Чувства цвета киновари

Последнее, что ты хочешь во время напряжённой работы, это то, чтобы тебя от неё оторвали самым что ни на есть бесцеремонным образом. Впрочем, наглая ложь: даже деликатное окликание из-за спины не избавит наглеца от праведного гнева фармацевта, который занят рассортировкой любимых зелий. С другой стороны, можно даже порадоваться, действительно повезло, что не пришёл несколькими минутами позже, ведь Маомао собиралась готовить кое-что, а точнее, кое-кого для формалина. Будущий препарат даже перестал колошматиться об прутья своей бамбуковой тюрьмы, что, впрочем, не отменило злобного шипения. – Аптекарь? – Я тут, господин Дзинши, – девушка с некоторым негодованием, но всё же одёрнула марлевую повязку, охранявшую её нос от порошка киновари, который был размолот и водворён в один из пузырьков. На самом деле, этот прохвост мог даже не спрашивать, где ей ещё, скажите на милость, быть? Любой учёный бы откинулся от радости, если бы ему наконец выделили отдельную пристройку для научных изысканий, какой смысл шастать по двору? Слухи собирать? Шорох одежд доложил, что главный евнух медленно, но верно пробирается в её вотчину. Вот сейчас начнутся глупые вопросы... – Глаза мне врут, или тут у тебя закуток для какой-то домашней скотины? Маомао закатила глаза и тут же пообещала себе вбить колышки ещё подальше, чтобы войти в её святая святых можно было исключительно через вольер. – Да, это для свиньи. – Для свиньи? – к её удовлетворению, Дзинши даже запыхался, наконец-то появляясь возле стеллажей, – Зачем тебе свинья, скажи на милость? – Корову мне не разрешили, – Маомао и не собиралась вносить ясность в вопрос, но поняв, что этому идиоту попросту нечем заняться, со вздохом добавила, – Для противозмеиной сыворотки. Разве не слыхали, что в провинции расплодились гадюки? – Слышал, а… – он замер, раздумывая, но затем улыбнулся, – Ну и как тебе тут, обжилась? – Отличное место, всё под рукой, благодарю, – несмотря на то, что с точки зрения Маомао любопытство могло бы быть исчерпано, главный евнух принялся водить носом то тут, то там, рассматривая её пусть и слегка хаотичный, но порядок. К гадалке не ходи, хочет задержаться. И не нагрубишь же, статус есть статус. Некоторое разнообразие внесла крыса, разъярённо кинувшись на абордаж прутьев, едва пышные одежды главного евнуха слегка задели край клетки. – Во имя небесной канцелярии, а это ещё что за зверюга? – Крыса, – девушка посмотрела на него как на умственно отсталого. Неужели это не очевидно на первый взгляд? – Я вижу, что крыса, но обычно они не так агрессивны! Опять нашёл, о чём потрепаться. Вот же талант. – Я кормила её из свинцовой посуды, помните ту историю с отравлением? Я решила проверить, что бывает, если постоянно получать свинец вместе с пищей. Смотрите, – Маомао без промедления постучала стеклянной палочкой по прутьям, и взбешённое животное вцепилось в них зубами, – Вот эта сероватая полоса на дёснах. Я уверена, это из-за свинца. Как и агрессивное поведение. Впрочем, я заказала себе практически полностью свинцовую посуду, должно быть, примеси в той, которая пользуемся мы, не действуют так скоро. – Ох же ж, – Дзинши на всякий случай сделал шажок назад, – И что ты собираешься с ней делать? Лечить? – Всё зашло слишком далеко, она уже не понимает, что творит, – фармацевт указала себе за спину, где покоилась банка, наполненная формалином, – Я приготовлю из неё препарат. – Препарат? Из крысы?! Маомао попыталась вздохнуть как можно тише: – Не лекарство, препарат. Чтобы можно было смотреть на последствия злоупотребления свинцом. Для двора… Или для других лекарей, точно не знаю. Закивал. Наконец-то. Может, отстанет?.. Ага, конечно. На самом деле, если бы кто спросил Дзинши, он в этот самый момент как никогда мечтал о том, чтобы девушка бросилась ему на шею, радуясь, насколько она хорошо здесь освоилась. То ли перечитал сочинений бездарных писак, то ли просто душа захотела тепла, неясно. Вообще само выделение отдельного помещения под лекарские опыты было отчасти и его рук дело: походил там, повертелся здесь, шепнул одному, другому – и вот, умная идея появилась у власть имущих тогда, когда было надо. Это дворец, и тут нужно уметь плести интриги. Сказать? Да ведь всё равно уже на шею не бросится, видно, что снова ей мешает. О чём ещё поговорить?.. Разъярённое создание с вылезающей шерстью, которое в этот момент отчаянно глодало клетку, было такой себе темой, поэтому главный евнух от нечего делать обвёл полки блуждающим взглядом. Какое несчастье, что про вот эту доску с записями уже спрашивал. Маомао придумала свой способ ведения заметок, заказав пробковое полотно, на котором крепила листки бумаги при помощи булавок. Огромные иероглифы в самом центре обозначали собрание врачей: невероятно важное для всей империи события, которое должно было произойти всего через три недели. И нет, и тут Маомао обманула его ожидания: тщеславие дремало в в ней, свернувшись в калачик. Ей всего лишь хотелось пообщаться с коллегами, а не блеснуть перед ними мастерством. А вот как раз Дзинши хотел бы, чтобы девушка показала себя во всей красе. Даром что маленькая да тощая, ума палата. Вот бы увидеть, как учёные мужи с бородами до самой земли разевают рты, глядя на её медицинские таланты! Вот только тут так просто навеять идею не получится. Опять посматривает, через плечо косится, ждёт, пока уйдёт. Да что за напасть! Буквально каким-то чудом на глаза Дзинши попалась странная склянка, в которой размещались семена, пусть и сморщенные, но очень похожие на сердечки. – А это что за прелесть? – памятуя о том, что без дозволения хозяйки здесь лучше ничего не трогать, указал в нужном направлении главный евнух. – О... – Маомао даже замялась, – Это сильфий. Легенда. – Хорошая штука? Что лечит? – Вам без надобности, – на её лице не было видно усмешки, – Это контрацептив. – Вот как... Эй! – учуяв некий призрачный намёк, даже взметнулся Дзинши, – Это было крайне неделикатно с твоей стороны! На него тут же вознеслись полное недоумения голубые глаза, только и ждавшие, чтобы продолжить работу: – Простите мою бестактность, я всего лишь имела в виду, что Вы не женщина. И вот опять. Даже злиться на неё невозможно. Она ведь правда если что и говорит, то так, как думает, не желая обидеть. Её вообще когда-либо интересовало его состояние, его самочувствие, равно как и его положение?.. Только и может, что изводить денно и нощно, но не в этом ли проблема того, что Дзинши ходит вокруг неё, словно околдованный? Может, она не лекарка, а коварная чародейка, которая приворожила его одним из своих зелий?.. – Вам ещё что-то нужно, господин Дзинши? – выдержав приличествующую случаю паузу, более чем мирно спросила Маомао. – Хотел ещё поинтересоваться, готовишься ли ты к этому, – главный евнух указал на крупную надпись, – Ты же в курсе, что представляешь двор, верно? – Да, конечно, но мне кажется, что я весьма усердна во врачебном деле, – заглянувшее в окна солнце пробежалось по этим веснушкам, таким простым, но снившимся Дзинши несколько ночей подряд перед самым рассветом. – Да чего же ты скромничаешь, то показывала себя, то теперь всё, получила комнатку и полностью довольна? – Собственно, да, я могла о таком только мечтать, – она снова повернулась к столу, но, видно, заинтересовалась, и всё же снова подняла глаза на собеседника, – Или Вы полагаете, что нужно непременно что-то сделать? Вот, а вот здесь уже его стезя. Главный евнух даже улыбнулся: – Я уверен, что даже того, что у тебя есть, не хватит надолго. Молва о тебе расходится, хорошо иметь в своём распоряжении как больше можно больше диковин. Это удовольствие не из дешёвых, мало былых успехов, всегда есть, к чему стремиться. Поэтому я предлагаю тебе взяться за то, что ещё не брался никто. Победить редкую болезнь, например. Разве не в этом суть работы великих аптекарей прошлого? – Да по-разному, – Маомао кивнула на недавно сделанный порошок киновари, – Одни умельцы уходили вместе с учениками в горы, смешивали себе яды и благополучно пили их, отправляясь в лучший мир во имя исследований. – Давай ты не будешь так делать, – не без тревоги произнёс Дзинши, перехватывая собственное запястье, скрытое рукавами. Вот опять выскакивает эта привязанность. Волнуется за неё. Маомао из тех, кого можно назвать влюблёнными в науку. Ничем не поступится, протестировав на себе. Чудо, что тут крысу выбрала, наверное, только из-за того, что себя саму в формалине не замаринуешь, хотя кто её знает. – В общем, ты подумай, пока не поздно, и зови меня, достанем тебе то, что требуется, – кашлянув и поняв, что уже очень и очень пренебрегает как гостеприимством, так и нормами приличия, повернулся к выходу Дзинши, – Я серьёзно. Не упусти этот шанс. – Хорошо, – она помедлила, собираясь вернуться к своим травам да порошкам, а затем всё же добавила, – Большое спасибо. Наружу Дзинши вышел с каким-то смешанным чувством, которому пока не знал названия. Во дворце в коем веке было довольно тихо, всякие прецеденты с ядами закончились, будто Маомао наконец отпугнула их безвозвратно, и теперь ему, как последнего влюблённому идиоту, приходилось отыскивать способы побыть с ней наедине то по одному, то по другому мелкому поводу. Поиск чего-то необычного для собрания врачей мог бы помочь, но если девушка этого не захочет, он так и будет виться вокруг да около, не в состоянии заговорить. Или сказать? Дзинши остановился так резко, что едва не споткнулся об полы собственных одеяний. И что он ей скажет? Что такое любовь покалеченного мужчины? Любовь того, что слывёт избалованным сердцеедом? С ней так не сработает, даже знаки внимания пролетают мимо. Несмотря на все обстоятельства, Дзинши всё же надеялся, глупо надеялся на то, что однажды эта маленькая неприступная кошечка смягчится по отношению к нему и впустит в свой причудливый, но полный чудес мир.