О, Ваня, ты решил так намекнуть Коле, что у нас семейная идиллия и что не нужно обижать Свету? Смотри, Иван Григорьевич, товарищ Мирский иногда тугодум в отношениях с роднёй.
Мирский пожал плечами в ответ на отказ Ивана.Видишь, Ваня, не понял!
Рокотов быстро вышел плотно прикрыв за собой дверь оставив родственников наедине друг с другом. Как только в кабинете остались Света и Коля, брат подсел по ближе, а сестра показательно скрестила руки на груди, закинула ногу на ногу. Её настрой был ясен, как божий день. — Светка, ну чего ты всё дуешься на меня? — Мирский решил начать этот разговор, к которому и так всё вело. — Сам как думаешь? — Обиделась… Ну, раз ты не читала писем, то я повторю тебе лично, что так старательно писал. — А, так ты ради этого сюда перевёлся? Со мной поговорить захотелось? — язвила Елагина. — Нет, не поэтому… Не ко двору я в Ленинграде стал. Отодвинули. — Чего же твой святой Егор Ильич тебя не выручил, а? Что, ты тоже не нужен ему стал? — Свет, ну хватит ёрничать! — то, как общалась с ним сестра Мирскому начинало не нравится. — А я не ёрничаю! Я как есть говорю! И я, в отличие от тебя, при этом за свои погоны не держусь! Мне истина дороже погон, Коля! Света говорила уверенно и смотрела очень смело. Мирскому даже не по себе от такого её взгляда было. Выросла его озорная Светка, заматерела, шипами обросла, глаза так и колятся. Так просто к ней теперь не подступиться. — Свет, я правда очень сожалею обо всём! — Николай начал с сочувственного тона, — Но и ты пойми меня — у меня выбора не было! Вот скажи, какой у меня выбор был? Всех нас вместе под трибунал подвести, или одному Ивану не дать появиться в Москве, отправив на фронт. Это хоть какой-то шанс для него, что он выживет. Света, пойми простую вещь — если бы Иван появился в Москве, он гарантировано пошёл под трибунал за убийство в Харькове Уварова. И мы за одно. Я ж тебя еле вытащил из обвинений! Если бы не Егор Ильич тогда… Я был вынужден это сделать, Свет. Ради тебя же! Вы же ведь встретились, вы вместе теперь. — То, что мы встретились, Коля, это огромная удача! — не вытерпела и подскочила Елагина. — А ты знаешь, что он чуть не погиб на фронте? Его его чудом спасли! — голос её делался всё громче, она нервно вышагивала по кабинету. — А мной, Коленька, прикрываться не надо! Ты себя в первую очередь спасал тогда! — Света ткнула пальцев в сторону брата. — Нет! — с места вскочил и Николай. — Да, Коля, да! Ты всю жизнь только о себе думал! Вспомни-ка, почему ты решил с Ваней работать? Потому что тебе свою карьеру в Москве нужно было спасать! Не это — ты бы даже не вспомнил о нём! И потом, что ты делал? Схемы какие-то крутил вместо того чтобы чётко и ясно всё рассказать ему! А дело, между прочим, касалось его жены, которую ты у него увёл! Знаешь, как мне было стыдно слышать о тебе такое, что мой брат чужих жён уводит, а потом бросает их, когда свою шкуру спасать надо! Свету трясло от накопившегося гнева и обид на брата. Она обычно защищала его от любых нападок, свято верила, что Коля другой, что он всегда всё делает верно. Он же её брат. Но как оказалось, очень многое из того, что про него говорили скверного, оказалось правдой. И слушая всё это от сестры, Николай понимал — правильно его упрекает она. Облокотившись на спинку стула одной рукой, а другой на край стола, Мирский произнёс: — Я знаю, что всю жизнь поступал так, что за это осуждают и не любят. Поэтому и страдаю из-за этого… И я знаю, что страшно виноват перед тобой и перед Иваном. — Мирский тяжело вздохнув, чуть тише закончил, — Перед Иваном дважды виноват — что из Ростова тебя тогда не увёз, и о нём ничего сразу не рассказал тебе, упёк его… Как когда-то в сороковом. Мирский сидел, смотрел на одну точку на мягкой зелёной обивке стола и в голове проносились воспоминания: как он искренне веря, что ссылая руками Ольги друга в Кишинёв, спасает его от трибунала, на самом деле разрушил карьеру Рокотова. Через три года он сделал почти тоже самое. Только на этот раз Иван был женат на на ком-нибудь, а на Свете. Николай мало того, что подло поступил с женой друга, он подло поступил с единственной сестрой, с единственным родным человеком! Дважды позорный поступок. Прокрутив это всё в очередной раз в голове, Николай наполнил на половину рюмку и одним махом опустошил её. Горько, невкусно, но на душе ещё гаже было. Света, стоявшая поодаль, у окна кабинета, посмотрела на понурую фигуру брата. Он в самом деле раскаивается? Очень похоже на это. — Светик, прости. Мне, правда, не легко все те решения дались. И мне от них до сих пор погано на душе. — произнёс Мирский глядя в спину сестры. — Хочешь верь, хочешь нет. Скрестив руки на груди, девушка вновь отвернулась от брата. Стоя у окна девушка посмотрела вниз. Там, на улице, муж непринужденно разговаривал с коллегами. Вот Ваня, кажется, простил Коле всё, что было. Ну или просто не хочет жить обидами и постоянно ворошить былое, терзая этим себя и других. Он просто радуется тому, что вопреки всему, он рядом с любимым человеком. Он просто наслаждается этой жизнью, которая так легко может оборваться. Простить прошлое и жить настоящим с надеждой на будущее. Света очень этого хотела, чтобы прошлое больше не тянуло назад своим грузом. Чтобы у неё было будущее, хорошее и счастливое, где непременно будет её семья… — Свет. — позвал её брат вырвав из долгих размышлений обо всём, что было. Она наконец обернулась к нему. — Чего? — в голосе девушки уже не слышалась обида и раздражение, а скорее усталость. Мирский быстрее подошёл и сложил на её обиженно напряжённые плечи свои ладони. — Давай мириться, сестрёнка? — с надеждой в глазах спросил брат. «Худой мир, лучше доброй войны» — вспомнилось сразу Свете. Ну не чужой ведь он ей человек! Да и если бы не Коля, кто знает, может быть никогда её путь не пересёкся с Ваниным, и не было бы у неё всего этого, не было бы её счастья. — Мир? — Мир. — сил и упрямого желания спорить с братом теперь не было, это всё в самом деле хотелось скорее закончить и общаться как прежде. Услышав заветное слово прощения, Николай крепко обнял сестру. В ответ сначала были её очень робкие объятия, а затем девушка прижалась к брату. Всё таки, это лучше, чем врозь и с обидами.