***
Поезд начал замедлять ход, но Гарри знал, что они еще не приехали. Затем погас свет. — Что происходит? — спросил Драко. — Ты думаешь, мы сломались? — Пэнси встревожилась. — Возможно. Лазурь прижалась к Гарри: — Там плохое существо. Очень плохое. — Что она сказала? — спросила Пэнси, правильно угадав, что змея встревожена. — Там плохое существо, но она не сказала, какого рода. — Этого не может быть, — сказал Драко таким тоном, словно пытался успокоить как себя, так и остальных, — они не допустили бы ничего опасного в поезде. — Тихо. Это сказал Люпин. Вспыхнул свет, осветив пламя в его руке. — Оставайтесь на месте, — сказал он, направляясь к двери. Не успел он дойти до нее, как она открылась, и в ней появилось темное существо в капюшоне. На долю секунды стала видна склизкая серая рука, которая двинулась вперед. Казалось, оно втягивает в себя не только воздух. Странный холод пронесся по купе. Гарри почувствовал, что тонет. Люпин протянул свою палочку и сказал: — Никто из нас не прячет Сириуса Блэка. Уходи. Но существо не отступило. Напротив, оно скользнуло вперед. Люпин пробормотал что-то себе под нос, и яркий серебристый туман вырвался из его палочки, отгоняя существо. — Ты в порядке? — с тревогой спросил Драко. Гарри внезапно осознал, что привалился к своему другу. — Я думаю, да. Люпин отломил кусочек от огромной плитки шоколада. — Вот. Съешь. Это поможет. Гарри взял его трясущимися руками: — Это был дементор? — Да. А теперь, если вы меня извините, мне нужно перекинуться парой слов с машинистом. Он встал и открыл дверь, задержавшись, чтобы улыбнуться Гарри: — Ешь. Тебе станет лучше. — Это было ужасно, — прошептал Драко, содрогнувшись. Пэнси кивнула, но ничего не сказала, просто вытерла пот со лба. Гарри откусил кусочек шоколада, ощущая тепло во всем теле. Люпин вернулся: — Мы прибудем в Хогвартс через десять минут, — сказал он. — С тобой все в порядке, Гарри? — Всё прекрасно. Был ли он на стороне Дамблдора или нет, он, очевидно, знал больше, чем Локхарт — как будто это было сложно. Любой знает больше, чем тот идиот. Десять минут спустя, как и сказал Люпин, они подъехали к Хогвартсу. — Первый год, сюда! — позвал Хагрид. Гарри последовал за своими друзьями в Большой зал, где они наблюдали за распределением. Асторию Гринграсс била дрожь, когда она заняла свое место рядом со своей сестрой Дафной. Она благодарно кивнула Гарри, когда он протянул ей маленький кусочек шоколада, и откусила, краска снова залила ее лицо. Профессор Дамблдор встал, чтобы произнести свою речь: — На более радостной ноте, — сказал он после предупреждения студентов о дементорах, — я рад приветствовать двух новых учителей в наших рядах в этом году. Во-первых, профессор Люпин, который любезно согласился занять должность преподавателя Защиты от Темных Искусств. Все присутствующие разрозненно и без энтузиазма зааплодировали его поношенной и заплатанной мантии. Профессор Снейп, как заметил Гарри, с выражением ненависти смотрел на Люпина. Гарри задавался вопросом, была ли между ними какая-то история. — Что касается нашего второго нового назначения, — продолжил Дамблдор, когда стихли вялые аплодисменты в честь Люпина, — что ж, мне жаль сообщать вам, что профессор Кеттлберн, наш специалист по Уходу за магическими существами, в конце прошлого семестра подал прошение об отставке, чтобы провести больше времени с оставшимися у него руками и ногами. Однако я рад сообщить, что его место займет не кто иной, как Рубеус Хагрид, который согласился взять на себя преподавательскую работу в дополнение к своим обязанностям лесничего. Раздались громкие аплодисменты, особенно за гриффиндорским столом. — Что ж, я думаю, это все, — сказал Дамблдор. — Да начнется пир! Тарелки и кубки наполнились едой и напитками, и Гарри жадно набросился на них. Он чувствовал, как Люпин то и дело поглядывал на него, и в очередной раз задумался, можно ли ему доверять. Если верить тому, что сказал Сириус, шанс был, пусть и ничтожный, но сначала они должны были убедиться. Вскоре Дамблдор объявил, что пора спать. Рон и Гермиона встали и пошли поздравить Хагрида. Профессора начали расходиться по своим комнатам. Люпин, казалось, двигался медленнее, но его лицо ничего не выражало. Гарри был слишком вялым, чтобы много думать об этом, и последовал за слизеринцами в подземелья. В итоге он заснул почти сразу, как только его голова коснулась подушки.***
Каждый шаг отдавался болью во всем теле Ремуса, пока он, прихрамывая, добирался до своего нового жилища. Что ж, подумал он, по крайней мере, теперь у него был стабильный доход. Эта мысль мало помогла подавить страх, ползущий по спине. Если бы это зависело от него, он бы сбежал из Хогвартса, но он знал, что если сделает это, на него снова начнут охоту. Его ребра заныли, как будто насмехаясь над ним. Книги не лгали: серебро не лучшим образом влияет на оборотней. Как раз в тот момент, когда Ремус присел, чтобы внимательнее осмотреть свою рану, в дверь постучали. Он поднялся и пошел открывать, его плечи напряглись, когда он увидел, кто это был. — Привет, Ремус, — сказал директор, доброжелательно улыбаясь, — могу я войти? Для постороннего человека его слова означали бы, что это был не более чем дружеский визит. Но Ремус знал лучше. — Да, конечно. Он отступил в сторону. Дамблдор вошел, закрыв за собой дверь. — Чем я могу вам помочь? — спросил Ремус. — Я просто хотел обсудить план, мой мальчик. Ремус кивнул, не встречаясь с ним взглядом. — У Гарри, как ты знаешь, нет союзников на Слизерине, — начал Дамблдор, — у него также нет взрослых, которые могли бы рассказать ему о его родителях. Ремус знал, что это была ложь. Гарри дружил с Малфоем и Паркинсон, и во время пира он дружелюбно болтал с другими ребятами. Но Люпин не осмелился сказать это. Дамблдор достал бы свою палочку быстрее, чем вы успели бы моргнуть. — И вы хотите, чтобы я узнал его получше, — вместо этого сказал он тяжелым тоном. — Точно. Я так рад, что ты понимаешь, — он просиял. Ремус подумал, не застыло ли у него когда-нибудь лицо, потому что на людях он всегда улыбался. Его взгляд скользнул туда, где Ремус сжимал свой бок. — С тобой все в порядке? — он спросил. Ремус резко поднял голову. Выражение лица директора выглядело искренним, но Ремус почти слышал предупреждение в его голосе. — Да. У меня было тяжелое превращение, вот и все, — технически это не было ложью. — Мне жаль это слышать, — сказал Дамблдор. К облегчению Ремуса, он сразу направился к двери. Как только его рука потянулась к ручке, он обернулся. Дамблдор больше не улыбался. — Помни, Ремус, если у тебя ничего не получится… — он замолчал, — твое следующее превращение может быть немного… более болезненным. А затем он исчез. Ремус сглотнул и внезапно осознал, что его руки дрожат. Он сжал их в кулаки, пытаясь успокоиться. Не стоит волноваться, не тогда, когда Гарри был в опасности. Ребра снова кольнуло, заставив его поморщиться. Возможно, ему следовало пойти к мадам Помфри, но он быстро отогнал эту мысль. Ему не нужно было, чтобы она что-то заподозрила. А подозрения у нее будут. В конце концов, она была одной из немногих, кто знал о ликантропии Ремуса.