Комплекс отца

Люцифер вёл себя по-хозяйски, меряя радиостанцию небольшими шагами. Его походка словно кричала о том, что всё это принадлежит ему, и попробуйте найти того, кто осмелится с этим поспорить. Аластор застыл около входа, едва сдержав тик в уголках не сходящей улыбки. — Кого я вижу? — Протянул демон, отставив трость в сторону. Та, не подчинившись никаким законам физики, осталась стоять строго вертикально. — Сам владыка Ада почтил меня своим визитом. Отрадно видеть Вас в добром здравии. Падший ангел остановился, смерив его взглядом, полным пренебрежения. — Значит, Аластор, да? — Пальцы прошлись по пульту управления звукопередачей, и Люцифер посмотрел на подушечки, смахивая тонкий слой пыли. — Так вот ты какой, Радио-демон. Слышал о твоих деяниях. Не то, что бы мне было не плевать на песочницу Оверлордов, но даже я нахожу твои методы особенно изощрёнными. — Приятно получить комплимент от владыки круга Гордыни и самого короля этой удивительно большой песочницы, — демон хохотнул и прошёл вглубь помещения, решив не задерживаться у входа, как будто бы это он здесь был чужаком, а не пернатая дичь. — Это был вовсе не комплимент, — сказал мужчина, и взгляд его вмиг отяжелел. Улыбка Аластора поползла к вискам, и он посмотрел в глаза Люцифера так, словно не почувствовал холодной сыпи мурашек, пощекотавшей его затылок. Чёртов любитель уточек одним взмахом руки способен превратить его в кровавую лепёшку. Смерть будет, мягко скажем, бесславной, но Оверлорд уже достаточно натерпелся унижений от падшего ангела, чтобы подарить ему столь ценный подарок, как неприкрытый страх перед его персоной. Пусть сдохнет, зато красиво, и унесёт с собой в могилу треснувшее от злости бледное лицо. — Мм, — кратко хмыкнул Радио-демон, пожав плечами. — Мне следует почувствовать укол совести? — Тебе следует держаться подальше от моей дочери. — О-о, а я смотрю, Вы на долгие прелюдии не размениваетесь? — Ядовитые слова поддержал закадровый смех, исходящий из динамика трости в углу. — Вам не кажется, что Чарли достаточно взрослая, чтобы самостоятельно решать, с кем водить дела? — Чарли имеет прекрасную особенность видеть в говне алмазы, — Люцифер нахмурился. — И я здесь для того, чтобы показать ей, что не каждый грешник достоин её расположения. — Какое громкое заявление для того, кто принимал участие в её жизни чуть меньше, чем нихуя. Пальцы молниеносно сомкнулись на шее, и за хваткой последовал такой толчок, что Аластору показалось, что кнопки на приборной панели пересчитали все его позвонки. Радио-демон оказался намертво прикован к покатой поверхности, щурясь и хватаясь за предплечье сдавившей его горло руки. — Ха-ха-ха… Кхе!.. — Он попытался подтянуться, но Люцифер лишь больше надавил, и дышать стало значительно труднее. — Так-то Вы… Собираетесь… Показать ей… Справедливость?! Владыка Ада замер, всматриваясь в серое лицо. — Чем тогда Вы… Лучше… Меня?! Горло почувствовало облегчение, и полившийся в лёгкие воздух зародил надрывный кашель. Аластор немного сполз, ухватившись за край панели и не дав себе упасть. Вторая рука легла на шею, ощупывая повреждение: не смертельно, но уродливый синяк сойдёт нескоро. — Да что ты знаешь о справедливости? — Холодно начал падший ангел, на сей раз смотря на согнувшегося демона сверху-вниз. — Тебе, жалкому куску жестокого дерьма, никогда не понять истинного значения этого слова. Оленьи уши нерешительно двинулись назад, приподнялись, а потом снова припали к затылку, решив всё же продемонстрировать настоящие чувства своего обладателя. Аластор кое-как выпрямился, чуть покачнувшись, и уставился на сюзерена глазами, налитыми кровью и тьмой. — Готов согласиться, — после удушья, голос демона вкупе с помехами звучал особенно устрашающе. — Я сотру эту сраную улыбку с твоего лица, только приблизься к моей дочери. — У Вас вряд ли получится. Ничто не способно омрачить мои будни и усмирить моё веселье. Люцифер схватил Аластора за грудки, рывком склонив к себе настолько, что их лбы глухо стукнулись. — Тебе мало? Могу ещё навалять! Аластор всю жизнь и всё посмертие виртуозно вышагивал по тонкому лезвию. Он с лёгкостью играл на чужих чувствах, получая искреннее удовольствие от выходящих из себя оппонентов. Ему нравились чужие страдания, нравилось прощупывать почву и доводить противников до пика злобы, наблюдая за разрушением души… Но именно сейчас он прекрасно понимал, что ещё одно колкое слово, и Люцифер действительно может не рассчитать. В лучшем случае он подохнет. В худшем — останется без конечностей. — Нисколько не с-с-сомневаюс-с-сь, — шипящие согласные в конечном итоге утонули в практически оглушительном шипении. — Почему бы Вам не вернуться к себе и не занять себя любимым делом, слепив ещё пару-тройку уточек, а я останусь здесь и проведу наконец свой чёртов эфир? Сделаем вид, что ничего не было, и разойдёмся мирно — как Вам такая идея? В следующий миг он наблюдал за престранной палитрой эмоций, отражающейся на бледном лице. Люцифер словно… Растерялся? Его губы то размыкались, то смыкались вновь, он безмолвно пробовал на вкус какие-то слова, но не находил в себе сил вымолвить ни одного. Аластор прищурился на один глаз, наблюдая за этим представлением, и вскоре почувствовал медленно ослабевшую хватку на своей одежде — его отпустили. Почему от этой игры в гляделки ему стало как-то не по себе? — … Ал? — Наконец подал голос Люцифер, вглядываясь в зрачки-точки. «Вот же… Какой я идиот!» Лишь только боги знали, что эта фраза проскользнула в головах обоих. Вернёмся на несколько лет назад. В тот вечер, когда Люцифер выставил Ала за порог, он принимал своё решение, как истинно правильное. Слёзы Чарли ничуть его не растрогали: поплачет и забудет. Так он думал, пока не оказался в похожей ситуации. С его уходом стихла музыка. Чарли не пела при отце, таила злобу и обиду на него, отказывалась разделять с ним трапезу. Сначала, он злился на дочь, но после разговора со старым другом всё изменилось. Ему указали на ошибки, показали ситуацию с другой стороны. «Настоящего родителя не заменит никто и никогда. Ты был нужен Чарли, и не был рядом с ней, а этот твой Ал был. Конечно, ей хотелось чувствовать фигуру родителя рядом с собой. Вместо того, чтобы поддержать её, дать ей опору и исправить свои ошибки, ты предпочёл избавиться от её, возможно, единственного друга. А он всего лишь на всего помогал твоей семье не загнуться в собственных проблемах» Он хотел всё исправить, но было уже слишком поздно. Чарли эмоционально отстранилась от него, а Ал будто сквозь землю провалился. Не подобало королю лично бегать по всяким адовым захолустьям, но он побегал, и это не принесло своих плодов. Во все известные агентства заходил, описывал искомого мужчину, но администраторы лишь разводили руками. С сожалением осознал, что даже фото с ним не сделал, не позвал ни одного картинописца. Своими руками совершил непоправимое. И, вернувшись, отдал себя на милость страшной депрессии, уйдя в затворничество на эти несколько лет. Звонок Чарли и её приглашение в отель дали ему сил побороться ещё. Он с радостью прилетел к дочке, со слезами на глазах увидел, какой прекрасной девушкой она стала. Она открыла замечательное дело, вложив в него душу… Кто же, мать его, знал, что Радио-демон, Оверлорд, чьи кровавые деяния пугают даже самых конченных обывателей Ада, окажется тем, кого он безуспешно пытался отыскать все эти годы?! Он так долго представлял эту встречу. Он представлял, какими извинениями одарит Ала, как он скажет, что был неправ. Как пригласит его обратно в замок, уже в качестве близкого друга семьи… Вот он, его Ал. Стоит, бешеная рогатая скотина, улыбаясь так, что кишки выворачивало. Но Люцифер не мог отрицать того, что этот (мамочки) Радио-демон принял в воспитании Чарли прямое участие. Кровожадный ублюдок каким-то волшебным образом вырастил из неё прекраснейшую из душ. И вот, они молчат друг напротив друга. Все слова, что Люцифер хотел сказать ему при встрече, застряли где-то в горле. Его выдали уточки. Падший ангел смутно догадывался по улыбке, но окончательно сложил один плюс один только благодаря этому факту. Откуда бы такую личную деталь знать незнакомому Оверлорду? — Уходите, — нарушил тишину Радио-демон, вслепую указав на дверь. — Ал, я… — Выметайтесь. Теперь, настал его черёд прогонять того, кто однажды прогнал его. В любой другой ситуации, Люцифер бы потребовал уважение к себе, как к королю, но именно сейчас подчинился воле хозяина радио-башни, надвинув цилиндр ниже и скрыв глаза за его полями. Он молча удалился, оставив демона наедине с собой. Аластор постоял какое-то время, пока комната наполнялась медленно увеличивающейся громкостью шипения помех, и оборвал шум ударом кулака по панели. Не будет сегодня эфира.