Девушка для Камина

«Идиот — вот кто я такой. Как я вообще мог подумать, что у неё ещё остались чувства ко мне?» Новый день, старые проблемы. Работать до вечера, пригласить Ке Цин куда-нибудь после долгой разлуки, лечь спать. Очень простой список дел. Понятный. С момента, когда он нашёл Ху Тао возле скамейки, прошло дня три. Все эти дни проходили как по маслу. Без сучка, без задоринки, единственное, у Ке Цин не было времени встретиться с ним, но это в порядке вещей. Она сказала, что к концу недели у неё будет время. А ещё её извинения в виде дюжин поцелуев заставляют ждать этого дня всё сильнее… Вроде бы. Камин добивался этого. Хотел, чтобы «вторая» не мешала ему развивать отношения с Первой. Спрашивал напрямую, избегал, и ещё не то что отказал ей в чувствах, но даже не дал их высказать. Разумеется, она обиделась. Даже у неё, у улыбчивой, слегка плутоватой и смешливой девушки может кончиться терпение. Камин громко выдохнул, вдевая руки в рукава своей куртки. Утро само себя не переживёт, как бы паскудно он себя не чувствовал. Син Цю и Чун Юнь давно ушли по своим делам в город, только Камин ещё лежал в кровати и до последнего не хотел вставать. *** Сегодня напарником Камина был Ся Цин. Лучший друг и товарищ, не раз выручавший его и одновременно задолжавший ему уже порядка дюжины обедов. — Дружище, ты как? На тебе ну вот совсем лица нет. — Нормально. Просто не выспался вчера и всё. Тренировка удалась на славу. Все приёмы были отработаны на славу. Даже прыжок на шесте Камин выполнил без происшествий. Когда в голове нет лишних мыслей становится куда проще. — Не знаю даже что лучше, рутина или та неразбериха. — Ты о чём? — Ся Цин делал растяжку. — Разумеется неразбериха. Разве ты бы ответил иначе? — Чего? — В смысле ты же задал вопрос, чтобы я ответил «неразбериха», да? Потому, что ты всегда сам куда-то спешишь, что-то делаешь и просто горишь, Камин. Я просто не представляю тебя делающим унылую рутину. «Я и вправду такой?» — Наверное, ты прав. *** — Ох, неужели это Камин? Сюда! Я здесь! — Тётя Сянь Юнь? Она сидела на крыльце балкона и попивала чай. Похоже, что посылка назначалась именно ей. — Шу Юй! Открой дверь, — она повернулась к парню. — Сейчас, мальчик. Она откроет дверь. У входа Камина встретила ученица Сянь Юнь. Маленькая девочка, что попросилась к Хранительнице Облаков в ученицы, после того, как её бабушка стала журавлём. Странная история, но «тётушка Шэнь Хэ» рассказала её именно так. Огромная, но лёгкая коробка была забита пухом. Сянь Юнь быстро разбросала его повсюду, достав какую-то деталь ровно по середине. Поправив очки, она оглядела посылку со всех сторон, затем очки блеснули в сторону Камина. — Совсем забыла спросить, у тебя теперь нет проблем с отцом? Как ты поживаешь? — Очень хорошо! С тех пор проблем у меня и вправду совсем нет. Вот только… Камин просто уставился в стену, не понимая собственной мысли. — Понятно. Значит, тебя всё же что-то гложет, но, что именно, понять ты не можешь? — Да, пожалуй. Общаться с Сянь Юнь было так же легко, как с господином Чжун Ли. Она будто уже знала обо всех проблемах, с которыми может столкнуться человек. — Может это из-за той девчонки из Ван Шен? Вероятно она как-то тебя обидела? — А… Тут такое дело… В общем, как-раз наоборот. Наверное, я просто всё испортил, и теперь вряд-ли она когда-нибудь захочет меня видеть. — В таком случае присаживайся. У тебя ведь сейчас найдётся время, чтобы просто попить чаю? Или может ты проголодался, мальчик? Стоило ему лишь подумать, как способная ученица уже начала накрывать на стол блюда, приготовленные дальновидным адептом. Ничего особенного, но каждое блюдо было приготовлено именно так, как нравится Камину. Рыба как рыба, птица как птица, и никаких отклонений. — Ну давай, объясняй. Я, как старшая, должна буду тебя выслушать. *** — Значит теперь, ты просто вынужден встречаться с Ке Цин? — Нет. Я сам выбрал Ке Цин. — А ты уверен, что она тебе ещё нравится? Над этим Ка Мин ещё не задумывался. Действительно ли ему нравится Ке Цин? Девушка, которой он подарил единственный в городе красный шарф, аккуратная, временами кокетливая, безусловно красивая, богатая и работящая. По всей логике, у него нет причин не любить Ке Цин. Ни одной. — Разумеется, она мне нравится! Кому не может не нравиться Ке Цин? Я уверен, что в городе все бы хотели себе такую, как она. — Тогда почему же в твоей душе такой диссонанс? Я вижу, что ты говоришь одно, но имеешь ввиду другое, мальчик. — Тогда почему мне не должна нравиться Ке Цин?! После крика Камина наступила тишина. Камин извинился и пошёл прочь к выходу. — Тогда прикажи своему сердцу любить её и никого кроме неё. У вас, смертных, это ещё ни разу не получалось на моём веку. Хмф! «Приказать сердцу?» *** — Я люблю Ке Цин. Когда это началось? Ему нравилась Ке Цин всегда? Но ведь, до недавнего момента, он совсем не видел её. Лишь познакомившись поближе, он будто начал считать, что она значит для него чуть больше, чем друг. Когда ему начала нравиться она? — Я люблю Ке Цин… Сидя вечером у порта, он дожидался, пока она придёт сюда после работы. У самого причала, Камин запускал в воду камешки. Похоже, что у неё и вправду очень мало времени на личную жизнь. Она как будто совсем равнодушна ко всему, что могло бы доставлять удовольствие. Она так жадно проводит время с Камином, выжимая из каждого момента максимум. Встречает поцелуем, угощает с кончиков палочек, держит его руку не отпуская. — Я люблю… В последнее время он всё меньше придаёт этому значение. Будто его чувства в один момент перегрузили его, и теперь он лишь следует течению, пытаясь зажечь былое пламя. А камешки в округе закончились. — Я… Люблю ли я её? «Что это значит?» Знакомый голос прервал его раздумья. Голос, строгий и холодный снаружи. — Ке Цин. Я хотел поговорить. — Я тоже. Процокав к нему на неизменных каблуках, она вытянула ногу и села, упёршись спиной в Камина. — Кто начнёт? — Я до сих пор думаю. Начни ты. Девушка немного поправила задравшуюся юбку и свесила голову назад, на плечо парню. — В последнее время я прилагаю всё больше усилий, чтобы видеться с тобой, а ты как будто всё отдаляешься. Что происходит? Потянувшись к нему, она ощупала его руку, больше не ёрзавших и не изучавших её ладонь. — Я не знаю. Волны медленно били в порт, разнося запах моря, неизменно солёный. — Я не знаю. Я как будто сгорел… Может и метафоры не моё, но всё же. С каждым днём «Я люблю тебя» всё больше становится похожим на ложь. — Я исправлюсь, Камин. Как только работы станет меньше… — Не в этом дело. Я не против того, чтобы так редко видеться с тобой. Просто… Да ничего это не просто, на самом деле… Она обернулась и встала на колени. Захватив его лицо между ладонями, она повернула его к себе. Потухший взгляд уходил куда-то в море. «Почему?» — Я не знаю. Ты и вправду идеальна, Ке Цин. Красива, умна, усердна и очень милая, когда смущаешься. Но я просто не могу… Выпустив его из своих рук, она обернулась. — Не могу приказать ему любить тебя так, как я хочу тебя любить… Как же тупо это звучит. Наверное, я просто наговорил глупостей… Камин не хотел видеть её лица. Просто не хотел смотреть. Не хотел, чтобы она оборачивалась, ведь, наверняка, и на её лице сейчас стояли слёзы. — Камин. Исчезни. *** Здание гильдии Фэйюнь стало будто вторым домом. Раз Син Цю не был против, чтобы он здесь ночевал, то грех было не воспользоваться этим. А ночь была тихой. Тихая ночь и мокрая подушка. «Где этот придурок?! Сюда?!» Похоже, что кто-то искал его. — Ух я ему сейчас такую взбучку выдам! — Синь Янь, успокойся. — А ты не встревай, милый! «Милый?!» Она, громко топая, поднималась наверх. Даже Син Цю вышел из своей комнаты, куда его обратно толкнул Чун Юнь, со своим фирменным взглядом «я всё объясню, но позже». — Как же я зла на него! — Чего шумишь? Камин вышел из своей комнаты, позади Синь Янь. Она в слепой ярости пропустила его. — Что всё это значит, лихорадка?! Я три дня не могла достучаться до дома Ху Тао, а когда вошла, она была вся в слезах! Я знаю это твоих рук дело, придурок! — Моих. Всё верно. Камин вышел из дверного проёма и предстал перед гитаристкой. Его лицо выражало ничего, кроме пылающей злобы. — Что? Чего ещё скажешь, Синь Янь? — Ты придурок! Просто худший! — А может скажешь мне то, чего я не знаю? — Камин сделал паузу, перед тем как его крик можно было слышать с улицы. — Давай! Говори! Я идиот! Я козёл! Свали на меня всё, что можно свалить! Я готов! Избей меня! Сломай мне руки и ноги! Я заслужил! Он сделал вдох. — Как вы все меня задолбали! «Козёл, придурок, злой, бабник и «исчезни»!» Чего вам от меня надо?! Дайте я уже поживу, наконец так, чтобы меня не осуждали за каждый мой поступок! Я и сам прекрасно знаю, кто я! Он всё продолжал кричать. Чун Юнь хотел было вмешаться, но его девушка тут же отстранила его подальше, давая понять, что это дело только между ними. Когда Камин закончил кричать, Синь Янь начала говорить тихо: — Всё сказал? — Синь Янь получила кивок. — Тогда послушай, Ху Тао отказалась от своих чувств, чтобы у тебя всё вышло с этой заносчивый дурой из Цисин. Ты ведь даже не поблагодарил её и, судя по её слезам, ты даже как-то умудрился обидеть её. Хотя я не понимаю, как такой бесхребетный манекен, как ты, вообще может кого-то обидеть. Камин, похоже, что-то осознал. — Вот чёрт! Архонты, какой же я идиот! — Ага. Ничего нового. — С дороги! — Камин пихнул её в сторону — Ах да! Мы ещё поговорим об этом. «Куда это он рванул?»