Мелодия скрипок двух сердец

      Лепестки сакуры аккуратно летали в воздухе, подгоняемые ветром. Красивые, нежные и хрупкие, будто маленький, неповинный ни в чём ребёнок, они были мягко-розового цвета, подобно небу на рассвете. Эти лепестки в последнее время были везде: на земле, на крышах зданий, в открытых помещениях для отдыха на свежем воздухе. А особенно часто эти лепестки путались в необычно белоснежных волосах Се Цина.       Место, о котором идёт речь, находится поодаль от города, ближе к живой природе и горам. Несколько десятков построений выглядят как небольшая деревушка, однако, вопреки ожиданиям, это является пристанищем для целого клана заклинателей и так называемых «защитников» города. Это место, где обучают боевым искусствам, позволяют жить с крышей над головой и где за еду не нужно платить не только детям, но и юношам с молодыми девушками. Это одновременно и школа, и дом, который готов приютить всех, кому нужна помощь.       Глава этого места и по совместительству один из единственных Учителей — это вышеупомянутый Се Цин. Этому человеку на вид не больше двадцати пяти лет, он немногим старше своих самых взрослых учеников. Никому неизвестно, есть ли у него родственники, живы они или уже испустили последний дух. Единственное, что все знали о нём, так это то, что он основатель этого клана «защитников» и никогда не терпит ложь.       Его рост составляет около пяти чи. У него блестящие белые, словно лилия, волосы и ярко-зелёные глаза, в которых можно было увидеть туман и яд, способный ранить, но при желании и убить. И сейчас этот человек стоит, опираясь бессильно о дерево, и с закрытыми глазами просто раздумывает о своём.       Его изредка распущенные волосы слегка развевает ветер, а руки тем временем, как две палки, просто висят вдоль тела. Чистая кожа кажется божественной, а улыбка часто может значить в тысячу раз больше, чем сотня похвал.       И он бы продолжил так стоять, если бы его изнутри резко не стало разрывать неприятное, до жути омерзительное чувство. Оно будто тянуло его куда-то к краю их поселения, где обычно люди не появляются. И он последовал за этим чувством, прекрасно зная, что оно никогда его не обманет.       Дорога не заняла много времени, принимая во внимание то, что он шёл чересчур быстро, при этом стараясь не потерять лицо перед другими учениками и всё ещё помня, что он в первую очередь всё ещё Учитель.       — Почему он всё ещё жив?!       — Он демон, так как он здесь вообще оказался?       — Давайте ещё, как учил Учитель Се. После этого он точно не выживет!       До слуха Цина дошли эти фразы, по ощущениям там столпилось человек пять-шесть, не больше. Возможно, будь на месте Се Цина кто-то другой, то он бы лишь поощрил учеников за столь «благородный» поступок, но нет. У Цина были другие моральные принципы, и каждый его ученик об этом знал. Удивительно всё же, насколько двуличны бывают люди, даже не стесняясь показывать это настолько открыто.       — Что здесь происходит? Вы не имеете права убивать каких-либо живых существ на этой территории. Вы знаете об этом или мне заставить каждого из вас переписать правила о надлежащем поведении? — холодно произнёс Се Цин, почувствовав укол стыда за то, что вырастил таких учеников. И всё-таки за всю свою жизнь он встречал слишком мало честных и по-настоящему справедливых людей. Какое разочарование, но думать об этом не было времени.       — Учитель, эти ученики увидели, что здесь лежит кто-то и решили помочь ему, как Вы нас и учили! Но этим человеком оказался демон, и эти подумали, что убить такое злое и низкое существо было бы верным решением, — произнёс один из ребят, стараясь не показываться на глаза Учителю. Видимо, он знал, что лучше всего честно признаться во всём, ибо врать было самым бессмысленным, что он мог сделать сейчас.       — Любое существо, будь то мышь или демон, заслуживает жить. Он вам ничего не сделал, а вы пытались его убить. Я дам всем вам наказание немного позже, а сейчас дайте мне взглянуть на «демона», которого вы нашли, — Цин не особо верил в то, что его ученики встретили настоящего демона. Всё-таки ему неоткуда здесь взяться, особенно настолько сильному, чтобы он смог без особых усилий пробраться через защитное поле, которое даже не поколебалось.       Ученики быстро расступились, позволив Се Цину, наконец, увидеть, кто оказался в его владениях. Это был достаточно высокий молодой человек. Он имел очень необычные чёрные волосы, словно перо ворона, которые сейчас были ужасно спутаны и распущены, хоть до этого, вероятно, на мужчине была какая-то причёска. Одежда была потрёпанной и преимущественно тёмной. С первого взгляда могло показаться, будто это демон низкого ранга, который попал сюда, будучи кем-то избитым или раненым в схватке с кем-то более сильным, чем он сам.       Однако одно Се Цин знал наверняка: этот демон — точно один из бессмертных и могущественных демонов. Он него исходили мощные, но прерывистые потоки тёмной энергии. Нечто смутно знакомое он ощущал в этой силе, такое родное и тёплое, что он невольно начал закрываться и даже сделал небольшой шаг назад в неверии.       Если это сильное демоническое существо, то стоит полагать, что и враг у него был достойный. Непонятным оставалось лишь одно — как демон оказался на земле. Кожа была слишком бледной, даже белой у этого демона, он выглядел буквально как труп, а потому, даже не колеблясь, Се Цин приложил пальцы к шее мужчины в надежде нащупать хотя бы самые слабые, но всплески энергии. Глупо было полагать, что он услышит пульс у демона, хоть его ученики вокруг с непониманием уставились на него. Они ещё не изучали демонов подробно, чтобы знать о том, что у них можно нащупать не пульс, а энергию. Логично полагать, что они прекрасно знают лишь то, что у демонов нет сердца и, соответственно, пульса.       Цин около тридцати секунд беспрерывно водил пальцами по шее раненого, пока наконец-то не ощутил пару слабых колыханий тёмной энергии. И только сейчас он вгляделся в лицо этого демона.       До жути знакомые черты лица и маленький шрам прямо над бровью. Глаза Се Цина лишь на секунду расширяются в немом удивлении и напряжении. Он до боли сжимает ладони в кулаки и кусает свою губу. Его ноги на одно лишь мгновение стали ватными, а в голове звенела удушающая тишина. Он никогда бы не подумал, что когда-нибудь встретит этого человека вновь.       Впервые за долгое время он ощутил себя не властным над ситуацией. Он знал, что эта роковая встреча станет не только их новым дебютом, но и опасным началом войны. На этот раз он не знает, на чьей стороне быть. С одной стороны, небожители по природе своей добрые и чистые существа, которые, по сути, должны защищать людей и покровительствовать над ними. А с другой — демоны, которые зачастую представляют плохую и злую сторону. Которые убивают, когда им вздумается, и которые, как правило, не знают, что такое милосердие.       С чего он взял, что война будет между этими двумя мирами? Очевидно, что демон, упавший с небес, не мог сражаться в Аду, а значит, бой был именно в Небесных чертогах. Се Цин не был до конца уверен в своих предположениях, однако если вспомнить прошлое, то всё становится более логичным. Раньше, ещё во времена их молодости, они плохо ладили с Небесами, а точнее с Его Величеством, а после и вовсе были изгнаны на землю. То роковое событие не сумело полностью лишить их сил, однако на шее у Цина теперь навсегда есть проклятые оковы, что сдерживают его силы. Се Цин тогда не мог знать, где находится его некогда возлюбленный. А искать по всему миру одного единственного, возможно, мёртвого человека — Се Цин считал это глупостью.       Цину было тревожно осознавать, что его давний близкий человек мог стать таким, каким демонов представляют люди. Было страшно думать о том, через какие тернии и страдания он прошёл, чтобы выжить в этом мире, имея при себе лишь оружие и силу отнимать чужие людские жизни.       Он аккуратно провёл по лицу мужчины и коснулся пряди его чёрных, как смоль волос. Они были мягкими, такими приятными на ощупь. Прямо как и тогда, ещё во времена их молодости. Конечно, ему лишь так казалось, но почему бы не дать себе слабину? Спустя минуту он, наконец, отошёл от тела мужчины, как всегда грациозно и выглядя ещё более серьёзно и строго, нежели обычно.       — Сюн Пин, помоги мне донести его до моих покоев. Все остальные, можете расходиться, завтра после обеда все должны собраться в Нефритовом Зале и ждать своего наказания. Тех, кто не явится, будет ждать наказание в два раза суровее, чем могло бы быть, — сказав это, Се Цин подхватил за одну руку демона, ожидая, пока Сюн Пин сделает то же самое. После они довольно быстро отправились до места назначения, пока обсуждения за их спинами становились всё тише и тише, а вскоре и вовсе затихли.       Сюн Пин — один из его собственных учеников, которого он лично обучает всему, что знает. Этот мальчик преуспевает во всём, и не случайно. Он по неизвестной Се Цину причине упорно трудится и изводит себя изо дня в день. Порой его становится даже жалко, однако Цин не любит жалеть кого-то. Особенно, когда этот выбор сделан человеком сознательно. Если у него есть цель или мечта в жизни, Се Цин его только поддержит, ибо ему самому о таком даже мечтать давно трудно.       Мальчишка был на целую голову ниже Цина. Его глаза были тёмно-карими, а волосы были цвета соломы. Необычным в его внешности было лишь то, что некоторые прядки его волос имели чуть более светлые или тёмные кончики. Это было очень редким явлением среди обычных людей, однако Се Цина этим было сложно удивить.       Обычно мальчик ходил с собранными в хвост волосами, оставляя лишь красивую, слегка вьющуюся чёлку. И этот раз тоже не стал исключением из правил. Однако в свободные от учёбы дни его можно было встретить и с распущенными волосами. Он любил убирать назад две пряди спереди и завязывать их нежно-голубой лентой, что подарил ему Мастер пару лет назад.       — Мастер, а этот… Этот ученик должен прийти завтра в Нефритовый Зал или нет? — запнувшись, спросил Сюн Пин. Он всегда был одним из лучших учеников своего возраста, и этому было логичное объяснение.       Се Цин подобрал его, когда Пину было всего лишь шесть лет, а после собственноручно воспитал его, оберегая до исполнения восьми лет мальчику. После чего тот стал учиться также как и все остальные, уже имея необходимые и базовые знания обо всём, однако плохо владея оружием. Сюн Пину сложно представить свою жизнь, если бы когда-то его не приютил Се Цин, так что мальчишка обязан ему всей своей жизнью.       — Да, должен. Завтра ты скажешь мне: кто был сегодня на месте происшествия, кто ничего не стал предпринимать в отношении этого демона, кто стал пытаться навредить ему или вовсе убить. У тебя будет время завтра до обеда, чтобы всё узнать наверняка. Ты меня понял? — скорее мягко, чем со строгостью произнёс Цин, когда они уже подходили к его покоям. Сюн Пин был ближе всех к нему из учеников. Признаться, возможно, он любил его на чуточку, на самую малость, но больше остальных.       Зайдя в помещение, Се Цин уложил демона на свою постель, а сам принялся искать что-то на полке с лекарствами.       Его покои выглядели не очень роскошно, но явно с достоинством. Просторное помещение мало чем было украшено, лишь несколькими подарками от Его Величества, которые были скорее в знак признания поселения частью города. В основном все предметы были лишь из необходимости, как, например: сундук, в котором находилось большинство лекарственных трав и прочих предметов, помогающих при кровотечении, обработке ран и обработке синяков и мозолей. Ещё был стол для написания писем и принятия гостей у себя, как хозяина. Каллиграфия Се Цина была настолько идеальной и изящной, что при встрече удивила даже Его Высочество. Но это определённо не то, чем он гордится, хотя повод для этого был.       В его покоях явно преобладали тёмные и синие оттенки. Возможно, это были его любимые цвета, а может, ему просто было так комфортно, никто точно не может знать об этом.       — А-Сюн, расскажи мне о том, кого ты смог уговорить прекратить покушение? — спросил на ходу Цин, прекрасно понимая, что его дорогой ученик явно пытался это сделать. К тому же он видел, как пара человек стояла в стороне от основной группы, стараясь не приближаться.       — Вы как всегда правы, Мастер, — сказал, мягко улыбнувшись, Сюн Пин и присел рядом с постелью, дабы, если что, быстро помочь Учителю. — Вообще, только три человека из шести меня послушали. Лао Шэн, Тао Фань и Чжу Хун.       — Подробнее, — опять же таки на ходу спросил Цин, найдя, наконец, нечто похожее на маленькую жемчужину, явно предназначенную для лечения. Он подошёл к своей постели и буквально заставил неподвижное тело демона глотнуть эту капсулу. Несколько неприглядных манипуляций для достижения этой цели показались Пину интересными, и он решил спросить об этом у Учителя позже.       — Тао Фань согласился нехотя, лишь из уважения к Вам, я так думаю. Лао Шэн изначально боялся и не хотел навредить демону, ему нужен был лишь повод для того, чтобы отойти подальше, а желательно и вовсе уйти оттуда. А Чжу Хун абсолютно ничего не делал. Он отошёл только из-за того, что увидел, как мы втроём это сделали, ему было неинтересно. Хотя, в общем и целом, все они поступили правильно, даже если и не из-за Ваших наставлений, — закончил рассуждать Пин и слегка поправил съехавшее одеяло на демоне. Он не испытывал к нему неприязни или страха, потому что Учитель заботился о нём так, как уже давно ни о ком не заботился. А это уже о многом говорило.       — Молодец, спасибо тебе. А-Сюн, могу я попросить тебя об одолжении? — начал Се Цин, будто не знал, что ему не откажут. Он говорил с Сюн Пином так легко, будто был его ровесником. Это не могло не радовать мальчика, которому такое отношение Учителя казалось странным.       — Конечно, Мастер, всё, что скажите, — быстро сказал Пин и напряг свой слух, дабы уловить каждое сказанное далее слово. Он явно воодушевился этой фразой, ибо уже долгое время сидел без задания.       — Ты можешь приглядеть за ним, — взглядом Цин указал на демона, — а я в это время отлучусь по делу. Я ненадолго, просто мне слегка тревожно. Хорошо? — Се Цин мягко посмотрел на ученика, а после лёгкого кивка быстро встал и пошёл в неизвестном направлении. Сюн Пин знал, что если Мастер волнуется, значит, что-то точно должно произойти. Но сейчас он не мог понять, что именно и с кем.       И, возможно, не понял бы, если бы не услышал знакомый ещё с детства звонкий и притворно весёлый голос одного человека. Этот человек был так называемым формальным «мужем» его Мастера. Его звали Фан Ли. Сюн Пин редко кого-то может ненавидеть, но этого человека он не то чтобы ненавидит, а терпеть не может, в том числе и из-за Учителя.       А всё по одной очень простой причине: Фан Ли — ужасный лжец и лентяй. Заключив «политический брак» с Се Цином, он смог добиться полного своего освобождения от налогов, дел и даже обязанностей. В нём не было и капли доброты, он, не переставая, потешался над учениками, а ещё более часто над самим Се Цином. Сюн Пин не мог спокойно смотреть на это, а особенно видеть бессилие со стороны своего Учителя. Именно поэтому он каждый день упорно тренируется, чтобы однажды стать достаточно сильным и великим. А всё для одной очень простой цели. Чтобы убить Фан Ли и лишить всех права приказывать что-то его Учителю или вынуждать его делать что-то против воли.       Мастер и этот Фан Ли сейчас точно встретились и начали разговор, однако сил вслушиваться в него у мальчика не было, а потому он продолжил сидеть на полу, оперевшись головой о кровать. Понемногу его стало клонить в сон. Глаза стали закрываться, а тело отказывалось этому сопротивляться. В последние дни он очень плохо спал, и, видимо, это ему на пользу не пошло.       Уже спустя пятнадцать минут Сюн Пин благополучно заснул, не сумев противостоять этому сильному и коварному желанию.

***

      Задержавшись, Се Цин вернулся лишь к вечеру, когда уже был закат. Раньше бы он любовался этим закатом, словно последним, но сейчас даже думать об этом не смел. Нечто страшное и опасное хочет на них напасть, нельзя в такое время подпитывать себя отрицательными мыслями и иллюзиями.       — А-Сюн, всё в порядке? — спросил громче обычного Цин, дабы его ученик услышал сказанные слова, но мгновенного ответа не последовало. В этот миг в сердце Се Цина что-то оглушительно порвалось, и он буквально ворвался в свои покои, быстро переводя дыхание и взглядом ища своего ученика.       — А, ты всё-таки меня ослушался, А-Сюн, — на этот раз тихо и ласково произнёс Цин, умиляясь открывшейся его взору картине.       Его самый преданный ученик, спящий на полу, облокотившись о его собственную постель, и давний друг, который лежит без сознания на всё той же его кровати. Сюн Пин даже во сне выглядел серьёзным и добрым, как и всегда. Иногда даже Цин удивлялся его доброте и открытому для всех сердцу. Однако кому, как не ему, прекрасно знать, что рано или поздно сердце этого мальчика также закроется, как и его собственное. В нём останутся лишь пара человек, самых дорогих и близких, которых будет страшно потерять и которых он всеми силами будет защищать, не боясь смотреть в глаза самой Смерти.       — Как же ты всё-таки похож на меня, А-Сюн. Такой яркий и светлый, добрый и мягкий… Мне даже не верится, что в итоге я стал таким холодным и строгим, коим являюсь сейчас, — сказав это, Се Цин взял своего ученика на руки и понёс мальчика в его покои. Всё-таки несправедливо получится, если он позволит спать ему у себя, даже если он на самом деле не против.       Много времени это не заняло, ибо покои его ученика были совсем рядом, чуть ли не в паре шагов от его собственных. Сюн Пин спал крепко и глубоко, позволив себе полностью расслабиться. Сначала Се Цин даже не поверил в то, что увидел, однако неплохо скрываемые мешки под глазами выдавали его ученика с поличным.       День выдался очень неспокойным. Се Цин буквально весь день был занят чем-то, что требовало от него сил и концентрации, и он выкладывался на полную. Тратил столько сил, сколько мог по максимуму и даже больше, чем мог себе позволить. Благодаря этому теперь всё его тело буквально ныло от перегрузки и не позволяло передвигаться без боли в спине, руках и шее.       Вернувшись обратно к себе, мужчина буквально рухнул на пол около своей кровати. Прямо на мягкий новый ковёр. Никогда бы он не подумал, что лежать на полу может быть так приятно. Будь его воля, он бы давно уже уснул без задней мысли, однако сейчас было не время для этого.       — Ну почему ты решил появиться так внезапно? Одно твоё появление выбило из меня все силы. А ведь я знаю, что это ещё даже не начало, — устало вздохнул Се Цин, жалуясь бессознательному живому существу на свою жизнь. — Конечно, это должно было случиться. Этот вопрос лишь дело времени. Но раз ты здесь, значит ли это, что спустя столько лет Небесные чертоги, наконец, начали полноценную войну? — немного поразмыслив и удивившись своей глупости, Цин усмехнулся и продолжил. — Ха, и кого я пытаюсь обмануть, они никогда не действовали прямо. То одного пошлют, то другого, кого же мне ждать первым? — закончил он свой монолог, понимая, что это совсем не важно. Любой враг должен быть побеждён, независимо от того, является ли тот слабейшим или сильнейшим из всех.       — О чём ты говоришь, Дагэ? — послышался довольный и достаточно приятный голос позади Се Цина. Это был Фан Ли. Он сказал, что хотел о чём-то поговорить ещё тогда, когда он только уходил, но Цин его проигнорировал, зная, что тот в любом случае зайдёт позже.       — Уже ни о чём. Что ты хотел? — быстро настроился на разговор Се Цин. Он совсем не хотел сейчас говорить с этим человеком, однако его никто не спрашивал. Пришлось поворачиваться в сторону пришедшего, дабы нормально поприветствовать его.       Фан Ли был высоким молодым человеком. Волосы всегда были аккуратно убраны в лёгкий хвост. Он предпочитал носить одежды ярко-зелёных и белых оттенков, даже в холода редко изменял своим привычкам. У него были волосы цвета коры тёмного дуба и ярко-янтарные глаза, которые будто бы светились, исходя из внешности Ли.       У него не было никаких обязанностей в этом месте, он не платил налоги Императору. Этот человек был свободен от всего, чего только можно, и ему было этого мало. Каждый раз при встрече с Императором он просил всё больше и больше привилегий. Иногда ему отказывали, что было радостью для Се Цина, но часто ему давали положительные ответы на всё, о чём только тот не просил. Это выводило Цина из себя, но поделать с этим он ничего не мог.       Он честно терпел всё, что тот вытворял. Все издевательства и унижения с его стороны. Однако он просто не мог терпеть, когда Ли издевался над его учениками. Всё, что угодно, но не это. Эту наглость Цин простить не мог никому, а особенно этой личности.       — Тебе не кажется, что твоя школа не выдержит ещё одного ученика? Финансы не бесконечные и скоро встреча с Императором, — серьёзно сказал Фан, делая вид, будто ему и правда есть дело до школы. Естественно, он говорил это лишь для себя и своей выгоды. Если так продолжится, то условия жизни Фан Ли скоро начнут кардинально меняться не в лучшую сторону, чего, конечно, он допустить никак не мог. Какой же он всё-таки высокомерный.       — Во-первых, это не ученик, а человек примерно моего возраста. Во-вторых, это моя школа, и не тебе решать, что мне делать, — строго произнёс Се Цин. Он готов был камнем стоять на своём, однако позволить этому человеку выгнать демона он не мог. Ни в коем случае.       — Знаешь, меня твои заботы абсолютно не интересуют. Просто если ты согласишься выгнать его спустя месяц, то я сейчас же уйду, — настаивал на своём Ли. Он уже неоднократно говорил об этом с Се Цином. Конечно, жизни детей его никоим боком не интересовали, как и жизнь этого человека. Однако стоит Цину увидеть надежду, как тот начинает пытаться освободиться из пасти волка. Это очень напрягает, если учитывать, что основная и единственная его задача — это следить за тем, чтобы школа не работала в убыток.       — Нет, ни в коем случае. Этот человек очень важен, я не могу его выгнать, и он очень ранен, разве ты не видишь? Лучше уйди, я не в настроении сейчас спорить с тобой, — устало произнёс Цин, только что осознав, что случайно повысил голос в приступе злости. Конечно, с таким раздражающим человеком даже поговорить нормально нельзя.       — Меня ничего не интересует. Если он не исчезнет через месяц, то я пойду к Его Величеству, и у тебя будут проблемы. Поверь мне, ты ничего не сможешь сделать, — сказав это, Фан Ли лишь повернулся и грозно ушёл, громко топая ногами и не оборачиваясь.       Се Цин всегда чувствовал себя неимоверно уставшим после перепалок с Фан Ли. Тот никогда не давал и шанса на победу, а все споры заканчивались одним и тем же. Се Цин стойко переносил всё, что говорил Ли, но после его ухода падал на кровать, будто сломанный цветок. Если бы он был на пару десятков лет моложе, то точно бы не стал мириться с поражением, но сейчас…       — Как всё было просто раньше. Было столько сил и желания, любви и радости. Наверное, если бы тогда мы были вместе, я бы не потерял тебя и... Что за глупости я несу? Мы не имеем права на счастливый финал. Но моя ли во всём вина? Есть вещи, которые мы не в состоянии изменить, к огромному сожалению. И эти вещи зачастую являются ключевыми событиями в жизни, — говорил Се Цин, смотря на демона с лёгкой улыбкой на лице. Он давно уже не умел правильно радоваться, однако даже одной улыбки этого демона ему хватило бы на сотню лет вперёд, окажись это всё лишь обыкновенным сном.       В голове тут же, будто картинками, начали всплывать различные воспоминания. Грустные, весёлые, страшные и абсурдные, зато такие родные и тёплые сердцу. Эти воспоминания дороже многих людских благ.       Наверное, если бы не эти воспоминания, то Цин бы уже давно не хотел жить. Не будь у него чего-то ценного в жизни, он бы без единой мысли пожелал умереть.       Если в жизни и есть хоть какой-то смысл, то в том, чтобы жить ради того, что тебе по настоящему нравится. Даже если у тебя нет цели и предназначения в жизни ты сможешь жить, потому что тебе есть ради кого вставать с постели.       Воспоминания и прошлые сожаления накрыли его с головой. Первое время после своего падения он совсем плохо жил один, низвергнутый небожитель. Ночевал на улице, по возможности искал работу и приспосабливался к людской жизни. Его в то время терзали мысли о чём угодно, но не о себе самом.

***

      — Пожалуйста, спаси меня! Пожалуйста… — он шептал эти слова на повторе, будто пластинка, охрипшим от криков голосом.       Он сидел в окружении мусора, весь грязный и потрёпанный. Вокруг него ходили нормальные люди и бездомные, которые тешили себя мыслями, что смогут когда-нибудь изменить своё положение. А он сидел на земле в обрывках своей когда-то прекрасной божественной одежды и просто бездумно просил о помощи. В истерике он боялся подойти хоть к кому-нибудь, потому что мог серьёзно ранить кого-то.       Он абсолютно точно знал, что ранит себя. Своё сердце, свои руки и ноги. Разбивает в кровь кулаки и позволяет дождю омывать его безобразно грязное лицо. Его волосы, когда-то ухоженные и чистые, теперь больше были похожи на неприятный грязный комок на голове. Иногда он думал даже опуститься до того, чтобы обрезать этот позор, однако его рука не могла этого сделать. Он не позволял себе таких необдуманных решений.       — Умоляю, я хочу найти тебя! Небеса никогда не были справедливы ко мне с того момента, как я встретился с тобой, но я… Знаю, что ты всегда работал больше меня, — говорил Се Цин, начиная успокаиваться. Его трясущиеся ноги и руки успели прекратить хаотичные движения, а лицо вновь стало безжизненным и пустым. — Прости… Я опять забыл, что мы больше не великие бо… — он не договорил, потому что знал, что лучше это не делать. Вокруг тебя всегда есть чужие уши, которым не терпится узнать о тебе что-то личное. А такие вещи он просто не мог позволить кому-то узнать. Дело даже не в том, насколько это личное, а в том, когда это важно для этого мира и мира Небожителей.       — Пожалуйста, лекаря! Срочно, у нас умирает человек, пожалуйста!       Вдруг до слуха Се Цина донёсся какой-то женский крик. Кто-то отчаянно просил о помощи, но в этом мире всем было глубоко плевать на чужие жизни, пока за это им не платили деньги. Цин решил, что если не смог спасти свою жизнь, то сможет кому-то другому, даже если потратит на это последние остатки своих сил.       Он с трудом поднялся на ноги и поплёлся в сторону уже начинающего стихать крика. Люди вокруг всё спешили по своим делам. Насколько они были чёрствыми, что ни один крик не мог даже на секунду заставить их замолчать и подумать.       — Я могу помочь! Быстрее, ведите меня к больному! — из последних сил выкрикнул Се Цин и осознал, что больше не чувствует усталости и меланхолии, накрывший его с головой. Он ощутил резкий прилив сил, будто нашёл опять желание что-то делать.       Когда он, наконец, увидел женщину, что кричала и звала на помощь, то быстрее двинулся к ней, будучи переполненный страхом и одновременно силой. Женщина выглядела лет на сорок и была одета в обычные одежды крестьян. Видимо, у неё не было денег, чтобы искать врача, а когда дело дошло до крайности, она решила, что терять больше нечего.       — Быстрее, у него сильный жар! — сказала женщина, быстро бегущая в самую последнюю комнату дома. Видимо, больного решили изолировать, чтобы и другие обитатели дома не заразились.       Наконец, увидев больного, у Се Цина мгновенно появилось неприятное чувство, будто он увидел живого мертвеца или труп. Молодой человек, лежащий на кровати, был очень худощавым и бледным, как смерть. На первый взгляд показалось, что это был давно знакомый яд, однако, ощупав пульс, Се Цин понял, что это не яд. Парень, скорее всего, надышался трупных испарений в горах, где раньше часто закапывали тела убитых «еретиков», когда надобности оставлять их в городе больше не было.       — Госпожа, дайте мне веер и время. Если через час этот Лекарь его не вылечит, то этот признает, что собственными руками совершил величайший грех и будет готов понести наказание, — сказал уверенно Се Цин и дождался момента, когда женщина, наконец, покинула его и оставила наедине с полу трупом. Он взял веер в руку, сел на пол напротив кровати в позу лотоса. Если «трупный яд» и правда его поразил, то ему хватит обычной медитации, чтобы человеку рядом стало лучше.       Цин вспомнил, как его этой практике учили ещё в школе боевых искусств много лет назад. Им часто приходилось иметь дело с трупными испарениями, и поэтому их ещё на первом году обучения заставили наизусть выучить этот метод лечения. Иначе они бы испустили последний дух уже спустя месяц изнурительных тренировок. До момента, пока не смогли бы даже встать с кровати. Точно также, как и парень напротив него сейчас, который был уже буквально на волосок от смерти. Где он только смог надышаться этим ядом?       Се Цин незаурядно размахивал рукой с веером, аккуратно и медленно начиная восстанавливать в памяти многолетней давности сложные слова из одного очень старого свитка. Уже спустя пару минут его странные действия начали прибавлять в скорости, а лицо выглядело всё ещё на удивление расслабленным, хотя в голове буквально каждую секунду звучало всё новое слово на теперь уже изменившемся китайском языке.       Смысл этой практики был прост. Он с помощью веера и своей энергии прогонял по телу человека, напротив, свою ци, очищая кровь от заражения. Конечно, это имело не очень хорошие последствия для его тела и сил, однако не критические. Важнее всего то, что использование этой практики на других живых существах не только наносило вред организму, но и давало противоядие от других, менее сильных ядов. Теперь, если он повторит эту практику ещё около десяти-двадцати раз, он сможет с лёгкостью перенести большинство ядов без последствий. Хотя его тело будет временно ослаблено из-за этого лечения, но ведь польза от этого тоже не маленькая. Это достойная плата за услугу.

***

      — Госпожа, этот вылечил вашего близкого. Прошу, можно этому отдохнуть у Вас? — с усталостью в голосе сказал Цин, встав со своего места и проверив пульс человека. Он стал явно лучше себя чувствовать, как внешне, как и внутренне. Больше от него не несло смертью, как от трупа.       — Конечно, Господин, у нас как раз есть свободная комната для Вас. Вскоре мы сядем ужинать, не желаете ли Вы присоединиться к нашему празднеству? — воодушевившись, сказала женщина и быстро кинулась к кровати больного. Вероятно, эта женщина приходилась ему матерью, однако судить лишь по внешности Се Цин не стал и быстро забросил эти мысли. Было понятно, что эта Госпожа будет настаивать на том, чтобы он, как спаситель её близкого, присутствовал на празднике в честь излечения больного от долгого и мучительного недуга. Выбора особо у Цина не было, а потому и ответить он мог лишь одним:       — С удовольствием, Госпожа. Этот с превеликой радостью станет гостем на Вашем празднике. Спасибо за приглашение. Может ли этот нижайший пойти и отдохнуть? — вежливо и мягко спросил Се Цин, не мешая женщине радоваться.       Как бы и ему хотелось когда-нибудь также обнять Его. Вновь прижать к себе и больше ни за что не отпускать. Жаль, что теперь это кажется не больше, чем обычными мечтами.       — Вы можете, Ваша комната прямо напротив, видите? — любезно указала веером дама, показывая прямо в проход. Се Цин обернулся и увидел дверь, что и правда была буквально напротив него.       — Спасибо, Госпожа. Я, пожалуй, пойду первый, — сказал Цин и направился прямо в указанную комнату. Женщина больше не обращала на него своего внимания, а значит, можно было наконец-то, впервые за долгое время, по-настоящему отдохнуть.       Его временные покои выглядели достаточно уютно. По крайней мере, лучше, чем жизнь на улице, когда даже не знаешь, что будешь есть завтра. Он сел прямо на аккуратно заправленную односпальную кровать и опёрся спиной о стену.       Закрыв глаза, его лицо вновь выражало безграничную грусть и печаль. Он должен жить дальше, но сил для этого практически нет. Будто он утратил свой смысл жизни. Когда надежды на лучшее с громким, даже оглушительным треском разрушились и падали вместе с ним с огромной высоты, прямо с небес.

— Я люблю тебя, Бай Чжэнь. Прости меня.

***

      Се Цин смиренно сидел на коленях около своей кровати, положив голову на сложенные руки, и придавался воспоминаниям. Он не знал, чего ждал у тела когда-то любимого человека. Он не знал, что теперь чувствует по отношению к нему, и теперь боится думать о том, а чувствовал ли хоть когда-нибудь к нему что-то?       Было страшно думать о прошлом. Он хотел просто представить, что неожиданное возвращение дорогого человека было обычной случайностью. Что ему не придётся вновь идти и сражаться за близких. Что в итоге он никого не потеряет…       Было до безумия страшно каждый раз, когда его вновь и вновь прошибало осознание, что теперь пути назад нет. Теперь всё вновь зависит от него. Теперь опять жизнь дорогих ему людей находится в опасности.       Начало положено, но идти по уготованному судьбой пути совершенно не хочется.

***

      Цин уже было почти заснул, погрузившись в беспробудные мысли, как вдруг ему послышалось, будто кто-то его позвал по имени. Детскому имени, которого не знал никто из его нынешнего окружения. Никто, кроме лежащего без сознания демона…       — Се Ань… Се Ань, это правда ты? — еле как произнёс хриплый грубый голос. Явно чувствовалось, что говорящий через силу выдавливал из себя каждое слово и, возможно, его мучила невыносимая жажда крови. — Что, ты что, спишь?       — Я… Ты очнулся… — не веря в происходящее, сказал Цин, когда приоткрыл закрытые до этого глаза.       Он не мог поверить в то, что вновь смотрит в его глаза. Такие красивые, тёмные, как ночное небо, но совсем не чёрные, как кажется на первый взгляд. Как может его сознание рисовать столь реалистичные картины? Нет, такое точно невозможно, значит ли это, что…       — Чжэнь… — сказал с мелкими капельками слёз на глазах Цин, сразу вцепившись в приподнявшегося на постели демона. Он прижался головой к груди Чженя, которая была просто усеяна глубокими ранами и синяками. Конечно, лучше было бы сейчас как можно крепче врезать этому идиоту за безрассудную попытку захвата Небес, но… Он не может. Рука просто не поднимается, как и всегда.       — А-Цин, ты… Мне нужно быстро уходить, пока они не появились здесь, — серьёзно сказал Бай Чжень, уже собираясь вставать. Он попытался приподняться, однако боль в ту же секунду пронзила его тело, будто лезвием меча. Ему не впервые ощущать, как его тело поражают мечом, однако эти ощущения даже с такой болью не шли ни в какое сравнение. — Агх, чёрт! Пожалуйста, убей меня или выкинь где-нибудь моё тело, а иначе…       — Придурок! Ты совсем уже с ума сошёл, Сяодань?! Однажды я тебя потерял и больше ни за что не прощу себе этой ошибки! — крикнул зло Цин, дав пощёчину демону, которого со злости назвал детским именем. Он совсем не планировал вести себя так, но… Эмоции сыграли свою роль как никогда хорошо. — Никогда! Больше в жизни я не…       Вдруг он резко замолчал. Бить больного, кричать на него. Как же он позволил себе это?! Убожество, он всегда был таким! А Чжэнь всё также смотрит на него тем самым взглядом. Взглядом, который полон любви и преданности. Он не достоин его. Не достоин!       — Ань-эр, хватит, прошу, — сказал хриплым голосом Чжэнь, крепче обнимая дрожащее тело Цина. Он не знал, что сейчас делать. Конечно, здравый рассудок ему упрямо твердил, что нужно уйти как можно скорее, чтобы не навлечь беду на Цина и его школу. Однако его желания и сердце говорили совсем о другом. Сердце не желало больше оставлять своего возлюбленного, даже если и очевиден тот факт, что у них не может быть счастливых отношений.       — Прости меня, я просто боюсь, — сквозь слёзы, которые уже вовсю капали из глаз, произнёс Се Цин. Его голос дрожал точно также, как и тело. Сколько же им хочется друг другу сказать и рассказать, однако… У них нет на это времени. — Боюсь, потому что знаю, что вновь потеряю тебя, как тогда, падая прямо с этих… Чёртовых Небес.       То чувство ни с чем несравнимо. Чувство, когда падаешь с огромной высоты, не зная, что будет дальше и будет ли вообще что-то. Зная, что потеряешь всё и всех без возможности вернуть свои законные вещи. Никакой справедливости и правосудия. О них в Небесных чертогах уже давно все забыли, ведь если хочешь что-то сохранить, нужно чем-то пожертвовать взамен. Справедливость ныне существует лишь на благо общества, когда потерпевшая сторона в любом случае виновна.       — Я… — Бай Чжэнь не мог сказать, что ему тоже страшно. Он должен быть поддержкой в глазах Цина, он очень хочет ею быть. — Сейчас можно расслабиться. Всего лишь на один вечер почувствуй, что ты свободен. К тому же я ведь рядом.       Цин после его слов взглянул ему прямо в глаза, найдя в них лишь искренность и доброту. В его сердце после этого будто разлилось заразительное чувство спокойствия и лёгкости. Будто это не ему предстоит завтра объясняться перед учениками и Фан Ли. Будто не ему придётся впервые за десятки лет пойти против Его Высочества. Хотя нет, не впервые…       — Пожалуй, ты прав, — шёпотом ответил Цин Чжэню и уже с лёгкой улыбкой вновь прижался к родной груди. Он, наконец, закрыл свои глаза и слегка двинулся в сторону, чтобы не лежать на теле раненого. Руки темноволосого обхватили тело Цина так мягко и нежно, будто он хрупкая куколка, сделанная из фарфора.       Когда Се Цин уже крепко спал, Чжэнь всё ещё лежал с открытыми глазами, иногда забывая моргать. В его голове была целая куча разных мыслей, которые никак не хотели покидать его голову. В придачу тело ощутимо ныло от боли, привлекая к себе ненужное внимание. Как бы он хотел сейчас встать и изучить местность, на которой находится, но портить сон драгоценного Цина ему хотелось меньше всего на свете.       А ещё эта дурацкая жажда крови. На земле это желание обострялось в сотню раз. Хоть он и привык терпеть, но через часов шесть это станет невыносимым. Нужно будет позаботиться об этом завтра, чтобы это не вызывало в будущем лишних вопросов.       Точно, а ведь ещё и те дети, что нашли его. Сначала пытались убить, дураки. Как их жалкие заклятия могут ранить его, могущественного Короля Ада? Это смешно. Хотя потрепали они его знатно. Если бы не они и сила, которую он впитывал в себя из их ударов, то в живых он бы вряд ли остался. Кто бы мог подумать, что битва с небожителями окажется настолько сложной.       Демон лежал так ещё около получаса, после чего наконец-то смог погрузиться в лёгкую дрёму. Ему не нужно много спать. Только для того, чтобы восстановить потерянные силы. Но в идеале для поддержания сил хватит обычной животной крови и двухчасового отдыха, подобной людской дрёме. Точно такой же, как сейчас.