ближе, взявшись руками за ягодицы, чтобы обхватить плотнее губами и втянуть воздух, создав покалывающее, распирающее чувство. Делаю несколько коротких движений бёдрами, сходя с ума от желания сделать это жёстче и глубже. Упираюсь рукой в прохладную стену, когда Андрей приподнимает меня со своей груди, чтобы скользнуть пальцами в пульсирующий, растянутый, податливый зад. Внутри он начинает водить пальцами так, что я просто замираю, боясь сдвинуться и сбить Андрея. Я бы пиздец обломался, если то, что я ощущал перестало быть такими максимально-охуенным. Замереть пришлось ненадолго — меня совсем скоро выгнуло спиной назад с долгим стоном, и я вырубился ещё до того, как Андрей, умывшись, вернулся из ванной.
