***
— Ты можешь рассказать нам, что произошло, Джисон? — спокойно спрашивает Хёнджин. Джисон мертвой хваткой держится за своего лучшего друга, Феликса, другая его рука прижата к груди, а вся ладонь покрыта царапинами. Джисон хмурится, но хотя бы не плачет, как Феликс — крупные слезы стекают по его пухлым щекам, а глубокие всхлипы заставляют подумать, что кто-то дорогой ему только что умер. Хёнджин нежно похлопывает Феликса по руке в надежде утешить его. Он знает их обоих и уверен, что ни один из них не станет драться просто ради забавы. Особенно с пятиклассником. Хёнджин уже видел Джейкоба, учителя пятиклассников, неодобрительно ворча на старшего щенка, он уводил его прочь. — Джисон, ты должен рассказать нам, что случилось, чтобы мы могли помочь, — снова пытается Хёнджин. Джисон бросает на него косой взгляд, оглядываясь на плачущего Феликса, прежде чем глубоко вздохнуть. — Они плохо обращались с Ликси, — Джисон очень зол, Хёнджин никогда не видел его в подобном состоянии. — Ох? Что такого плохого они сделали? — Хёнджин хмурится, услышав эту новость: если над одним из его учеников издеваются без его ведома, он никогда себе этого не простит. — Они смеялись над тем, как он разговаривает! Сказали, что он глупый, потому что не знает корейского. Феликс снова начинает рыдать. Сердце Хёнджина разрывается. Щенок только переехал в Корею после усыновления из Австралии. Перед началом учебного года Хёнджин беседовал с родителями Феликса, двумя бетами, которые казались самыми хорошими родителями, каких он еще не встречал. Они составили план, который поможет Феликсу плавно адаптироваться в Корее и быстро учиться, и все шло хорошо. Феликс уже значительно улучшился в разговорной речи и понимании корейского языка по сравнению с тем уровнем, на котором он был пять месяцев назад. Хёнджин тянется, чтобы взять Феликса за другую руку: — Всё в порядке, Ликси. Твой корейский так хорошо продвинулся! Ты такой умный, и я так горжусь тобой за то, как быстро ты все схватываешь! Никогда не слушай тех, кто говорит тебе, что это не так. Голос Хёнджина твёрдый, но искренний. Ему нужно, чтобы Феликс понял, что он не сделал ничего плохого. Что он старается изо всех сил (что, честно говоря, очень здорово), и только это имеет значение. Феликс моргает, глядя на него полными слез глазами. Хёнджин тянется к ближайшему столу за салфеткой и осторожно вытирает слезы щенка. — Хорошо? — спрашивает Хёнджин. Феликс только кивает и всхлипывает. — И Джисон, — обращается Хёнджин к другому щенку, который выглядит гораздо менее злым, чем минуту назад, — очень благородно с твоей стороны вступиться за Феликса, но ты не можешь драться с другими щенками, ясно? Джисон ворчит, соглашаясь. — Если что-то подобное произойдет снова, сначала вы идете ко мне, и я разберусь с этим, поняли? — Хёнджин ждет, пока щенки кивнут ему, прежде чем улыбнуться им. — Превосходно. Итак, Сонни, почему бы тебе не пойти к медсестре? Ликс, ты можешь пойти с ним. Щенки быстро выбегают из кабинета директора, но останавливаются, когда замечают отца Джисона, стоящего у входа и строго смотрящего на своего щенка. Глаза Джисона расширяются, прежде чем он быстро утаскивает Феликса за собой. Они пробегают мимо его отца через холл к кабинету медсестры. — Подожди, Джисон… — Минхо пытается окликнуть его, но Джисон уже исчез. — Эм… мистер Ли? — зовет Хёнджин, и отец Джисона поворачивается в некотором замешательстве, прежде чем приходит осознание. — Мистер Хван! Мне позвонили по поводу Джисона, и я был недалеко, так что я просто… — он замолкает. — Что случилось? — А, да. Была небольшая ссора из-за Джисонни и его друга, Феликса, но они оба в порядке. Не прошло и минуты, как в дверь вбегают еще двое измотанных мужчин (один из них почти врезается в дверь). — Феликс?! Феликс! Где мой малыш? — воет один из них, а секретарь пытается их успокоить. Хёнджин сразу понимает, что это родители Феликса. — Чан, эй, — кричит Минхо, и тот из них, кто не занят драматичным причитанием секретарше (Чанбин, вспоминает Хёнджин), оглядывается на них. — Ой, Минхо! Джисон тоже был в этом замешан? Что случилось? — обеспокоено спрашивает Чан. Минхо оглядывается на Хёнджина (вероятно, в поисках ответов), но Чанбин спотыкается и цепляется за Чана, как за спасательный круг. — Где Ликси? — всхлипывает Чанбин. Хёнджин с трудом подбирает слова под тремя выжидающими взглядами, устремленными на него, но ему удается рассказать что произошло. Хёнджину ненавистно то, что он видит разочарование на лицах Чана и Чанбина от этой новости. У Хёнджина нет собственных детей, но у него есть его ученики, и даже он расстроен тем, что сказали щенку. Он может только представить, через что, должно быть, проходят родители. Чанбин начинает свою тираду так быстро, что с таким же успехом можно было бы читать рэп. Хёнджин знает, что гнев не направлен на него, но он все равно отшатывается от гневной силы этих слов. — Куда они сейчас пошли? — голос Минхо, внезапно оказавшегося совсем рядом с ним, пугает Хёнджина. Часть его разума отмечает, что кто-то выпускает в воздух успокаивающие феромоны. Его плечи опускаются от того, что напряжение рассеивается. — Они в кабинете медсестры, — Хёнджин указывает на другой конец коридора, где голова Феликса уже торчит из дверного проема. — Феликс! Наш малыш! — Чанбин подбегает к щенку с широко раскрытыми руками и крепко обнимает Феликса. Лицо Феликса слегка краснеет. Вероятно, из-за того, что его легким не хватает воздуха. — Кто это сказал тебе те слова? Я никому не позволю говорить такие вещи моему ребенку, мне все равно, сколько им лет! — Бин, успокойся, ты его душишь, — говорит Чан, нежно укладывая руку на плечо своей пары. Чанбин, надув губы, отпустил Феликса. — С тобой все в порядке, детка? — спрашивает он их щенка. Феликс кивает: — Джисонни подрался с ними, — говорит он, ударяя воздух своими крошечными кулачками. Хёнджин сдерживает смех. — Что сделал Джисонни? — Минхо поднимает бровь, когда из-за угла появляется его собственный щенок с хорошо перевязанной рукой. Джисон обеспокоенно смотрит на отца, прежде чем снова опустить взгляд на пол. — Ли Джисон, ты бьешь других щенков? — Минхо упирает руки в бедра и переходит в режим отца. (Это лишь слегка привлекательно) Джисон качает головой, а затем кивает: — Но они смеялись над Ликси! Мне пришлось! — Никто не заставляет тебя что-либо делать, Сон. Выбор, который ты делаешь — твой собственный, — говорит Минхо, хотя его гнев уже прошел, и рука соскальзывает с бедра. — Так что выбирай мудро, — подхватывает Хёнджин с улыбкой, он ничего не может с этим поделать. Джисон поднимает взгляд на него, и Хёнджин шевелит бровями. Джисон хихикает. В конечном итоге, родители забирают обоих щенков домой пораньше. Им, в любом случае, осталось учиться всего пару часов. Хёнджин кланяется на прощание, когда они все разворачиваются на выход, родители кажутся более спокойными со своими детьми на руках. Минхо стоит позади, пока остальные выходят за дверь. Джисон и Феликс снова держатся за руки, о чем-то бормоча, когда идут на улицу. — Я слышал, что Вы говорили им ранее, — начинает Минхо, — и просто хотел сказать Вам спасибо. Рот Хёнджина открывается, но он быстро его закрывает. — О, это было… без проблем, — пытается составить связное предложение. — Они тоже вроде моих щенков, понимаете? Ненавижу видеть, как им причиняют боль. Минхо тепло улыбается ему, и щеки Хёнджина становятся горячими. — Тем не менее, я ценю, что Вы сказали им это. Иногда детям нужно услышать это от кого-то со стороны, чтобы действительно усвоить. Хёнджин просто кивает с легкой улыбкой, он не понимает, почему Минхо еще не уходит. «Возможно, он ждет, что ты скажешь что-нибудь». — Ох, эм… спасибо за… э… тот день. Сколько стоили лекарства? Я могу вернуть Вам сумму, — говорит Хёнджин. — Все в порядке, это почти ничего не стоило. — Но тем не менее, Вы не должны были платить за меня, обычно я не… такой, для меня это был довольно тяжелый день, — пытается объяснить Хёнджин. — Правда, мистер Хван, все в порядке, — говорит Минхо, убедительно кивая. — Считайте это благодарностью за заботу о Джисоне и Феликсе. При этом Минхо вежливо кланяется и уходит. Хёнджин не может сдержать легкую улыбку, расцветающую на его лице.
***
Сегодня среда, а это значит, что это день, когда Хёнджин отправляется на «счастливый час» со своими друзьями. Что? Быть учителем начальной школы утомительно, а учителя чертовски любят веселиться. Маты легко разбрасываются направо и налево, когда от них больше не ожидают, что они будут примером для подражания для впечатлительных щенков. Пришло время, когда Хёнджин может расслабиться. — Ууу! — подбадривает он остальных своих друзей-учителей, когда они все чокаются напитками, прежде чем опрокинуть их вместе. — Хён, тебе, наверное, стоит остановиться прямо сейчас, — предупреждает Чонин. Он всегда был занудой и приверженцем правил. Поэтому непослушных щенков обычно отдают в его класс. — Я в поряяядке, — невнятно бормочет Хёнджин, ударяя стаканом по столу, возможно, слишком резко. — Нам еще завтра в школу идти. Хёнджин издает многострадальный стон: — Мне 28 лет, и я все еще хожу в школу? Этот кошмар никогда не закончится! Сынмин не выглядит впечатлённым. Он не учитель, но лучший друг Хёнджина, так что он все равно приходит на их «счастливый час» в среду. — Ты выбрал эту жизнь для себя, — подмигивает ему Сынмин. — Я не понимаю, почему кто-то хочет добровольно работать в школе до конца своей жизни. — Ради каникул, — отмечает Чонин. — Длинные каникулы, детка! — салютует Хёнджин, но когда подносит стакан к губам, понимает, что он пуст. Он хмурится. — Учителя чокнутые. Ты так напиваешься, а сейчас только 5 вечера. — Счастливый час тогда, когда есть, чувак, — говорит Чонин. — Я заплатил за это всего 5 долларов, — он указывает на три пустых стакана перед ним. Чонин всегда был самым стойким. Может быть, поэтому он такой зануда. Он не может напиться достаточно быстро. — И к тому времени, когда нужно ложиться в кроватку, я снова буду в порядке, — говорит им Хёнджин. — «Ложиться в кроватку», — повторяет Сынмин. — Ты как щенок. — А по-твоему, почему еще он работает с шестилетками? — подкалывает Чонин, и они оба смеются над Хёнджином. Кажется, это становится для них привычкой. — Да, если бы я знал, что познакомив вас друг с другом, вы наброситесь на меня, я бы никогда этого не сделал, — Хёнджин дуется на них, прежде чем протянуть пустой стакан, как будто они могут его наполнить. Вместо этого Сынмин меняет его на стакан воды. Хёнджин лениво пьет воду Сынмина, когда замечает знакомое лицо, и чуть не задыхается. — О боже, — хрипит Хёнджин, вода угрожает выплеснуться из носа, — это отец Джисона. Минхо сидит в ресторане, напротив него, с девушкой. «Наверное, мама Джисона», — думает Хёнджин. Ему интересно, рассказал ли Минхо своей паре о том, что произошло в тот день, когда он столкнулся с Хёнджином в магазине. Хёнджин дрожит от ужаса при этой мысли. Достаточно того, что один из родителей Джисона увидел его таким. Говоря о… — О нет, мне пора идти. Что, если они меня увидят??? — Это тот парень? — спрашивает Сынмин, даже не пытаясь быть скрытным, поворачиваясь на своем месте и глядя в сторону Минхо. Хёнджин многократно шлепает его по руке, заставляя повернуться назад. — Он даже не смотрит сюда, хён, всё в порядке, — отмахивается Чонин. Из всех ресторанов, в которые можно было пойти, почему именно сюда? Почему во время «счастливого часа»? Почему, почему?! Хёнджин пьет воду быстрее в надежде, что быстрее протрезвеет. — О, видите? Они уходят, — говорит Чонин, и, действительно, девушка собирает свои вещи, но Минхо остается на своем месте. — А может, она просто собирается в уборную? Они смотрят, как девушка выходит прямо из ресторана. — Или… нет, — заканчивает Чонин пораженно. Взгляд Хёнджина возвращается к Минхо, который проводит рукой по своим волосам. Он выглядит уставшим. Официант подходит с двумя тарелками еды и ставит их на стол Минхо. Одну — на пустующее теперь место. Хёнджин задается вопросом, вернется ли она, и не отводит взгляд достаточно быстро. Минхо, должно быть, чувствует, что кто-то смотрит на него, потому что он смотрит прямо и встречается взглядом с Хёнджином. Хёнджин знает, что ему следует отвести взгляд, но вода не действует достаточно быстро, так что он все еще немного захмелевший, и поэтому просто смотрит на него. Минхо поднимает руку, должно быть, в знак приветствия, и Хёнджин выпрямляется. — Вы только посмотрите на это, он машет тебе, — говорит Чонин, веселясь. Минхо многозначительно смотрит на еду напротив себя, а затем на Хёнджина в баре. Хёнджин в замешательстве хмурит брови. Уголки губ Минхо приподнимаются в улыбке, он расширяет глаза и снова проделывает штуку со взглядом. Один взгляд на тарелку, один — на Хёнджина. Хёнджин — учитель начальной школы. Не экстрасенс. — Чувак, я думаю, он хочет, чтобы ты присоединился к нему, — говорит Сынмин. Ладно, возможно, Сынмин — экстрасенс. Глаза Хёнджина расширяются, он бросает панический взгляд с ухмыляющихся ему друзей, на терпеливо наблюдающего за ним Минхо. Хёнджин показывает на себя и произносит «я?», на что Минхо кивает. — О нет, ребята, что мне делать? Я недостаточно трезв для этого. Какого черта? — бормочет Хёнджин в панике. Чонин кладет руку ему на плечо, и Хёнджин запоздало понимает, что он выпускает успокаивающие феромоны для Хёнджина. При этом Хёнджин немного расслабляется. В конце концов, запах Чонина не самый плохой. Даже если омегу Хёнджина не привлекает его альфа. Иногда Хёнджин жалеет, что это так. Было бы так легко встречаться с Чонином, возможно, даже стать с ним парой. Но, увы, их волки решили иначе. — Удачи! — отзывается Сынмин, когда Хёнджин устало бредет к столику. — Привет, — приветствует Минхо с легкой улыбкой. — Эм, привет? — говорит Хёнджин, будто спрашивая, и присаживаясь напротив него. — Я не хотел звать Вас так прямо. Хёнджин думает, что его намеки были какими угодно, но не прямыми. — Вы еще не ели? Хёнджин оглядывается на своих друзей, которые откровенно пялятся на него с соломинками во рту, как поплавки, и снова на Минхо. — Я немного перекусил… — Не хотите ли Вы поесть со мной? — спрашивает Минхо, и Хёнджин ошеломленно смотрит на него. — Э, ну, то есть…? — Хёнджин пытается придумать, как вежливо сказать: «Какого хрена?» — Все в порядке, если Вы не хотите, я не заставляю. У меня просто было лишнее блюдо, и я не хотел, чтобы оно пропало даром. Ну, раз он так говорит. — Вы уверены? — спрашивает Хёнджин, глядя на тарелку перед собой. Паста, кажется, с курицей. Ему нравится и то, и другое. Минхо кивает, указывает на блюдо перед Хёнджином, вроде «угощайтесь», и то, что он слегка пьян, дало Хенджину чувство голода… — Хорошо, — соглашается Хёнджин, и с энтузиазмом приступает к еде. Хёнджин с удивлением обнаруживает, что беседа с Минхо оказывается не такой уж и неловкой. В конце концов, у них есть кое-что общее: Джисон. И Хёнджин понимает, что ему есть что сказать о щенке. — Он один из моих любимчиков, — говорит Хёнджин. — Он всегда такой вежливый и вовремя выполняет свою работу. Вы и ваш партнер проделали огромную работу по его воспитанию, — улыбается он. Выражение лица Минхо становится слегка мрачноватым: — Ах, да, вообще-то… у меня нет пары. К счастью, Хёнджину удаётся не подавиться лапшой. Он издает какой-то вопросительный звук. Минхо выглядит немного нервным: — Джисон мой… — Как вам еда? — Официант выбрал именно этот момент, чтобы вмешаться. — Все хорошо! — отвечает Хёнджин, возможно, слишком энергично. Минхо просто слабо улыбается официанту. — Замечательно! — Официант должен уйти, но вместо этого задерживается. — Я не мог не заметить Вас раньше, у бара, — говорит официант, глядя прямо на Хёнджина. Хёнджин вдыхает его запах и слегка морщит нос. Он определенно альфа, но Хёнджину совсем не нравится его запах. Что-то мускусное и слишком подавляющее. — Не будет ли слишком прямолинейно, если я попрошу Ваш номер? — ухмыляется официант Хёнджину, как будто ожидает, что Хёнджин не откажет. Хёнджин застигнут врасплох внезапным флиртом, и особенно некомфортно от этой ситуации ему становится из-за того, что Минхо сидит напротив него. — Простите, я не… — Хёнджин неловко замолкает. Честно говоря, это случается с ним нечасто, и в этот единственный раз, Минхо оказывается рядом. Просто замечательно. — Ох? Вы двое… вместе? — спрашивает официант, переводя взгляд с одного на другого. Смотрит на Хёнджина так, словно не верит. — О, нет, мы… — начинает Хёнджин, но официант перебивает его. — Если вы не вместе, тогда я не понимаю, в чем проблема, — официант выжидающе смотрит на Хёнджина, который хмурится из-за резкости мужчины. Он не единственный, кто раздражен, если судить по кислому запаху Минхо. — Разве Вы не видите, что заставляете его чувствовать себя некомфортно? — выпалил Минхо. — Вместе мы или нет, это не Ваше дело. Пожалуйста, найдите кого-нибудь другого, кто будет обслуживать наш столик, — голос Минхо не оставляет места для возражений. Официант с раздражением закрывает рот и уходит на кухню. — Я сожалею об этом, — говорит Хёнджин, после нескольких секунд неловкого молчания. Он не уверен, сможет ли когда-нибудь оправдать себя после инцидента с течкой, а теперь еще и это… — Почему Вы извиняетесь? Это было очень непрофессионально с его стороны, — уголки губ Минхо хмуро опускаются. — И все же… спасибо, что вступились. Минхо отмахивается, сменив хмурый вид на ободряющую улыбку для Хёнджина: — Всегда пожалуйста. Хёнджин старается не слишком задумываться о том, что Минхо не отрицал, что они вместе. — Теперь я понимаю, где Джисон этому научился — защищать людей, — говорит Хёнджин, в надежде поднять настроение. — Он хороший щенок. — Да, это так, — Минхо теперь улыбается легче. — Хотя иногда он та еще заноза, — посмеивается он. — Сон говорит без остановки от самой школы, и до тех пор, пока не ляжет спать. Хёнджин смеётся над этим. Он не знал, что Джисон был болтуном. Он всегда был довольно тихим на уроках, о чем и говорит Минхо. — Уверяю, он говорит все время, я не могу заставить его остановиться. — О чем он говорит? — спрашивает Хёнджин, с любопытством и удивлением при мысли о том, что Джисон заговаривает своему отцу все уши. — Обо всем. О видео, которые он смотрел: «Ты знаешь, что гепард — самое быстрое животное?», — говорит Минхо высоким голосом, имитируя Джисона. Хёнджин снова смеётся. — Либо болтает, либо поет. Он любит Холодное сердце. — Поет? — Хёнджин более чем заинтригован. — Я не знал, что он любит петь! Минхо кивает: — На самом деле он очень хорош. Ну, когда не кричит текст во всю глотку. Хёнджин хихикает, он не может представить, как Джисон кричит «Отпусти и забудь». — Вы, наверное, удивитесь, какой он дома. — И все же, я не могу себе представить, что он доставляет неприятности. Минхо пожимает плечами с самодовольной улыбкой на лице: — Моментами он бывает плохим парнем. Хёнджин хихикает: — Он перенял это от Вас? — и сразу замирает, когда понимает, что сказал. Ему стало слишком комфортно. Его естественная кокетливая сторона начала проявляться. Прежде чем он успевает забрать свои слова, Минхо отвечает. — Мне больно, что Вы считаете меня плохим парнем, — говорит Минхо, наигранно надув губы. Это мило. Это отстойно. — И правда, — Хёнджин говорит несколько заторможенно. — Я имею в виду, что нельзя назвать плохим парнем того, кто заплатил за мои лекарства, а теперь и за ужин. — Кто сказал, что я плачу за этот ужин? — Минхо приподнимает бровь, и Хёнджин вспыхивает до самой шеи от смущения. — О, я не… Я могу заплатить. Да, так правильно. Вы и так оплатили мои лекарства… Минхо смеется, и это звучит восхитительно. — Мистер Хван, все в порядке. Правда, я просто дразнил Вас. Как будто это должно помочь Хёнджину почувствовать себя лучше. Горячий, свободный отец его ученика, «просто дразнил» его. Его! — И все же я могу заплатить, — Хёнджин уже выуживает свой бумажник, хотя им еще не вручили счет. Но прежде чем он успевает вытащить деньги, Минхо кладет свою руку поверх его, останавливая. У Хёнджина, должно быть, действительно нехватка тактильности, раз его сердцебиение подскочило от такого маленького жеста. — Прошу, перестаньте. В любом случае, это я Вас сюда пригласил. Хёнджину хочется поспорить, но, судя по выражению лица Минхо, он не собирается сдаваться. — Хорошо, — неохотно ворчит Хёнджин и игнорирует, как его омега оживляется от довольного взгляда альфы. Минхо выпустил в воздух немного довольных феромонов, и, боже мой, пахнет очень приятно. Хёнджин хватается за стол, чтобы взять себя в руки. Течка прошла буквально недавно. Что с ним? — А еще Джисон говорит о Вас, — произносит Минхо, возвращаясь к их предыдущей теме. — О нет, что он рассказал обо мне? Официант подходит и передает счет Минхо. Минхо смеется: — Что Вы его любимый учитель, и что Вы очень красивый. Рот Хёнджина открывается от удивления: — Он правда сказал это? Минхо кивает: — Я не воспитывал лжеца, мистер Хван. Хёнджину требуется минута, чтобы переварить услышанное. Джисон сказал, что Хёнджин красивый. Минхо говорит, что Джисон не лжет. Получается, Минхо считает Хёнджина красивым. Соединив все точки, Хёнджин сгорает изнутри. Он не знает, что сказать, и в конце концов издает нечленораздельный звук. Минхо только посмеивается над ним, глядя на него краем глаза, пока подписывает счет. — Спасибо, что составили мне компанию, — говорит Минхо. — О, нет. Спасибо Вам за ужин, и за то, что снова взяли расходы на себя, — говорит Хёнджин с некоторой горечью. Он чувствует, что чем-то обязан Минхо, и ему это чувство не нравится. Это его беспокоит. — Позвольте мне отплатить Вам, — говорит Хёнджин. — Мистер Хван, пожалуйста. — Если Вы не хотите принять деньги, тогда позвольте мне заплатить за кофе или… что-нибудь еще, — предлагает Хёнджин. — Это меньшее, что я могу сделать. Особенно после того, как Вы вступились за меня перед официантом. Минхо смотрит на него, когда он встает из-за стола: — Хорошо, мистер Хван. Если это поможет Вам почувствовать себя лучше, я согласен, — улыбается он. — Тогда увидимся. Хёнджин возвращается к своим друзьям, которые все еще сидят здесь. Сынмин и Чонин играют в крестики-нолики на салфетке. — Смотрите, кто вернулся! — говорит Сынмин, когда Хёнджин приближается, всем видом выдавая свое потрясение. — Хён, что случилось? — спрашивает Чонин, отстраняясь от столешницы, на которую опирался. — Он думает, что я красивый, — это все, что Хёнджин может сказать. Сынмин и Чонин обмениваются загруженными взглядами. — Он правда сказал это? — Ну… не совсем, — Хёнджин плюхается обратно на свое место. — Он также согласился на кофе. — Ты собираешься на свидание? — глаза Чонина широко распахнуты. — Это не свидание! Я просто возвращаю ему долг. За те лекарства. И за сегодняшний ужин. Теперь его друзья смотрят на него. — Хёнджин, ты знаешь, что делаешь? — предостерегает Сынмин. — Я ничего не делаю! Я возвращаю долг. Око за око, — говорит Хёнджин, кивая напоследок. Сынмин закатывает глаза, а Чонин усмехается. — Ты такой драматичный, хён. — Драматичный? Если кто и драматичен, так это Сынмин, — пыхтит Хёнджин. Сынмин тот, кто пытается раздуть из мухи слона. Это просто для того, чтобы отплатить Минхо, и тогда Хенджин почувствует себя лучше.