Особая философия

      В тихом уголке города стоит недавно построенное здание, где проводятся занятия по философии. Студенты шепчутся о легендарном преподавателе, Дазае Осаму, чьё имя вызывает ужас и трепет. Молодой, но властный, он стоит перед аудиторией, его карие глаза сверкают от жестокости.       Студенты дрожат, когда он начинает свой монолог о метафизике и онтологии. Его слова кажутся непонятными и недостижимыми, как будто он говорит на ином языке. Он задает вопросы, на которые невозможно ответить, и требует от студентов абсолютной сосредоточенности.       Экзамен приближается, и студенты погружаются в ужас. Никто не знает, как подготовиться к испытанию с Дазаем. Его требования так высоки, что кажется, что он хочет видеть своих студентов в отчаянии.       В день Х в коридоре стояла настолько напряженная обстановка, что можно было спокойно вызывать толпу психологов для экстренной ментальной помощи. Студенты шептались между собой и нервно переминались на месте около аудитории.       В последнюю минуту там оказался и Накахара Чуя — настолько ответственный студент-первокурсник, что за весь семестр ни разу не был на парах по философии. Его появление вызвало удивление и недоумение у всех присутствующих. Он направился к двери с одной ручкой и зачёткой в руках. — Накахара, ты самоубийца что ли? — спросил одногруппник. — Как ты собираешься сдавать?!  — Как и все остальные экзамены? На похуй? — он звонко рассмеялся, заправляя рыжие кудри за ухо. — Как вообще можно не сдать философию? Это полный бред, а не предмет.  — Ему пиздец, — раздался шёпот сзади. Одногруппники переговаривались между собой, уже предвкушая шоу, которое устроит преподаватель, когда увидит Чую первый раз в жизни.        Стиль преподавания профессора по философии был настолько жесток, что не прощались опоздания даже на секунду. Отсутствие ответа на каверзный вопрос каралось пометкой рядом с именем и обещанием устроить допрос с пристрастием на экзамене. После каждой лекции все студенты были обязаны сдавать конспекты. Что уж говорить про посещаемость?        Шансов сдать экзамен, если у тебя было хотя бы десять процентов пропусков, нереально. Это Дазай-сан сообщил на самой первой встрече. Но Чуя этого не слышал. И ему, в общем-то, было всё равно. Он умудрялся вылезти из любой жопы сложной ситуации при помощи своего креатива и хитрого ума. Кажется, сейчас он был единственным спокойным студентом в коридоре, но не только поэтому мог бы получить звание «белой вороны». А ещё потому, что единственный пришёл не в официальной одежде, а в рваных джинсах и огромной футболке, свисающей с плеча. На ногах красовались разноцветные кроссовки, а на шее — чокер.        Как только дверь открылась, все студенты расселись по свободным столам в аудитории, избегая первой парты. Самые отважные ушли в конец, в надежде на то, что получится списать и при этом не попрощаться с жизнью в ту же секунду. — Всем доброго утра, — ухмыляется Дазай из-за своего стола. — Подходите по очереди к моему столу и тянете билеты. На подготовку и ответ у вас есть время до конца пары, затем экзамен завершается.        Все повскакивали со своих мест и выстроились в очередь. Кто-то молился, кто-то теребил счастливый браслет, а кто-то глубоко выдыхал, пытаясь успокоить нервы и настроиться на удачу. Чуя стоял в самом конце и лениво жевал жвачку, пялясь в окно, в котором не происходило ровно ничего интересного. Когда все расселись, он наконец-то оказался у стола преподавателя и тут же занял место на стуле перед ним. — Простите? — ничего не понял Дазай.  — Я готов сдавать, — с вызовом улыбнулся Чуя и скрестил руки на груди. У него не было глаз на спине, но он чувствовал, как все сзади ахуели от такого заявления. — Вы не хотите почитать билет и подготовиться?  — Нет. В этом нет абсолютно никакого смысла, — отвечает он. — А вы… — хмурится Дазай, потому что его, блять, глючит. Идеальная память на лица, а такой кадр пропустил? Невозможно.  — Накахара Чуя.       Преподаватель опускает глаза в журнал посещаемости, и всё встаёт на свои места. Вот и нашёлся этот избранный, который ни разу не появился.  — Приятно с вами наконец-то познакомиться, — предвкушающе посмеивается Дазай. — Что ж… Удивите меня.  — Ага, — кивает он и рукой выдвигает один билет вперёд. — Этот.  — Слишком легко, — говорит Дазай, переворачивая бумажку и бегло проходясь по ней глазами. — Я сам задам вопросы.  — Как скажете, — пожимает плечами Чуя.  — Как вы считаете, что определяет нравственность человека? — Ну… это как если бы ты был куском сыра в большом сэндвиче. Ты можешь быть самым вкусным сыром, но если тебя положат между двумя скучными кусками хлеба, то что толку от твоей нравственности? Всё равно тебя съедят. Поэтому, нравственность — это просто пустой звук в мире, где всё кончится рано или поздно. «Что это за пиздец?!» — единогласно думают все в аудитории, услышав этот ответ.  Кроме Дазая, который просто хмыкает и продолжает: — Интересная метафора, Чуя. Но скажите мне, почему вы считаете, что жизнь лишена смысла? — Да потому что жизнь — это песочница без песка. Мы можем строить песчаные замки и играть в них, но в конце концов всё рушится и остается только пустота. Почему бы просто не заморачиваться и не заниматься этим бессмысленным занятием? — Допустим. Но не согласитесь ли вы, что даже в бесконечности пустоты можно найти каплю смысла? — Может быть. А может и не быть. Могу точно сказать, что бесконечность — не предел. В нашей жизни ничего не предел, кроме предела, если рассуждать логически. А если рассуждать логически, то мы можем обратиться к математике, самой точной науке. Там точка в пространстве и есть бесконечность. Хотя… это бесконечно малая величина, которую можно вписать куда угодно. А точка — это что? Конец, верно. Ещё… Бесконечность — это когда ты думаешь, что поел до отвала, а оказывается, что у тебя есть место для десерта. Значит, я могу сделать два вывода — у бесконечности есть конец в материальном представлении о мире, а ещё, что у неё нет конца в том же представлении. Зависит ровно от того, с какой строны посмотреть, — ответил Чуя. — Но в любом случае получится полная бессмыслица.        Никто в аудитории не писал свои билеты. Всё внимание было приковано к преподавательскому столу, за которым прогульщик нёс полную околесицу, а философ молча его слушал, не меняя выражение лица. Каждому студенту было интересно, чем же закончится этот экзамен. И в какой момент Накахара пожалеет не только о том, что пропустил все занятия, но и о том, что вообще родился. — Чуя, объясните мне, что такое онтология и как она связана с понятием бытия? «Нет, ну ты на приколе что ли совсем? Как ты можешь это не знать? Ещё препод называется» — смеётся про себя он. — Он-то-ло-ги-я? Это как кот, который ищет свои мысли в коробке с печеньем. Он знает, что они там где-то есть, но не может их найти, потому что они всё время убегают от него. Так что он просто садится и мурлычет в уголке, надеясь, что мысли вернутся к нему сами собой. — Расскажите мне о понятии абсолютного дуализма и его влиянии на философию сознания, — продолжает Дазай. — Абсолютный дуализм? Это как две рыбки в аквариуме, одна из которых думает, что она кит, а другая — что она птица. И им всё время приходится спорить о том, кто из них правильнее. Но в итоге они просто плавают вокруг замка и забывают обо всем остальном. — А как вы опишете понятие диалектики и её роль в развитии философии? — Это как танцующие макароны на тарелке, которые постоянно меняют свои формы и становятся всё более сложными. Им нравится играть в эту игру перемен, потому что это делает их интереснее для окружающих. Но иногда им приходится переродиться в спагетти, чтобы найти новый смысл жизни. — Понятие феноменологии и её влияние на понимание человеческого опыта? — Это как путешествие на воздушном шаре по облакам, где каждое облако представляет собой отдельное чувство или восприятие. Ты можешь лететь сквозь туманы сомнений или летать высоко над радугой уверенности. И тебе нужно просто наслаждаться этим путешествием, не задумываясь о том, куда ты летишь или откуда пришел. — Давайте зачётку, — заканчивает Дазай.        И Чуя протягивает ему этот маленький кусок картона, совершенно без интереса к тому, что там напишет преподаватель. Ему хочется побыстрее закончить с этим всем и вернуться к своим делам. Философ кидает на него заинтересованный взгляд и ухмыляется, возвращая зачётку. И тот просто захлопывает её в руках и убирает в карман.  — Могу быть свободен?  — Да. — Спасибо, хорошего вам дня, — улыбается Накахара, встаёт со стула и уходит из аудитории под пристальными взглядами одногруппников, которым безумно интересно, какую оценку тот получил.        Дазаю кажется, что он погорячился, принимая экзамен у всех остальных и даже никого не заваливая. А наоборот, помогая и даже немного подсказывая. Потому что он был слишком впечатлён ответами Чуи.        Его складом ума, уверенностью в себе, харизмой. Этим вызовом, который он бросал всему миру — огонь и провокация читались в его синих глазах.        Так и началась эта история.       С «пятёрки» за экзамен по философии.  И с одной засевшей в голове мысли студента: «А препод то симпатичный».