Закулисье

      Когда они вернулись в замок, аккумулятор Берни был почти разряжен, и он лежал, свернувшись калачиком, в объятиях Физза.       После долгих, очень долгих уговоров Физзу удалось выманить его из-под сиденья и пообещать, что они не будут его разбирать. Что было правдой. Даже при том, что они не знали, что именно произошло и почему их нежный маленький робот обратился в неистовство за считанные секунды, Оззи не думал, что он нападет на них. Тем более, что у него не было ни единого шанса против него или Физза. Должна была быть другая причина такого поведения, и они должны были докопаться до сути.       Теперь он снова мягко, как ягненок, устроился в объятиях Физза и выглядел так, словно мог рухнуть в любой момент, хотя сам Физз казался изрядно измотанным.       Хорошая причина заключить их обоих в объятия и отнести в замок. Жаль, что их день закончился вот так, потому что он хотел бы оставить их обоих при себе. Ему понравилась идея взять с собой в постель двух своих Физзов. Не для того, чтобы заниматься развратными вещами, а просто быть с ними, потому что зрелище ему понравилось. Очень нравилась.       Но при нынешних обстоятельствах из этого ничего бы не вышло, и когда они вошли в вестибюль, Оззи поставил их обоих на пол.              Берни немедленно сделал несколько шагов назад, низко опустив голову и не глядя ни на кого из них. В руках он держал сумку со своей покупкой и цеплялся за нее так, словно наступил конец света. Что же тогда лучше всего с этим сделать? Сегодня вообще ничего, потому что Оззи слишком устал, чтобы вести такой важный разговор сейчас, и Физз тоже был слишком измотан.       — Бернард, я хочу, чтобы ты выслушал меня внимательно, — объяснил Оззи строго, но доброжелательно. Малыш немедленно поморщился, но кивнул, не поднимая глаз. — Я хочу, чтобы ты пошел в свою комнату, зарядился и оставался там до завтра. Ты понял?       Снова последовал кивок — и очень недовольный взгляд Физза, но он не стал возражать. Однако Берни стоял как вкопанный, но пытался что-то сказать, несколько раз начиная, затем снова останавливаясь, в то время как внутри него снова раздавался громкий шум.       — Я приношу извинения за то, что произошло. Правда. Я готов принять любое н-н-н-наказание. Но, пожалуйста, не у-у-у-уничтожайте меня…       — Мы уже сказали, что не будем, — проворчал Физз, скрестив руки на груди, на что Берни на секунду поднял взгляд, но тут же снова отвел его. Крепко прижимая к себе сумку, он прищурился.       — Пожалуйста!       — Люцифер, блядь, Морнингстар! Да! Я снова обещаю! Мы не будем тебя разбирать. Доволен?       Сначала ответа не последовало, затем на лице Берни появилось такое сокрушительное выражение, что грудь Оззи сжалась. Как будто он… почувствовал печаль и страх в роботе.       — Вы меня теперь ненавидите…? Вы собираетесь о-о-обменять меня? О-отдать меня? П-продать меня? В-вы не можете просто н-наказать меня вместо этого? Я подчинюсь. Я обещаю. Обещаю…       О, Люцифер! Оззи не мог слушать это ни секундой дольше. Ему нравилось, когда его умоляли, но не от отчаяния… Вздохнув, он опустился на колени перед малышом и погладил его по голове.       — Мы подробно обсудим случившееся завтра. Однако нет, ничего из этого не произойдет. Мы все должны успокоиться, это гораздо важнее. Так что, пожалуйста, иди, — повторил Оззи, говоря как можно мягче.       — Да, сэр… — Опустошенный, маленький робот повернулся и побрел к своему складу. Он представлял собой печальное зрелище, и это разбило сердце Оззи. То же самое, как он предполагал, случилось и с Физзом, который сделал шаг вперед.       — Эй, Берни, — тихо сказал он, на что Берни снова повернулся к нему. — Мы тебя не ненавидим. Хорошо?       При этих словах Берни моргнул, и уголки его рта на мгновение дернулись.       — Спасибо, мастер Физзаролли… Спокойной ночи. — С этими словами он исчез за углом.       Физзаролли и Оззи подождали еще немного, пока не услышали, как закрылась дверь кладовки, затем Физз обмяк и, в ужасе уставившись на Оззи, начал махать руками.       — ЧТО, во имя всех хуёв, произошло?! — он что-то забормотал, шепча, как будто не хотел, чтобы Берни расслышал, что он говорит. Но Оззи и на это не знал ответа. Однако у него была идея. Но в ней не было никакого смысла. В конце концов, он знал, как работают Робо-Физзы.       — Если бы я не знал лучше, я бы поклялся, что он поменял кодировку.       — А? Что это значит?       — Берни запрограммирован на покорность. Но у этих моделей также может быть доминирующий режим. Только эта настройка не может быть изменена после изначальной, потому что кодировка характера основана на начальной настройке, и все другие настройки также зависят от этого кода. Модели подчинения реагируют иначе, чем доминирующие. Когда кодирование робота скачет взад-вперед, возникают сложности… При этом даже для доминирующей модели он был довольно агрессивен… то, что он делал, не имело ничего общего с похотью.       — Так ты думаешь, что в его программах есть ошибка?       — Безусловно, нам нужно это проверить. И выяснить, что заставило его отреагировать таким образом. — Оззи задумчиво почесал подбородок, а Физз фыркнул.       — Это просто. Он снова пытался защитить меня из-за этого мудака… — Не успел он это сказать, как Оззи почувствовал, как в Физзаролли поднимается та горечь, которую он ощущал в нем раньше, поэтому быстро поднял его и обнял.       — Но он делал это раньше. И не мутировал в берсеркера…       — Верно. — Застонав, Физз обернул руки вокруг своей головы и просто позволил упасть назад, приземлившись на руку Оззи. — Понятия не имею… в любом случае, если хочешь знать мое мнение, это не должно повториться. Бьюсь об заклад, завтра мы увидим это во всех новостях. Робот-убийца Асмодея и Физзаролли!       — По крайней мере, все оставят нас в покое, зная, что наши роботы — «отличные телохранители».       — Твоя правда. — Это было все, что послышалось от его маленького демона. Физз неподвижно лежал в объятиях Оззи, обвив хвостом его запястье, и зевал. Оззи нежно поцеловал его и, наконец, направился к лестнице. Пришло время оставить этот день позади.       — Что ты скажешь о массаже? Чтобы успокоиться? — предложил он, чтобы поднять настроение, на что Физз ухмыльнулся.       — Звучит великолепно~       — Как пожелаешь.

**

      Мурлыкая, Физз лежал, свернувшись калачиком на больших подушках их кровати, и блаженно спал. Его маленький демон был измотан, и Оззи позволил ему поспать, получая огромное удовольствие от наблюдения за ним, лаская его спину. Массаж сотворил чудеса, и Оззи заметил, каким напряженным был Физз. Даже сейчас, во сне, он продолжал дергаться.       Такие дни, как эти, были для него очень утомительными, даже если их робот не сходил с ума. Физзаролли ничего не говорил, но Оззи постепенно научился замечать, когда он напрягается. То же самое относилось и к особо требовательным выступлениям, но обычно восторг Физза после них был настолько сильным, что Оззи больше ничего не замечал и также не хотел портить себе удовольствие. Маленький непоседа…       Рядом с ним Физз хрюкнул во сне, и его снова сотрясла дрожь, пробежавшая по всей правой руке, пальцы бесконтрольно дергались во всех направлениях. У Физз вырвался неприятный звук, он потянулся и повернулся на бок. Оззи немедленно помассировал правое плечо Физза, осторожно, чтобы не разбудить его. Такие мелкие технические ошибки появлялись чаще, когда передача информации от нервов к технологиям не работала гладко во время сна. Было бы намного лучше снять протезы на ночь, но Физзу это не понравилось бы. Так же, как ему не понравилось желание Оззи проводить техническое обслуживание дважды в месяц… Вместо одного раза в два месяца.              Случайно ему удалось каким-то образом уговорить Физза делать это. Может быть, Берни мог бы им помочь? Оззи не знал, как маленький робот отнесется к удалению собственных конечностей. В одном Оззи был уверен: если Берни сможет это выдержать, Физз тоже захочет это выдержать, просто чтобы быть хорошим примером для подражания и из-за своей немалой гордости.       Однако оставался вопрос, дойдет ли когда-нибудь до этого, теперь, когда Берни был в таком нестабильном состоянии.       Оззи все еще был в шоке от случившегося и уже связался с доктором Моднаром, пока Физз готовился к массажу. Компьютер в его кабинете не был оборудован для комплексной диагностики системы. Им придется отвезти Берни на фабрику и проверить его там… Лучше бы это был всего лишь незначительный сбой из-за травмы головы. Возможно, было повреждено какое-то хранилище данных. Физз определенно был бы убит горем, если бы им все-таки пришлось разобрать малыша… И, по общему признанию, Оззи тоже. Было бы обидно выбросить такое милое создание. Тем более, что Оззи уже привык к тому, что он снует по всей собственности. Да, действительно, позор…       По замку разнесся грохот.       Пораженный, Оззи выпрямился и уставился на дверь, когда раздался еще один хлопок. Более глухой, но не менее мощный. Затем еще один! И еще!!!       Звук донесся снизу, без сомнения, и Оззи подозрительно свесил ноги с края кровати, прищурив глаза. Это был Берни? Что маленький робот делал там, внизу? Разве он не должен был заряжаться? Обычно Робо-Физзы переводят себя в режим ожидания для этого, если их владелец не приказал иначе. Или он совсем сошел с ума, обезумев внизу? Последовал еще один грохот.       Этого было достаточно! Кто бы ни осмелился поднять такой шум в доме своего Короля — или, если быть точным, его фаворита — Оззи поставит его на место! Бросив последний взгляд на Физза, Оззи наконец поднялся и спустился вниз. И чем дальше он шел, тем громче становился стук… С каждым его шагом звук становился сильнее и громче, и когда Оззи достиг лестницы, его охватило странное чувство… Оно было смутным, но сильным. Гнев, смешанный с горечью и… ревность?       Еще один хлопок! И он определенно доносился от входной двери.       — А-Асмодей! Открой эту ёбанную дверь…! — крикнул кто-то снаружи, ужасно рыча, и глаза Оззи дернулись.       Подождите минутку…       — Асмодей! Открой эту дверь… Ты, сын тайской шлюхи…! Ты и твоя сладкая маленькая булочка… Я ваш рот ебал…! Я тебя… через хуй кину!       Нет. Нет, этого не может быть.       Или может? Оззи неохотно направился к двери, подождав мгновение, пока не прозвучал еще один тяжелый удар, за которым последовали рычание и невнятное бормотание.       — Я собираюсь сжечь этот блядский притон дотла… Я… Не открывать МНЕ… Уебантусы…       Да, это был он. В этом не было сомнений. О небеса… Сначала Оззи колебался, но затем глубоко вздохнул, схватился за ручку и дернул дверь на себя. И его опасения подтвердились.       Совершенно невменяемый, там стоял не кто иной, как Маммон. Повернувшись к Оззи спиной, он покачнулся на месте и споткнулся, только когда заметил, что дверь открыта. Он выглядел…хуёво. Его тщательно ухоженный костюм был подспущен и порван, а в механической руке он держал бутылку, в которой было ещё много алкоголя.       Что за…? Это, должно быть, шутка?       Однако никаких объяснений не последовало. По крайней мере, не сразу. Сначала Маммон выглядел смущенным, уставившись на Оззи, как олень в свете фар, затем его лицо исказилось до неузнаваемости, и он обвиняюще вскинул руку, чуть не ткнув пальцем Оззи в лицо.       — ТЫ…! — пророкотал он, прищурив глаза. — Ты… ебантяй… эгоистичный выблядок! Я прикончу тебя!       С этими словами он набросился, на самом деле намереваясь ударить Оззи кулаком, но полностью промахнулся. Прежде чем ему удалось приблизиться к Асмодею, он споткнулся о дверной косяк и упал вперед. Оззи отреагировал инстинктивно и протянул руки, подхватывая своего брата, прежде чем тот упал по-настоящему и устроил еще больший беспорядок.       — Какого хрена ты делаешь, Маммон! Сейчас середина ночи! Почему ты вообще здесь?! — Прошипел Оззи, косясь вверх по лестнице. Хоть бы Физз не проснулся! Проклятие вырвалось у его брата, который начал яростно извиваться и вырвался из хватки Оззи — только для того, чтобы снова ударить его.       — Ебаришка… Я тебя захуярю…! — невнятно пробормотал он, но вторая попытка ударить Оззи также не удалась. Оззи с легкостью увернулся от несогласованного удара кулаком и прищурился. Он не мог больше терпеть это дерьмо!       Ворча, он прыгнул вперед, схватил Маммона и развернул его, прижимая к стене, удерживая на месте.       — Что за чушь?! — пробормотал он, но запнулся, когда в нос ему ударил едкий запах. — Ты пьян?       Однако ему это удалось. Что касается смертных грехов, они были очень хороши в выпивке и, как правило, не очень восприимчивы к действию одурманивающих веществ. Должно быть, он пил крепкие напитки их сестры Вельзи, Оззи не мог объяснить это по-другому. Но ответа снова не последовало, Маммон схватил Оззи за руку и позволил своим трем хвостам хлестать по полу, оставляя глубокие трещины в мраморе. Черт!       — Ты-ты ебучий хуегрыз… Почему… Почему ты не можешь оставить меня в покое!       — Что? Ты, ты заявился ко мне домой, идиот!       Но Маммон не слушал, он покачал головой и запустил бутылкой в Оззи. Которая разбилась о противоположную стену.       — Почему… Почему ты не можешь отдать мне то, что принадлежит мне?! Ха? Почему… Почему ты все у меня забираешь…? Все?!       Ургх, опять это? Он это сейчас серьезно? Неужели он заявился сюда посреди ночи, вдобавок пьяный в стельку, чтобы подраться из-за Физзаролли и его нелепой ревности?       Это было абсурдно!       — Я ничего у тебя не отбирал! Ты хотел отобрать у МЕНЯ Физзаролли! А не наоборот.       — Физз был моим… а потом он забрал тебя у меня…       Что за?! Теперь он нес полную чушь, и Оззи закатил глаза. Он просто не мог в это поверить! Рывком он прижал Маммона к стене и позволил своему пламени угрожающе полыхнуть.       — Послушай! Я не знаю, что ты пил и что задумал, но я хочу, чтобы ты убрался из этого дома! Я думал, что в прошлый раз достаточно ясно выразился! — Он демонстративно схватил Маммона за левую руку, к которой был прикреплен протез, — и сжал.       К его удивлению, Маммон прищурил глаза, и у него вырвался жалобный, искаженный болью крик. Удивленный, Оззи отпустил его, но прежде чем он успел что-либо сказать, Маммон оттолкнул его и, пошатываясь, пошел по вестибюлю, крепко сжимая ампутированную руку.       — Жалкий пиздобол… — пробормотал он, хотя его голос звучал совсем не угрожающе, и агрессивные волны перешли в тональность. Ощущаясь… Отчаянными? Черт возьми, он действительно был чертовски пьян.       Застонав, Оззи потер переносицу и покосился на брата. Ему нужно было придумать способ избавиться от него. Физз сошел бы с ума, если бы увидел его, а у Оззи не было настроения для очередной ссоры.       — Я не буду повторяться! Я хочу, чтобы ты убрался отсюда! Сейчас же! Или я собственными руками утащу тебя обратно в Жадность!       Никакого ответа. Конечно, зачем ему вообще отвечать? Маммон, пошатываясь, направился в гостиную и покачал головой, бормоча что-то себе под нос.       — Это было мое… Это было мое… мое… моя вещь! Но ты… забрал это! Почему?! — На середине предложения Маммон развернулся, уставившись на Оззи со смесью упрека и… печали. Это застало Оззи врасплох. О чем он вообще говорил?       — Что я забрал у тебя?       — Это было МОЕ! — Без предупреждения Маммон бросился на него, но у него ничего не вышло, кроме слабого толчка в плечо Оззи. — Я был единственным… Я… был тем, кто пел! Музыка… Музыка была МОИМ коньком… Но нет! Великий Асмодей теперь тоже поет в своем клубе своим ангельским голосом! Великий Асмодей теперь посещает музыкальные магазины! Тьфу! — С отвращением выплюнул Маммон. — А теперь! Теперь он тоже поет со своим фаворитом! Дуэтом! Хочет записать свой собственный альбом! И все хотят его услышать… Все поздравляют его!       Что…?       Оззи, совершенно сбитый с толку, моргнул, не совсем уверенный, что правильно понял. Это было то, на что Маммон жаловался?       — Ты здесь из-за нашей песни? Ты серьезно?       — Я был певцом! — Оззи снова получил удар, на этот раз слабее, и голос Маммона дрогнул. В голосе прозвучало такое огорчение, что ему пришлось с трудом сглотнуть. Он целую вечность не получал от своего брата таких беспорядочных сигналов и не знал, как реагировать. Маммон обычно никогда не показывал себя таким уязвимым. Жалобы и нытье — это одно, но это…это просто больно.       Тем временем Маммон схватил Оззи за воротник и попытался притянуть его к себе на уровень глаз, но это не сработало.       — Это нечестно… Нечестно, Асмодей… Это просто нечестно…       Нечестно…? Как он вообще осмелился произнести это слово, этот эгоистичный ублюдок. Как будто он был олицетворением справедливости! Но прежде чем Оззи что-либо ответил, Маммон резко упал, и Оззи снова инстинктивно схватил его, поддерживая. И на этот раз Маммон не оттолкнул его. Он просто обмяк в объятиях Оззи, бормоча что-то себе под нос. Этого просто не могло быть…       — Ты… глупый… Глупый… жирный цыпленок…       Этот…! Зашипев, Оззи прищурился, а в следующий момент схватил Маммона и зажал его подмышкой.       — Лучше не открывай рот слишком широко, ты, жалкий любитель выпивки!       — Э! — Маммон пожаловался на грубую хватку и без особого энтузиазма дернулся, но его сопротивление было бесполезным. — Я буду делать, чо хочу! — пробормотал он вместо этого, стуча Оззи по спине, дергая за гриву, отчего терпение Оззи опасно истощилось. — Отпусти меня… глупый цыпленок!       — Заткнись уже, или завтра весь Ад узнает, какое жалкое шоу ты здесь устраиваешь!       — Тцеее… Мне по хую. Пусть приходят! Я отпиздошу их!       — Конечно. У тебя так хорошо получается, не так ли? — С этими словами Оззи швырнул Маммона на диван, который безвольно плюхнулся на подушку. Хотя и ненадолго. Он немедленно поднялся и ударил Оззи кулаком в живот. Это был смехотворно слабый удар, но его было достаточно, чтобы терпение Оззи лопнуло.       — Я с тобой еще не закончил… ты ебукентий! Ты-ты вор! Подражатель! Дешевая копия! Плохая имитация!       Глаза Оззи опасно дернулись. В конце концов, это были действительно трогательные прозвища — и он был сыт ими по горло. На мгновение он взвесил, стоит ли просто швырнуть Маммона через ближайший портал в Гордыню — прямо в спальню Люцифера. Должен ли он разобраться с ним. Тем более, что у Маммона был приказ держаться от них подальше! Другим вариантом было бы просто отправить его прямиком в чистилище. Как Смертный грех, он не будет заперт в промежуточном измерении навсегда, но достаточно долго, чтобы протрезветь и все обдумать!       Но точно так же у него чесались руки сделать ему массаж самым личным образом и отшлепать его! Это было бы самым развлекательным фактором — по крайней мере, для Оззи.       Но какими бы заманчивыми ни были эти варианты… он просто не мог заставить себя пройти через все это. Не тогда, когда он думал о чувствах, которые излучал его младший брат. Его жалкий младший брат, которому на самом деле никто больше не мог помочь, и который лежал, как букашка, на огромном диване, пытаясь подняться. Этот дурак…       Асмодей с силой толкнул Маммона на диван, что тот прокомментировал преувеличенным «Ой!»       — Если ты не хочешь, чтобы я потащил твою жалкую задницу обратно в Жадность, ты останешься тут и протрезвеешь! — Предупредил Оззи, тыча пальцем в лицо Маммону.              Маммон слишком долго смотрел на этот палец, обнажив свои острые золотые зубы, как будто хотел укусить его, но Оззи отреагировал быстрее и прижал руку к его рту, низко склонившись над ним.       — Я серьезно. Я протащу тебя через Ад перед камерой и разрушу твою репутацию! Тогда ты не заработаешь ни единой души, потому что никто не купит продукцию жалкого плаксы. Ты потеряешь все свои любимые деньги, все свои контракты и станешь посмешищем всего Ада. Тогда не имеет значения, кто поет! Это то, чего ты хочешь?!       Казалось, это сработало. Глаза Маммона дрогнули, и он опустил голову, успокаиваясь.       Хорошо. В конце концов, это сработало. Оззи медленно убрал руку, на что Маммон надулся. Он язвительно зашипел на Оззи, прежде чем нащупать одну из больших подушек. Сначала Оззи испугался, что тот швырнет ею в него, но вместо этого Маммон прижал ее к лицу и уничтожающе уставился на Оззи из-за подушки. О небеса…!       — Ты так груб со мной… все такие… все, — укоризненно пожаловался Маммон, прислоняясь к дивану и заваливаясь на бок, как мешок с рисом.       Застонав, Оззи закатил глаза и отвернулся. Нет. Определенно, нет. С него хватит!       — Ты знаешь что… делай, что хочешь. Лежи здесь, возвращайся домой. Мне все равно, лишь бы ты ушел утром! Но не смей подходить слишком близко к Физзаролли. Я оторву тебе и вторую руку! Мы понимаем друг друга?!       Ответа не последовало, вместо этого раздался хныкающий вздох. Краем глаза Оззи увидел, как Маммон повернулся на другой бок и согнулся пополам. Что ж, это была его собственная вина, если он переборщил с выпивкой их сестры. Напитки Вельзи были крепкими. Так ему и надо, если он вывернет кишки наизнанку из-за этого нелепого представления.       Оззи собирался поплестись обратно наверх и наложить защитное заклинание на Физза и свою спальню, но остановился, когда до его ушей донесся голос Маммона.       — Это… нечестно… Все любят тебя… и ненавидят меня… даже ты… даже ты.       На мгновение Оззи замер, его взгляд задержался на брате дольше, чем ему бы хотелось.       И почему интересно? Как ты думаешь, кто в этом виноват, Маммон? Эти слова уже вертелись у него на кончике языка, но Асмодей проглотил их, потому что странное, неприятное чувство разлилось по его груди.       Это зрелище… Как Маммон буквально тонул в этом огромном диване, корчась и бормоча что-то себе под нос… у него внутри все скрутило. Идиот не заслужил даже остаться на ночь на этом диване! Он должен вышвырнуть его. По высокой дуге! Но… он не мог, и он знал, что на следующее утро Физзаролли свернет ему за это шею.              Заслуженно. Но сейчас, мягко говоря, ему не хотелось иметь дело с брехней Маммона или истериками Физзаролли. Он мог бы позаботиться об этом завтра. В конце концов… что еще ему оставалось делать? Засранец на диване оставался его младшим братом…       Тяжелыми шагами и с еще более тяжелым сердцем Оззи поплелся наверх, массируя виски.       Чего он, однако, не заметил, так это мягкого щелчка медленно открывающейся двери в хозяйственном крыле замка.