Проигрыш

      Это победа. Вторая по важности в его жизни. Высший боевой маг Тёмного Двора повержен, разорван десятками принудительных порталов. Теперь точно победа. Он смог изловчиться и подловить Сантьягу.       Сантьяги больше нет. От комиссара не осталось даже тела. Его врага больше нет. И он сам в это поверить не может. Так и смотрит в ту точку, где еще секунды назад стоял тот.       Их борьба не могла длиться вечность. Он почти физически ощущал, что вот он конец. Обрыв сужается, и на самом краю останется место только для одного. Ярга не хотел лететь вниз. Он уверен, Сантьяга тоже это знал и тоже не хотел. Иначе не вышел бы на этот бой, на глазах у других. Они не оставили друг другу выбора. Себе тоже. Они знали, что сегодня всё закончится, Ярга так точно… Он шёл с целью убить. И убил.       Его возлюбленного врага больше нет. Он собственными руками разорвал его, как хотел когда-то. Он победил, безоговорочно. Переиграть ничего нельзя.       Это должна быть его победа, только его. Но его ли? Если он опять не чувствует никакого удовлетворения, никакого торжества, даже привкуса счастья. Тишина вокруг оглушает, мир будто замер. Ярга слышит, как стучит его сердце.       «И что теперь?»       Смаковать победу? А что если ты больше не чувствуешь вкуса?       Ярга почти на ровных ногах разворачивается и шагает в портал. Прочь отсюда. Забыть, словно не было ничего.

***

      Консул ощущает себя на своём месте, он правит Тайным Городом. Почти всем. Навь не сдается, и он даже чувствует какие-то отголоски гордости за потомков. Но всё-таки больше злится, думает, как бы сломать дух предателей. Он знает, у него получится.       «Вечность это длиться не может».       И этот простой тезис ранит сильнее. Это упорство — последний отголосок, оставшийся от Сантьяги. Ярге плохо. Он не понимает, зачем ему всё это. Он привык бороться, вся его жизнь — вечная война, где один противник сменял другого, пока он не нашёл врага. Сейчас у него его нет. И нет войны. Он не может так назвать сопротивление Тёмного Двора. Против их с комиссаром борьбы это всё ничто.       Сантьяга был его единственный, суженным врагом. Хотя бы потому, что даже победив, Ярга так и не смог испытать радость от этой победы. Его рот и проклятое сердце словно наполнились горьким ядом. Даже проиграв, Сантьяга умудрился нанести ему такую рану, вылечить которую не смогут ни эрлийцы, ни время. Ярге казалось, будто всё его существование навечно отравлено, а в лёгких заканчивается воздух, и ему всё тяжелее ступать по миру.       Консул строит планы по уничтожению духа сопротивления. Размышляет, как бы подчинить себе всех, покорить весь мир, собрать армию и заново стать тем, чьё имя гремит по всей Вселенной, чьё имя боятся произносить даже шёпотом.       Яргу эта перспектива давно не прельщает. Воевать он будет с очередными идиотами и ничтожествами, второго Сантьяги он не найдёт. Он словно заживо гниёт в одеждах консула, в его титуле, в этой маске.       «Зачем? Зачем? Зачем?» — набатом стучит вопрос в его голове.       Зачем убеждает себя, что скоро получит всё, если от этого всего даже тела не осталось? Зачем эта власть, что ему с ней делать? За власть интересно бороться, но не удерживать. Ярга был завоевателем, а не управляющим. И когда даже Тёмный Двор окажется у его ног, наступит конец: челы, остальные низшие расы — все они ничто. Ярге кажется, он окончательно сгниёт.       — Ты не в духе, — замечает орангутанг. — Хочешь я тебя ещё расстрою?       Ярга смотрит на Схинки. И что это его должно расстроить?       — Если рискнёшь, то вперёд.       Он готовится услышать очередную новость о непокорных, о тех, кто помогает навам, работает на них. Но никак не…       — Сантьяга жив.       — Что?       Он дёргается, мгновенно переводя взгляд со столешницы на Схинки. Ярга даже не думает о том, что сейчас потерял лицо, пусть и перед любимцем.       — Сантьяга жив, — недовольно повторяет Схинки.       — Жив?       Неужели? Ему кажется, что шерсть орангутанга стала ярче. И всё вокруг ярче. Звуки стали звонче, и он снова ощущает вкус. Тянущее чувство тоски внутри умирает, и пожарище разгорается внутри его груди.       «Так вот почему!..»       Тёмный Двор упорно ведёт с ним подпольную войну потому, что комиссар всё ещё жив! Ярга начинает скалиться, ему кажется, что лёгкие начали набирать куда больше воздуха, чем раньше. Словно тяжёлое ярмо спало с плеч. И теперь ему свободно и легко!       Консул в ярости, он намерен разобраться, как же так вышло, он же не оставил от тела комиссара ничего, в чём его ошибка. Узнать, откуда всё это известно Схинки. А затем снова убить этого проклятого Сантьягу. И как можно быстрее, но теперь уже так, чтобы наверняка.       Он будет смаковать эту войну так долго, как только сможет. Его суженный, возлюбленный враг жив. И их игра продолжается.       Его жизнь продолжается!