Лабиринт Огненной Лисы

      Застыв в неподвижной позе со скрещёнными на груди руками, Непревзойдённый Князь Демонов, один из «Четырех величайших бедствий», «Собиратель цветов под кровавым дождем» упёр взгляд в гигантскую чашу с огнём, свет от которой рассеивал полумрак давящих на нервы чертогов. Он всеми силами старался игнорировать происходящее вблизи. Это было непросто: даже если от созерцания творящейся рядом мерзости отвернуться, звук всё равно продолжал долетать до ушей и вызывать тошнотворный привкус жёлчи на языке.       В центре зала, не вписываясь в его изысканную обстановку, мрачным островком выступало возвышение, на котором располагалось несколько сооружений с цепями, скобами и колодками, предназначенными для пыток посредством растягивания тела жертвы с одновременным разрывом суставов. Сразу четверо несчастных медленно и невыразимо мучительно по капельке расставались с жизнью. Ци Жун, пребывая в прекрасном расположении духа, отдавался процессу со всем старанием. Лазурный Демон находил подобное занятие весьма забавным и мог проводить за ним дни напролёт. Так он развлекался и пополнял силы. Его абсолютно лишённое сострадания нутро находило в страданиях других извращённое подобие удовольствия.       Клокотание крови, стоны и вскрики обречённой четвёрки били по ушам также неприятно, как и клацанье жуткого механизма, натяжение плоти и хруст костей. За сотни лет существования в ипостаси демона Хуа Чэн привык равнодушно воспринимать жестокость окружающих его существ. Они были неотъемлемой частью мироздания, к которому принадлежал и он сам, хотя никогда не ощущал в себе желания им уподобиться. В нём не находило отклика поведение, свойственное персонам типа Ци Жуна, чья некогда человеческая форма после преображения в демоническую сохранялась лишь внешне, а внутренне преобладали самые низкие порывы и откровенно порочные помыслы.       Градоначальника Призрачного города разбирала злость от ощущения беспомощности, возможно, поэтому жарко потрескивающее перед ним пламя, подстраиваясь под его эмоции, искрилось и завивалось почти в человеческий рост ослепительным, гудящим смерчем. Сюэ Ян — тёмный маг, в прошлом сумевший воссоздать вторую половину Стигийской Тигриной Печати — знаменитого артефакта Старейшины Илина, казалось, всем существом вторя последнему тоже нашёл путь обратно из загробного мира. Но, в отличие от занявшего тело Мо Сюаньюйя Вэй Усяня, Сюэ Ян вернулся к жизни в ипостаси демона, провозгласил себя властителем пустошей Гуауэй Пенг, хозяином многие столетия заброшенной крепости в нечестивой долине и окружил себя тварями сродни Ци Жуну.       В иной другой ситуации Хуа Чэн немедленно разделался бы с ним, но так сталось, нынешние обстоятельства складывались против него. Сюэ Ян заполучил возможность помыкать им и вовсю этим пользовался. Наслаждаясь властью и безнаказанностью, он вызывающе поглядывал на Хуа Чэна, не позволяя тому и шагу ступить без своего дозволения, и демонстративно поощрял Лазурного Демона в его абсурдной свирепости. Ци Жун наслаждался покровительством и одобрением влиятельного «нового друга» и с рвением пускался в излюбленные извращения, доставлявшие ему, если не радость, то больное удовлетворение точно.       Кровь щедро орошала плиты пола. Заунывный вой и надрывные вопли истязаемых Ци Жуном мужчин не прекращались, вынуждая Хуа Чэна едва заметно морщиться. Периодически ему чудилось, что ещё чуть-чуть и он сорвётся, наплевав на все предостережения Сюэ Яна, но потом он обращал свои мысли к Его Высочеству наследному принцу и самообладание возвращалось. Желание снова увидеть Се Ляня, коснуться его, делало из Хуа Чэна образцового раба, о чём не скупился напоминать Сюэ Ян, обращаясь с Князем Демонов исключительно с позиции собственного превосходства.       — На тебя больно смотреть. Не знал, что Собиратель цветов под кровавым дождём так сердоболен и чувствителен к людским страданиям, — отметил Сюэ Ян, прохаживаясь с равнодушным видом вдоль пятачка, на котором его преданный служка в лазурно-изумрудных одеждах истязал людей — последних выживших из большой группы заклинателей, взявшихся зачищать границы с Вужоу.       Хуа Чэн не соблаговолил даже взгляд на него поднять, а потому Сюэ Ян заинтересованно двинулся ближе.       — Ты же, как ни крути, демон и не абы какой — Непревзойдённый! Что с тобой не так? — не умолкал он. — Где ты растерял свою кровожадность, жестокость, свирепость?       — Всё из-за моего двоюродного братца — притворного белого лотоса! — вмешался Ци Жун, чьё лицо и во многом повторяло черты венценосного родственника. — Это его тлетворное влияние!       Сюэ Ян захохотал, вперив насмешливый взгляд в Хуа Чэна.       — Выходит, твоё несоответствие демоническому статусу — ни что иное, как стремление стать лучше в угоду светлому чувству, отказ от собственной сути ради одобрения сердечного друга?!       — Ха-ха-ха, — осклабился Ци Жун. — Эти двое — «надкушенные персики», вылюбленные друг другом вдоль и поперёк! Глаза б мои их не видели!       — Могу устроить! — отозвался на это Хуа Чэн.       За какие-то доли секунды он очутился за спиной Лазурного Демона и, захватив в охапку его распущенные по плечам волосы, с силой опустил голову того на пол, отчего красивое лицо Ци Жуна в миг отпечаталось на нём кровавой кляксой. Из разбитых глазниц ручьями брызнула кровь.       — Ублюдок, мать твою! Да что бы тебя черти драли! — истошно завопил Ци Жун, пытаясь вырваться.       Но добился лишь того, что Хуа Чэн повторил содеянное и грохнул его физиономию об каменные плиты ещё сильнее, с характерным звуком сломав нос и раскрошив передние зубы.       — Вам ещё не надоело изо дня в день делать одно и то же? — со скукой наблюдая за кровавой сценой, протянул Сюэ Ян.       Он не торопился разнять подчинённых, хотя и не выражал явственного одобрения.       — Я разве не запретил учинять потасовки в моих покоях? — обратился он к Хуа Чэну. — Что за нелепость? Несколько часов Ци Жун восстановится, в чём смысл этих стычек?       — В моральном удовлетворении.       — А что до моего морального удовлетворения?       — На него мне глубоко плевать!       — И как долго ты будешь артачится, пока не признаешь, что всецело и полностью в моей власти?       — Я никогда этого не признаю, а главное — не приму, так что отбрось наивные надежды.       — Наивные? Что-что, а наивность мне несвойственна, и чем быстрее ты это усвоишь, тем меньше тебе достанется этого.       Сюэ Ян клацнул пальцами. Хуа Чэн вздрогнул, скривился и резко вонзил в него горящие алым пламенем глаза.       — Больно, да? — голос Сюэ Яна стал лилейным. — Не вынуждай делать больнее. Отойди от Ци Жуна. У него и так почти не осталось лица, чего тебе ещё?       Хуа Чэн нехотя подчинился, но когда уже сделал шаг назад, вдруг выхватил знаменитую саблю Эмин. Сердца измотанных пытками, покалеченных мужчин на жутком постаменте с его подачи мгновенно остановились. Он покончил с их страданиями.       — Проклятый пёсий сын! — напустился на него Лазурный Демон, плюясь слюной и кровавыми ошмётками раскромсанных губ. — Эти заклинатели — моя добыча! Ты не имел права вмешиваться и избавлять их от уготованной мной участи!       Хуа Чэн вызывающе усмехнулся, провернув в руке саблю.       — И что ты сделаешь? Бросишь мне вызов, дерзай! Я с радостью его приму!       — Катись к какой-то матери! — в испуге взвыл Ци Жун, утирая расквашенный нос рукавом. — Накажи его! — обливаясь кровавыми слезами, воззвал он к Сюэ Яну. — Одноглазый поганец лишил меня моей собственности! Он не уважает меня! Ни во что не ставит!       — Дай ему время, — с издёвкой изрёк Сюэ Ян, быстро утомившись очередной баталией этих двоих. — Он уступит. Или отправится в небытие.       Сюэ Ян чуть вытянул перед собой затянутую в чёрную перчатку руку и, взирая на неё, погрузился в размышления. В помещение тем временем ворвался юркий ветерок. Чародей оживился, полностью расправил конечность перед собой и пошевелил пальцами. Невидимый поток воздуха, завертевшись вокруг его ладони, всколыхнул широкий рукав и спорхнул на пол.       — Фэнг, вернулся… — объявил Сюэ Ян с горящим взглядом. — Чем порадуешь, любимый подданный?       — Я думал, я твой любимый подданный, — всё еще отплевываясь от кровищи, гнусаво возмутился Ци Жун.       Сюэ Ян цокнул языком.       — Не начинай опять. У меня что, не может быть нескольких любимых подданных? Фэнг — любимый подданный среди призраков, ты — среди демонов, доволен?       — Более чем, Господин.       В мгновение ока вихрь окреп и расширился, вытянулся в дымный столб перед Сюэ Яном, приобрёл сначала смутные человеческие очертания, затем всё более явные и наконец перед магом стоял некто в дымных одеждах и с маской лисы на лице.       — Какие новости? — в деловой манере начал беседу Сюэ Ян. — Ты сделал то, что я приказал?       — Я попытался, — клубы живого мрака, окутывавшие Фэнга, плескались и раболепно тянулись к ногам хозяина.       — Что-то мне не нравится это вступление, — хмурился Сюэ Ян. — Ты прикончил Ланя и Вэя? Принёс мне Чэньцин или нет?       — Нет, Господин. Я был близок к выполнению вашего наказа. Вэй Усянь висел на волоске от гибели, но мне помешали.       — исполнительные и добросовестные помощники нынче на вес золота, — помрачнел Сюэ Ян. — Ты прекрасно справился с тем, чтобы под покровом ночи тихо и незаметно похитить кровь для ритуала, но облажался в попытке добыть Чэньцин. Ко всему прочему, нельзя, чтобы Усянь и Ванцзи ошивались поблизости. Эти двое не лыком шиты — в прошлом им удалось одолеть меня, и я пока не готов столкнуться с ними в открытом бою снова. Скоро, но не сейчас!       Сюэ Ян нервно провёл рукой по волосам.       — Идеальным вариантом было бы избавиться от них без промедления, пока они не разнюхали, кто за всем стоит, — парень требовательно уставился на лисью маску. — Неужели могущественному призраку так сложно устранить Усяня при том, что сейчас он пребывает в теле никчемного юнца и почти не практикует? Ему не слишком повезло с условиями возвращения, в отличие от меня, пришлось довольствоваться телом смертного, его призвавшего.       Сюэ Ян устремил взор на своё отражение в зеркальных колоннах — его собственная внешность не претерпела никаких изменений с того момента, как он столкнулся в схватке с Вэй Усянем и Лань Ванцзи, потерпел поражение и отправился за грань плотного мира. Большие тёмные глаза имели редкий рубиново-винный оттенок. Лицо источало обманчивое юношеское обаяние. Когда Сюэ Ян широко улыбался, его неизменно яркие губы обнажали чуть выступающие клыки, что в купе с небольшим ровным носом и выразительно очерченными скулами делало его весьма привлекательным.       — Старейшине Илина помогают, — в оправдание выдал Фэнг.       Сюэ Ян развернулся, изогнув краешек губ в презрительной ухмылке.       — Ты о его любовнике? — в его взгляде пронеслось желание убивать.       — Не только, — отшатнулся Фэнг и леденящая душу маска на его лице словно бы слегка сморщилась.       — Что значит не только? Их разве не двое? Они ведь ещё не вошли в город?       — Ещё нет, но теперь их трое. И к ним присоединился не кто-нибудь, а Его королевское Высочество наследный принц.       — Хм… И правда скверный расклад, — процедил Сюэ Ян, на пару мгновений уставившись в одну точку.       Услышав, что Се Лянь теперь в одной связке с Вэй Усянем и Лань Ванцзи, Хуа Чэн, не сдержавшись, в сердцах ткнул ногой огненную чашу, так что искры и горящие угли рассыпались по всему залу. Несколько угодили в Ци Жуна. Тот яростно взвизгнул и начал спешно отряхиваться.       — Проклятье! Ты что творишь?! Гад одноглазый! — он было угрожающе ринулся к Князю Демонов, но по пути передумал и швырнул в того подобранную с пола чашу, однако предмет не достиг цели, потому что Хуа Чэн резко переместился в пространстве и, очутившись за спиной Ци Жуна, пнул его носком сапога под зад, а когда тот упал, добавил пару ударов по рёбрам. — Ай-а-а-а-а! Гнусное, вероломное отродье! Отвали от меня! Господин! Спасите! — распинался Лазурный, заходясь руганью на все лады, но его бесцеремонно оборвал Сюэ Ян.       — Умолкни наконец! — гаркнул он, взмахом ладони погасил его вспыхнувшее одеяние, сбил огонь с вспыхнувших гобеленов и утомлённо закатил глаза: — Итак…       Сюэ Ян вперил испытывающий взгляд в Непревзойдённого.       — Значит, твой не в меру шустрый дружок решил примкнуть к Старейшине Илина и Второму Нефриту клана Лань… Любопытно. С чего вдруг такой неожиданный союз? На удивление подозрительное стечение обстоятельств, не находишь?       — Я не имею к этому отношения, — отрезал Хуа Чэн.       — И я должен поверить тебе на слово? — цинично поддел его Сюэ Ян. — Тебе? Существу из мрака Преисподней, закаленному в медной печи горы Тунлу?       — Не колышет, веришь или нет! — безучастным тоном парировал демон. — После того, как ты похитил у Его Высочества мой прах, мы не пересекались!       — В таком разе, поздравляю! Вскоре пересечётесь. Я хочу, чтобы ты лично занялся устранением неугодных мне персон.       — Забудь. Я в этом не участвую. Пусть продолжает пытаться Фэнг.       — Что ты заладил Фэнг, да Фэнг? Превзойдённый у нас ты, а не он! Неужто так велик страх перед Повелителем Демонов?       — Я не считаю Вэй Усяня своим повелителем.       — И правильно, твой Повелитель — я!       — Я не стану охотиться за ним, Повелитель, что не ясно? — съязвил Хуа Чэн.       — А что так? Неровно к нему дышишь? Позволь напомнить, он уже связан обетами с другим… Хотя о чём это я? Ты же у нас любитель прекрасных ликом принцев! Усянь хорош собой, но куда ему до твоего низвергнутого божества? Он Се Ляню не ровня. Даже я готов признать, у твоей зазнобы глаза как звёзды, кожа как снег, голос как музыка… Грех не оприходовать такое сокровище!       Хуа Чэн с утробным рычанием ринулся было к Сюэ Яну, но тот будто бы играючи пошевелил пальцами руки, на которой носил кольцо, гарантирующее ему подчинение Князя Демонов.       — Ну-ну, не горячись, — захохотал он. — Что такого я сказал? Разве где-то слукавил? Се Лянь — отверженное мусорное божество, но то, что красив как луна, не отнять!       — Попридержи язык!       — Это тебе бы не мешало язык придержать, если не хочешь подохнуть здесь и сейчас, оставив Се Ляня мне на потеху! Уж я-то с этим великовозрастным ребёнком нежничать не стану и позабавлюсь от души!       — Тронешь его и я… — Хуа Чэн не договорил, в воздухе пробежала серебристая рябь из стальных мотыльков, но до Сюэ Яна они не добрались.       Последний больше не осторожничал и, в который раз воспользовавшись кольцом, заставил непокорного демона испытать пронзительную боль, отчего тот тяжело рухнул на колени, согнувшись в три погибели.       — Ох уж мне эта облагораживающая и всепрощающая любовь. Сам не видишь? Она делает тебя слабым и жалким. Хотя, может, я чего-то не знаю, и ночь с Се Лянем стоит всех благ этого грёбаного мира?       — Я убью тебя!       — Да, ты уже говорил и не раз. Но вот какое дело. Эту игру ты продул, выигрышный козырь на моей руке, — Сюэ Ян как бы мимоходом снова продемонстрировал воплощённый кольцом прах. — И, между прочим, этим чудным подарком я обязан твоему дражайшему принцу.       — Ты обманул его!       — Он позволил себя обмануть! И кто знает, может, позволит обмануть ещё, — зрачки Сюэ Яна сузились, он плотоядно облизал губы. — Как думаешь, если я приму твой облик и наведаюсь к нему, он будет со мной ласков?       Хуа Чэн вскинул к нему руку в попытке придушить — мгновенно послышалось как что-то хрястнуло, вынуждая её одёрнуть.       — Упрямства тебе не занимать и, видать, не жаль своих костей, — вскинул бровь Сюэ Ян. — Или попросту нравится боль? А Се Ляню она нравится?       — Не помышляй даже! — превозмогая муку сломанных вслед за кистью рёбер, пробормотал Хуа Чэн.       — А ты не зли меня, а то ведь я, как пить дать, психану, и неизвестно во что это выльется. Бессмертие, как мы все здесь знаем, тоже имеет свои условия, — Сюэ Ян прогулочным шагом подался к Непревзойдённому, легонько пробежался пальцами по его волосам и подхватил подбородок, вынуждая смотреть себе в глаза. — Даже у вечности есть ограничения.       Увлечённый желанным представлением, Ци Жун с восторгом потёр ладони и захихикал.       — Так его, так! Приложите покрепче, Господин! Этот треклятый недоносок заслужил! Ему полезно помнить своё место!       — Не указывай мне, что делать! — прохладно бросил Сюэ Ян. — Пока я не напомнил тебе твоё!       Довольное выражение слетело с лица Лазурного Демона. Опасаясь попасть под горячую руку и самолично отхватить, он, как отхватившая пинка псина, попятился к стене, а Сюэ Ян послал ещё один всплеск боли в тело Хуа Чэна.       — Слушай внимательно! Чем быстрее я получу Чэньцин, тем лучше для тебя и твоего невезучего дружка! Не знаю, ради чего Се Лянь втесался в компанию Усяня, отмечу лишь, что у него редкий талант находить приключения на свою задницу! Разберись с ситуацией! Устрани её! Сможешь при этом отмазать от неприятностей ненаглядного принца, вперёд! Попытайся! Мне без разницы, кого ты трахаешь, куда и как! Усянь и Ванцзи не должны путаться у меня под ногами и мешать моим делам, следовательно, им лучше сгинуть! Но призрачная флейта не должна пострадать, она нужна мне целой и невредимой, усёк?       — Если с ними Его Высочество, я не подберусь к ним незамеченным, — процедил Хуа Чэн и гневно оттолкнул руку Сюэ Яна от своего лица.       — Неужто? И это говорит мне Непревзойдённый Князь Демонов? Не стыдно тебе? Я похож на базарного дурня или умственноотсталого шута? Найди способ, мать твою! Я не требую невозможного!       — У тебя в подчинении Фэнг и Ци Жун, пусть объединят усилия и выкрадут флейту сами, а мне дай другое поручение, — продолжал упорствовать Хуа Чэн.       Сюэ Ян взбешенно отшвырнул его от себя и сжал кулаки. Хуа Чэн знал, что провоцирует его применять телесные наказания, но к страданию, обрушившемуся на него в следующую секунду, оказался не готов. Едва он выпрямился, его колени снова подкосились. Сюэ Ян всегда жалил непредсказуемо. Его ладонь взметнулась по воздуху, врезаясь в грудь Непревзойдённого и позвоночник того выгнулся дугой. Боль раскатисто пронеслась по мышцам Хуа Чэна, вынуждая биться в агонии и бессознательно кусать губы. Кровь тонкими струйками хлынула из ушей, носа и рта. Единственный глаз неестественно распахнулся.       — Другое поручение, говоришь? — Сюэ Ян недобро ухмыльнулся, продолжая использовать против него кольцо на своём пальце. — Я дам тебе другое поручение, дам, не сомневайся! Запоминай! Нужны ещё мертвецы! И на этот раз — свежие! Срок до следующего вечера!       Хуа Чэн чувствовал, как горло охватывает огонь, желудок не сводит от спазмов.       — Сколько?       — Не меньше пяти сотен.       — Слишком много. Вблизи нет столько свежих могил.       — А я и не говорил, что они должны быть подняты из могил! — фыркнул Сюэ Ян, наслаждаясь его корчами и негодованием. — Прошмыгнись по близлежащим деревням, наведайся в храмы, часовни, постоялые дворы… Да хоть в сам Вужоу загляни! Меня не волнует куда! Используй свою хвалёную сообразительность наконец!       — Хочешь, чтобы я убил пять сотен человек до завтрашнего вечера? — поражённо уточнил Хуа Чэн.       — Ты прав… — вдруг осенило Сюэ Яна. — Учитывая обстоятельства, пять маловато. Убей десять!       — Да чтобы добыть столько, я должен вырезать сразу несколько селений!       — Я уже сказал, где ты их добудешь и как, мне всё равно! Главное — добудь!       — Бессмысленная жестокость.       Глаз смотревшего на Сюэ Яна демона сверкал красным. Он сопротивлялся боли всеми силами. Казалось, что из его зрачка вот-вот вырвется пламя и подожжет всё вокруг, но этого не происходило.       — Бессмысленно многое в этом мире, — буркнул Сюэ Ян. — Например, жалкое существование прозябающих в нужде крестьян.       — Так ты караешь меня за отказ убить Вэй Усяня?       — Ты сам себя караешь! У тебя был выбор, не так ли? Ты попросил другое поручение и получил его!       — Я приведу тебе тысячу мертвецов, не учиняя бойню. Трупов в земле в избытке, просто нужно больше времени.       — Меня начинает мутить от демона со столь высокоморальными замашками. Не возьму в толк, так на тебя подействовали шашни с Небожителем или ты изначально Непревзойдённый с изъяном?       Ци Жун, подпирая дальний угол, не стерпев, прыснул едким смехом.       — Полагаю, и то и другое, Господин. Если вам нужна армия свежеубиенных, обращайтесь ко мне! Я с радостью выкошу для вас хоть пять, хоть десять сотен смертных!       — Знаю, но у тебя уже есть задание. И к слову, почему ты до сих пор здесь, а не во дворце Укун-Яо за исполнением своей роли при наместнике?       — Не хочу мозолить ему глаза лишний раз. Кажется, он что-то подозревает, — принялся отмазываться Ци Жун.       — Что само по себе неудивительно. Тенгфей Ли — не дурак, к тому же ты слишком часто отлучаешься. У любого зародятся подозрения.       — Мой Господин! Мне необходимо подпитывать силы. Я ведь сильно стеснён в способностях, когда нахожусь среди людей без возможности убивать, а ещё приходится носить несвойственную мне личину…       — Теперь и ты жалуешься? — вскипел Сюэ Ян. — Может, тоже запросишь другое поручение?       — Нет-нет, меня всё устраивает! Я безмерно признателен за дозволение служить вам!       — Так вали и служи!       — Да, Господин! — Ци Жун смекнул, что и так порядком испытал переменчивое настроение вспыльчивого хозяина этим вечером.       Утешением его огорчений послужило унижение заклятого врага — Хуа Чэна, а потому он соблаговолил смиренно отклоняться. Сюэ Ян обернулся к молчаливому и почти незаметному в кутерьме последних минут силуэту в облачении тумана.       — Фэнг, ты разочаровал меня, но я даю тебе шанс исправиться.       — Приложу все силы, — призрак прекрасно имитировал наличие плотного тела и вне летучей формы очень походил на человека.       — Да уж, сделай милость, приложи. Пока что твои усилия не больно радуют.       Фэнг склонился в подобострастном поклоне.       — Простите за сегодняшний провал, Господин. Займусь исправлением положения немедленно.       Сюэ Ян выдал ледяное «идёт!» и махнул рукой, отпуская его.       — А ты, — он снова с бешеным блеском в глазах посмотрел на Хуа Чэна. — Не отвертишься. Тысяча мертвецов. К завтрашнему вечеру. И чтобы подстегнуть тебя, добавлю — подведёшь меня и расплачиваться придётся Се Ляню. Он в любом случае исполнил своё предназначение — его кровь, как и кровь Вэй Усяня, уже добыта Фэнгом.       Хуа Чэна едва заметно передёрнуло. Сюэ Ян просиял.       — А как твои собственные порезы? — ядовито поинтересовался он, не скрывая торжества и возбуждения. — Не тревожат?       Внезапно что-то ещё пришло ему в голову, и он заторопился.       — Мы порядком заболтались с тобой, а у меня ещё забот по горло. Ступай и берись за дело!