Не зря говорят, что в злом человеке всегда скрывается неженка, как ты, да? Оря?~

Оренбург проснулся в палате. В белой и светлой палате. — Сейчас он слаб, и все равно не будет вас видеть! — Кого то выгоняла медсестра, но голоса он тоже сейчас не разбирал. — Но я же смогу! — Ладно. — Вздохнула та. Медсестра вышла из кабинета. К койке подошёл кто-то, кого он вышел размыто. — Ты живой то? — А, э… Ну да… — Он не видел собеседника, и поэтому волновался. — Ты только из-за того что не видишь меня, так волнуешься? Я уже думал что как увидишь меня, сразу выгонять будешь. — Эту фразу по смыслу он не понял. — А вы кто?.. — Тот, кто тебя из огня вытащил. — А имя. — Потом узнаешь. — Он немного помолчал, и добавил. — Пока. — А, да… — Оре не понял, что это был Нью-Йорк, потому что он, как я и говорила, не разбирал голоса. Через 15 минут к нему ещё кто то пришел. — Оренбург! — По интонации, город понял что это его отец. Он подошёл к кровати. — Почему ты из здании тогда не вышел? — А что я мог услышать? Я где-то в другом месте от этой фигни нахожусь. — Вот же уроды! Могли бы пожарные побыстрее приехать? Или звук громче установить. — Чтобы те, кто рядом оглохли. — Кто то ещё был здесь. — А кто ещё есть здесь сейчас?. — Самара, Орск, Ясный. — Ясно. — Ээ! Обидно вообще-то! — А ты не меняешься. — Любому станет обидно, если твое название ассоциируется с прилагательным и ответом! — Вообще-то у него оно тоже есть. — Орск присоединился туда же. — И какое же? — Оренбургер. — Вообще-то это от немецкого ಠ⁠ಗ⁠ಠ. — А у меня от людей. — Логично. — А ты когда выйдешь то? — Оренбургская область повернулся к своему городу, который есть у него в названии. — Я не знаю. — Все, можете уходить. — Сюда вошла медсестра. Все вышли и попрощались.