Под снежным куполом счастья

Дэль разрывалась на части. Впервые за несколько десятков лет она не знала как именно ей поступить. Изначально она планировала выдать Се Ляня Хуа Чену, всё-таки у них был договор, но с другой стороны этого совершенно не хотелось. Его Высочество оказался прекрасным человеком. Умным, доброжелательным и именно таким, каким Дэль его и представляла. Будучи ребенком она восхищалась тем, как ее дедушка описывал старые легенды, рассказывая ей о Наследном Принце Сяньлэ и гордился тем, что их корни уходили глубоко в Сяньлэ... Скрытый за маской Советника, Се Лянь был другим. Но все же оставался самим собой. Это короткое знакомство, пусть и такое нелепое, открыло Принца с новой стороны, а Дэль было слишком стыдно за то, что вела она себя совсем как вор, крадущийся в тени ночью. Это было нелепо, но тем не менее Се Лянь ничего не сказал. Вмешиваться в разборки с демоницей Се Лянь запретил. Тем более он приказал лекарю навещать ее по несколько раз в день, что было крайне странным, учитывая то, что она быстро шла на поправку. Даже слишком быстро. Ее Ци восстановилась уже на следующий день, да так, будто проклятые оковы — всего лишь украшение на коже, татуировка, которая не делает абсолютно ничего. Силы Повелительницы снега вернулись, однако буря за окном все ещё не подчинялась ей. Когда Дэль впервые вознеслась на Небеса в качестве Повелительницы снега и льда, девушка годами училась управлять новыми силами и тем самым — самой стихией. Это было одновременно сложно и легко. Лёгкость заключалась в том, что духовная связь между богиней и созиданием снега была достаточно крепкой, поэтому обучиться призывать снег и создавать лёд оказалось не так сложно, но было кое-что ещё... Сложности ее сил были в том, что управлять уже самой стихией, созданной Небесами, было в десятки раз труднее, чем создать тот же лёд. Бури никогда не подчинялись ей и богине приходилось самолично подчинять их, ломая их волю и тем самым заставляя бушующей стихии указать ее хозяина. Это всегда тяжело. Пару раз она даже получала морозные ожоги, которые долго не сходили с ее тела. И сейчас Дэль не знала как ей подчинить тот ужас, который устроил демон. А в том, что снежная буря — дело рук демона она знала, оставалось лишь понять, что за тварь создала такое ужасающее бедствие, навалившейся на Юнъань. Надо было извлечь корень проблемы. Но для этого его надо было найти. Обычно богиня использовала талисманы, которые были отличной вещью, чтобы легко отследить любую нечисть в округе. В мире смертных многие заклинатели использовали талисманы как обереги и надёжный способ колдовства. Особенно в борьбе с мертвецами. Сейчас же они были бесполезны. Вьюга унесла бы их, порвав на части. — Ты слишком много думаешь, — ворчит Ао Шунь, поедая уже который пряник за раз, — Его Высочество оказался хорошим человеком, прими к сведению то, что тебе надо как-то обмануть Хуа Чена. Дэль вырывается из мыслей, отрывая свои яркие глаза от окна на дракона. В ее взгляде читается замешательство, смешанное с лёгким удивлением и самой малостью недоверия. — Обмануть? Собирателя цветов? Ты шутишь что-ли? — перспектива оказаться без храмов и последователей, пожалуй, не располагала к себе, — Он же меня на месте того, — Дэль быстро провела сомкнутой ладонью по шее. Ао Шунь фыркнул, продолжая задумчиво жевать вкусняшку. В ближайшую неделю Дэль была отстранена от работы клана, поэтому девушка большую часть своего времени проводила в своей комнате, разбирая свитки, которые ей приносил Се Лянь. Первая ночь была тихой. Сю Ин не подавала никаких признаков своего присутствия, однако тёмная Ци никуда не делась. Поздно ночью Се Лянь сторожил комнату принца, но ничего такого замечено не было. Ао Шунь был рядом, готовый помочь в любую секунду, но на след демоницы выйти не удалось. — В любом случае сдавать принца — не самый лучший вариант, — твердо сказал дракон, будто зная, что последует за тем, если она всё-таки решит выдать демону принца, — Мне этот одноглазый сразу не понравился. Дэль фыркнула. — Хэ Сюань тебе тоже сразу не понравился, — едва ли не закатывая глаза, девушка хмыкает, — А мне вот Черновод по душе. Теперь глаза закатывал уже чешуйчатый. — Не смеши меня, этот карась обвел тебя вокруг пальца, а ты... — Он мой друг, такой же, как и ты. Ао Шунь на мгновение замолчал, после чего быстренько сгреб в охапку оставшиеся пряники и сославшись на то, что будет искать демоническую Ци, покинул комнату. Дэль лишь устало проглядела на исчезнувшего в дверях друга, после чего вернулась к свиткам, лежащим на ее столе. Работу все же никто не отменял. Бродил Ао Шунь долго. Изначально он думал, что просто рассердился на слова Пушистика, но девушка все же была права. Правда, Ао Шунь до конца не понимал, как можно было сдружиться с демоном, но все же принял эту часть Повелительницы снега. Хэ Сюань относился к ней с должным уважением и, как бы он не был раздражен, заботой. Видимо поэтому он не испытывает такой сильной неприязни к Непревзойденному. К Ворчуну изначально он относился куда хуже, но со временем смирился и принял его таким, какой он есть. Пусть мелочный, но все же друг. По крайней мере именно так и думал Ао Шунь. Петля по коридорам дворца он долго. И куда забрел — понятно не было. Зато его радовал тот факт, что он был один, до того момента, пока воздух не стал сгушаться. Изначально он подумал, что это скорее всего из-за жара печи, расположенной неподалеку, но уже через время передумал. В воздухе откровенно летала демоническая Ци так ещё и такая сильная. Чертыхнувшись и поняв, что он здесь один, чешуйчатый все же решил выяснить что было причиной этого странного потока. Возможно дело было в той самой демонице, о которой рассказывала А-Дэль, а возможно и в чем-то другом. Все же во дворце итак было полно темных артефактов, которые только усугубляли ситуацию с поиском. Однако вопреки Ци, он услышал кое-что ещё. Этот приятный, такой сладкий аромат, с нотками чего-то кисленького, привлекал внимание. Пахло пряниками, банановым молоком и чем-то таким ароматным, от чего крышу сносило контректно. — Посмотрим-ка. Облизавшись в предвкушении, дракон поплыл по воздуху, следуя за чудесным шлейфом аромата, ожидая увидеть что-то вкусненькое. За свою долгую жизнь Ао Шунь встречал много ароматов. К примеру, Дэль пахла корицей и свежим морозом, таким, который ему нравился. Этот запах окутывал ее постоянно и даже с изгнанием он остался, окутывая девушку собой, будто бы обволакивал ее. Она пахла свежестью морозного утра и чашкой пряного чая, в то время, когда от Ворчуна пахло иначе. Пусть Ао Шунь не хотел признавать, но от бога войны юго-запада пахло величием, спелой вишней и мятой, отдаленно похожей на ту утреннюю свежесть, когда их ароматы сталкивались вместе. Эти два идиота как сильно подходили друг другу, что Ао Шунь невольно начал считать их супругами. По сути так оно и было, нити на их пальцах говорили об этом лучше любого поклона... Хех! Запах тем временем привел чешуйчатого к старым дверям, скрытыми под потрепаным гобеленом. Проникнуть во внутрь труда не составило. Это оказался старый архив. Небольшая комната, наполненная книгами, свитками и трактатами, всё, как любит Дэль. Узнай она об этом месте, вывести ее труда бы составило большого. Сама комната была не особо большой. Комнату разделяли шесть стеллажей, полностью забитых свитками. Их пожелтевшие страницы говорили о том, что им отнюдь не одну сотню лет. Принюхавшись, дракон подметил, что комната была полностью пропитана демонической Ци, а ее источник явно был скрытый за барьером, который он ощутил еще при входе в комнату. — Выходи, я знаю, что ты здесь, пока я тебя не съел, — все ещё облизываясь, чешуйчатый твердо решил, что сегодня его ужином станет этот вкусный демон. Со стороны окна послышался шорох, после чего Ао Шуня ловко прибили к стене тонкими цепями. Аромат усилился в разы и, кажется, дыхание остановилось, замерло или как там обычно описывают это чувство поэты? Ао Шунь забыл, полностью отдаваясь в руки этим прекрасным глазам, сияющих в темноте комнаты. — Э... Вы..Вау. Это единственное, что смог вымолвить дракон, наблюдая за тем, как из тени медленно выходит девушка. Невысокая, рыжеволосая, с яркими горящими красными глазами и бликами по щекам, отдаленно напоминающие чешуйки. Девица же смерила дракона прямым взглядом, хмыкая. Видит? Она его видит! — Кто такой? — демоница не подходит близко. В ее взгляде читается интерес, а запах, исходящий от ее Ци слишком прекрасен, чтобы Ао Шунь смог заново спокойно говорить, — Что, заело? — Да, то есть нет, но да... Приподнятая бровь и насмешка во взгляде дают понять, что ведёт себя он крайне глупо. — Так "да" или "нет"? Определись уже, букашка, — рыжеволосая обнажает зубы, тем самым изогнув губы в подобии ухмылки, — Мы тут не светские беседы ведём. Тем более от тебя воняет той богиней, черт бы ее побрал. Ао Шунь фыркает, но взгляда от горящих глаз отвести не может. Что-то в них было такое, что он понять не мог, но это так сильно влекло, что он готов был остаться вот так, но сейчас времени действительно не было. — Сю Ин, верно? — чешуйчатый сглатывает, ощущая действие чужой Ци на чешуе. Демоница смотрит пристально. В ее взгляде что-то полыхнуло, но тут же исчезло. — Кто такой? — Зови меня Ао Шунем, Госпожа, — яркие синие глаза дракона смотрят в сторону, явно смущаясь от столь пристального взгляда. — А...О! — Сю Ин усмехается, — Так ты тот самый помощник Мин Дэль. — А ты, та самая демоница, умеющая блуждать по снам, — после чего чешуйчатый нервно облизнулся, говоря уже более твердым голосом, — Госпожа моего Сердца. Девушка прыснула, в замешательстве отводя взгляд в сторону. — Я тебя впервые вижу, прямо вот так вот сразу? — У нас так принято, — почему-то шепчет дракон, наблюдая за ухмылкой демоницы. — Нынешние драконы не столь... Честны с другими, — девушка невесело улыбается, — Странный ты какой-то. — Мы можем узнать друг друга получше! — заявляет Ао Шунь, слыша, как с каждым словом его сердце все сильнее и сильнее колотится. Демоница же в ответ жестоко смеётся, — Я имел в виду... — Довольно, — Сю Ин хмурится, доставая из ножен меч, — Мой господин велел убить всех, кто как-то связан с Повелительницей снега, и ты, букашка, в этом числе. Ао Шунь наблюдает, как девушка подходит ближе, наблюдая как в темноте ее рыжие волосы буквально полыхают. Это, пожалуй, самое прекрасное и опасное, что он когда-либо видел в своей жизни...