Особая философия

      Тёплая вода смывает с тела усталость, все события вечера и груз эмоций, так измучивший душу.  Чуя глубоко выдыхает и собирается с мыслями в душевой кабинке ванной Фёдора. Ему кажется, что единственным разумным выходом из ситуации будет бегство. Нет абсолютно никакого понимания, что происходит внутри у людей, которые оказались с ним рядом, но одно ясно совершенно точно — отношения стали слишком сложными. В них так много непонимания, противоречий и лжи, что совершенно не хочется искать ниточки, чтобы раскрутить клубок и увидеть истину. Он выключает воду и шлёпает мокрыми ногами по полу, пока идёт к раковине, чтобы взять полотенце.  Тихо.  И почему-то от этой тишины становится очень дискомфортно.        Чуя вытирается и накидывает на плечи халат. Сушит волосы полотенцем и пытается разглядеть своё отражение в запотевшем зеркале, но видит вместо него только размытое пятно. Такое же, как его ощущение настоящего момента в жизни. Он судорожно вспоминает те редкие семинары по «Теории игр», которые ему удалось посетить в университете. И да, эта наука рассматривает различные способы принятия стратегических решений, но там ни слова не было о том, что делать, если твой бизнес попадает под удар двух конкурирующих фирм. Досадное упущение.        Когда он открывает дверь ванной и выходит в коридор, слышит обрывок диалога с кухни: — Где ты собираешься спать, если на диване я постелил для Чуи? — спрашивает Фёдор.  — В твоей спальне? — смеётся Дазай. — Как в старые-добрые!  «Вы поебитесь ещё» — прыскает про себя рыжий и возвращается в гостиную. Не без труда набирает на разбитом телефоне сообщение для Тачихары, чтобы позвонил сразу, как только проснётся. Задерживаться здесь он не планирует, поэтому поедет за ключами от дома при первой же возможности.        Чуя смотрит на заботливо разложенный для него диван и даже не может улыбнуться, потому что, блять, не при таких обстоятельствах он хотел оказаться в этой квартире. И уж точно не хотел спать на диване. Но очевидно, что всё уже проё… упущено, поэтому он выключает свет и ложится на подушку. Откидывает назад влажные волосы и громко кричит «Спокойной ночи», обозначая, что лучше его не трогать, если вдруг кому-то из них придёт в голову такая идея.       Сегодня ему повезло, что и у Дазая, и у Фёдора есть мозги. Которые, да, не всегда работают в правильном направлении, но сегодня произошло то самое чудо, когда они единогласно пришли к выводу, что лучше дать рыжему возможность побыть наедине с собой.        Сейчас они сидят на кухне и пьют чай с бутербродами, потому что после десяти сыгранных в ничью раундов в «камень-ножницы-бумага», они так и не смогли договориться, кто будет готовить нормальную еду. И это неплохо. Кусочничать посреди ночи — это всегда отличная идея.  — Так тебе не кажется, что… — начинает Фёдор.  — А тебе кажется? — спрашивает Дазай.  — Конечно?  — Тогда зачем ты спрашиваешь, кажется ли мне? Неужели в тебя есть хоть капля сомнения в своих интеллектуальных способностях?  — В твоих, — смеётся Фёдор. — Знаешь, годы идут, а мы всё так же ломаем чужие жизни своим присутствием. И даже тяжело представить, что хуже — когда мы вдвоём или по одиночке.  — Правда что, — отвечает Дазай, делая пару глотков чая. — Но мы ведь не виноваты, что нас окружают идиоты?  — Да, только Чуя не вписывается в эту теорию. В этом и вся проблема.  — Не вижу проблемы. Всё решаемо, — пожимает плечами он. — Любые раны затягиваются.  — А на их местах остаются отвратительные шрамы. Тебе ли не знать об этом, Дазай? Не будет никакого толку от того, что мы купим ему новый телефон или поможем с чем-то ещё. Ничего не изменится.  — Мои шрамы беспокоят только тех, кто их видит. Мне до этого нет никакого дела, — посмеивается Дазай. — И да, деньги делают жизнь лучше, а страдания — легче. Тебе ли не знать об этом, Фёдор?  — … — он закатывает глаза на последнюю фразу-издёвку и задумывается. — До сих пор не понимаю, почему встречаться он хотел со мной, а переспать — с тобой.  — Потому что ты изображаешь из себя правильного и идеального человека с высокими моральными принципами? Рядом с тобой хочется прыгать через свою голову, чтобы становиться лучше, хотя эти искорки в твоих глазах явно скрывают за собой какую-то тьму. Но могут уйти годы, пока доберёшься до неё, — отвечает Дазай. — Ну а я… глоток свежего воздуха!  — Как удивительно красиво ты решил назвать свои бездумные поступки и шоу «по мне плачет психиатрическая клиника», — говорит Фёдор. — Серьёзно считаешь, что твоя актёрская игра эффективнее?  — Если меня хотят, то да? — пожимает плечами он. — Видишь ли, я действительно открыто не говорил ни о какой симпатии, но при этом умудрился вскружить человеку голову. И это гораздо интереснее, чем твои цветы и походы по ресторанам. А самое главное то, что когда перед ним встал выбор, он тут же отказался от тебя. Или ты уже забыл тот разговор у меня дома?  — А смысл этого всего? Слабо для мести за ситуацию, которая была столько времени назад. Да и для ненависти по отношению ко мне — тоже. — Это весело. И не говори, что он тебе нужен, потому что в такую откровенную ложь я не поверю, — ухмыляется Дазай. — Сколько бы вы встречались? Месяц? Два? До первого смазливого мальчика, который придёт к тебе работать.  — Хватит говорить про работу, — отвечает Фёдор.  — Всё ещё уверен, что ты потрахиваешься со своим администратором, так что… — пожимает плечами он. — Ты ещё более худший «подарочек» для Чуи, чем я.  — Думай о себе. Если от кого-то и нужно его защищать, то от твоих игр разума. Найди себе уже достойного противника.  — Что мне скажет Николай, если я предложу ему стать с тобой ещё ближе, м? Начнёт отрицать, что между вами что-то есть? Или охотно согласится? — спрашивает Дазай. — Не рой себе могилу, я уже сделал это за тебя.  — Если тебе нравится быть несчастным куском дерьма, то не нужно в это вмешивать других. Ты не бог, Дазай. И не тебе решать, кому и как жить, — отвечает Фёдор.  — Ты прав, но мне ломать твои планы, — смеётся он. — Особенно, если я считаю, что ничего из них не выйдет. Могу сказать тебе то же самое — живи своей жизнью и не лезь в мою.  — Пытаешься сказать, что Чуя — твоя жизнь? Не слишком ли это громко, м?  — Нет, я говорю, что мы оба с тобой хороши, но я не притворяюсь благородным рыцарем, а показываю себя людям ровно таким, каким являюсь на самом деле, — отвечает Дазай. — Так что забирай свои розы, извиняйся за своё поведение и максимум, на что ты можешь рассчитывать — это дружба с Чуей. Если он захочет, конечно.  — Или? — ухмыляется Фёдор. — Сольёшь ему свои нелепые догадки о том, что я его обманывал? Снова выставишь меня виноватым? Это твой план?  — О чём и речь. Тебе глубоко похуй, что ему будет от этого больно. Ты питаешься человеческими страданиями. Поднимаешь вверх свою корону, когда кто-то перед тобой валяется на коленях, — говорит он. — Только я не позволю тебе получить желаемое.  — Даже если я сделаю так, как ты хочешь, у тебя всё равно ничего не получится.  — Если ты хочешь опять предложить спор, в котором я выиграю быстрее, чем он начнётся, то не я здесь псих. А ты, Достоевский, — смеётся Дазай.   — Что ж, пойду писать речь на вашу свадьбу о том, как прекрасно началась эта история любви с обмана, скандалов, шантажа, эмоциональных качелей, преследования и неозвученных чувств. Ничего не забыл?  — Злоупотребление служебным положением забыл, — отвечает он. — И неудавшийся роман с моим лучшим другом, конечно. Но это лучше опустить.  — Тебе лишь бы попытаться меня опустить, — смеётся Фёдор. — И не делай из меня монстра. Я бы разошёлся с Николаем, если бы с Чуей всё срослось.  — «Если бы» у тебя больше не будет, поэтому дуй трахаться дальше со своим подчинённым, а рыжего оставь в покое. И не забудь извиниться.  — Конечно. Конечно, — отвечает он и прожигает Дазая взглядом, полным ожидания.  — Да, я согласен вписаться в твои новые проекты. Но больше финансами, чем временем, — говорит Дазай. — Этого ты ждёшь?  — Знал, что у тебя есть не только негативное предложение. Договорились, — кивает Фёдор.  — Угрозы работают эффективнее. Я знал, что ты выберешь путь наименьшего сопротивления и отсутствия потерь, ведь найти толкового управленца… обучить его с нуля всем нюансам твоей системы… пройти через бесчисленное количество сложных ситуаций… выстроить доверие… — пожимает плечами Дазай. — Глупо было бы подорвать работу самого прибыльного заведения из-за человека, к которому ты испытываешь лишь симпатию.  — Всё было бы гораздо проще, не будь здесь тебя, — отвечает он.  — Да, тебе не повезло. Будь это любой другой парень, то ты мог бы ещё долго развлекаться, но угораздило же тебя положить глаз на Чую.  — Если он в тебя влюбится, то я разочаруюсь в этой жизни, — смеётся Фёдор и встаёт из-за стола, чтобы убрать посуду. — Хотя вы стоите друг друга.  — Да. Если бы у меня не было моих возможностей, то он доставил бы мне много неприятностей своими выходками, — отвечает Дазай и довольно улыбается. — Правда это прекрасно?  — Спать пошли, больной ублюдок.  — Только не приставай! — смеётся он.