Планы и числа

Акк тяжело вздохнул. Его руки, ласково перебиравшие волосы Айя, упали к постели, будто обессилев. Он прикрыл глаза. Щёки до кончиков ушей заливал румянец от жаркого воздуха и нервного перенапряжения. — Мне так хочется ответить согласием, — говорит он, потирая виски, — но это будто наивно и совсем не так просто. Понимаю, что ты стараешься найти общий язык с моим сыном, но это совсем не одно и то же, что быть вместе с человеком, у которого есть ребёнок. Он огромная часть моей жизни и очень часто приоритет для меня, не человек, которого можно отодвинуть на второй план. Пока мы ходим на свидания, проводим время вместе, занимаемся сексом — это приятно, никаких обязательств. Не хочу, чтобы тебе всё надоело. Я надоел. А ответственность тяготит. Тим к тебе привяжется, привыкнет к тому, что ты рядом, и тут происходит то же самое… — …то же самое, как поступил его горе-папаша? Акк… Айян едва не выстанывает, устало и разочарованно. Опасения Акка были для него одновременно и понятными, сколь и нонсенсом, который даже опровергать в тягость. — Мне тридцать пять, чтобы бояться детей. Многие мои ровесники имеют свои семьи и заводят детей, это абсолютно нормально, и чаще всего человек, вновь начинающий отношения в таком возрасте, — родитель. Человек, у которого не получилось с браком или этого брака даже не было. Акк, мне не страшно столкнуться с последствиями частого времяпровождения с ребёнком, и мне не надоест — хотя бы потому, что у тебя замечательный сын. Если он привяжется ко мне, доверится, я отвечу тем же, понимаешь? Акк, может быть, и понимал, но ответа от него не последовало. Он смотрел куда-то вперёд, беспокойно потирая друг о друга пальцы. Они иногда кровили: сдирал заусенцы. — Акк, если тебя и так всё устраивает и ты не хочешь, то всё в порядке, я не буду на тебя давить. Ты мне нужен, я этого не скрываю, и могу понять, если это невзаимно. — Взаимно, чёрт… не знаю, что сказать, не могу собраться с мыслями, — он взъерошил волосы. — Меня не устраивает, когда вот так… непонятно. Но я не хочу, чтобы вновь было больно хоть кому-то. — Наверное, сложно сейчас будет поверить в искренность моих слов, но мне нужно донести до тебя эту простую мысль, — Айян, несмотря на слабость и тошноту, поднялся с коленей Акка, будто показывая — говорит серьёзно. Он сел рядом, их колени, сведённые друг к другу, соприкоснулись. — Я понимаю, что наши отношения тоже могут закончится расставанием. Но, если я буду нужен Тиму, если он будет скучать — я никогда не отвечу, что у меня нет времени. Потому что я буду по нему скучать. Уже знаю. Акк неожиданно хмыкает. Выходит это по-особенному печально — не так, когда он недоволен или что-то находит забавным. Ай видит его влажные глаза. Это красиво, но это слёзы — а слёз Айю не хочется. — Знаешь, а он говорил, что я никому не буду нужен со своим характером, — больше под нос, но Айян слышит. И слушает. Акка несложно услышать. Акка приятно слушать. — Бывший муж? — Да, — ладони Акка легли к ладоням Айя, поглаживая. Тот довольно прикрыл глаза. — Когда мы ссорились или же просто не сходились в каких-то вещах, он мог мне напомнить, какой я сложный, требую много, докапываюсь до мелочей, и, если так и будет продолжаться, я никому не буду нужен, ещё и с ребёнком. Не то чтобы меня это сильно ранило, скорее заставило задуматься. Я не могу изменить человека, лишь то, как я воспринимаю его поступки. Я много требую от себя и также требовательно отношусь к людям, которые окружают меня. Ни их, ни моя проблема, что они не могут соответствовать этим требованиям, даже если они кажутся для меня простейшими. — Сложный? Копаешь до мелочей? Много требуешь? — Ай съежился от приступа тупой головной боли. — Акк, то, что ты просишь предупреждать об опозданиях, не изменять тебе и не избегать проблем — это не много. Это ответственность за отношения. Не знаю, что тебе говорили, не знаю, что в твоей голове, но ты же буквально сокровище. Тебе нельзя было говорить всё это… идиот, боже. Акк улыбнулся. — Да, может быть. Мы все неидеальны. Пиши мне, если болеешь и плохо себя чувствуешь, и не пытайся пройти всё в одиночку. Иначе я могу подумать, что ты умер. С тревожным человеком тяжело встречаться. Айяну всё равно на это — точнее, важно не настолько, чтобы отступить. Гораздо важнее, чтобы этот тревожный человек перестал думать о чём-то действительно дерьмовом. И, кажется, согласился быть его — обнимал, полусогнувшись, пока Ай не уснул тяжёлым удушливым сном с привкусом парацетамола на языке. Утром Айяна ждала домашняя еда, приготовленная для него, кажется, когда он спал; аккуратно убранная в контейнер — только разогреть. Акк был замечательным и не то чтобы даже пытался скрывать это. Он мог и этого всего не делать и продолжать нравиться Айю, но всё же делал, от чего нравился ещё сильнее. Айян солжёт, если не скажет, что это задело в нём что-то глубинное. Как тепло, разливающееся от чего-то хорошего. _____________________________________ Увидеть ненадолго друзей было приятно. Здесь, с ним, немного пьяные и близкие, люди, бывшие контекстом, а ставшие сутью. Время оставляло позади воспоминания и события, а они не уходили, лишь плотнее вплетаясь в жизни друг друга. Создавались семьи, распадались отношения, вырастали дети или появлялись проблемы, но они были друг у друга. Мудрая и мягкосердечная Сани, выросший, но всё ещё с той же лучезарно-наивной улыбкой Ват, Кхан, трепло с широчайшей душой, Намо, немного отстранённый и по-своему одинокий. И Акк, плотно ужинающий перед встречей в баре, чтобы на утро не тошнило. — Как у тебя с тем парнем из клуба? — Целовались, но я по глупости забыл обменяться с ним телефонами, — Кхан всегда отвечал довольно прямо на вопросы о личной жизни, особенно после осознания себя не совсем гетеросексуальным. — Если встречу его ещё раз, значит, судьба, на свидание приглашу. Акк, не хочешь с нами пойти? — Мм? — на большее Акка не хватило. — Может, перестанешь быть таким отшельником? Подцепишь кого-нибудь, и всю твою тоску как ветром сдует. Нельзя же вечно в самом себе копаться, этак и надоесть может. Акк хмыкнул, отставив пустой стакан дальше от себя. — Кто сказал, что у меня никого нет? — сказанное вызвало толику волнения. Сани же не поднимая глаз водила ножкой бокала по столу. Для неё происходящее было не секретом, как минимум, в те моменты, когда она сидела с Тимом. — Я не думаю, что ему будет комфортно от такого моего времяпровождения. — Я правильно услышал, что у тебя кто-то появился? — Намо приоборачивается ухом, показывая — весь внимание. Мальчишеское любопытство на кончике маленького носа не оставило его даже после тридцатилетия. — Сделаю вид, что я не сгораю от нетерпения. Акк поджимает губы, силясь с желанием глупо улыбаться. Он всё ещё свыкается с мыслью, что больше не один, и этот мужчина не его бывший муж. Другой человек — и у Акка нашлись силы дать шанс и ему, и себе. Друзья узнали далеко не первыми. До этого Акк собирался с мыслями, чтобы поговорить с маленьким человеком, по-огромному влияющему на его жизнь — чтобы рассказать, не обманывать, не иметь секретов, и тем самым быть примером, что с любимыми можно быть откровенными, даже если правда им будет не по вкусу. — Мы нравились друг другу довольно долго, но на днях поговорили и решили, что стоит попробовать. Не знаю, правда, что из этого получится. Айян ещё с декабря водит меня на свидания, мне нравится. Он говорит это будто небрежно, так, будто было и прошло. Но изнутри — взвинчен, взволнован. Это было непросто, и он не был простым человеком, чтобы испытывать только лишь искреннее удовольствие от проведённого с кем-то времени. И проведённого не раз. — Тот самый Айян? Учитель у твоего сына? — Акк мотнул головой, соглашаясь. Намо продолжил говорить. — Такое ощущение, что все уже о нём знают, кроме меня. Пи`Сани работала с ним, а Кхан и Ват совсем не удивлены, как будто догадывались. Может, позовёшь его познакомиться с нами? — Не знаю, — Акк пожал плечами, — он много работает, но старается всегда уделять мне время, не хочу его дёргать по пустякам. В другой раз познакомитесь. — А ты спроси, может быть, всё-таки не так занят? — вмешалась Сани своим мягким голосом, похожим на тёплую нугу, и Акк сдался, тяжко выдохнув. Ему и не особенно хотелось сопротивляться: увидеться с Айем было бы приятно. Мужчина, который ему нравится, в компании друзей, за которых Акк бы мог убить, не задумываясь, — звучало это неплохо. Если бы они ещё поладили, Акку, кажется, иного для счастья и не потребовалось. Айян ожидаемо был занят, но обещал приехать, как только сможет; он с энтузиазмом воспринял возможность познакомиться с друзьями Акка. После звонка довольный и взбудораженный ожиданием Акк вернулся за столик. Ай появился в баре минут через сорок в рабочем костюме — явно не остановившись дома, чтобы переодеться. Акка кольнуло чувство вины, тут же развеявшееся как туман. Айян выбирал проводить с ним время, потому что сам этого хотел — не потому, что заставили. Его и заставить невозможно, сильного и уверенного в себе. Поприветствовав всех, Айян сел рядом. Его ладонь мягко упала на бедро Акка, так же мягко сжав. Вместо поцелуя; Акк знает, что его бы поцеловали, обняли, не будь никого рядом. — Ай, — коротко представился Айян, махнув рукой в воздухе, чтобы подозвать официанта. Он не выбрал алкоголь — ответил шёпотом, что отвезёт Акка домой. — Пи`Сани, сколько лет, сколько зим! Как вам директорское кресло? — Чудесно, — улыбнулась она. — А тебе, Ай? Не ждала твоего появления в «Суппало», честное слово. Айян лишь пожал плечами — бывает. — Ай, с пи`Сани ты уже знаком, познакомься с Ватом — мы были одноклассниками; Намо — учился на класс младше, стал потом вместо меня старостой; Кхан — дружим с университета, были одногруппниками. Он, правда, потом перевёлся и стал инженером. — Приятно познакомиться, Ват, Намо и Кхан. Буду признателен, если вы расскажете о себе, чтобы я мог лучше узнать людей, которым Акк доверяет. — Это мы должны из тебя выпытывать все подробности! — ответил Ват, махнув ладонью. Мелькнуло блеском обручального кольца. Это было так странно: Вату едва ли не десятилетие нравилась его бывшая преподавательница, но женаты они были не друг на друге. А, может, так и было нужно. — Акк смотрел на тебя не так сурово? — Он не смотрит сурово, — усмехнулся Ай, прикрыв глаза, будто постеснявшись своих слов. Акк почти перестал дышать, заворожённо прилипнув к Айяну взглядом — почему-то казалось, что сейчас он скажет что-то важное, что не говорил раньше. — Сути не видите. Глубже смотришь — понимаешь, не грубят, не пытаются оттолкнуть, просто усталость, давняя боль. Красота создаётся, и её порой так грубо обтёсывают, что она замыкается в себе. Сама себя изъедает как моль. Акк прикусил щёки изнутри. Эти слова отчего-то его ранили. Но не как ножом по нежной нетронутой коже, скорее как скальпелем, чтобы вскрыть гнойник. Ответить было нечем — на слова было сухо так же, как и в горле. К его счастью, у друзей было, что сказать: они спрашивали что-то, обсуждали, общались, а Акк изредка угукал и отвечал односложно, прижимаясь одним боком к тёплому телу Айяна. Он будто никогда и не был чужим — слипся, как свой. Айю понравился Ват и его истории о путешествиях, отчасти и потому, наверное, что Ай из-за работы часто бывал в разъездах. Ай нашёл общий язык с Намо, уловив отголоски общих душевных потрясений. Сани нравилась всем, и бывший коллега не был исключением. А безобидные подколки Кхана никого не могли оставить равнодушным, хотя местами он перебарщивал — особенно в шутках над Акком. Тому и не нужно читать мысли, чтобы понять, что Айю это не нравилось, но он предпочитал не вмешиваться — не потому, что боялся заступиться, а потому, что это были всё ещё чужие друзья. Акк был за это благодарен: шутки Кхана уже давно его не задевали, а конфликтов в этот вечер ему совсем не хотелось. После ещё одного бокала все разошлись, кто куда — большей частью на танцпол, Намо к барной стойке, чтобы выбрать то, что он ещё не пробовал. Осторожно положив ладони на затылок Акка — совсем как чтобы не спугнуть, — Айян потянулся за поцелуем и получил его. Короткий, небольшой, но всё же приятный. Поцелуй-приветствие, поцелуй-чувство — не жадное поглощение, а разделение с другим человеком нежности. — Я тебя отвлекаю сильно, да? Прости, — произнёс Акк, наклонив голову к плечу. — Не глупи, Акк. Я рад твоему желанию провести со мной время. Если бы не мог, ответил отказом. — Ты нравишься моим друзьям. — Да? — Акк угукнул. — А мне нужно было их заполучить их одобрение? Акк рассмеялся. Айяну не было всё равно на мнение его друзей, как бы он ни пытался выглядеть невозмутимо. — Нет, но всё же, вдруг тебе будет приятно из-за этого. Моего бывшего они недобливали и, может быть, не выражали этого вслух, но ждали нашего развода все эти годы. Услышав это, Айян невольно расплылся в самодовольной улыбке. Даже не попытался этого скрыть, откинувшись на спинку дивана. — Они мне тоже нравятся, — протянул он, — хорошие люди. Может быть, предупредить их, что я тебя забираю? Ты таким замученным выглядишь. — Плохо спал, — Акк трёт воспалённые глаза. Ай в ответ мягко треплет по макушке, — когда Тим приходит ко мне, потому что боится подкроватных монстров, я не могу уснуть из-за тревоги. Почему-то кажется, что ему грозит опасность, когда так спокойно спит рядом со мной. Уснёшь только, и тут же просыпаешься, потому что кажется, что он не дышит. Ему так нравилось меня разыгрывать в месяца четыре — он спал так тихо, что мне приходилось подносить зеркальце. — Всё ещё не свыкнешься, что он уже большой? Ладонь к ладони — Акку так намного спокойнее. Кивает, тяжко вздыхая. — Хочешь сегодня остаться у нас? Тим отреагировал на удивление спокойно: позвонивший ему Акк даже вначале растерялся, услышав в ответ лишь просьбу купить ему торт. Его ладони перестали дрожать от волнения только на кухне — когда, сидя за столом, они втроём пили чай и беззаботно о чём-то болтали. — Учитель? — Мм? — Ай почти не притронулся к своему кусочку торта, лишь шоколад с верхушки, и то с краёв. — Вы долго болели, как сейчас дела? Мы с учителем Дэем написали контрольную работу в среду, но, кажется, вышло не очень. Вы лучше объясняете. — Сейчас всё в порядке. Спасибо, что спросил, Тим. Ты так же мил, как и твой папа, — Тим смущённо поджал губы, опустив глаза. Акк не мог не улыбаться, глядя на него. — А насчёт контрольной не переживай, в понедельник мы обязательно со всем разберёмся. — Ай, не очень любишь сладкое? — Акк махнул головой в сторону тарелки. — Нет, почему же, — Айян растянулся в улыбке, в который затерялись смешинки, — здесь просто фрукты и шоколад вместе, а я так не люблю. Утро субботы встретило Акка тёплыми лучами солнца, бьющими сквозь шторы. Айя рядом не было — лишь его парфюмом пахли простыни и подушки, а на прикроватной тумбочке лежали солнцезащитные очки. Заправив постель, Акк принял душ и, когда чистил зубы, стоя перед зеркалом в ванной, понял, что забыл об одной слишком важной мелочи. Тим стал посещать секцию волейбола по субботам. По субботам в девять утра. Акковы наручные часы показывали половину одиннадцатого. Он встрепенулся, наскоро прополоскал рот и вылетел из ванной; в спальне сына не было никого, как и во всём доме — ни Тима, ни Айяна, явно бы не уехавшего к себе, не попрощавшись. Вчера ближе к ночи у Акка от усталости и алкоголя разболелась голова. Ему хотелось сжаться, вжаться, стать меньше, будто от этого стала бы меньше боль. От приятных поглаживаний по плечам стало немного легче, и всё дурное почти отступило, стоило Айю дойти ещё и до поцелуев. По задней поверхности шеи, едва прикусывая там, где выпирают позвонки, по плечам, за ушами и в волосах. Акк ни о чём не думал, лишь таял, расслабляясь. От мужчины, к которому он испытывал нежные чувства, пахло домом, уютом и шампунем без слёз — потому что Акк забыл купить новую баночку взрослого. Он был куда меньше Акка, но руки — загребуще-сильные, баюкали Акка как маленького. Чувство защищённости дурманило, от доверия приятными мурашками покрывалась кожа — он знает Айяна всего ничего для человека, привыкающего к людям со скрипом, а Айян был уже везде, и в сердце куда раньше постели. Казавшийся неидеально идеальным, будто выплавленным рукой творца для него самого, всё то, что Акк искал в мужчинах — от лёгкой манеры делать комплименты до твёрдости решений и стремлений. И тогда, между дрёмой и сознанием Акк изменил своей привычке ставить будильники даже в выходные. Растерянный, он стоял на кухне, озираясь по сторонам — вдруг упустил, где может спрятаться сын, — пока раздавались гудки. Акк насчитал их семь, когда входная дверь распахнулась. Вначале показался Тим — взбудораженный, с бардаком на голове и рюкзаком за спиной, — а позже Ай, доедающий мороженое. — Чёрт возьми, вы здесь, — выпалил Акк, опустившись на корточки к сыну, чтобы обнять. — Тим, извини, что мы сегодня не попали на тренировку, я замотался совсем, проспал. Забыл напрочь, что у тебя теперь субботы заняты. — Ничего, — сын улыбнулся, стаскивая кроссовки, — я попросил хиа Айя отвезти меня на волейбол. Он всё равно уже не спал. Акку сложно было ответить, что больше его удивило — то, что Айян откликнулся на просьбу Тима и не стал будить Акка, или же «хиа», произнесённое невзначай его сыном. Про человека, привязанность к которому Тим месяцем-двумя ранее счёл за предательство. Акк растерянно смотрел на них двоих, не в силах что-то выдавить из себя, разве что: — Тим, только в школе обращайся к хиа, как к учителю, хорошо? — тот несколько раз кивнул, всё ещё неуклюже из-за непропорционально развивающегося тела, что выглядело это, как у тряпичной куклы. — Будешь со мной завтракать? — Нет, я к себе, пап. Элли обещала позвонить в одиннадцать! Сняв рюкзак с плечей, Тим поднялся в свою комнату. Акк был всё ещё растерянным, от того не сразу почувствовал объятия и осторожные поцелуи в щёки. — Как себя чувствуешь? — ласково спросил Ай, проведя кончиком носа по шее Акка. Щекотно. — В порядке. Ты взаправду отвёз моего ребёнка на тренировку? — Да, тут только один спорткомплекс рядом, несложно догадаться, — улыбнулся Ай, скрестив руки за талией Акка в объятиях. — Прости, даже не оставил тебе записку, со стороны жутко, наверное, будто ребёнка украл. Тим рассказал мне о тренировке в последний момент, ждал, наверное, что ты проснёшься, и нам пришлось поторопиться. — Разбудил бы, а то — что ехать, куда ехать, во сколько, где его форма. Знаю же его, с вечера никогда не собирается... Мороки-то... — Акк, всё в порядке. Твой ребёнок — не морока. Тебе вчера было нехорошо, я не хотел тебя будить. Проснулся бы попозже, а мы уже дома. Хотя, наверное, тебя совсем не удивляет, что за тобой парни таким образом ухаживают, но я хочу быть с тобой, поэтому бессовестно пользуюсь твоим сыном, балуя его. Работает же, да? Кстати, я взял тебе кофе, но он, уже, наверное, остыл, и... Акк поджал губы. Он вновь чувствовал себя неприятно уязвлённым от того, насколько слова Айяна ранили, но не потому, что были обидными. Может, в этом действительно не было ничего сверхъестественного, но для Акка это стоило неподъёмно дорого. Невольно его глаза стали влажными. Никаких ухаживаний в таком контексте не было никогда и в помине — ему не на кого было рассчитывать, а если было, то только на родителей в детские годы и в лучшие годы их отношений с бывшим мужем, и то — лишь в моменты, когда он переставал вести себя несерьёзно, видя своего парня на грани истерики. С приходом ребёнка в его жизнь проблема углубилась, расширилась, ведь заботу о себе он получал едва ли не мелкими кусками, то теперь оставались лишь крошки, и те отданные сыну, лишь бы ему было хорошо и спокойно. Зрачки Айя поползли к краю радужки от удивления. Акк бы спрятал свои слёзы, но руки перехватили — никаких секретов. — Акк... — тихий выдох и осторожный поцелуй у виска. — Никого у тебя не было. Замужем был, но при этом никого. Так нельзя. Может быть, так спокойнее, контролируешь всё, что можешь, но ты не из стали сделан. Сломаешься через раз-другой, как соломинка. Не хочу, чтобы ты ломался, делись со мной, если не справляешься. Желания надо вслух загадывать, чтобы я знал, что исполнять. Оцепенение, до этого покрывшее кожу, как что-то сдавливающее, спало. Акк слепо ткнулся поцелуем к губам Айяна, так же слепо-жадно обнял посильнее. Захлестнуло сильно, настолько, что Акк, испуганный собственным чувством, не знал, как правильно его интерпретировать. Влюблённость, привязанность, ощущение нужности и важности — это было о заботе. Может, была и любовь, но о ней говорить и думать было страшно — потому что рано. Потому что страх повторить одну ошибку за другой. Слова Айя странным образом повлияли на Акка. Ему хотелось в них верить, и верилось, потому что Айян не подводил, но, вместе с тем — доказать, что они лживы, подтвердить, что внутренние волнения, взращённые, всполотые, были не зря. Осознанно или нет Акк просил о чём-то даже не из чувства острой необходимости, скорее, чтобы проверить — на прочность или же лживость. Акк уже давно привык справляться со всем самостоятельно, и не делать что-то оказалось настолько приятно, настолько воодушевляюще, что приподнятое настроение не спешило сменяться очередной чёрной полосой. Айян отвечал просто — «ерунда». Он мог отвезти Тима в школу, потому что по пути, встретить Акка с работы, привезти лекарства, помочь с уроками, когда ночевал с ними, и сделать какао на ночь, когда одолевали кошмары. Акк был не прав — с Айяном опыт предыдущих отношений как шаблон использовать не получалось, он не вписывался в него всеми возможными гранями. Потому Акк чувствовал растерянность. Было не по себе. Акк возбуждённо ёрзал на своём месте, стараясь не выдать волнения и тревожного любопытства. Повода не было — был лишь Айян, довольно улыбающийся в переписке с кем-то уже добрых минут десять. Или пятнадцать, Акк не знает точно — они тянулись медленно и были невыносимыми. В этом не было никакой проблемы, проблемой Акк считал лишь себя. Тонг был абсолютно таким же, прежде чем отстраниться и уже никогда не проявлять привычное тепло; немногим позже Акк увидит сообщения. Случайно, когда будет протирать столик в гостиной от пыли. — Ангел мой, попроси показать, если хочешь посмотреть, с кем я переписываюсь. — Прости, — Акк пристыженно отодвинулся чуть дальше — Ай же двинулся навстречу, потянул к себе за руки, побуждая сесть на колени. Отворачиваться смысла не было — на лице Акка и так было всё написано, — это твоё личное пространство, я не собираюсь проверять твой телефон или копаться в вещах. Это ужасно, я, просто… — Акк, — растягивая гласные, своим мягким тёплым голосом, — моя мама спрашивает, когда я приведу вас познакомиться. Она давно о тебе знает, но всё ещё ни разу не видела. Трепещущее дыхание Акка постепенно успокаивалось, урежался пульс. Айян обнимал со спины, и от его дыхания по шее проносились мурашки. Ай ничего не пытался скрыть — протянул Акку телефон с открытыми диалогами в мессенджере, и Акк, поджав губы от собственной слабости, сдался этому искушению. Множество рабочих чатов и пару переписок с друзьями, наверху — диалог с мамой, закреплённый, как и с Акком. Не лгал: Амата действительно звала их троих в гости, шутливо подзуживая сына, а Ай присылал ей фотографии, о существовании которых Акк не догадывался. Где они на катке, и у Акка не получается стоять на льду; где смешно спит Тим; где Акк гладит Ну, лежащую на его коленях; где они катаются на колесе обозрения, измазанные в сладкой вате; где Тим играет в волейбол. На больше, чем половине фотографий Акк видел себя. Айян отправлял вместе с ними голубое сердечко. Акка вновь захлестнула волна жгучего стыда. Ай не давал ни единого повода усомниться в себе и своей верности, но незажившей травме Акка этого было мало. Ему не хотелось всего внимания, он не был эгоистом, но он желал не чувствовать возрастающей в прогрессии неуверенности в завтрашнем дне их отношений. — Прости, пожалуйста, — Акк отложил телефон в сторону и прикрыл лицо руками. — Я не не доверяю тебе, просто... мне уже делали больно, и не так просто держать в голове, что мне не хотят навредить снова. Всё с сообщений началось, со звонков, непонятно от кого и когда, и я догадывался, но старался не замечать. Где-то стерпеть, где-то закрыть глаза, я же доверять должен, какая любовь без доверия. — А не надо было «стараться», «терпеть», — Ай фыркнул. Его горячее дыхание опалило волосы на затылке. Всё время до этого его совсем не интересовал поиск несуществующего компромата: больше нравилось прикасаться и целовать своего парня со спины. — Может быть, мы встретились гораздо раньше, и вот этого всего не было. Были ли бы уже давно женаты. Акк замер. Приобернулся. — А ты бы хотел быть моим мужем? Пару месяцев всего вместе, ты меня даже не знаешь. — Хотел бы. Когда получше узнаю. Это случилось в один из вечеров марта. Тим попросил ему что-нибудь почитать перед сном, и Ай, едва сдерживая это отцовское благоговение, с удовольствием согласился. Ему нравилось с Тимом — он не притворялся. Акк пил чай в одиночестве. Голова была блаженно пустой после тяжёлой недели, дневного секса во время обеденного перерыва и вкусного ужина. От входящего звонка Акк вздрогнул — неизвестный номер продолжал звонить даже спустя минуту ожидания ответа. Что-то срочное. От неприятного предчувствия у Акка засосало под ложечкой. — Алло? — Акк?.. алло... боже, дозвонилась, — голос был смутно знакомым, но настолько, что Акку составило трудность вспомнить его владелицу. — Здравствуй, хороший мой. Наверное, ты меня уже не помнишь. Я Аппа, мама Тонга. Конечно, не помнишь, за пятнадцать лет ни звонка, ни сообщения. Акк, это же твой номер, да? — Мой, — дребезжащим голосом, — здравствуйте, мэй...