Божественное Орудие. Том 1.

Они оказались между небом и землёй. Марта увидела, как над горными почерневшими в ночи пиками нависают облака, прямо как те, сквозь которые они пролетали. Деревья сверху казались крохотными фигурками, а река с белеющими порогами слепленной из пластилина. Марта отпустила из рук намокшие от её пропотевших ладоней перья, и вскинула руки вверх, желая ухватиться за тучи. Она полностью доверилась огромной птице, поверила, что он действительно не даст ей упасть. На её лице отразился детский восторг и искреннее любопытство. Она опустила взгляд вниз и пригладила перья. Среди темных перьев было одно белое. Пуховые перья на теле этой исполинской птицы тоже были светлыми, но не светились белизной в ночи в отличие от этого пера. К тому же, это белое перо было намного больше других. Марта прикоснулась к нему и вдруг почувствовала, как её разум успокоился. – Что это за перо? – прокричала Марта. «Это твоё клеймо, оно о том, что я принадлежу тебе» – раздалось в ее голове. Ее смутила мысль о том, что ей кто-то «принадлежит», да и показалось странным что прикосновение к белому перу дарит удивительный покой на душе. Будто... Будто она стала целой. – Слушай, а почему все, связанное со мной белого цвета? «Это цвет твоей энергии, у каждого Старейшины он свой. – Немного подумав, Илья уточнил, окончательно запутывая Марту: – на самом деле у твоей энергии нет цвета». – Сколько же с этой способностью можно всякого придумать… Илья предпочел промолчать, оставив Марту в ее фантазиях. Вместо этого он спикировал и схватил что-то клювом. Когда до Марты дошло что это было, ее лицо позеленело. – Фу, ты что?.. «Я голоден». – Оно же живое! Это отвратительно! – Марта легонько стукнула его ладошкой по спине. Огромный сокол, на котором она сидела, резко остановился и рухнул вниз, сложив крылья, в то время как ни за что не державшаяся Марта осталась на месте в воздухе, и сразу же полетела за ним. Целую секунду она находилась в свободном полете, после чего грохнулась на птичью спину. Илья вновь расправил крылья и как ни в чем не бывало, полетел дальше. И что это было?! Илья молчал, и Марта подумав, осознала, что сказала. Неужели его так задели ее слова? Если даже так, что это за «наказание» такое? Марта не нашлась что сказать, вместо этого она стыдливо притихла и улеглась на спине сокола и взглянула на темное небо. Оставшийся путь они провели в молчании и возникшем между ними напряжении. Когда они спустились у входа в деревню, в целом похожую на деревню Куйун, Илья обратился человеком и бросил на Марту тяжелый испепеляющий взгляд. Они направились вглубь деревни, и шли в полной тишине, пока не встретили полную женщину с корзиной кедровых шишек внутри. – Извините! – обратилась к ней Марта, примерно понимая, что нужно делать и говорить. – Не подскажите, где нам найти старосту деревни? Женщина оглядела двух красивых молодых людей, и прищурилась: – Кем будете? – Казалось, она посчитала себя важной от того, что на нее с небес упала малая толика власти. Марта не знала, можно ли сообщать обычным людям не из её деревни, кем она является. Она рассеяно посмотрела на Илью. Заметив её взгляд, он бесстрастно ответил женщине: – Старейшина Куйун и Тункей. Женщина широко открыла рот, но смутившись своей реакции, сразу же прикрыла его рукой. Илья поднял одну бровь и повторил вопрос Марты, отчеканивая каждое слово: – Где дом старосты? – И-извините! – женщина испугалась его напора и вмиг пришла в себя. – Вон в той стороне, там есть табличка! Она указала им направление, и Илья направился в указанную сторону. Марта улыбнулась женщине, поблагодарила её и подошла к Илье. – Такой ты весь мрачный и суровый! – игриво сказала она. – И ещё отвратительный? – не сбавляя шаг, он развернулся и посмотрел на Марту, нахмурив брови и поджав губы. – Тебя правда так сильно это задело? Извини, я просто... – Забудь. Илья отвернулся от нее и ускорил шаг. Марте стало неуютно от его поведения. Казалось странным что его теперь так легко задеть. Сколько лет они издевались друг над другом в шутку, и никто никогда не обижался? Это ей и нравилось в общении с ним – ей никогда не нужно было подбирать слова. Они и подружились-то только после перепалки. И как теперь быть, если не знаешь, какое твое слово окажется миной? Пока она размышляла, они дошли до дома старосты. Илья постучал в дверь и убрал руки за спину. Дверь открыла миловидная девушка, и Марта с удивлением заметила, как в миг изменилось лицо её только что мрачного друга: он растянул до ушей свою самую очаровательную улыбку и почти ласково спросил у девушки, могут ли они увидеть старосту. Ах, вот как? Ей, значит, достаётся горделивый и озлобленный дикий сокол, а другим нежный пуховой птенец? Зардевшаяся девушка пропустила их в главный зал и, бросая смущенные взгляды на пернатого бесстыдника, убежала по коридору. – А ты ей понравился, – сказала Марта, скрывая за лукавой натянутой улыбкой внезапно налетевшее негодование. Илья обернулся, вскинул брови и долго пристально смотрел на Марту. Он отвернулся от нее только тогда, когда в комнату вошёл староста деревни Булут. Марта мысленно обругала этого дедушку что шёл так долго. – Старейшина Куйун, по какой причине вы решили наведать нашу скромную деревню? – сухой и маленький старик с длинной седой бородой поклонился, и не дождавшись ответа продолжил: – позволите предложить вам отдых и пищу? – Мне пришла просьба о помощи... Да, хорошо, – вежливо улыбнулась ему Марта, ожидавшая что здесь её будут ждать с распростертыми объятьями. Девушка, что открыла им дверь, оказалась внучкой старосты, она показала им их комнаты и привела в столовую. Марта и Илья уселись за большой стол, ожидая еду. Марте очень хотелось заговорить с ним, но он лишь молча смотрел в окно, опершись одной рукой на спинку стула. Она почувствовала укол стыда, посмотрев на него. Вся его поза была вымученной, будто он из-за всех сил старался сделать вид что все в порядке. Как же могло получиться, что ее простая, неаккуратно брошенная фраза так его задела? Раньше такое никогда не было запретным – говори все что угодно, шути так, как позволяет фантазия. Тем более в такой неоднозначной ситуации: он на самом деле съел живую птицу! Она собралась с силами и решив не поднимать больше этот вопрос перевела тему: – Что такое Равноденствие? – Праздник в честь осеннего равноденствия, когда день и ночь становятся равными, будет через пару недель, – не смотря на нее, ответил Илья хриплым голосом, после чего сразу прочистил горло. «Птичья кость в горле застряла, живоглот?» – подумала Марта. Будто прочитав её мысли, «живоглот» повернулся к ней и сказал: – Куйун, – заглянул он в ее глаза, – я долго жил среди птиц. Это будет моя первая тёплая пища за много лет. «Не осуждай меня» – говорил его взгляд, – «прими меня». Марта смутилась и опустила глаза. Сердце пропустило удар от того, как он на нее смотрел, и от того, что он на мгновение показался таким уязвимым. – Прости, я не знала... И ведь это она, а точней её трехсотлетняя версия виновата, что он стал дикарем! Илья измученно улыбнулся ей и продолжил смотреть в окно. Знала бы Марта как тяжело ему приходится не разрыдаться от жалости к себе и от стыда перед ней. Он действительно чувствовал себя диким животным, которому нельзя возиться с божеством. Марта попала прямо в цель своими словами, будто знала куда бить. Он вдруг побоялся её замарать. К тому же, стоит ей только вспомнить что он тогда натворил, она снова его прогонит, и на этот раз навсегда. Навряд ли у Марты ещё раз отнимут память. Илья шумно выдохнул, собрался с силами и прогнал все эти мысли. Сейчас она рядом и не хочет его прогнать. К тому же ей явно нужна его помощь. Он решил прожить моменты внезапного просветления. Он чувствовал себя приговорённым к мучительной казни человеком, которому подали последнюю трапезу. Пока она не вспомнила всё будет хорошо. Как только вспомнит – пускай прогоняет, она имеет право делать с ним все что угодно. Он примет любое наказание. Потому что он его заслужил. Внесли еду. За стол с ними сел староста и его внучка, которая за едой кидала странные взгляды на спутника Старейшины Куйун и заливалась румянцем. Илья не замечал этого, он полностью погрузился в свои мысли, а Марта, увидев краску на лице девушки внезапно почувствовала кислый вкус во рту. Еда совсем не лезла в горло, поэтому она налила себе травяного чая. – Покровительница, я не знаю кто отправил письмо о помощи, но я думаю дело в том, что в нашей деревне начали погибать люди. – Опустошив свою тарелку, староста заговорил первым. – Они умирают страшной смертью: выцарапывают себе глаза и уши, и умирают от кровопотери. По коже Марты пробежали искры холодного ужаса. Она не знала даже, что можно ответить в такой ситуации, а ей с этим ещё и придётся разбираться. Илья прищурился и присмотрелся к старосте. Почему же он сам не написал послание для Марты? Что скрывает этот человек? – Этих людей вскрывали? – бесстрастно спросил он. – Нет, мы не занимаемся таким... – Где их тела? Староста тяжело вздохнул: – У доктора. Первых мы похоронили, но на пятой жертве мы поняли, что что-то не так, – он опустил взгляд. – Только на пятой?! – гневно спросил Илья. Марта непроизвольно поёжилась от изменившихся тональностей в его голосе. – Когда это началось? Староста побоялся смотреть на мрачного как туча юношу, он обратил свой взор к Старейшине, кажущейся более сговорчивой: – Простите меня, покровительница, я слишком глуп. Смерти начались три дня назад. Марта не успела ничего ответить, она лишь сочувствующе посмотрела на старосту. – До этих трех дней ничего странного не происходило? Старик задумался, теребя свою длинную бороду: – Вроде... нет, не происходило. – Завтра мы осмотрим тела, – отрезал Илья. – Пора спать. На этих словах он встал из-за стола и отправился в свою комнату. Марта встала за ним. Она хотела как-то подбодрить бедных людей, но не нашла подходящих слов, поэтому, легко улыбнувшись этим милым людям, отправилась спать. Она вошла в свою комнату и поняла, что безумно хочет курить, а единственным местом, где она могла достать сигареты была соседняя комната, в которую ей так боязно было идти. И одновременно именно в эту комнату её тянуло. Где-то далеко промелькнула мысль что Ильи вовсе не было, и он ей лишь привиделся. Марта от этой жуткой мысли тут же избавилась. Не хватало ко всему прочему ещё и паранойи. «Да уж, – подумала она, – и почему я до сих пор не рассталась с этой вредной привычкой? Божество с зависимостью, замечательно!» Марта собралась с силами, вышла из комнаты и, тяжело вздохнув, постучала в дверь комнаты Ильи. – Входи, – послышался приглушенный голос. Марта открыла дверь и встала в проёме. – Дашь сигарету? – Ты будешь прям в коридоре курить? – Илья сидел за маленьким столом к ней спиной, он лишь немного повернул голову в ее сторону. Марта закрыла за собой дверь и вошла. Она села за соседний стул и спросила: – Это демоны напали на этих людей? – Не думаю, – Илья достал сигареты и протянул одну Марте. После маленького ритуала поджигания их своими спичками, он продолжил: – демонов осталось не так много, и они скрываются. Демоны в основном человечны. Они выглядят точно также как когда-то жившие, но у них нет ни памяти о нормальной жизни, ни морали. Ты можешь видеть их ауру. – А ты? – Нет, я не могу. У меня нет никаких способностей, я обучен сражаться, становлюсь балобаном, и живу пока ты мне позволяешь, а в остальном я обычный человек. – Живёшь, пока я позволяю? – недовольно спросила Марта и закатила глаза. Ее не очень-то прельщала возможность управлять чужой жизнью и смертью. Илья загадочно улыбнулся, увидев неприязнь в ее лице. – Божественное Орудие может уничтожить только Старейшина. – Это значит, что тебя может убить другой Старейшина? – испугалась Марта. – Да. Но в основном всех Божественных Орудий убивали их хозяева. – Илья отвернулся, но Марта заметила, как его лицо исказила болезненная гримаса. – Что это значит? Неужели Старейшины убивают своих Божественных Орудий? – встревоженно спросила Марта. – Осталось всего четверо Орудий из одиннадцати. Одна исчезла, и никто не знает где она теперь, возможно тоже мертва. Марта обеспокоенно схватилась за стул. Как возможно убить единственного кто тебе дорог, того, кто провел с тобой так много времени и безусловно доверяет? Что же позволяют себе эти «божества»? – Старейшина может выбрать только одно Орудие за всю жизнь, правильно? – Откуда ты это знаешь? – Илья удивленно вскинул брови. – Да, ты права. Марта и сама не смогла бы объяснить откуда она это знает. Она просто знала это как знала, как дышать. Может это было и странно, но большинство информации, порционно выдаваемой ей Ильей, не то чтобы сильно ее удивляло. Это было похоже на одобряющий кивок из подсознания: «Да, так и есть». Она решила не продолжать разговор о Божественных Орудиях, от чего-то ей стало слишком больно говорить об этом. – Если это не демоны, то кто? – Демоны вышли, когда Демонические Врата были открыты. Так что новых пока не появлялось, а большинство мы перебили. Вы, Старейшины, напрямую с ними связаны, поэтому чувствуете, когда в мире открываются Врата. Одиннадцать Демонических Врат – одиннадцать Старейшин. Правда, сейчас вас осталось восемь. – Илья с минуту смотрел на Марту, необъяснимым для неё взглядом, выискивающим что-то в ее глазах, затем продолжил. – Насчет нашего случая… Я думаю, это простая нечисть. Она когда-то вылезла из Врат и начала размножаться в нашем мире. Иногда эти чудовища всплывают по всему миру, и люди уже привыкли, они просто посылают за помощью к ближайшему Старейшине или обученным людям. Илья встал из-за стола и заключил: – Завтра нам предстоит расследовать это дело, там и узнаем кто стоит за убийствами. Я устал, Куйун, – последние слова прозвучали таким откровенным тоном, что Марте стало не по себе. – Завтра я пошлю письмо с просьбой прибыть к тебе домой Старейшине Мехмету. Нужно узнать кто с тобой это сделал. Марта заметила, что Илья и правда очень устал, поэтому не стала расспрашивать что это за Старейшина такой и почему Илья ему доверяет. Она помедлила, вставая из-за стола. Вновь появилось ощущение, что стоит отвернуться – Илья исчезнет. Судорожно перебирая в голове варианты для того, чтобы не уходить, Марта пялилась на Илью, получая в ответ настороженный взгляд. Она закусила губу, укрощая непокорную панику и неловко сказала: – Ну, тогда спокойной ночи. Ей захотелось добавить «спасибо» или даже обнять его, но она побоялась задеть гордость своего переменившегося за забытое ею время друга. Она вернулась в свою комнату, сняла пончо и сапоги, и улеглась на кровать. По правде говоря, она тоже очень устала. Божество она или нет – этот день был слишком насыщенным, и она чувствовала себя такой истощенной, что уснула сразу же, как оказалась в кровати. Перед сном она лишь успела распробовать на языке новое имя Ильи – Тункей. Тункей...