Божественное Орудие. Том 1.

Подпитываемая гневной энергией Марта довольно быстро оказалась у дверей нужного дома. Когда после нескольких яростных стуков из дома не послышалось и шороха, она не задумываясь пнула дверь, вкладывая в удар всю свою старейшинскую силу, и та вылетела из петель, ударившись о боковую стену. О том что в ней хранится такая мощь, она и не подумала. Но удивляться уже не было сил. В нос ударил смрад гниющего тела, от которого Марта укрылась рукой с зажатым локоном своих волос. В них таился слабый хвойно-мятный аромат, оттеняющий трупный запах. Ее тело начало ломать от нехватки никотина, нервы натянулись как струна, руки потряхивало, и каждый вздох раздавался тянущимся по телу желанием. Пройдя по узкому коридору, она оказалась в маленькой кухоньке с низким потолком. На кухонных приборах лежала пыль, смешанная с копотью, а на столе в глубокой тарелке лежали позеленевшие куски хлеба. Над столом в воздухе среди мух витали маленькие облака черно-красного тумана, направляющиеся в закрытое окно. Марта уже видела в своём сне что это означает, вот только на демонических существах из сна, аура была в разы гуще и насыщеннее. Так как голова Марты была пустой от гнева, она лишь холодно отметила про себя что увиденное ею является следом демона, с которым нужно разобраться позже. Страха перед демонами или нечистью у неё не было. Марта направилась в смежную комнату, дверь которой была распахнута. От увиденного в этой большой комнате, Старейшина Куйун захлебнулась подошедшей к горлу курицей. Посреди комнаты на полу лежали два трупа изъедаемых червями. Запах их тел, казалось, можно было увидеть сквозь слезящиеся глаза. Отбиваясь одной рукой от мух и прикрывая другой нижнюю половину лица, Марта подошла к ногам одного из трупов и, поморщившись от тошноты, оглядела мёртвые тела. Одно тело маленькое – принадлежит ребёнку не старше пяти лет. Под глазами небольшие царапины. У сердца, на простой хлопковой рубахе растекся и засох большой кровавый след. Второе – тело взрослого мужчины. Вся его верхняя одежда располосована и окровавлена. Не в состоянии вынести своего отвращения, Марта выбежала в соседнюю дверь, которая, как оказалось, вела во внутренний двор с огородом. Согнувшись в три погибели над грядками с картофельной ботвой, она попыталась прочистить желудок, чего у неё сделать не получилось, поскольку с противоположного конца огорода послышались глухие удары, которые её отвлекли. Марта подняла голову со скорчившимся лицом и увидела в месте, откуда доносится шум, небольшую постройку, которая могла служить сараем. Она сглотнула подошедшую к горлу рвоту и обнажив клинки, направилась в его сторону. Думать о трупах ей не хотелось. Повсюду в воздухе витала демоническая аура. Ее не было так много, чтобы начать паниковать, но сам факт её наличия не сулил ничего хорошего. Пока Марта медленно продвигалась сквозь ровные грядки к сараю, все ее мысли были направлены к одному определённому человеку, который так не вовремя ее покинул. Ей нужно было ухватиться за что-то безопасное, но мысли об Илье только раззадорили её гнев на него, который, в прочем, помог отодвинуть ужас и страх от увиденного прежде, и настроиться на происходящее. Марта с силой пнула дверь и увидела бьющуюся головой о стену женщину. Весь её лоб был разбит и окровавлен, что говорило о том, что сие действие она повторяет уже не первый и не второй раз. Отправив Монгун в свое запястье, Марта схватила женщину за плечи и несколько раз встряхнула её. Та, не обратив ни малейшего внимания на Старейшину, подняла руки к голове и острыми когтями впилась в веки. Марта в панике обхватила ее за запястья. Ей пришла в голову мысль – вырубить эту женщину и искать жука в венах. Но как рассчитать силу? Как вырезать насекомое, если оно там имеется, не убив эту неугомонную? К тому же, у нее так сильно тряслись руки. От гнева или от паники от увиденного, или же от сильного желания курить, нахлынувшего так не вовремя. В любом случае нужно было действовать и срочно. Кто знает сколько еще выдержит черепная коробка женщины. Марта вспомнила о том, что жертвы Грёз могут умирать от остановки сердца из-за невероятного страха. Времени размышлять не было, поэтому она второпях ударила рукоятью оставшегося в левой руке клинка по затылку женщины. Из места, по которому она ударила потекла тонкая струйка темной крови, и бешено колотящееся сердце Марты на мгновение остановилось. – Прости... – прошептала она, и уложила женщину на пол. Марта уже приготовилась создать оружие из собранных частиц энергии, как вдруг поняла, чем вероятней всего кончится разрезание вен. Призвав ненужный сейчас клинок в запястье, она потянулась к краю своей туники и оторвала два куска. Один она положила рядом с левой рукой женщины, второй рядом с правой, и несколько раз медленно вздохнув с закрытыми глазами, собрала всю свою решимость. Оставалась только надеяться, что подготовка поможет. Сосредоточившись на своих действиях и откинув мелькавшие с разными вариантами окончаний «а если не получится» в ее голове, Марта силой мысли занесла невидимое оружие и медленно разрезала левую руку вдоль вены. Хлынула кровь, но импровизированный нож ни на что не напоролся. Марта подняла заранее подготовленную тряпицу и быстро обмотала ею рану. Кровь не остановилась и Марта начала паниковать. Трясущимися руками она схватила женщину за израненное запястье и подняла её руку ввысь, надеясь, что это поможет крови остановиться. Она понятия не имела как оказывать первую помощь, все ее действия были интуитивными. Продолжая держать холодеющую и кровоточащую руку, Марта велела ножу подлететь ко второй руке и не раздумывая погрузила его в нежную кожу. В этот раз клинок на что-то наткнулся, отчего Марта облегчённо выдохнула и тут же укорила себя за минутную слабость – то, к чему прикоснулось оружие зашевелилось и проползло вниз по вене. Ее передернуло от отвращения. Марта ускорилась и вскоре наткнулась на то, что искала. Она быстрым движением подцепила ножом живое насекомое, и вытащив его из вены взяла его в ладонь, намереваясь убить. Мир качнулся и расплылся, будто он был гладкой поверхностью воды, в который кинули камень. Картинка перед глазами Марты сменилась. Грёзы, как и другая нечисть, действительно не действовали на Старейшин, но пока они показывали людям кошмары, их было не остановить и страх человека мог увидеть любой, прикоснувшийся к насекомому. Единственным способом завершить кошмар было убить жертву Грёз или убить самого жука. Именно поэтому Марта, прикоснувшись к насекомому, перенеслась в кошмар женщины. Она стояла у небольшого пшеничного поля, а слева от неё, прислонившись к небольшому амбару, сидела та самая женщина, которой она только что нещадно резала вены. У неё были закрыты глаза, казалось, она спит. Марта подошла к ней и дернула её пару раз за плечи. Но женщина продолжила спать. Из открывшейся двери амбара выбежал маленький мальчик и стремительно побежал по полю, путаясь в желтеющих прутьях высокой травы. Марта пошла за ним. Впереди показались несколько мужчин, выкашивающих созревшую пшеницу. Несколько из них работали не покладая рук, другие же лениво отдыхали на обритой косами земле, жуя огурцы с хлебом и запивая медовухой. Мальчик подбежал к одному из работающих и подергал его за рукав. – Они пришли! Медведи напали на деревню! Медведи уже там, дядя, помоги, помоги! «Дядя», даже не обратив внимания на слова мальчика, грубо его оттолкнул и продолжил косить пшеницу. Подошедшая ближе Марта обнаружила что по лицу мальчика текли слезы. Она задумалась на несколько секунд и поняла, что она видит то, что показывали Грёзы женщине. Упавший в сено мальчишка продолжал плакать и кричать о медведях. Нет, нет, нет! Такого не должно быть! Марту сшибла с ног внезапная догадка, которая шла в разрез со всей их теорией. В мальчике тоже был жук! Не могла его воплотившаяся сказка о мальчике что кричал «волки» быть простой прихотью. Он верил в то, что говорил. Вот только вёл он себя не так как другие жертвы. Словно тот, кто наслал на него видения с помощью насекомых знал, как ими пользоваться гораздо лучше, чем тот, кто насылал их позже. Но как такое могло случиться? В тот момент, когда Марта вспомнила что у маленького трупа в доме под глазами были царапины, мальчик схватился за голову и поднял крик, от которого стыла кровь. – А-А-А-А-А-А! Они тут! Их тут так много! Он начал отмахиваться и закрываться руками. Марта подбежала к нему и не осознавая своих действий попыталась к нему прикоснуться, но руки прошли сквозь тело мальчика. Один из мужчин, надкусив огурец, повернулся к другому и надменно сказал: – И что делать с этим психом раз родители не воспитывают? Другой мужчина, сидевший рядом с первым, отпил медовуху и протерев тыльной стороной ладони рот, поднялся на ноги. – Егорова отпрыска думаю и нам можно проучить. Будет знать, как вести себя в приличном обществе, скотина эдакая. Один из косивших пшеницу повернулся к ним и сказал: – Он уже третий день такой. Посмотри на глаза, он себе их расцарапал что ли? Хороший пацан был раньше. Видать, как отец уехал, совсем из рук выбился. Тот, что моментом ранее пил медовуху, подошёл к мальчику и дёрнул его за одежду. – Успокойся, псих! С другой стороны поля, держа в руках корзину с малиной появилась женщина, чьи это были воспоминания, мать мальчишки. Одета она была в другую одежду, а волосы были зачесаны в аккуратный пучок. Женщина быстро проскочила колосья пшеницы и подбежала к мужчине, что держал её ребёнка за грудки. – Убери от него руки! – бешено взревела она, но тут же была схвачена его собеседником. Мужчина, с упоением жующий до этого момента огурец, в миг оказался за её спиной и с похабной улыбкой обхватил ее одной рукой поперёк груди. Когда она попыталась пнуть его, он обхватил за спиной её руки и усадил на колени, прижимая за плечи второй рукой. Не слушая её ругательств, он с полной уверенностью в том, что творит благое дело, произнес: – Мы-то сейчас твоего сына и воспитаем! Что ты над ним все вьёшься? Бабу растишь! Он часть нашей деревни, значит и воспитывать его нам всем. – Получив от неё плевок в лицо, он продолжил: – да ладно тебе плеваться! Смотри какой он нежный стал. Сейчас мы ему бошку на место вставим. Влад, давай, проучи мальца! Марта поняла, что не хочет смотреть на продолжение, сдерживая в своём сердце закипавший гнев, она закрыла глаза. Но даже с закрытыми глазами она продолжала видеть все происходящее. Тогда она ради эксперимента прикрыла уши, но звук не стал глуше, она продолжала слышать с той же громкостью, словно была в наушниках. Марта отвернулась, но картинка перед ее глазами осталась той же – будто бы она и не меняла угол обзора. Обеспокоенной Марте не оставалось ничего кроме как продолжать смотреть на мучения матери и сына. Тот, которого назвали Владом, дал звонкую пощёчину мальчишке. Его мать закричала и попыталась вырваться, но держащие её руки были сильней. Марта увидела, как по маленькому лицу прилетела ещё одна оплеуха, и от гнева и чувства несправедливости от увиденного ей хотелось подойти и с размаху ударить кулаком по красному носу этого Влада. Как жаль, что все это было лишь воспоминанием. Как жаль, что ей пришлось на это смотреть. Марта эгоистично подумала о себе, наблюдая будто в замедленной съемке как мальчику прилетает третья пощечина и как развевается его щека от удара. Тут она увидела, что его матери, не прекращавшей ни на секунду свои попытки вырваться, все же это удалось. С её плеча слезло платье, от аккуратной причёски осталось одно лишь название, но единственное что её сейчас заботило – сохранность своего ребёнка. Она в мгновение ока оказалась за спиной истязателя её сына и со всей силой, которая только может быть у матери, защищающей свое дитя, пнула того под колено. Сердце Марты забилось быстрей. Отчего-то она почувствовала, что ни к чему хорошему это не приведёт. Не осознавая своих действий, она подбежала к мальчику и попыталась его схватить, но ее руки вновь прошли сквозь него, когда мужчина, согнувшись от боли, выронил его из рук. – Беги! – прокричала женщина. Мальчишка взялся за голову, закрыв себе глаза и побежал прочь. Он успел сделать всего несколько быстрых прыжков. Бежавший с закрытыми глазами мальчик среди поля высокой пшеницы грудью наткнулся на косу, которой один из рабочих как раз только начал замахиваться. Из груди его хлынула кровь, оросившая пшеницу, до этого переливающуюся на солнце чистым золотом. Его мать с горькими криками в миг оказалась рядом с ним, и схватив его на руки попыталась вытереть кровь, лившуюся ручьём из его рта. В ее глазах Марта увидела ужас, не сравнимый ни с чем, чернеющую пустоту, и ни одной слезы. Женщина все пыталась будто в припадке вытереть кровь с губ её ребенка своей юбкой. Кровь, которой там уже не было. Едва дыша от разливающегося по венам гнетущего ужаса, Марта упала на колени. Сейчас она больше всего хотела бы иметь способность возвращать время назад. Исправить этот кошмарный сон, избавить ребёнка от смерти, а мать от страданий. По-настоящему страшно смотреть на человека, который на твоих глазах сходит с ума. Тепличная Марта, лишенная своих воспоминаний, впервые поняла значение выражения «кровь стынет в жилах». Но не успела она опомниться от сковывающего все тело ужаса, как картинка перед глазами начала изменяться, пустив рябь, как и перед попаданием в эту иллюзию. Она оказалась в той комнате, где в настоящем времени лежали два трупа – отца и сына. От догадки о предстоящей сцене, свело все конечности. Кажется, теперь она не могла даже пошевелиться, не говоря о том, чтобы закрыть глаза. Однако, тело её не могло двигаться вовсе не из-за наваждения Грёз, скорее это был мандраж от ощущения беспомощности. «Тот мужчина сказал, что они убили не только сына» – вспомнила Марта. Считалось ли что они сами убили ребёнка? Для его матери – определенно. Для человека, у которого есть хоть капля совести, не возникнет труда понять, что все, кто смотрел и не хотел помочь имеют свою долю вины в произошедшем. Но все же, как не хотелось смотреть на то, что пережила эта женщина! Судя по всему, из-за жука, она видела эти сцены раз за разом. И не говоря уже о том, что скорее всего эта женщина сама разрывала свой разум смутными воспоминаниями, какие обычно бывают у скорбящих, ей ещё и пришлось пересматривать свой кошмар наяву множество раз. Но откуда в ней появилось насекомое? Ранее, Марта с Ильёй пришли к выводу что именно она насылала жуков на причастных к смерти её семьи. Не могла же она сама подселить себе и своему сыну насекомых. Все складывалось весьма странно, и из-за незнакомых опасений чувство тревоги захватило власть в смятенной ужасом груди. Марта, наконец, со страхом оглядела комнату, в которой находилась, и подтвердила свои догадки. На лавочке вдоль стены лежал окровавленный труп мальчика, а над ним нависала его мать, поглаживающая его волосы. Копия матери из настоящего времени спала на полу, прислонившись к стене. На её волосах засохла кровь, одна рука была перебинтована, но при этом на руке, из которой Марта достала жука, не было ни единой царапины. Дверь в комнату аккуратно приоткрылась. – Почему не встр... Что случилось?! Марта обернулась и увидела высокого крепкого мужчину, которого она уже видела в этой же комнате лежачим на полу. Отец ребёнка подбежал к ребёнку и, мягко оттолкнув свою жену, поднял его холодную голову. – Нет-нет-нет! Нет! Он обернулся к своей жене, в его глазах явно считывалось непонимание и страх. – Что случилось?! Женщина, казалось, только проснувшись от долгого сна, посмотрела на своего мужа и из её глаз бурным потоком хлынули слезы. Всё ее лицо исказилось от боли и горечи. Задыхаясь, она начала кричать: – Они... А-а-а!!! Они его убили! Её муж бережно опустил голову мальчика, подошёл к ней, и уложив руки ей на плечи, спросил с холодной и уверенной отрешенностью человека, который собрался действовать несмотря ни на что: – Кто «они»? – Косари. Мир перед глазами Марты снова начал рябить, она уже видела проявляющуюся пшеницу, колосьями разрывающую голубое небо. Однако, больше всего на свете сейчас она не хотела досматривать происходящее. Действуя по наитию, Марта расфокусировала свое зрение, и увидела мелькающие повсюду частички энергии. Она посмотрела на свои руки. На правой ладони она увидела сгусток цветных частиц в форме насекомого. Сосредоточившись изо всех сил, Марта сконцентрировала свое внимание на жуке, которого в созданной им иллюзии не было видно, и силой мысли распылила его энергию. В тот же момент она моргнула и оказалась в настоящем. Выдохнув наконец от предыдущего напряжения, Марта взяла себя в руки, поскольку теперь ей предстояло спасти мать ребёнка. Спасти хотя бы одну жизнь, сделать хоть что-то. Разумеется, женщину ждёт наказание, но сейчас было важным сохранить её жизнь. Марта, отшвырнув пустого жука, схватила подготовленную ею ткань и наклонилась к женщине. Она взяла её похолодевшую руку и наскоро обернула ткань вокруг раны. Вот только было уже поздно. Марта не сразу поняла, что рука, которую она держит, уже не пульсирует, а из раны не появляется новая кровь. Когда же она это осознала, она замерла с её раненным предплечьем в своих руках и не смогла пошевелиться. Первоначальный шок током прошёлся от пяток до кончиков волос и сменился пожирающей паникой. – Нет! – Живи! Марта положила руки ей на грудь и начала делать искусственный массаж сердца, который она не умела делать. – Живи же!!! Мертвая женщина с застывшей в волосах кровью обмякла на руках Марты. В ее потухших глазах больше не было признаков жизни. Это была мать, желающая защитить своего ребенка. Сильная головная боль словно молния поразила Марту. Перед глазами потемнело и на секунду она увидела пустые глаза цвета нефрита у трупа, лежащего на ее руках. Это… Нет! Это другой человек! Это не моя мама… Марта потрясла головой призывая всю свою рациональность, чтобы не поддаться внезапно нахлынувшему сумасшествию. Эта ситуация была точь-в-точь как та, что всю ее жизнь снилась ей в кошмарах. Она никогда не сможет пережить тот вечер. Никогда не сможет простить себя за то, что убийца ее матери не был наказан из-за нее. Маленькая девочка, которой слишком рано пришлось повзрослеть, пряталась в ее груди и до безумия, до крайности хотела, чтобы все это время с ней была ее мама. Чтобы она обняла ее и сказала, что все это лишь плохой сон. Никаких божеств, Катастрофы, будущего и даже ее смерти никогда не было. Это сон. Пускай это все будет сном! И ей больше не нужно будет держать на своих хрупких плечах горы ответственности. Ей больше не нужно сдерживать слезы. Ей не нужно скрывать ото всех произошедшее. А Илья… он не изменится так сильно. Он не познает той боли, когда из жизни уходит самый близкий человек, не узнает войны и останется другом Марте. Другом, который никогда не станет ей самым близким в мире человеком. Уж лучше все было бы так. Но, к сожалению, ее мама давно была мертва. И в мрачной, горькой реальности на ее руках лежал холодный труп незнакомой женщины. – Живи!!! Мама… Живи… Пожалуйста… Марта упала на колени перед телом женщины, и схватившись за голову повторяла раз за разом: – Я её убила. Это я её убила. Это моя вина. Я убила её!