Особый заказ

Вблизи принц Столас выглядел еще более нелепо, чем по телевизору. Разве эти тростиночки можно называть ногами? Разве этот клюв может раскусить что-то прочнее трюфеля, или чем там наедаются богатеи день ото дня? Разве этими хиленькими лапками можно удержать нож, револьвер или ружье? Посмешище, да и только. «Как же он жалок», — с удовольствием подумал Страйкер, лениво наблюдая за слабыми попытками принца освободиться из цепкой хватки освященной веревки. Ну-ну. Пусть помаринуется, повисит вниз головой, а уж потом наемник его отвяжет. Только зарвавшийся аристократишка будет совсем этому не рад, о, нет. Демон даже облизнулся от предвкушения: времени было полно, значит, он сможет знатно подпортить эту смазливую мордашку. Заказчица будет довольна. Да, кстати о ней. Стоит все-таки уведомить принцессу о том, что на этот раз все прошло гладко. Он достал новый телефон (перед этим даже купил для него брелок в виде подковы, для красоты) и быстро набрал Стеллу. Вы: Все ок. Ответ долго ждать себя не заставил: казалось, принцесса проверяла телефон каждую минуту, чтобы не пропустить долгожданную новость. Заказ*: Отлично Заказ*: Я еще не решила, что с ним делать, так что можешь развлекаться Заказ*: Без перегибов, пусть пока живет Убийца ухмыльнулся. Официальное разрешение получено, у него карт-бланш. Конечно, немного портила радость фраза «Без перегибов», но, в конце концов, понятия о «перегибании палки» у всех разные, верно? Если прощупывается пульс, значит, жив, и не важно будет, в каком состоянии тело. Вы: Как скажете мэм. Заказ*: >: -) Страйкер был не поклонником смайликов, но, во-первых, Стелла — девушка, а им позволено быть немного легкомысленными, а во-вторых, эта «улыбка злодея» поднимала настроение. Приятно знать, что кто-то на твоей волне по части жестокости. Хотя то, что он собирался сделать со Столасом, — это даже не жестокость, а, скорее, справедливое возмездие. Око за око, как говорится. Кстати о них. Наемник буквально спиной чувствовал, как принц сверлит его своими красными глазенками. Они будут отличным трофеем, но это чуть позже, на десерт. Демон прыжком вскочил на ноги, потянулся и достал верный нож из ангельской стали: можно начинать. — Итак… — он не спеша подошел к связанному принцу и оперся плечом на камень, на котором тот висел. — Можешь радоваться: клиент пока не хочет твоей смерти. Но… — тут он резко разрубил веревки, так что Столас мешком рухнул лицом на рельсы. Послышался сдавленное проклятье, и демон пинком перевернул принца, чтобы полюбоваться на первые ссадины. — Он не говорил, что ты должен остаться невредимым. — Тебя наняла моя жена? Это с ней ты переписывался? — даже будучи беспомощным, аристократ старался держаться с достоинством. Страйкер хмыкнул и безмятежно уселся на ногах демона, чтобы было удобнее. — Тебя это волновать не должно, пернатый. Но скажу по секрету: твоя жена знатно тебя ненавидит. — Ты даже не представляешь, как. — Столас вздохнул и отвел глаза. Ну чисто безвинный агнец, которого злая стерва непонятно с чего обрекла на смерть. — Кажется, ты не очень-то себя винишь, верно? Думаешь, что ничем этого не заслужил? — убийца достал нож и спокойно принялся за заточку. Торопиться было некуда. Металл неприятно скрипел по оселку , заставляя принца морщиться. — Уж точно не смерти. Это был политический брак, ничего более. Мы никогда не любили друг друга, значит, изменой это не может считаться. Страйкер презрительно скривился. Как же его бесило такое отношение к браку. Он никогда не был женат и не планировал в ближайшем (и вообще ни в каком) будущем, но, если уж женился, так будь добр, думай головой, а не членом. У тебя появились обязанности, ты больше не можешь таскать домой шлюх. Он не считал Стеллу ангелом, но было очень противно от подобного отношения к девушкам. Родители Страйкера жили вместе до самой смерти, и он был уверен, что ни один из них даже не задумался о том, что может быть кто-то лучше супруга. Демон вел не самый целомудренный образ жизни, но, по крайней мере, все его женщины знали, что на следующее утро они разойдутся, как в море корабли, и не строили иллюзий о чем-то большем. — Во-первых, ты не знаешь о ее мыслях. А во-вторых, она повела себя лучше: если вы так ненавидите друг друга, почему бы ей тоже не зацепить какого-нибудь смазливого аристократишку, м? Да потому что в ней достоинства больше, чем сотне таких, как ты. — последнее слово он практически выплюнул. — Не слишком ли ты наглеешь, бес? — принц попытался гордо выпрямиться, но сделать это очень сложно, когда лежишь на неудобных рельсах, а перед лицом туда-сюда мелькает нож. — Кажется, ты забыл, кто тут сейчас главный. — с обманчиво мягкой улыбкой проговорил Страйкер и проверил когтем заточку ножа. Идеально. Лезвие надавило на пушистую щеку принца и на пробу проткнуло тонкую кожу; показалась капелька крови, но тот даже не поморщился. — К твоему сведению, мне ничуть не больно. — О, не волнуйся, я это исправлю. Страйкер нажал на нож сильнее и медленно повел его вниз, к горлу, углубляя царапину. Было что-то завораживающее в том, как мягкая плоть неохотно расступалась перед ангельской сталью. Будь ты хоть аристократ, хоть имп — без разницы, начинка у всех одинаковая. Демон резко дернул нож, вырвав у пленника недовольное шипение, и вынул его из раны. Та уже начала набухать кровью, отдельные струйки прочерчивали дорожки по щеке и терялись в пуху на шее. Ничего, скоро и туда доберемся. — Какие ощущения? — поинтересовался Страйкер, слизывая раздвоенным языком теплую жидкость с ножа. Восхитительный вкус: немного соленый, но с какой-то щекочущей искринкой; возможно, все дело в магии. «Какова на вкус кровь аристократки?» — всплыла в голове мысль недельной давности. Хоть он и не мог проверить, но точно лучше, чем у Столаса. — Никаких. — последовал ответ. — Неужели? А если так?.. — лезвие с чарующей легкостью скользнуло по второй щеке, оставляя симметричный порез: наемнику иногда нравилось чувствовать себя эстетом. Принц только презрительно ухмыльнулся, что, однако, ничуть не задело убийцу: вначале они все стараются корчить из себя героев, зато потом визжат, как свиньи, и умоляют прекратить. Вот только все закончится, когда он того пожелает: такие здесь правила. Демон решил не портить дальше клювастое личико, а перейти к чему-то более интересному; поэтому уже через секунду лезвие прошило насквозь плечо Столаса, вырвав у того болезненный вздох от неожиданности. Переломленная ключица издала жалкий хруст, прозвучавший для Страйкера лучшим началом для симфонии боли. Он специально поворочал нож внутри раны, чтобы раздробить кость еще больше, а затем вынул его, с удовлетворением оглядывая белую кость, выглядывающую из окровавленного комка мышц. У демона чуть слюнки не потекли от такой красоты, поэтому буквально через пару секунд второе плечо превратилось в разрозненные куски мяса, еле держащиеся на сухожилиях. Принц вскрикнул и попытался уйти от лезвия, которое проникало все глубже и глубже, но только сделал свое положение еще более плачевным: нож дернулся вместе с ним и распорол кожу ближе к груди. Перья вздыбились от боли; на синем оперении алые капли выделялись особенно ярко; это было похоже на картину безумного абстракциониста. — Не стоит дергаться. Ты же не хочешь, чтобы было еще больнее? — пожурил его Страйкер, кончиком ножа стряхивая испарину с посеревшего лба пленника, попутно проводя тонкую длинную царапину. Кажется, он задел какой-то сосуд, потому что крови было неожиданно много: она стекала по лицу принца, так что тому пришлось прикрыть веки, чтобы она не попала в глаза. — Никогда не думал, что вы, знатные ублюдки, можете чего-то бояться. — глумливо протянул убийца (разумеется, он знал это). — Здесь все твои ебанутые деньги и вся твоя ебанутая магия ничего не стоят, верно, голубокровный? — Т-ты… — прохрипел принц. — Ты, кажется, забываешь… Что твой наниматель — тоже знать! Непонятно как, но он сумел извернуться и ощутимо пнуть демона ногой в живот, отчего тому пришлось сделать пару шагов назад. Столас же продолжил: — Говоришь, что ненавидишь аристократов, а сам прислуживаешь одному из них, как послушная соба-а-ахх! Страйкер был прав: эти ножки-тростинки действительно было легко сломать. И как приятно слышать этот хруст! На этот раз он не медлил и сразу же вогнал нож на всю глубину одним резким движением. Принц задергался, тут же пожалев о своих словах. На глазах у него показались слезы. Демон смотрел на это со смесью злобы и презрения. Эти слова, хоть он и не показал, сильно его задели. Его нельзя назвать «собачонкой». Ручной пудель прыгает на задних лапках, чтобы его не вышвырнули на помойку. Он боится за свое ничтожное существование, а Страйкер — нет. Он кланяется лишь потому что сам выбрал такую жизнь. Это не способ выжить, а способ удовлетворить свою неутолимую жажду извести всех аристократов. И вообще ему больше нравятся кошки. — Не стоит болтать, если не хочешь лишиться своего языка. — предупредил принца наемник, проворачивая лезвие в изувеченной голени. — У Блитси нож побольше, и входит он куда-а глубже. — томно протянул Столас, с трудом сплевывая кровь. Страйкер немного отшатнулся от отвращения. Что у этой шайки за манера — все сводить к сексу?! Это просто мерзко! Да, себе он позволял ругаться и мысленно обзывать принца похотливой шлюхой (это, в общем-то, недалеко от истины), но постоянно вставлять в речь пошлости — это же так убого. Как будто у них только одно на уме (и это, в принципе, тоже верно). Какая гадость. Ему захотелось немедленно промыть уши с мылом. Однако они еще не закончили, поэтому демон встал, отряхнулся от пыли и наступил острым, как гвоздь, носком сапога на рану на плече пернатого, расковыривая ее и вызывая приятные слуху хлюпающие звуки. Принц вскрикнул от неожиданной резкой боли, прострелившей все тело, и до крови прокусил губу в попытках подавить мучительный стон. — Издеваться надумал? — Страйкер, не церемонясь, схватил его за перья на голове и немного приподнял. Нож покачивался в опасной близости от беззащитного горла и быстро забившейся вены. — Можешь говорить о своем любовничке сколько угодно, да только ему на тебя наплевать. Ты не больше чем грязная продажная шлюха, которая готова лечь под обычного беса, лишь бы ей присунул хоть кто-то. Вспомни об этом, когда будешь захлебываться собственной голубой кровью. Он с силой приложил принца головой о рельсы, попутно вырвав пару клочков перьев. Теперь на их месте красовались проплешины, блестевшие от маленьких капелек пота. Кажется, удар был сильнее, чем демон думал: на железных рельсах начало расплываться темное пятно; принц закатил глаза, всхлипнул, и, кажется, отключился. Страйкер лениво потыкал его острием ножа. — Ты что, уже клюв откинул? Не так быстро, птенчик. Реакции не последовало. Лезвие с силой вонзилось в загривок: теперь головой вертеть будет проблематично; тело Столаса содрогнулось в мелких конвульсиях, но глаз он не открыл. Ну и ладно, не будет своими красными зенками пялиться. Страйкер потянулся, похрустел позвоночником и решил походить, размяться, а заодно приготовить себе поесть. Принц никуда не денется, регенерировать тоже не сможет: освященная веревка постепенно вытягивает из него силы, как магические, так и обычные. А вот после перекуса можно будет закончить дело. Напоследок со всей силы пнув пленника под дых, демон направился в свой вагончик: спальню и кухню в одном флаконе. Да, он предпочитал быть постоянно в движении, не задерживаясь нигде больше, чем на одну ночь; в конце концов, этого требовала его работа: в Круге Гнева жили только фермеры, на которых, что логично, заказов не поступало; клиенты и жертвы жили в других Кругах, а ночевать в них Страйкер категорически не хотел: все-таки, здесь был его какой-никакой, а дом. Поэтому, даже смертельно уставший после особо сложного дела, он садился на Бомба и отправлялся к ближайшему лифту между Кольцами. Это же логово было одновременно и местом исполнения некоторых заказов (если клиент требовал мучительной смерти) и местом, где можно спокойно отдохнуть душой между двумя миссиями. Именно поэтому он обустроил тут все по своему вкусу: кактусы, рельсы, вывеска «SALOON», которую он действительно унес из какого-то кабака. Хозяин этого заведения посмел подать Страйкеру текилу, разведенную водой, за что и поплатился; девять граммов свинца в колено и потерянная вывеска — меньшее, что могло с ним произойти. А еще за вагончиком была «припаркована» большая деревянная модель старомодного паровоза с топкой, трубой и даже маленьким гудком; демон сам сделал ее за несколько месяцев: надо же было чем-то занять руки в свободное время. В ближайшее время он планировал закупить красок и раскрасить модель, чтобы приступить, наконец, к созданию пассажирского вагона и миниатюрной банды гангстеров, которые будут его грабить. В фургончике его уже дожидалась кастрюля остывшего позоле. Вообще-то, можно было бы обойтись и наскоро сделанными бутербродами, но все же иногда стоит есть горячую пищу, чтобы не заработать себе язву вместе с гастритом. Правда, готовить у Страйкера получалось с переменным успехом: частенько загубленные блюда отправлялись в огненный желудок Бомба. Однако слуг у демона не было, а есть все же хотелось, поэтому он честно старался сделать что-то, хотя бы на вид съедобное. Для него ориентиром и золотым стандартом служили блюда, которые готовила ему мама в детстве. У нее вообще был какой-то пунктик насчет еды: если уж завтрак — так двойная порция каши, если обед — то первое, второе и сок кактуса взамен компота. А у приезжавших иногда гостей не было ни малейшего шанса уехать домой без кучи банок с заготовками и забитых до отказа корзинок для пикника. Впрочем, никто и не думал жаловаться: готовила мама так, что все эти помпезные рестораны из круга Гордости на ее фоне казались дешевыми придорожными забегаловками. А ведь в ее распоряжении не было омаров, черной икры и трюфелей; все блюда были до банальности простыми, но при этом такими вкусными, что язык проглотить можно. Она вкладывала в каждый завтрак, обед или ужин всю душу, вот в чем соль. Наверное, поэтому у Страйкера никак не получалось достичь таких же успехов: ему еда была нужна лишь для того, чтобы хоть чем-то заполнить желудок и не свалиться в обморок от голода посреди очередной миссии. Страйкер поставил кастрюлю на газ и с ногами залез на кровать в ожидании супа. «Эх, знала бы ты, чем я сейчас занимаюсь» — возникла горькая мысль. «Хотя ты бы больше волновалась о том, хорошо ли я кушаю и надеваю ли шапку, когда холодно». — сухие губы дрогнули в слабой улыбке, в которой не было ни намека на веселье. Вряд ли бы мама одобрила его выбор профессии, все же дрессировщик лошадей был бы лучшим вариантом. Но, во-первых, он был не виноват, что пошел по такой дороге: ему просто не оставили иного выбора; а во-вторых… Он поджал колени к груди и уперся в них острым подбородком; хвост сам собой обвился вокруг своего хозяина. Во-вторых, больше некому его ни осуждать, ни поддерживать: он теперь сам по себе. Так, нельзя позволить себе впасть в уныние, точно не сейчас: ни в коем случае нельзя проявлять даже намек на слабость рядом с врагом. И плевать, что через час этот пернатый ублюдок захлебнется собственной кровью; в этом недружелюбном мире нужно быть сильным всегда. Даже если не хочется. Даже если устал. От упаднических мыслей его оторвал мясной запах, потянувшийся из кастрюли; казалось, что даже его можно есть — настолько аппетитным он был. Страйкер выключил газ и хотел уже и налить себе тарелочку супа, как вдруг его отвлекло какое-то движение на рельсах. Выглянув из фургона, он не мог не усмехнуться: Столас, видимо, почувствовав аромат еды, завозился в тщетных попытках освободиться. Точно, наемник похитил его утром, как раз во время кофе, и с тех пор у принца во рту маковой росинки не было. Ну что ж, пусть немного пострадает: ему это пойдет на пользу. — Неужели так скоро есть захотел? — злорадно спросил демон, даже и не думая подходить к пленнику. — Слабак. Советую вспомнить твой вчерашний обед, потому что он был последним в твоей никчемной жизни. До него донесся обреченный вздох, и принц, дернувшись еще пару раз, затих. Страйкер ухмыльнулся и направился к плите; поднимая крышку прихваткой в виде лошади и наливая себе позоле, он чуть ли не кожей ощущал, как настроение медленно, но верно, ползет вверх. Кто сказал, что пытки — это когда кровь, кости и мясо наружу? Не-ет, настоящие пытки — это то, что происходит внутри. Когда медленно ломается воля, когда гаснет последняя надежда, когда хочется, чтобы все уже закончилось. Конечно, глупо было бы надеяться, что Столас уже дошел до нужной кондиции, но убийца чувствовал, как отчаяние медленно, но верно оплетает принца липкой паутиной. Если что Страйкер и определял безотказно — так это отчаяние и страх. И впитывать в себя вязкую ауру ужаса, обуревавшую очередную жертву, когда он заносил над ней нож, было так же, если не более, приятно, как ломать чужое тело физически. В конце концов, любой громила в придорожном кабаке может вышибить тебе мозги; но сделать это так, чтобы ты ждал смерти, как спасения, может только один демон во всем Аду. И это не пустое бахвальство, а факт. Обедая вот так: сидя на ступеньках фургона, с трудом удерживая горячую тарелку на коленях, глядя на неоновые кактусы, расставленные тут и там, он вполне мог представить, что сидит на их родном ранчо. Например, вечером, когда вся работа уже сделана, а ужин еще не готов. Было очень здорово после тяжелого трудового дня сидеть на крыльце дома и смотреть на бескрайние прерии с туманными горами у горизонта, за которые медленно закатывалось вечно кроваво-красное солнце. Страйкер поднял голову, и взгляд его уперся в огромный шар из лавы, который висел под самым потолком логова, который заменяло жерло давно остывшего вулкана. Демон понятия не имел, какие силы держат это чудо природы на весу, но очень надеялся, что они не иссякнут в самый неподходящий момент, и несколько тонн раскаленной лавы не рухнут ему на голову. Правда, у нависающей (в прямом смысле слова) опасности была и положительная сторона: этот шар фактически являлся большой печкой, которая прекрасно обогревала всю пещеру. Страйкер ненавидел сырость, поэтому такое положение дел его вполне устраивало. За размышлениями о тайнах природы Ада он и не заметил, как уничтожил всю тарелку. Добавки пока не хотелось, поэтому демон аккуратно помыл посуду и поставил ее сушиться. Взгляд его упал на сверкающий нож. Кажется, пришло время десерта. — Ну что? Готов к смерти? — вежливо поинтересовался убийца, усаживаясь на пленника. Выглядел тот неважно: кровь запеклась, болезненно стягивая кожу, яркий прежде пух потерял лоск и свалялся бледными комками. Такая картина грела душу Страйкера, однако для полноты наслаждения не хватало последних штрихов. Хвост свистнул в воздухе и острый, как копье, кончик вонзился в начинавшие подживать раны, разламывая корку и ввинчиваясь глубже. Принц застонал и судорожно задергался, пытаясь скинуть наемника с себя. Разумеется, безуспешно. — Т-ты такой нет-т…нет-терпеливый… — еле выдавил Столас, видимо, заметив, что подобные намеки выводят Страйкера из себя. Однако в этот раз тот решил не вестись. — Поверь, еще как. — он наклонился к самому лицу принца, чтобы посмотреть прямо в расширившиеся от ужаса глаза. — Не могу дождаться, когда из этого клевала, — он стукнул ножом по клюву, — польется твоя паскудная голубая кровь. Пора с тобой кончать. Он занес нож, но, увидев, что принц открыл рот, прошипел: — Не. Смей. Сводить это к сексу. Столас послушно захлопнулся. По потухшему взгляду было видно, что он уже сдался. Смирился, что помощь не придет. Страйкера это покоробило: как можно быть такой тряпкой?! Он не вспарывал ему живот, не отрубал пальцы, не выкалывал глаза… По сравнению с тем, что довелось испытать некоторым его врагам и заказам, принца он всего лишь пару раз царапнул. Все же первое впечатление от портрета было правильным. От картины мысли его неожиданно скакнули к Стелле и ее взгляде, полном жгучей ненависти. Почему-то от этих воспоминаний настроение приподнялось еще больше; наверняка принцесса была бы довольна, увидев муженька в таком состоянии. Может быть, после того, как это закончится, можно будет снова к ней заехать? Не просто так, не потому что ему хочется ее увидеть, разумеется, а чтобы принести голову Столаса. Да, вполне себе благовидный предлог. Сверкающее лезвие прижалось к беззащитной шее. Показалась тоненькая струйка крови. — Скажи «пока» своей доченьке. — с ухмылкой произнес демон и растянул улыбку шире: глаза принца так забавно вспыхнули запоздалым гневом. Страйкер нажал еще сильнее… Стандартная мелодия звонка прозвучала в тишине, как выступление десятка духовых оркестров. «Блять». Первым его порывом было игнорировать вызов: он же только-только разогнался. Но привычка «вдруг там что-то важное» взяла верх. Страйкер выругался вполголоса и полез в карман. Если там опять реклама лечения зубов со скидкой, видит Люцифер, он прирежет всех стоматологов в Имп Сити. Входящий от: Заказ* Демон недовольно шикнул и уселся на принце поудобнее. Что ей понадобилось? — Да? — Я передумала, мне он нужен живой. — Что?! — Страйкер сначала решил, что это дико несмешная шутка. — Я его тут типа убиваю… — Значит, остановись. — в голосе Стеллы отчетливо слышалось раздражение, правда, наемнику показалось, что злится она вовсе не на него. — Я тоже хочу, чтобы он сдох, но… Да заткнись ты, Андре! Я сама знаю с кем и сколько говорить! Ты все понял? — последняя фраза явно предназначалась убийце. Страйкер вздохнул и устало потер переносицу. Да что ж такое… «Психичка-сова» — вспомнил он слова безымянного беса-дворецкого. Возможно, это определение недалеко от истины. Демон никогда не понимал женщин, а конкретно эту не понимал вдвойне но хотел бы. — Да, мэм. — Отлично. — на том конце раздались короткие гудки. Убийца хрустнул позвоночником в попытке успокоиться. Почему его жизнь с появлением в ней принцессы стала такой сложной? Раньше было проще: привез — порезал — убил. А сейчас что делать с этим пернатым? Обратно везти? Ну уж нет, он не даст ему просто так бесплатно кататься на Бомбе. — Это моя жена? — подал голос Столас. — Нет, блять, твоя бабушка! — нужно было хоть на ком-то сорвать раздражение. — Спрашивала, хорошо ли ты покушал, мать твою! — Ого, значит, у тебя проблемы. — принц почувствовал, что ситуация изменилась. Страх и обреченность мигом ушли, оставив место насмешке. — Решили, что меня нужно убивать в более комфортабельном месте, а не в этой грязной норе? Страйкер вздрогнул. «Грязной норе»? «Грязной норе»? Он медленно повернулся к принцу. Этот ублюдок не смеет говорить такое о доме Страйкера. — Грязной норе? — перепросил он, глядя в паскудные глаза. Гнев медленно, но верно затапливал все существо демона. Крепкий деревянный дом. Зеленая крыша. Из окон льется мягкий домашний свет. — Не в каждом Кругу есть ебаные дворцы… — голос слегка звенел, а в груди становилось тесно. Нет, не гнев. Ярость — холодная, свинцовая. Крыша трещит и рушится под напором пламени. Алые языки выбивают стекла. Пламя вылизывает гостиную, столовую, детские… Посуда лопается, игрушки исчезают, фотографии осыпаются в труху. — … в которых живет одна ебазнать, знаешь ли. — когти впились в шею застывшего Столаса, оставляя глубокие борозды. Хотелось разорвать ее, до хлещущей крови, до рвущихся жил, до чавканья мышц. Стены конюшни разваливаются обгоревшими спичками. По ушам режет беспомощное, почти человеческое, ржание обезумевших от страха лошадей. — У некоторых жизнь далеко не сахар. — уши будто забили ватой, на краю сознания слышится монотонный гул, будто бесконечный морской прибой. Хвост змеей обвивает ногу принца и сжимает ее до хруста. Вопли тех, кто не успел выскочить. Все выходы завалены упавшими стропилами, опорами и тем, что осталось от мебели. В доме — настоящий ад. И крики — пронзительные, срывающиеся, обреченные. Слышать их невыносимо, кажется, что уши вот-вот лопнут. Лучше бы так и было. — А у… — он судорожно сглотнул: перед глазами все плыло, руки налились свинцом и все сильнее сдавливали тонкую шею. Столас захрипел. — У некоторых все, что им дорого, отнимают ублюдки вроде тебя. Теснота окошка в кладовке, осколки стекла впиваются в руки и тело. Скользкая грязь, острая боль от подвернутой ноги. Дым выедает глаза, дышать почти невозможно. И над треском и грохотом падающего дома — крики, стоны, рыдания. Жизни, бьющиеся в последней агонии. Воспоминания накатывали, будто цунами, сбивая с ног, выбивая воздух из сжавшихся легких. Принц — вот кто виноват в этом. Разорвать в клочья эту отвратительную морду, перегрызть зубами горло, терзать ненавистное тело когтями до тех пор, пока не останутся лишь кровавые ошметки. Плевать на заказчицу, плевать на всех. Это принц и ему подобные лишили его всего, это он виноват во всем. И Страйкер убьет его, избавив этот мир от еще одной голубокровной мрази, и все равно, что будет потом. Было уже без разницы, с чего начинать: никаких прелюдий, никаких изысканных разговоров, только животная ярость и желание убивать. Вырезать эти глаза, чтобы Столас почувствовал, какой бывает настоящая боль. Это будет ничто в сравнении, но это будет хоть что-то. — Ты был бы рад меня больше никогда не видеть, верно? — прошипел он прямо в лицо Столаса. — Когда твои блядские глаза вытекут, у тебя появится эта возможность. Нож замер в миллиметре от правого глаза. Резкий гудок машины, каменная стена пробита насквозь и в пещеру скатывается раздолбанный фургон. «Блять. Серьезно?!» Разумеется, никаким его планам не суждено было сбыться: на ржавой развалюхе прибыла команда M&M. Неужели Блиц и его шайка будут преследовать Страйкера до конца жизни, напоминая о его позоре? Впрочем, сейчас ему представился прекрасный шанс отыграться. Принца и все воспоминания, что всколыхнуло его появление, можно добить и потом. Хорошая драка, выброс адреналина — вот что поможет избавиться от настойчивых призраков прошлого. Демон облизнулся в предвкушении: скоро на полу пещеры будут валяться три разорванных трупа. Хлюпик-Мокси все же успел выстрелить, но, разумеется не попал: Страйкер был не из тех, кому так просто всадить пулю между глаз. Ловко увернувшись, он запустил нож прямо в винтовку импа; лезвие разрубило ствол оружия, будто масло. Мокс явно запаниковал, судорожно дергая курок. Кажется, все будет проще, чем думал наемник. Верные револьверы удобно легли в руки, но… Из-за спины выскочила Милли с огромным мечом в руках. Откуда она его вообще достала?! Но да, это было ожидаемо: боевая жена снова пришла спасти тощую задницу слабака-мужа. Признаться, первым ударом она чуть не снесла Страйкеру голову, и это было даже немного опасно; но уже через секунду демон втянулся в ритм схватки. Удары Милли следовали один за другим, и ее можно было признать неплохим бойцом, да только вот куда бы не приходился новый удар, Страйкера там уже не было: меч запаздывал на доли секунды, но их хватило, чтобы наемник улучил момент и с силой пнул демоницу в живот. Что, теперь уже не так весело? И он бы даже вынес ее мозги одним выстрелом, но тут же в голове зажегся сигнал об опасности. Сознание не успело его обработать, но натренированное тело само знало, что делать: уклониться от выстрела подоспевшего Мокси, хвостом выбить у него пистолет, выстрелить самому… Верное чутье приказало отпрыгнуть, и Страйкер его послушался. Камень, рядом с которым он стоял секунду назад, надвое разрубило черное лезвие меча. Двое на одного? Что ж, так даже интереснее. Удары, взмахи оружия, уклоны, прыжки, кувырки следовали один за одним, сливаясь в своеобразный танец. Да, на фоне звучала попсовая песенка, но это был танец со смертью, и это чертовски распаляло кровь. Даже если бы Страйкер и попытался, сейчас он не смог бы согнать с лица кровожадную ухмылку. Вот чего ему не хватало — отыграться за прошлое поражение, отомстить Блицу и развлечься самому. В конце концов, какое же развлечение без риска? Только стоя на краю пропасти можно по-настоящему оценить вкус жизни. Ставки высоки, но ведь и награда достойная. Что такое деньги по сравнению с этим чувством вседозволенности: когда напротив тебя враг, можно делать все, что хочешь, лишь бы выйти из битвы победителем; тут нет «грязных» приемов, нет понятия чести, благородство — лишь пустой звук, в бою все средства хороши. Страйкер убеждался в этом много раз, наслаждаясь видом своих противников, сломанными куклами валявшимися у его ног, но каждый раз был как первый, и все время хотелось еще и еще. И от этого сердце грозилось разбить ребра, по венам струилась лава, перед глазами вставала кровавая пелена, а надменная улыбка превращалась в оскал. Смертельная схватка лучше секса, лучше выпивки, лучше любых наркотиков (хоть их он не пробовал и не собирался). И только так он мог почувствовать себя истинно живым. Песня сменилась на другую. И нет, не потому что Страйкеру захотелось больше хардкора, а потому что эта шлюха разбила его магнитофон! Что за неуважение к чужой собственности?! Поводов для мести стало еще больше. Впрочем, о музыке пришлось забыть: в руках Милли оказалась уже секира, вдвое больше самой демоницы. И вот тут дела у наемника пошли совсем не очень: может, по отдельности эта парочка и не представляла из себя ничего сто́ящего, но вместе они действовали как один слаженный организм, который очень хотел смерти Страйкера. Демон еле-еле уклонился от очередного удара, но тут же лишился обоих револьверов: секира оказалась прочнее даже освященной стали. К счастью, у него оставались еще козыри в рукаве. Ни одно обычное лассо не помогло бы оторвать от скалы целый кусок, но Страйкер всегда предпочитал выбирать лучшее оружие. Что, теперь вам не так весело? Хвост довольно дернулся, когда до ушей демона донесся вскрик Милли: осколок, обвитый лассо, прилетел ей в бок. Это за испорченную куртку. Несколько точных бросков, пара оторванных сталактитов, Милли отлетает к стене, а следом летит и секира. Разумеется, Страйкеру ничего не стоило убить девушку: в бою хвост частенько заменял ему руку, и метать оружие им он научился мастерски. Просто демону хотелось насладиться ее проклятьями и слезами, пока он будет медленно вспарывать глотку ее дражайшему муженьку. Еще один обломок припечатал Мокса к земле; тот теперь походил на раздавленного сапогом таракана. Собственно, в каком-то роде он им и был: жалкое ничтожество, которое посмело заявиться к Страйкеру домой и прервать веселье. Демон не спеша подошел к тихо стонущему импу. Какое наслаждение — видеть еле живого врага, знающего, что его никчемная жизнь зависит от одного лишь Страйкера. — Припоминаю, как легко было душить тебя в прошлый раз… — да, можно было свернуть Моксу шею, как куренку, но он предпочитал продлить удовольствие. Мокси внезапно закатил глаза и нет, не от недостатка кислорода: — А-аахх… Жестче… Страйкер моментально отшатнулся от него, как от прокаженного. Что?! Этому блядскому извращенцу понравилось?! О, Люцифер, почему вокруг одни мерзкие развратники?! Но нет, это была лишь уловка: Мокси одним движением подставил подножку демону и тут же выхватил его лассо. Теперь Страйкеру пришлось на своей шкуре узнать, каково это — когда петля сжимается на твоей шее. Это было больно: воздух внезапно выбило из легких, уши будто забило ватой, а перед глазами пошли черные круги. Острые камни впились в кожу, когда Мокси протащил его по земле. Демон только и успел, что прикрыть глаза, уже чувствуя, что ссадины начинают гореть и наливаться кровью. — Ах ты ковбой недоделанный! «Дебильная шутка», — отметила та часть его сознания, которая не была занята срочными попытками сделать хоть один вдох. Через секунду хватка лассо ослабла, легкие заработали с удвоенной силой. По победной ухмылке Мокси можно было подумать, что у противника нет никаких шансов. Как бы не так. Все еще рвано дыша, смаргивая невольно выступившие на глаза слезы, Страйкер выхватил последний свой козырь — маленький револьвер. Ему осталось только спустить курок… Скрежет он услышал сразу, но понадобилась целая секунда, чтобы понять, откуда он идет. Демон быстро обернулся и увидел…себя. Его прекрасная статуя, которую он сделал сам, падала прямо на него. Как он мог забыть об этой чертовке Милли?.. Он попытался отползти, но все еще дрожавшие ноги почти не слушались, а десятки килограммов камня были все ближе… «Какая жалкая смерть». Демон прикрыл глаза: не хотелось в последние мгновения видеть свою же надменную усмешку. Вот и пришел конец лучшему ковбою Ада.

***

Кажется, сегодня Страйкер поверил в чудеса. Статуя упала в считанных сантиметрах от него, почти не задев своего творца. Да, конечно, она рассыпалась вдребезги, но поднявшаяся туча пыли дала демону время, чтобы уйти. Да, он сбежал. Опять. Снова проиграл. Как же это унизительно. Сейчас он лежал на кипе сена на втором этаже чьего-то заброшенного сарая (внизу Бомб подъедал запасы соломы и стеблей пшеницы). Не было никакого смысла заходить на второй круг самоуничижения: он слишком устал для этого. Да, раны были не такими серьезными, как после Дня Урожая: пара ссадин и царапин, которые уже почти затянулись. Это не отменяло сам факт позорного провала, но немного примиряло с действительностью. Страйкер вздохнул, повернулся на бок и посмотрел в маленькое слуховое окно. На пару мгновений он даже позволил себе залюбоваться открывшейся картиной: ровные квадраты полей до самого горизонта — золотистых, оранжевых, тепло-коричневых, изумрудно-зеленых, — полупрозрачные облачка, плывущие по розовому небу, заходящее алое солнце. Смутно доносился щебет каких-то полевых птиц и шелест колосьев на ветру. Тело ныло, мышцы просили отдыха, а этот до боли знакомый вид приятно расслаблял и успокаивал. Где-то там сейчас на всех парах в Круг Гордыни несется фургон с еле живым принцем. Страйкер очень надеялся, что эта голубокровная дрянь сдохнет по дороге в больницу. Демон слишком много вложил в этот заказ, слишком много боли тот всколыхнул, чтобы просто так остаться невыполненным. «А ведь я его выполнил». — внезапно пронеслась в голове мысль. Ее следовало хорошо обдумать, поэтому наемник пошарил рукой в кипе сена и выудил подходящую соломинку, удобно улегшуюся между клыков. «Стелла отменила заказ, принц должен был остаться в живых. Про то, в каком состоянии его нужно доставить, она ничего не говорила». Наверное, Страйкеру стоило бы радоваться: дело сделано, он получил хороший аванс, так еще и выпала возможность испортить смазливенькую пернатую мордашку (вспомнив о жалобных стонах аристократа, демон слегка усмехнулся). Можно уезжать в закат, может даже на полученные деньги устроить себе отпуск. Однако радости не было: в груди ворочалось какое-то давящее чувство, которое он никак не мог себе объяснить. Что-то вертелось на краю сознания, какая-то неприятная деталь, которую он никак не мог отыскать. Это вызывало дикое раздражение (Страйкер не любил чего-то не понимать), но при этом странно беспокоило, заставляло нервно перекидывать травинку из одного уголка рта в другой и упорно искать ответ. Через пару минут пришло осознание: клиент отменил заказ, значит с ним, то есть клиентом, наемника больше ничего не связывает. А это значит, что Стеллу он больше не увидит. Он не знал почему, но от этого сердце вдруг засвербило острой тоской. Показалось, что из окна потянуло ледяным сквозняком. Страйкер недовольно перевернулся на другой бок и дернул хвостом. Почему это его так волнует? Стелла — одна из многих клиентов, заказы которых он исполнял. Лишь еще одно лицо, которое промелькнет в его жизни и быстро сотрется из памяти. Но почему-то именно принцессу забыть никак не получалось. Или не хотелось?.. Бред какой-то. Он помотал головой, пытаясь вытрясти эту ерунду; правда, это не помогло. Снова повеяло цветочными духами, по деревянному полу прошуршало алое платье, и откуда-то из глубины грешной души его пронзил острый взгляд сверкающих глаз. — Да что ж это такое! — демон с силой стукнул кулаком по полу и быстро полез в сумку за телефоном. Нужно стереть ее из контактов, избавить себя от всего, что с ней связано, и тогда это глупое наваждение исчезнет, и он сможет жить как раньше. «Заказ*» Он решительно нажал на кнопку «Удалить». Данный контакт будет удален навсегда. Вся переписка также будет удалена. Чтобы отменить действие, нажмите «Отмена» Да, все легко и просто. Одно движение — и принцессы больше не будет в его жизни, не останется ни единого материального напоминания о ней, кроме тонкой ниточки шрама на плече, но ведь и он когда-нибудь зарастет полностью, верно? Все, связанное со Стеллой сотрется: ее мелодичный голос, ее жестокая улыбка на тонких губах, складка между бровей, которая появляется в минуты раздражения, мягкость ее перьев, легкий аромат духов… Проклятье. «Отмена» Он не хотел этого забывать. Это было что-то новое, что-то непонятное и до сей поры неизведанное. Что-то, от чего мысли спутывались в клубок, а потом уплывали в совершенно не свойственное им направление. Это…чувство… Его не должно было быть, его нужно было подавить в зародыше, пока оно не пустило корни и не разрослось сорняком. Проблема была в том, что Страйкер с ужасом осознавал, что это уже случилось. И ему это нравилось. Какая-то извращенная болезнь, что-то ненормальное, от которого нужно отказаться, но желание попробовать слишком велико. Пальцы сами собой ткнули в раздел сообщений. Вы: Как скажете мэм. Заказ*: >: -) Вроде бы он забыл поставить запятую… Стелла подумает, что у него совсем нет образования. — Да с чего меня вообще волнует, что она обо мне подумает?! — чуть ли не простонал Страйкер, утыкаясь носом в сено. Колючие стебли быстро полезли в рот и глаза, так что пришлось вернуться в прежнее положение. Этот смайлик злодейской ухмылки… Окончательно запутавшемуся демону показалось, что это что-то значит. В конце концов, не будет же принцесса посылать улыбку обычному простолюдину, верно? Может, она относится к нему лучше, чем к остальным? В груди затеплилось что-то похожее на надежду, и Страйкер постарался тут же задавить это чувство. «Пойми ты наконец, она аристократка, все бесы для нее — просто грязь под ногами. Ты для нее никто». «А она для тебя?..» — тихо отозвалась та часть сознания, которая, вопреки всему, не подчинялась никаким доводам разума. — Что с того, что я… — пробормотал демон, снова поворачиваясь к окну. Все силы внезапно схлынули, оставив после себя серую холодную тоску. — Все равно мы больше не увидимся. За окном был все тот же умиротворяющий пейзаж, который никак не мог прогнать ядовитую горечь, осевшую на душе. Страйкер не мог понять, как он докатился до такого и что ему делать с неизвестными эмоциями, но одно он знал точно: этой ночью ему будет сниться высокая стройная фигура, затянутая в алый шелк. И он не захочет просыпаться. И куда катится его жизнь?..